Удовлетворённый развивающейся ситуацией, Его Величество решил устроить званый ужин. Второй званый ужин, после званого ужина в честь прибытия анирана. Он разослал приглашения во все концы Обертона. Пригласил богатых примо, пригласил послов и высший военный состав. Пригласил даже Эоанита, перед которым планировал покрасоваться. Но Эоанит был тем единственным, кто отказался украсить собой ужин, ссылаясь на невероятную занятость. В крайние дни, как передавали шпионы Фелимида, он зверел всё сильнее и сильнее, наблюдая, как его солдаты покидают храмовые казармы. К удивлению многих: меня, короля, Фелимида, Яннаха и Каталама, храмовники в большинстве своём не цеплялись за свою должность. Они цеплялись за оплату, конечно. Но когда в Обертоне появился аниран, когда он энергично взялся за дело, быстро решил вопрос с Хатемажем и пережил нападение неизвестных, многие храмовники пересмотрели своё отношение к материальным ценностям. Они всё так же беспокоились о собственном брюхе, всё так же любили серебро и золото. Но перестали относится к драгоценному металлу как к единственно важному, что ещё осталось в этом мире. Часть из них вспомнила, что они тоже люди.
В общем, Эоанит рвал и метал, спрятавшись в своём храме. А король устраивал пиршество. Он был очень доволен собой и обещал, что смотр потенциальных рекрутов пройдёт успешно.
— Не переживай, аниран, — говорил он мне, когда мы, под присмотром недовольного Муадана, которого задвинули на галёрку в государственном аппарате, направлялись в тот самый трапезный зал. — Чернь довольна. Она предоставит нам столько юнцов, сколько будет нужно.
— Мне необходимы не только юнцы, Ваше Величество, — меня всегда коробило, когда своих подданных он называл чернью. А потому после таких слов всегда хотелось ему нахамить. — Мне нужны опытные воины, которые будут обучать этих юнцов. Мне нужна программа подготовки, которая поможет этим юнцам нарастить мышечную массу, чтобы крепче держали мечи.
Король не до конца понял меня, о чём демонстрировали задумчиво сведённые брови, но усиленно кивал головой.
— Яннах всё знает, — уверил он. — Не первый раз готовится ко смотру.
— Я бы всё же хотел, чтобы за отбор и подготовку отвечал Каталам. Или кто-то, у кого амбиций побольше. Кто желает взлететь по карьерной лестнице и будет рвать задницу.
Король опять не понял меня, и просто махнул рукой.
— Хватит пока о неважном. Сегодня обещали подать вепря, запечённого с румолином. Уверен, он понравится даже тебе… Надеюсь, его хорошо промариновали.
Он покинул меня и устремился к своему месту, попутно приветственно размахивая руками и отвечая на поклоны придворных.
— Его Величество полон энергии, — усмехнулся профессор Гуляев, перехватив меня у посла Эзарии. Рауф Бумедьен чуть не вцепился в мою руку, пытаясь увести на разговор. — После, дорогой Рауф, — Гуляев усмехнулся. — Поговоришь с анираном после ужина.
— Я не намерен шутить шутки, Великий Магистр, — брови посла недовольно искривились. — Если бы это было не важно, я бы не стал подходить к анирану.
— Посла что-то беспокоит? — я знаками попросил Гуляева притормозить.
— Конечно беспокоит! Что происходит, хотел бы я знать!? Астризия — мирное государство. Зачем вы планируете всевойсковой сбор? Разве в увеличении армии есть нужда? Разве Астризии недостаточно тех войск, что она уже имеет?
Вопрос был совсем не праздный. Я даже руку вырвал и рук профессора, чтобы ответить наглому послу. Я догадался, что этот подонок из страны тотального наслаждения обеспокоен моим желанием нарастить государству мышцы. Уверен, ему больше нравился безвольный король, озабоченный своим брюхом, и армия, не способная утихомирить даже банды работорговцев. Не говоря уже про тех, кто гораздо опаснее.
