Большинство храмовников скрылись в храме сразу за Его Святейшеством. Некоторые остались, но их сейчас волновала лишь защита ступеней от подтягивающейся армии заинтересованных нищих. Ранее они поспешно удалились и наблюдали за разворачивающимся спектаклем издалека. Но когда королевская процессия удалилась, вновь осмелели и решительно приближались к ступеням, желая поближе рассмотреть того, кто затеял этот спектакль.
— Бертрам. Внутрь за мной заходить не надо. Оставь большую часть своих людей на входе, чтобы никто сегодня в храм не зашёл.
Фелимид выступил в качестве проводника. По влажным плитам мы прошли в храм. Вдыхали запахи чистоты и неизвестных благовоний, пересекли атриум с небольшим фонтаном и зашли в арочную дверь, которую охраняли ещё двое храмовников.
Внутренний интерьер храма напомнил мне виденные по телевизору залы католических церквей. Центральный неф с двух сторон ограничивали два ряда высоких колонн. По бокам от довольно широкого прохода, устланного красным ковром, очень тесно друг к другу жались самые натуральные скамейки. А в дали, прямо напротив огромного витража со знакомым бесполым человеком, протягивавшим молящие руки, находился алтарь. И прямо там, на алтаре, защищённая то ли стеклянным, то ли хрустальным куполом, лежала массивная книга. С такого расстояния я не мог рассмотреть её, но уже удивлялся размерам. Надеюсь, хоть шрифт окажется крупным, а не мелким. Иначе её прочтение займёт слишком много времени.
— Это она. Идём, аниран, — Фелимид схватил меня за руку и быстро потащил за собой, словно опасался, что разрешение на пропуск отзовут. Следом шёл настороженный Иберик и трое гессеров из тех, кого Бертрам успел выхватить из королевской охраны.
Красоты внутреннего интерьера я не рассматривал. В своём мире я прохладно относился к религии и совсем не был, что называется, верующим человеком. Никогда не посещал ни церкви, ни храмы даже в качестве туриста. Лишь здесь я стал относиться к религии серьёзно, ведь здесь она не только оказывала более заметное влияние на общество, но и была крайне важна, как инструмент давления. После глобальной катастрофы, местная религия цепко скрутила народ. Вера в собственную греховность, поголовное смирение, апатия и безволие сделала этих людей мягкими и податливыми, как пластилин. И неудивительно, что каста совсем неглупых жрецов прекрасно знала, как этим воспользоваться. Уверен, они очень не хотят, чтобы что-то поменялось. Поэтому, прежде чем что-то менять, мне придётся очень хорошо подумать — а достаточно ли у меня для этого сил? И это я не собственные силы имею в виду, а количество штыков, на которые эта "сила" будет опираться.
Но сейчас эта проблема была второстепенной. Если не третьестепенной. Сейчас меня интересовало содержание той книги, которая тревожила мои мысли уже практически год.
— Вот она, — Фелимид зло зыркнул на окружавших алтарь храмовников, которые под его взглядом поспешили разойтись. — Вот она, аниран.
— В этот раз защитный саркофаг разбивать не будем, — топорно поюморил я и отодвинул Фелимида.
Преломление было небольшим, потому что хрусталь был отшлифован практически идеально. Я посмотрел на книгу сверху и увидел действительно ветхую обложку и пожелтевшие края страниц. На обложке не изображалось ничего. Ни единого рисунка. А по верхнему правому краю, казалось, чиркнуло стальное лезвие — там был виден глубокий надрез.
— Сколько этой книге лет? — обратился я к Фелимиду.
— Что-что?
— Зим, я имею в виду, — поправился я. — Зим.
