Вместе с лже-магистром мы шли по мрачному каменному коридору. Он держал в правой руке факел, освещал путь и зубоскалил. Улыбался, видимо, раз за разом прокручивая в своей голове мой героический рассказ об аниране, выкорчёвывающем зло из умирающего мира. Я был довольно красноречив и ничуть не стеснялся, когда рассказывал даже то, чего никогда не было. Разукрашивая себя, я не скупился на яркие краски и откровенную ложь.
Но хоть я и переборщил, конечно, про схватку с работорговцами и сражение с "покаянниками" не стал врать. Отчасти потому, что имелись свидетели. Отчасти потому, что мне действительно было чем гордиться. И там, и там я показал себя с лучшей стороны.
Мы быстро преодолели коридор. Анумор остановился у широкой двустворчатой двери, по бокам от которой молчаливыми истуканами замерли два стража.
— Уверен, такого ты ещё не видел, — лже-магистр и не думал прекращать улыбаться. Он подмигнул мне, вцепился в округлые ручки на дверях и потянул на себя.
Створки легко разошлись и были перехвачены стражами. Внутри, вместо очередной комнаты или роскошного банкетного зала, болталась большая деревянная коробка. Именно болталась, потому что я сразу заметил толстенный канат, который крепился к металлическому крюку на крыше коробки. Он держал её на весу, немного скрипел и покачивался. Покачивался вместе с коробкой, висевшей внутри просторной каменной башни.
— Ну как тебе? — с гордостью произнёс Анумор. — Знакомо? Моих рук дело.
Я осторожно заглянул в открытые двери и посмотрел наверх. Где-то там высоко канат был намотан на блок, закреплённый на металлической балке.
— Лифт? — наконец до меня дошло.
— Да, — кивнул Анумор. — Раньше это была простая башня с множеством ступеней. Но я подумал: зачем это всё? Можно же и по-другому. И вот, смотри, что вышло.
Я скептически осмотрел шатающийся деревянный пол.
— Не беспокойся, — он заметил мой взгляд. — Всё работает отлично. Раз в декаду канат меняют. Проверки на крепость почти каждый день. Работает на лошадиной тяге. Стоит только подать сигнал. Его Величество, после того, как я ему всё объяснил, катался от восхода до заката. Не мог нарадоваться. А затем захотел, чтобы его покои теперь находились на самой вершине башни. Оттуда он может видеть весь город и водную гладь. Оттуда действительно открывается прекрасный вид. Хоть наверх можно забраться и по ступенькам — пожарная безопасность всё-таки имеет место быть — Его Величество вообще перестал ходить пешком. Хочет, чтобы и в Университете, и в Башне Бдения лифты соорудили. Говорит, ни у кого такого нет. Даже в Храме Смирения — Чуде Астризии. Там всё по-старинке — ходят пешком по ступеням. А Храм, однако, намного выше самой высокой башни города… Ты же понимаешь, о чём я? Слышал про Храм? — спохватился он.
— Слышал, — буркнул я, в данный момент думая совершенно о другом. — Королю бы не мешало больше двигаться. Больше ходить по ступеням. А то он похож…
Анумор сделал быстрое движение, вскинув указательный палец, практически прикоснулся к моим губам и нахмурился. Затем обеспокоенно скосил взгляд на стражей, лиц которых не было видно из-за закрытых забрал.
— Идём в мои покои. Они на этаж ниже королевских. Там поговорим… Не бойся, ступай смело, — он сделал широкий шаг и оказался на деревянном полу коробки. — Только ступай осторожно, хе-хе.
Преодолев сомнения, я переступил через широкую щель и сразу вцепился в поручень внутри самодельного лифта. Лифт зашатался и стукнулся о противоположную стенку. Качнулся слегка и вновь выровнялся. Молчаливые стражи закрыли двустворчатую дверь и только тогда Анумор дважды дёрнул за верёвку, свисающую с потолка.
Где-то внизу дважды ударил колокол.
— Это значит — доставить в мои покои, — объяснил он, когда лифт медленно пополз вверх. — Чтобы попасть в покои короля, надо дёрнуть трижды.