— Рауфу Бумедьену не о чем беспокоиться, — сдерживая брезгливость и стараясь держать себя в руках, ответил я. — Его это не касается…
— Как это не касается!? — чуть не взорвался посол.
— Я попросил бы посла держать себя в руках и не перебивать анирана, — сквозь зубы процедил я. — Я внятно выражаюсь?
— Прости, аниран. Я знаю своё место. Я здесь всего лишь гость, — быстро стравил пар Рауф. — Но меня не устраивает происходящее в вашей столице. Всё это сулит большие проблемы… И может привести к осложнению в наших отношениях.
С меня было достаточно.
— Меня не интересует, устраивает ли гостя что-то в доме хозяина, — ледяным голосом произнёс я. — Вы здесь все на птичьих правах, — я обвёл рукой полукруг, указав на прислушивающихся к разговору послов Флазири, острова Темиспар и Декедды. — Вы лишь можете принимать как данность происходящее в Астризии. И не имеете права осуждать и негодовать… О каких осложнениях говорит посол? Ваша погрязшая в блуде страна находится далеко отсюда. Океан надо переплыть, чтобы туда попасть.
— Попрошу анирана подбирать слова! Мы не блудливые…
— Помолчи, Рауф, — лезвия появились после первого же прикосновения. И Рауф Бумедьен замер, едва их увидел. — Последний раз ты меня перебил. Скажу тебе и всем вам: всё, что происходит в Астризии, касается лишь Астризии. Вы можете лишь наблюдать и отсылать в ваши родные края сиреев, рассказывая тем, кто ждёт от вас отчётов, что здесь происходит. Но выражать неудовольствие и угрожать осложнениями отношений вы будете в другом месте. Здесь вы лишь слушаете и докладываете… А теперь, когда все всё уяснили, первый и последний раз скажу: вы сладко жрёте и крепко спите лишь благодаря воле Его Величества. Будь моя воля, каждого из вас я бы выгнал пинком из-за стола. А затем дал бы второго пинка, чтобы улетели за пределы Астризии. Поэтому ведите себя скромно — как гости. И благодарите короля, что вы всё еще здесь.
— Стоит ли воспринимать слова анирана как угрозу? — здоровяк Гвелерг растянул губы в озорной улыбке, будто совсем не испугался моего выступления. Ему, в отличие от опешившего Рауфа Бумедьена, не понадобилось много времени, чтобы оклематься. — Надеюсь, аниран понимает, что так себя не ведут с терпеливыми нейтралами, которые могут превратиться в нетерпеливых врагов? И уж точно никогда не станут потенциальными союзниками.
— Уважаемый тирам, — я попытался держать себя в руках и не дерзить каждому. — Ты же не станешь утверждать, что потенциальными союзниками являются те, кто вывозит из Астризии её главную ценность — детей. Да и не только её ценность, ценность всего мира. Разве ж можно считать такого союзника союзником? Да я бы даже не назвал его нейтралом. Грабёж и воровство больше присущи врагам… Но всё же я просил бы послов не считать мои слова угрозой. Это просто деловое предложение задуматься о своём поведении. Вам нечего нам предложить.
— Зато вам есть что предложить нам, — быстро сориентировался Гвелерг. — Выплаты по займам, например. Почти половина лета прошла, но я так и не увидел блеска монет. Мне отправлять в Кондук обеспокоенную депешу?
Его Величество побелел лицом. Я хорошо это заметил, ведь за неожиданно разгоревшейся словесной баталией наблюдали все.
— Как говорят в моём мире, тирам: кому я должен, всем прощаю, — рубанул я шашкой наотмашь, даже не задумываясь о последствиях. — Когда будет что-то, тогда вы что-нибудь получите. Может быть. А может и нет. Неисповедимы пути Триединого…
— А может, неисповедимы пути анирана? — Гвелерг и не думал прекращать улыбаться. — Ведь не Триединый Бог принимает решения. И даже не Его Величество, я смотрю. А аниран.