— Никто не знает, — произнёс он, как нечто совершенно очевидное. — Никто даже не знает, кто её написал. Может быть, сам Триединый Бог. В храме она находится более пяти сотен зим, как утверждают хроники. До этого её скрывали где-то в Мёртвых Землях на севере. Но что-то произошло — неизвестно что — и монахи-старообрядцы спасли книгу в обретающем величие Обертоне. В Университете, куда магистр Анумор приказал свозить все старые фолианты, много древних текстов. Но стиль изложения крайне туманен. Даже мне было сложно понять, о чём там пишут.
— И о чём же?
— Наши предки всегда знали, что вы придёте. Анираны, я имею в виду. Уже тогда они верили, ожидали и готовились. И хоть они не дождались, веру в аниранов не утратили.
— Ерунда какая-то, — пробурчал я себе под нос еле слышно. — Ладно. Не будем терять времени. Как снять купол?
Хрустальный саркофаг мы снимали всей толпой. Он оказался довольно тяжёлым. Под испуганными взглядами храмовников, мы сняли его с алтаря и осторожно положили на пол.
— Пожалуйста, осторожнее, Аниран, — попросил Фелимид.
— Я всё помню. Не переживай. А теперь прошу мне не мешать, — наконец-то, спустя столько времени, как я услышал об этой книге, я протянул руку, чтобы перевернуть первую страницу. И никаких голосов не раздалось в моей голове. Никаких предупреждений. Я даже не почувствовал ничего мистического. Это всего лишь книга. Книга, содержимое которой я обязан прочесть от корки до корки.
Перевернув обложку, я увидел форзац в виде карты. Карты этого мира с параллелями и меридианами. Карты, разделённой на два полушария. Идеально похожей на карту, которая висела на стене в двухкомнатном нумере Гуляева.
— Однако, — присвистнул я. То-то я думал, каким образом местным аборигенам удалось исследовать обширные территории и начертить карту? Оказывается, всё элементарно — они передрали её со священной книги.
Титульный лист тоже меня немного смутил. Чёрным на белом там была нарисована небольшая планетка, с очерченными материками на огромном океане. Вокруг неё, тоже очень узнаваемо, кружили знакомые луны.
— Походу, и рисовали, и писали книгу явно не те, кто здесь сейчас проживает, — эти слова я уже не стал произносить вслух, а сказал сам себе. Теперь у меня уже не осталось сомнений, что кто-то долго наблюдал за этой планетой с небес. Затем заселил. И, по какой-то непонятной причине, решил нанести удар чудовищным по своей эффективности вирусом, чтобы уничтожить человеческую популяцию.
— "Была лишь тьма", — абсолютно понятным для меня языком начиналось первое предложение. — "Затем МЫ узрели. Узрели возможность посеять зерно и получить нужные всходы. МЫ пришли на новую землю и оросили её. Дали всплеск и стали ждать. Ждать и смотреть, как оживает под НАШИМ прикосновением активная сущность…"
Я встряхнул головой, решительно не понимая, о чём говорится в начале. Но, к счастью, дальше всё пошло куда проще. И исписаны страницы, оказалось, действительно большим каллиграфическим шрифтом.
Забыв обо всём, я погрузился в чтение. Я читал историю возникновения человечества на этой планеты и убеждался, что никакие Адам и Ева не стали её прародителями. Ими были пришельцы. Инопланетяне, как сказали бы в моём мире. Именно они — кто бы они ни были — заселили цветущую планету с приемлемой для них средой обитания. Почему-то вещая от имени "МЫ", неизвестный автор пафосно разглагольствовал про племена человеко-макак, которых обнаружили, спустившиеся с небес "МЫ". Как они пытались их приручить, как пытались дать знания и медицину. Но, в итоге, помогли лишь, создав примитивные орудия труда. Всё остальное местные аборигены отвергали.
Тогда эти самые "МЫ" затаились и стали ждать. Ждать, пока эволюция сделает всё остальное. Но эволюция посмеялась над ними. Долгое ожидание себя не оправдало: разумная, но примитивная органическая жизнь не выкарабкалась. Она вымерла от холода, голода и болезней.