— До чего дошёл прогресс, — недовольно пробурчал я. Хоть лицо этого лже-магистра Гуляева не покидала улыбка, я не разделял его весёлости. И безразлично отнёсся к его хвастовству. Как по мне, лучше бы он синтезировал лекарство от бесплодия. — Ерунда какая-то! — не выдержал я. — Просто напрасная трата времени!
Мимо моих глаз плыла каменная стена, так как в этом лифту запирающие двери почему-то не предусмотрели. Я обернулся и посмотрел на нахмурившееся морщинистое лицо.
— Это что за долбаный цирк? Этот жирдяй — и есть король? Неудивительно, что его страна…
Гуляев приставил указательный палец к губам.
— Не здесь, — прошептал он. — Вообще ни слова худого про монарха, если не уверен, что за тобой никто не наблюдает. Он очень мнительный. Не выносит критики и внимателен к тому, что о нём говорят. Поговорим у меня.
Я послушался и замолчал. А вскоре мы достигли нужного этажа. Очередная дверь отворилась нараспашку, когда мои глаза оказались на уровне пола. Там нас поджидал склонившийся в поклоне мужчина с пышными чёрными усами и очередные два безликих истукана в пластинчатых доспехах.
— Твой внешний вид говорит о том, что ты долго жил в нужде, жил впроголодь, — отметил очевидное Гуляев. И в этот раз на его лице улыбки не было в помине. — Я прикажу организовать ванну и принести съестного. Ты же голоден, да?
— Съел бы мамонта, — честно признался я. — Дня четыре не ел, кажется.
— Кажется? Почему "кажется"?
— Потом расскажу, — я изучающе посмотрел на Гуляева. — У меня в запасе масса интересных рассказов. Я не всё рассказал. Кое-что придержал.
— Интересно будет послушать… Шариф, — обратился он к склонившемуся усатому мужичку. — Горячую ванну, кувшин мармасского и на стол накрыть в моих покоях надо очень быстро. Очень тихо и очень быстро. Постарайся.
— Всё сделаю, почтенный магистр. Не успеете глазом моргнуть.
Мужичок без страха прыгнул в деревянную коробку, едва мы из неё вышли, и с явным удовольствием дёрнул за верёвку. Похоже, кататься на модном лифте ему нравилось.
А я опять скривился, когда двери закрылись, и ехидно произнёс:
— Сладко вам тут живётся, "магистр", да? Вот вам бы как мне от гончих по лесу побегать. Или поголодать с недельку. Чтоб даже тощего таракана не было под рукой. Чтоб сожрать себе подобного не показалось бы брезгливым…
— Хватит! Остановись! — Гуляев резко развернулся, ткнул длинным пальцем в мою грудь и натурально так прошипел. — Не вздумай никому рассказать обо мне. Что я зря инкогнито поддерживал столько лет? Это же не просто так.
— Правильно говорить — столько зим, — поддел я его. Самодовольство этого седовласого дедушки, этого анирана с русской фамилией, заставляло меня скрипеть зубами. Ведёт себя с прислугой, аки Фелимид. Но тот-то родом из этого мира. Тому можно. Он впитал это на генетическом уровне. А этот? Вот он реально шарлатан. Он, не я.
Гуляев озадаченно почесал лоб, глянул через моё плечо на стражей возле двери и махнул рукой.
— Ладно, пошли.
Мы вновь двинулись по коридору, покрытому красным ковром, и вошли в просторную комнату, которую Гуляев открыл самым обыкновенным ключом. Комната была завалена ворохом бумаг и чертежей. Раздвинутые шторы открывали доступ на балкон и позволяли наблюдать прекрасную картину бескрайней водяной глади. Огромное тихое озеро, бравшее начало прямо под стенами города, уходило практически до самого горизонта.
— Идём, — он поманил меня рукой и провёл в следующую комнату, где стояла двухспальная кровать, широкий стол и несколько стульев. А единственное окно, распахнутое настежь, впускало свежий тёплый воздух и солнечный свет.
Гуляев указал рукой на стульчик, воткнул факел в уключину и закрыл за собой дверь. А потом ещё и запер на засов.