— Интерпретируй как хочешь, Гвелерг. Просто не забывай, что времена, когда кто-то из вас смел что-то требовать, а не вежливо просить, прошли.
— Поведение анирана возмутительно! — из-за стола вскочил чернокожий посол Флазирии — Иса Онай. — Астризия многие зимы держала слово и делами доказывала, что этому слову можно верить. Долги оплачивались, дары обменивались, торговля приносила прибыль. Аниран хочет своим повелением всё это прекратить? Он хочет, чтобы королевский дворец лишился поставок океанских лакомств из Серекосо? Чтобы золотая руда перестала прибывать из Кондука в обмен на небольшие послабления? А из Эзарии… А из Эзарии… — посол запнулся, так и не вспомнив, что именно поставляет в Астризию Эзария. И я не мог не воспользоваться подобной оплошностью.
— А что поставляет в Астризию Эзария, кроме кровожадных убийц, желающих переправить в Кондук живой товар? Есть ещё что-то стоящее? Что может предложить Эзария, кроме тех подонков, которых аниран, — уж я обещаю! — придёт время, скрутит в бараний рог. Может, Астризии тоже стоит заняться чем-то подобным? Пересечь океан и попытаться…
— Аниран! Остановись! — Его Величество вскочил. И даже по столу приложился пухлой ладошкой. — Не вмешивайся в дипломатические отношения. Не устраивай ссору с нашими дорогими гостями. Мы живём тихо-мирно в данный момент. Пусть так и остаётся. Не давай повода подумать, что Астризия кому-либо несёт угрозу. Мы все лишь хотим, чтобы было вдоволь хлеба и вина. Чтобы ты исполнял свои обязанности и излечил хворь. А об остальном позволь позаботиться другим. Тем, кто в этом по-настоящему разбирается.
Вмешательство короля оказалось неожиданным. Но, наверное, своевременным. Его голос я услышал и обратил на него внимание. Хотя совсем не заметил, как профессор Гуляев уже битую минуту трясёт меня за рукав. Я подгорел немножко, ведь на самом деле питал неприязнь к этим кровососам, считающим себя послами. И забыл об осторожности. Забыл, что тут не дураки собрались. И что каждый из них обязательно запомнит мои слова. Запомнит и передаст на самую вершину пирамиды.
— Прощу прощения за анирана, — заговорил профессор. — Он сегодня не в духе, как вы все убедились. Плюс скор на расправу, как доказал недавний инцидент на площади, — Гуляев улыбнулся. — Впрочем, ничего удивительного: мы все знаем, как скоры анираны на расправу.
Что он имел в виду, я не понял. Но остальные, наверное, знали куда больше, а потому поддержали Гуляева лёгкими смешками.
— Идём, — тихо прошептал он. — Сядешь рядом со мной… Дипломат доморощенный.
Хоть я не считал, что совершил непростительный поступок, позволил профессору усадить меня за стол. Послы тоже угомонились и заняли свои места. Зазвенели тарелки и ложки, а испуганные слуги, наконец-то, получили дозволение подавать первое блюдо.
— Интересное выступление, — ухмыльнулся Яннах, который, по обыкновению, тоже сидел рядом. А затем очень тихо добавил. — Знаешь, что я могу сказать по этому поводу? — он подмигнул мне и глазами указал под стол. А когда я скосил глаза и увидел, как под столом он тихонечко аплодирует, сделал вывод, что мастер-коммандер полностью разделяет моё отношение не только к послам, но и к странам, которые они представляют.
Почему-то аплодисменты Яннаха подняли мне настроение. Тот, кто недавно тратил казённые деньги на женщин с низкой социальной ответственностью, оказывается, поддерживает меня не только в плане создания армии, но и как бы намекает, что, возможно, легко можно найти повод эту армию применить. И это, в принципе, было абсолютной правдой — армию я по-любому собирался применить. Именно для этого и желал создать.