И "МЫ" решили помочь эволюции. Они сами создали приемлемый вариант человека, который сможет справиться с дикой природой. "МЫ" даже ландшафт на планете подправили, чтобы новой жизни было проще пробиться сквозь эволюцию. Как я понял, именно они раздробили материки и подняли общую температуру на планете, что вызвало таяние ледников на полюсах и повышение уровня воды в океанах. В книге так и говорилось: "Теплом более значительным окружили сразу зазеленевший мир…". Но побочным эффектом терраформирования, как эти "МЫ" потом выяснили, стало не только таяние ледников, но и чудовищная по своей суровости зима, когда замерзали даже быстрые реки. Пусть и ненадолго.
Но с этим "МЫ" смирились. Смирились, потому что жизнь на планете, наконец-то, пробудилась. Появились одноклеточные организмы, которые быстро эволюционировали. Вскоре вновь появились двуногие приматы. Они стали сплачиваться в коллективы и прогрессировать. Но в этот раз "МЫ" не вмешивались в их развитие. Они дали возможность времени всё сделать за них. И вот так, год за годом, примитивные двуногие шли вперёд и вперёд. Пока не застыли на определённом отрезке, когда очень долго не могли совершить качественный скачок.
Помня предыдущий неудачный опыт, "МЫ" опять решили вмешаться. Но в этот раз они действовали наверняка. Они подарили примитивам религию. "Веру в НАС", как сами "МЫ" это обозвали.
Именно тогда я понял, кто такие эти "МЫ". Это был тот самый Триединый Бог Фласэз, как местные жители его называли. Хоть я до сих пор не знал, кто он такой и почему он "триединый", я ни капельки не сомневался, что именно он был тем, кто дал толчок жизни на этой планете. Именно он был тем самым пришельцем, вбросившим сюда человеческую ДНК.
Первые выводы от чтения меня порадовали: нечто подобное я и предполагал. Иначе и быть не могло. Другой вопрос: почему мы, земляне, во всём так похожи на местных примитивов, как величал их Фласэз? Неужели он, или ему подобные заселили и Землю? А может, как говорилось в Библии, они сотворили человека по образу и подобию своему?
Но на эти вопросы ответов в книге не было. Поэтому я просто продолжил чтение.
"МЫ" были довольны, когда разумная жизнь впитала в себя веру. Это помогло прогрессу и расширению. Примитивные формы переставали быть примитивными, взрослели и отвоёвывали у природы пространство. Благодаря вмешательству "МЫ" на ранней стадии, практически исчез голод. Изобилие на планете было во всём. Хватало воды, тепла и органической пищи. Наконец-то стали появляться крупные поселения, а затем и города. Примитивы плодились всё быстрее и быстрее, но "МЫ", как писали в книге, с некоторым прискорбием констатировали, что необходимые им всходы всё ещё были далеки от расцвета. И продолжали ждать.
Хоть такое понятие как "время" на них действовало по-особому, — в книге не говорилось как именно — "МЫ" не торопились. Им хватало терпения просто наблюдать и не вмешиваться, несмотря на то, что вмешаться и дать верное направление развития очень хотелось. Особенно когда начались междоусобные дрязги между примитивами за такое незначительное понятие, как пространство. Хоть этого пространства на планете хватало все живым организмам, примитивы предпочитали не осваивать его, а отбирать уже освоенное у себе подобных. И неприятнее всего для "МЫ" было то, что отбирали примитивы друг у друга земли с именем "МЫ" на устах. Во славу "МЫ", примитивы убивали друг друга и сводили на "нет" всю работу по подготовке и выращиванию всходов.
Но "МЫ" опять не вмешивались. Наблюдали, ждали и позволили примитивам, которых презрительно нарекли "людьми", самим выбраться из той пропасти, куда они себя загнали.