Я осмотрелся, оценил роскошь, достойную королевских покоев, и хмыкнул:
— Ладно, "магистр", — я обозначил пальцами кавычки. — Давайте без дураков. В открытую. Судя по вашей фамилии, вы ни хрена не магистр. И совсем не волшебник. Вы точно аниран? Вы точно такой же, как и я? А если да, то как всё это время вам удавалось пудрить королю мозги? Ладно, не спорю. Возможно, это не так уж и сложно… Но всё же: как вам удалось взлететь так высоко? Вы мне — уж не обижайтесь — совсем не кажетесь тем, кому по силам выжить в диком враждебном мире. Сколько вам лет? Как вы выкарабкались? Я столько раз чуть коньки не отбросил — диву даюсь. А я парень выносливый, спортсмен… А вы? Как вы спаслись?
Гуляев, задумавшись, потёр виски.
— Хорошо. Но давай по порядку. Во-первых — никаких "вы". Короля называй — Его Величество. Королеву — Её Величество. Только к ним надо обязательно относиться с демонстративным уважением. Упаси тебя Фласэз заговорить с ними недостойно при вельможах. Тебе этого не простят, кем бы ты ни был… Примо — аристократы — это "они". Остальных только на "ты". И не забывай, что в этом мире нет никого выше аниранов. Мы — сошедшие с небес. Мы — для всех надежда. Пользуйся этим с умом. Понятно?
— "Мы"? — я не смог сдержать ухмылку. — "Мы" надежда?
Гуляев никак не отреагировал на мою ремарку и продолжил:
— Во-вторых. Я хочу представиться, как полагается. Меня действительно зовут Игорь Александрович Гуляев. Профессор Игорь Александрович Гуляев, доктор исторических наук. Я родился в Екатеринбурге, но много лет прожил в Москве. Я приехал в Москву нищим студентом с мечтой поступить на исторический факультет МГУ. И я справился. Как справлялся всегда… На данный момент, с учётом орбитального вращения этой планеты вокруг местной звезды, мне шестьдесят четыре года. И я — первый аниран. В этом мире я очутился практически сразу после того, как в небе засияла та самая звезда, ставшая роковой. Когда я сюда попал, о ней все только и говорили… Стоп! Ты же понимаешь, о чём я? Слышал же про божественное наказание…
— Продолжайте, профессор, — перебил его я. — Не останавливайтесь. Вы удивитесь, как много я знаю… Но всё же знаю я недостаточно. И ты — подпольный аниран, — уж будь любезен, расскажи мне всё.
— Хм, — хмыкнул Гуляев. — А тебя действительно зовут Иван? Какой-то ты неприветливый.
— Увидишь с моё — станешь таким же, — отрезал я. — Меня на самом деле зовут Иван. Я родом из Курска. И я — вот в этом точно можешь не сомневаться — двенадцатый аниран.
Гуляев тяжело вздохнул. Наверное, диалог, который он выстраивал в своей голове, сразу пошёл не по плану. Он, видимо, понял, что никакого уважения к нему я не испытываю. Ну а как можно уважать того, кто трусливо скрывал свою личину от тех, кого он должен спасать? А он, судя по всему, куда умнее меня. Профессор даже! Почему его достижением является лишь лифт в королевском замке? Я и то гораздо больше подвигов совершил.
— Двенадцатый, значит… Последний… — профессор опять почесал морщинистый лоб. — Признаться, я не думал, что всё будет вот так Я много чего знаю, много что слышал. Но не ожидал… Наверное, стоило начать с самого важного.
Он вышел в центр комнаты, сдвинул в сторону крепкий деревянный стул и закатал широкий рукав халата на левой руке.
— Вот, что я скрываю многие зимы. Скрываю потому, что в ином случае, до этого дня бы не дожил, — он выставил левую ладонь перед собой и мизинцем аккуратно прикоснулся к маленькой чёрной метке у мозоли.
В тот же момент вокруг его запястья закружилось энергетическое кольцо. Закружилось быстрее центрифуги. А в следующую секунду кольцо брызнуло энергией, расплескав её по кисти. Ладонь, подушечки, костяшки, каждый палец и ноготь, каждая папиллярная линия оказались покрыты этой энергией. Энергией, которую порождало кружащееся кольцо.
Гуляев демонстративно выставил руку, а затем потянулся к столику, на котором стояли поднос с фруктами, пустой бокал и кувшин. Левой рукой он взял металлический бокал, который начал краснеть практически мгновенно, и без усилий сжал его, превратив в кусок металлолома.
— Вот такая вот штука, — он выронил уничтоженный бокал, который гулко ударил по каменному полу. — Как видишь, остаться незамеченным мне бы никак не удалось.
— Что это? — выдохнул я, всё ещё не соображая.
— Я бы назвал это перчаткой, — Гуляев покрутил рукой. — Но в "Книге Памяти Смертных" это называется частью божественной силы. Одной из двенадцати частей… Ты слышал про книгу, кстати? "Книгу Памяти Смертных", как её называют.
— Слышал, — облизал я враз пересохшие губы. — Это одна из причин, из-за которой я здесь оказался. Вернее, самая главная причина. В основном, из-за неё я проделал столь длинный и опасный путь.
— Рад это слышать, — мизинец левой руки легко проник сквозь тонкое оранжевое марево и ткнул в чёрную метку, деактивировав аниранский дар. — Значит, ты совсем неглуп. Понимаешь, что важно… Но и я не дурак, Иван, — Гуляев поднял с пола раздавленный бокал и покрутил в руке. — Ты много интересного рассказал королю. Захватывающего. Но откуда у тебя сразу три части той самой божественной силы? Я-то знаю, сколько чего должно быть у каждого анирана. До тебя я слышал про двух других и точно знаю, чем они обладают. И я, и они обладаем чем-то одним… Но ты. Ты уникален в этом смысле. Неужели тебе удалось обнаружить других аниранов? Обнаружить и…
Профессор запнулся на полуслове. Видимо, он быстро догадался, каким чудесным образом один аниран смог получить дар сразу трёх аниранов. Он скосил глаза и подозрительно посмотрел на меня. Даже подобрался как-то.
— Да, нашёл, — признался я. — И я вам всё расскажу, профессор Игорь Александрович Гуляев. Если сначала вы всё расскажете мне. Честно расскажете, без утайки. Как тут очутились, как выживали, как спаслись от гончих. Как, чёрт возьми, смогли взобраться так высоко. Как вышли на короля, как тут закрепились… И почему, мать вашу так, ничего не делали!? Почему не искали возможности помочь этому миру!? Почему ничего не сделали, чтобы его спасти!?
— Потому, что я не имею медицинского образования. Потому что я не биолог, не эпидемиолог и не вирусолог, — огрызнулся он. — Ты думаешь, это так просто — взять и спасти мир? До того, как сюда попасть, я и километра пешком пройти не мог — ноги ни к чёрту были. У меня зрение минус пять. Я с очками не расставался. Только спать ложился без них. И я, даже по прошествии стольких лет, до сих пор не могу понять на кой чёрт я здесь. Почему именно я? Я — старый и проживший большую часть жизни самый обычный университетский преподаватель. Хоть и доктор исторических наук, но плохо ориентирующийся в быту и никогда не увлекавшийся спортом. В таком мире, в мире на данном этапе развития технологий и медицины, единицы доживали до моего возраста. Я здесь смотрюсь неестественно. Словно мне здесь не место. А ты говоришь: почему не искал возможности. А каким образом я её найду? Куда я отправлюсь? Хоть я чувствую себя полным сил и больше не нуждаюсь в диоптриях, я ничего не могу. Я могу лишь делиться знаниями и помогать по мере сил. Но как я их спасу? Кого? Я столько лет здесь и всё равно не понимаю, что должен сделать.
— Я тоже не понимаю, — чуть стравил пар я. — Но я здесь всего одну зиму. Очутился прошлым летом. И сюда добрался с главной целью — понять. Понять через прочтение книги. Я смогу это сделать?
— Прочесть книгу? Сможешь. Я же прочёл. В местной библиотеке… в местном книгохранилище есть копия. Я её прочёл и многое узнал об эволюции этого мира и его истории. Занятная история, надо сказать. Особенно часть о зарождении веры в триединого Бога.