И, к удивлению "МЫ", они выбрались. Опустошив свои ряды минимум наполовину, люди смогли вовремя остановиться. А благодаря новым орудиям истребления себе подобных, которых люди понастроили множество во время сражений, прогресс ускорился. Земля вспахиваться стала лучше, культуры одомашниваться, а денежные отношения зацентрировались на драгоценных металлах, к которым "МЫ" всегда благоволили. И процесс подготовки всходов для финальной жатвы, наконец-то, ускорился.
В этом месте я был вынужден сделать перерыв. К моему удивлению, я зачитался. Хоть я пока ни слова не прочёл об аниранах, читать действительно было интересно. А я ведь никогда чтением не увлекался. Хоть не сказал бы, что про меня, как про бестолкового футболиста, можно сказать, что в жизни я прочёл три книги: Букварь, вторую и синюю, всё же, вынужден признать, что с книгами я никогда не был на "ты".
Поэтому пришлось немного размяться и похрустеть костяшками. А затем попросить не отходивших от меня ни на шаг людей, принести хотя бы стул и пожевать чего. И лишь после перерыва я вновь вернулся к чтению.
Я, конечно, ни фига не понял про "финальную жатву". И понятие о тех самых "всходах" от меня было всё так же далеко. Но я продолжил проглатывать строку за строкой. Я прочёл, как "МЫ" удовлетворённо наблюдали за развитием. Как люди учились обрабатывать и закалять металлы. Как у них появлялись выдуманные обряды, а во славу "МЫ" почему-то стали приносить человеческие жертвы. Как люди начали покорять океан. И хоть они слабо разбирались в мореходном деле, были настойчивы. Несмотря на множественные потери, они не оставляли попыток проплыть дальше, чем им позволял уровень цивилизации.
"МЫ" взирали на людей и радовались их усердию. Хоть "МЫ" точно знали, что огромный океан невозможно переплыть, были довольны продолжающимися попытками. Это доказывало, что эволюция на верном пути и всходы рано или поздно будут получены.
Прошло опять очень много зим в ожидании. Как всегда, "МЫ" были терпеливы и не торопились, хоть люди опять замерли в развитии. Им опять был необходим толчок. "МЫ" посчитали, что и в этот раз люди справятся сами. Что вмешательство лишь навредит и отбросит на многие зимы плодотворную работу.
Но люди вновь доказали свою примитивную сущность: они опять скатились к междоусобным войнам, и прогресс остановился. Безрадостно взирая на них с небес, "МЫ" печалились. Опять кто-то из тех властолюбивых людей, которые очень близко приблизились ко всходам, почему-то хотели получить больше, чем им было необходимо для жизни. Опять зачем-то они начали истреблять себе подобных. Куда бы "МЫ" не бросали свой взгляд, они видели лишь повторение того, что уже происходило — неизбежную депопуляцию. "МЫ" смотрели на людей и не знали, что делать. Они не вмешивались, надеялись на неизбежный всплеск прогресса после очередных войн и просто давали возможность отсеять тех, кто подходил меньше всего.
Но, к великому разочарованию "МЫ", случилось всё в точности наоборот. Вместо прогресса начался регресс. Люди растеряли знания, растеряли умения. Несмотря на крепость здоровьем, которым "МЫ" их наградили, людские поселения и города разорял мор. Многие последующие зимы "МЫ" наблюдали стагнацию. А затем начался окончательный спад. Спад, как посчитали "МЫ", который неизбежно станет закатом созданной ими цивилизации.
И тогда те самые "МЫ", этот чёртов Фласэз, как я понял, решил всё это прекратить. Решил окончить неудачную попытку по выведению чего-то, чего я так и не понял чего.
Именно тогда "МЫ" решили, что вскоре в небе воссияет звезда. Звезда, которая поставит перед фактом каждого примитива, что органическая жизнь на планете, в том неудачном виде, в котором она сейчас существует, подходит к концу. "МЫ" надоело ждать и он/они собирались поставить жирную точку.