— А почему копию? — удивился я. — Мне говорили, копия не полная. Священная книга должна находиться в главном храме Смирения в Обертоне. Именно её я планирую прочесть.
Профессор Гуляев отрицательно закивал головой.
— Не получится. Никому не позволено доставать книгу из-под хрустального купола. Служители церкви ревностно оберегают её и не позволяют никому приближаться близко. Она ветхая от времени, говорят. Возможно, опасаются, что рассыплется ненароком.
— В смысле — не получится? Я за ней и прибыл. Обязательно получится!
— Воины храма охраняют её, Иван. За ней приглядывают лучше, чем за короной Российской Империи, если ты понимаешь о чём я. Кроме святых отцов мало кому позволено приближаться к ней. Её только по большим праздникам выносят на ступени храма, чтобы показать народу. А прикоснуться к ней, прочесть… Ну, я даже не знаю. Вряд ли удастся.
— В ней весь смысл. Она — отправная точка! — я всё же решил не сдаваться. Я прибыл в Обертон ради неё и не собирался уходить, пока всё не узнаю. — Зачем мне копия, если она не полная? Пустая трата времени. Придётся, наверное, к королю обратиться с просьбой. Не думаю, что жирдяй посмеет отказать анирану.
— Хм, — задумчиво почесал подбородок Гуляев. — А в этом действительно что-то есть… Я как-то не подумал ранее. Но теперь… Мне отказали. Но я-то ведь не аниран, верно? Я скрывался. А вот ты… Разве они посмеют отказать анирану? Разве смогут отказать потенциальному спасителю? Только, мне кажется, не через короля надо действовать. Ты, наверное, заметил, что король — как бы так сказать помягче — немного не в своей тарелке. На самом деле он не так уж плох. Не как управленец, конечно. А как человек… Он всё более эксцентричен в последнее время, это да. Но не дурак. Просто множественные неудачи и бремя самодержавия тяжело ему даются. Он не справляется. Разум дряхлеет, государство гниёт… Поэтому, Иван, тебе не стоит просить короля. Тебе стоит напрямую обратиться к обладателю церковной тиары Астризии, первосвященнику Обертона — святому отцу Эоаниту. Это глава всей духовной власти. Как мне кажется, Эоанит — самый влиятельный человек в государстве… После короля, конечно же.
— Эоанит? Я слышал о нём. Слышал не раз.
— Действительно?
— Да. Я даже был знаком с его дочерью — мир её праху.
— Мир праху??? — Гуляев удивился сверх меры. — Что с ней случилось?
— Она погибла, — спокойно ответил я. — И, возможно, её папаша как-то к этому причастен.
— Иван, я дам тебе один очень ценный совет, — Гуляев опять нахмурился. — Никогда бездоказательно не обвиняй тех, у кого власти намного больше, чем у тебя. Кто может стереть тебя в порошок. Поверь моему опыту придворной жизни. Ты рискуешь нажить себе больше врагов, чем друзей, если не станешь следить за словами. Если не будешь всё тщательно взвешивать. В этом мире, в мире, где за оставшиеся ресурсы идёт бескомпромиссная борьба, враги куда более опасны. Они тебя не пощадят. Даже если ты всем и каждому будешь рассказывать про своё божественное происхождение, они не забудут. Не забудут и не простят. Поэтому будь очень внимателен к своим словам. Думай, взвешивай. И лишь затем говори.
— Хорошо, — кивнул я, соглашаясь. Подобные слова я слышал от Фелимида и признавал их разумными. Разумными и полезными. Услышав подобное от Гуляева, я, кажется, понял, что, хоть не в Датском, но всё же в королевстве, что-то подгнило. Впрочем, неудивительно. — Спасибо за совет. Я иногда бываю излишне горяч, признаю. Но тому есть причина…
Во входную дверь робко постучали. Мы с профессором едва расслышали стук, находясь во второй комнате.
— Почтенный магистр, — раздалось за дверью. — Это я. Ваше указание исполнено.
— Оставайся тут, — сказал мне Гуляев. — Стой и молчи. Пусть слуги накроют на стол и уйдут. Даже не смотри на них. Веди себя так, будто их нет. Будто они не существуют. Иначе заподозрят, что ты не…
— Не примо? — усмехнувшись, перебил я. — Я уже видел, как примо себя ведут. Уже одевал ИХ личину. Справлюсь.
— Да, не вельможи. Другим тут не по статусу находиться. Слуги это особо чувствуют, — кивнул Гуляев, а затем опять хмыкнул. — Похоже, тебе действительно есть что рассказать. Может, королю ты наврал с три короба? Но со мной-то поделишься?
— Только после Вас, почтенный магистр.
Профессор усмехнулся и ушёл открывать дверь.
На стол действительно быстро накрыли. Усатый слуга — или управитель — пригнал с десяток расторопных девушек и юношей. Они заносили подносы и тарелки, ставили кувшины и бокалы. А четверо парней, обильно потея, заносили здоровый деревянный ушат.
— Да, в первой комнате ставьте. Ближе к балкону, — ничуть не смущаясь, указал Гуляев. — Воды горячей и холодной в соотношении один к двум наполните, — добавил он, и дождался ответного кивка. — А затем королевского портного пришлёшь. Пусть захватит одежды разные для праздничного ужина. И мерки тоже пусть будет готов снять.
— Исполню, — поклонился мужичок и бросил на меня озадаченный взгляд. — Брадобрея прислать тоже?
— Верно. Ты прав, Шариф, — Гуляев окинул меня взглядом и кивнул головой, соглашаясь с управителем. — Тогда сначала пусть брадобрей придёт, а потом портной. А теперь дай нам с гостем спокойно отобедать.
Усач закивал головой, несколько раз хлопнул в ладоши, разгоняя слуг, и удалился следом за ними.
Я растерянно почесал затылок. Конечно очень удобно, когда всякие мелкие поручения есть кому выполнять. Когда даже жратву готовить себе не надо. Но, блин… Как-то дико это выглядит. Непривычно и неприятно. Забитые слуги, которые взгляда от пола не поднимают. Которые разобьются в лепёшку, чтобы исполнить все твои приказы. А ты — повелитель, мать его, Вселенной… Но с хрена ли? Что ты такого сделал, чтобы они тебя считали таким? Что ты сделал для них?
— Не знаю, профессор Гуляев…
— Не забывай: на миру я — магистр Анумор. Не проговорись.
— Не знаю, магистр, — повторил я. — Не по нутру мне это всё. Разве мы это заслуживаем? Ладно, это приятно, конечно, когда вокруг тебя все суетятся и готовы на всё. Кому как не мне знать… Но мы чем им ответим? Как расплатимся? Разве мы лучше их? Ладно, пусть мы не такие, как они. У нас есть то, что отличает от них. Делает уникальными. Но разве мы лучше?
— Это тебя от голода на философствования потянуло? — засмеялся Гуляев. — Ты кем был в нашем мире? — он иронично осмотрел мою тощую тушку. — Кем трудился? Какая у тебя была специальность?
— Футболист я, — буркнул я. — Играл за команду из второй лиги. В Курске…
— Для меня это филькина грамота, — он захохотал ещё сильнее. — Я знаю разницу между футболом, баскетболом и гандболом, конечно. Но на этом всё. Нюансы этих видов спорта от меня так же далеки, как от тебя, как я понял, знание человеческой истории и понятие об эволюции. Не смотри так глубоко. Просто ешь.
Я насупился и замолчал. Он был прав, конечно. Фундаментальных знаний о формировании социума в подобном средневековом мире мне катастрофически не хватает. Но я понимаю разницу между богатыми и бедными, понимаю, что такое "хорошо" и что такое "плохо". Здесь мне не нужны подсказки. И нет ничего удивительного в том, что мне не нравится классовое разделение. С моей точки зрения, кто больше работает, кто усерднее трудится, тот и должен получать больше благ. А не тот, кто отожрал пузо до размеров воздушного шара, кто грабит крестьян и с ногами забирается на позолоченный трон.
— Прошу к столу, — Гуляев налил вина в бокалы. — Ешь и слушай. Только постарайся не захмелеть.