Но "МЫ" не были безжалостны. "МЫ" были прагматичны. "МЫ" хотели подарить последнюю надежду этому не справившемуся, не оправдавшему ожидания миру. "МЫ" взяли несколько зёрен из другого мира. Взяли у тех, кто справился. Чьи всходы смогли вызреть. "МЫ" пообещали тех, кого нарекли — аниранами.
— У-у-х! — встряхнул я головой, выбравшись из строк. — Вот оно! Начинается. Земляне спешат на помощь…
Вряд ли кто из моих внимательных охранников понял о чём речь. Меня лишь окинули взволнованными взглядами, побоявшись задавать вопросы. Поэтому я сложил руки щучкой и вновь нырнул в страницы.
Громом с небес прозвучал зов "МЫ". "МЫ" решили снизойти до истреблявших себя безумцев и красочно предстали перед ними. Затем дали людям то, чего перепуганные люди не ожидали, — предсказание неизбежного конца. "МЫ" сообщили, что с дня первого своего пришествия пройдёт много времени. Но второй раз "МЫ" снизойдут лишь тогда, когда тот, кого они призовут на помощь людям, докажет делами своими, что люди это заслужили. "МЫ" отправят анирана — существо, родственно близкое людям. И если аниран не справится, если люди не примут его, а он не заслужит их расположение, неизбежный конец никто так и не предотвратит.
Но со временем, покуда люди, движимые страхом тотального истребления, начали создавать новые верования и обращаться к небесам, вознося мольбы о спасении, "МЫ" решили пересмотреть изначальные планы.
На планете удачных всходов тоже всё было не так радужно. Далёкие родичи людей погрузились в пучину войн и самоистребления. И показали "МЫ", насколько они хрупки физически и нестабильны духовно. Именно тогда "МЫ" решили призвать не одного смертного анирана, а двенадцать. А универсальную божественную сущность, которая делала великим каждого из своих наместников в других мирах, разделить на двенадцать частей. Чтобы самый достойный, самый приспособленный посланец из другого мира заслужил право получить её. Чтобы божественная сущность, которая сольётся с ним в одном организме, высвободила из самого достойного силу, скрывающуюся глубоко в недрах его разума…
Я оторвался от книги и проглотил комок чудовищного размера. Так вот оно что. Двенадцать частей одной части. Вот эта хрень, которая активирует метки, — и есть божественная сущность. И это, в принципе, правильно, ведь ничем иным оно просто быть не может. Энергия, рождающаяся из рук, не может быть ничем иным, как фантастической, невероятно продвинутой технологией. Но самая невероятная, и в тоже время самая очевидная новость, — слияние божественной сущности в одном организме. Все метки, все те части божественного дара должны быть собраны лишь в одном аниране, в самом достойном. И что-то… И что-то случится потом.
Хоть от ужаса у меня пересохло во рту, потому что я осознал, чем долгий путь, в итоге, должен завершиться, я всё равно продолжил чтение. Собрал волю в кулак и вновь погрузился в буквы. Я должен был выяснить, зачем всё это. Зачем всё так сложно.
Но "МЫ" понимали, что всё будет не так просто, как задумывалось. Внутреннюю природу людей они прекрасно знали. К их прискорбному удивлению, люди не менялись, несмотря на разные пути развития — где-то удачные, где-то нет. Без верховного надзирателя, наместника "МЫ" на каждой планете, люди истребляли друг друга своими же руками. Рано или поздно это случалось везде. Поэтому "МЫ" очень тщательно отбирали тех, кто достоин быть наречённым словом "аниран". Для "МЫ" было не важно ни физическое состояние потенциального анирана, ни возраст, ни благосостояние. Главный критерий анирана для "МЫ" — умение адаптироваться. Способность ориентироваться в незнакомом мире, быстро принимать решения и выживать. И, чтобы проверить достойность аниранов, "МЫ" решили за каждым из них отправить гончих. Наблюдать за ними с небес, и видеть, как из двенадцати рождается лишь один — самый достойный.
И когда это случится, если случится, "МЫ" второй раз придут посмотреть на не оправдавший ожидания мир. "МЫ" встретят анирана, навечно одарят его божественной сущностью и сделают своим наместником. "МЫ" прикажут ему править мудро, но безжалостно, чтобы всходы к ИХ следующему появлению были готовы.
Опасность была лишь в непредсказуемости выбора анирана. И "МЫ" это прекрасно понимали. Люди часто совершали алогичные поступки, руководствуясь непонятным для "МЫ" выбором. Люди часто были импульсивными и несдержанными. А семь таких качеств как жестокость, деспотичность, праздность, алчность, гордыня, коварство, зависть — всегда заставляли "МЫ" задумываться о правильности подхода к засеву жизни во всех мирах.
Поэтому "МЫ" стали внимательны. Достойный не только должен проявить себя самым достойным образом. Он обязан встретить "МЫ" и преклонить колено, демонстрируя покорность. Он должен стать милихом — спасителем всего живого в избранном мире, и согласиться принять личину наместника. Бунтарь и деспот же будет противиться. Он сможет впитать в себя все части божественной силы, но не сможет побороть гордыню. Он взалкает большего. Он посчитает себя равным "МЫ" по силе. Он станет драксадаром. Вместо всходов, он подарит "МЫ" мир, пылающий огнём междоусобных войн.
Именно для этого — для контроля разума аниранов, а не из-за хрупкости и скоротечности людской жизни, "МЫ" решили наделить всех аниранов частью божественной сущности. Именно для этого анираны сами должны определить, кто из них достойный. А сущность внутри поможет и подскажет им. Направит и постарается предостеречь анирана от неверного пути, ведущего к появлению драксадара.
Я вновь отвлёкся от чтения. На душе было совсем скверно. Я потеряно огляделся, и увидел, что в храме зажгли факелы — видимо, уже стемнело. За витражами проглядывала лишь тьма, а мои вынужденные провожатые разместились на скамейках, тихо переговаривались и что-то жевали.
Я перевернул следующую страницу. С нового абзаца тот самый Триединый Бог, создавший этот мир и эту книгу, вещал о будущем. Вещал о будущем, которое, в данный момент, являлось настоящим. Он писал о появлении карающего огня.
Наказанием за неоправданные надежды назвал он появление огня в небесах. Своей волей он лишил абсолютно всех людей в этом мире возможности производить потомство. А затем каждую зиму отправлял по одному анирану, с целью наблюдения за ними и определения правильности своего выбора.
Но всё же даром предвидения этот Фласэз не обладал. Дальше в книге шли лишь страницы с гипотезами о том, что произойдёт потом. Анираны, по его предположениям, конкурировали друг с другом за право встретить великое божество. Самый смелый и решительный побеждал других, попутно возвышаясь над живущими в этом мире людьми, как нечто недостижимое. Божественная сущность крепла в нём и помогала править. Аниран крепчал, превращаясь милиха, и готовился встретить приход "МЫ", чтобы, склонившись, принять позволение самому решить судьбу недостойного мира. А затем, слившись в единое целое с божественной сущностью, получал возможность править, чтобы дать Высшим то, чего они желают — всходы.
Последняя страница книги была исписана лишь наполовину. К этому моменту я уже окончательно охренел от прочитанного. Непонятная безысходность накрыла меня целиком. Я видел буквы и понимал смысл предложений, в которые они складывались. Но думал я уже о другом. Я прочёл финальные строки, где Фласэз размышлял о том, что он увидит. Он представлял, как спускается с небес, а его уже ждут тысячи коленопреклонённых людей и их будущий пастух — самый достойный аниран. И предложение Фласэз завершал вопросом: будет ли это милих, или всё же драксадар? Видимо, ему тоже было интересно, чем закончится вся эта эпопея с погружением зерна жизни в не оправдавшую надежд почву.
Но самое главное, перевернув последнюю страницу книги, я не увидел того, чего ожидал увидеть — не было ни слова о том, как спасти вымирающий мир. Ни слова о том, как остановить вымирание. Ни слова о поголовном осеменении — и женщин, и мужчин, если придётся. Ничего не написано о лекарствах. Нет ни намёка на противоядие. Нет ничего, что бы помогло спасти этих бедолаг, непонятно за что заслуживших такое наказание. Единственный безвариантный вариант — дойти до конца и стать единственным обладателем всех частей божественной силы. Тогда, и только тогда, этот самый Фласэз — то ли верховный вершитель судеб, то ли самый натуральный инопланетянин — спустится в этот крохотный мирок на своём космическом корабле и спросит с анирана.
А затем… А затем вообще непонятно что будет. Что такое "всходы"? Кто такие "Высшие"? Почему этим "Высшим" нужны эти "всходы"? Почему ради них заселяются людским ДНК планеты? И не одна планета, а несколько, как я понял. И наша Земля, получается, уже дала этим "Высшим" эти "всходы". Что всё это значит? Для чего всё это? Почему надо обрекать на вымирание целый мир лишь потому, что он не смог дать то, что кому-то надо? Насколько это целесообразно? Да и как вообще мыслят те, кто эту книгу написал? Кто они? Люди ли? Или те, кто стоит над ними? По образу ли и подобию, как говорится, или всё же это даже не гуманоиды?
Но так же в книге была информация, которая помогла развеять туман. Я стал чуть лучше понимать, что такое "драксадар" и "милих". И что за божественная сущность сидит внутри каждого из аниранов. Та хрень, называемая эмбрионом. Она и есть Голос. Она и подсказчик, и указатель направления, и, возможно, мой щит, мои клинки, моя спасительная игла. Но вот то, что я должен слиться с ней, чтобы почему-то стать наместником великого божества, меня совсем не радовало. Я смутно представлял, что это значит, но уже очень не хотел, чтобы кто-то, как тогда с "покаянниками", брал надо мной контроль. Я не желал быть марионеткой.
— Так, стоп! — тихо сказал я сам себе. — А где часть про драксадара? Где то, о чём рассказывал Фелимид? Почему только общая информация? Где "сожжёт в горниле непрекращающихся войн"? Где о том, что драксадара надо опасаться, всячески чинить ему препятствия и даже попытаться убить с помощью "покаянников"? Почему он настолько страшен, что о нём, стуча зубами, рассказывал Фелимид и тихо шептал первосвященник? Где это всё?
Хоть я постарался листать книгу аккуратно, моя небрежность всё же привлекла внимание задремавшей охраны. Фелимид тоже открыл один глаз.
Но я не обратил на них внимание. Я перелистывал и искал моменты, которые мог упустить. Я наталкивался на строки, которые уже читал ранее, и убеждался, что я ничего не упустил. Подробностей про драксадара не было. Я заподозрил, что эти подробности кто-то удалил. Но поиск вырванных страниц тоже закончился неудачей. Книга была крепко подшита, будто после реставрации. Но ветхие страницы доказывали, что ей много-много лет.
Я осторожно закрыл книгу и без сил опустился на стул.
— Всё, можно закрывать, — сказал я, кивком головы указав на саркофаг. Поднимать его и устанавливать на место бросились и храмовники, и гессеры.
— Иван, ты прочёл? — ко мне осторожно подошёл Фелимид. — Глубокая ночь за окном. Ты как будто пропал. Тебя звали, но ты не реагировал. Всё хорошо?
— Хорошо или нет — скоро узнаем, — ответил я. — Но да — прочёл, Фелимид. Мне надо подумать. Доставишь меня во дворец?