Ужин начал набирать обороты сразу после прекрасного супа. Он назывался — уха. Мы с профессором на пьянке в честь победы прожужжали уши королю, что секха хороша к ухе. А он и уцепился. А поскольку уха оказалась "тройной" из-за открывшегося свободного доступа к озёрной рыбёшке, королевского гранд-кулинара хвалили все. Ведь действительно было за что хвалить.
Затем поставили на стол кабана, запечённого в каменной печи со специями. А король произнёс тост, славя прекрасное лето, позволившее зазеленеть первым колосьям. И если так пойдёт, Обертон впервые за несколько зим снимет два урожая — летний и осенний. Как и планировал аниран.
Но я не присоединился к раздавшимся в мою честь жиденьким аплодисментам. Я неожиданно почувствовал лёгкое недомогание. Заложило уши, на лбу появилась испарина, кончики пальцев почему-то заледенели, а в горле першило как при ангине. На секунду мне показалось, что я простудился. Что просто поднялась температура. Но я быстро вспомнил, что анираны не болеют. За целый год, проведённый здесь, у меня не было особых проблем со здоровьем. Если не считать ран, полученных в бою, и лёгкое недомогание, когда мы с Уилсоном перебрались через реку.
Сейчас же я почувствовал, что что-то не так. Жар усиливался, а пальцы будто онемели. Но суть проблемы я понял лишь тогда, когда без всякого моего желания содержимое желудка выплеснулось прямо на уставленный яствами стол. Рвота забрызгала сидевших напротив людей и перемешалась с пищей.
Но брезгливые визги и недовольная ругань меня не интересовали. Я не прислушивался к ним, хоть и слышал. Я почувствовал, как из онемевшего рта вытекает слюна. И даже прикоснулся к краю губ, чтобы удостовериться. Но оказалось, что это шла пена, а не слюна.
— Иван, что с тобой!? — хоть профессор сидел рядом, его голос доносился будто из параллельного измерения.
И я не смог ему ответить. Ибо рот мой свело судорогой. Тело выгнулось и заставило лоб смачно приложиться к столу. Отдача срубила меня на пол, а руки разметали деревянные стулья.
— Что происходит? — испуганный голос короля я услышал. — Сделайте же что-нибудь!
Но помочь мне никто не мог. Лишь я сам мог это сделать.
Сознание быстро затухало, речевой аппарат не действовал, а конечности плясали в судорогах. Но разум ещё работал. Он очень быстро подсказал, что меня отравили. И что тот самый пушистый зверёк несётся на всех порах. Но так же разум напомнил о том, кто я есть. Что я не простой обычный человек, а, практически, божество в этом мире.
Прилагая неимоверные усилия, я постарался согнуть пальцы и дотянуться до метки в центре левой ладони. Организм сопротивлялся и всячески подталкивал меня к впадению в небытие. Но я не желал сдаваться. Не хотел так глупо покидать этот неприветливый мир. Особенно, когда у меня есть то, что действительно может спасти.
Преодолевая ломку во всём теле и молясь о том, чтобы не потерять сознание раньше времени, я смог взять под контроль средний палец. Но не для того, чтобы показать его вусмерть перепуганным зрителям, столпившимся надо мной. Я согнул его и прикоснулся к метке, активируя божественный дар.
Энергия закружилась, легко разогнав всех любопытствующих. Нить размоталась, словно лазером срезав ножки ближайшего стула, и выпустила на волю иглу.
"Состояние критическое"
"Смертельно опасная интоксикация"
"Поражение кровеносных сосудов"
"Рекомендована моментальная инъекция"
В этот раз и боль в голове, и прозвучавшие слова вызвали на моём лице улыбку. Да, интоксикация смертельная. Но не для меня. Пусть она могла бы погубить любого другого анирана. Но не меня. Ведь я не совсем обычный аниран.
Собрав в кулак последние силы, я приказал игле нанести удар в своё бедро. Она отреагировала моментально. А я, впервые за время недолгой борьбы, почувствовал облегчение. Тело немело странной лёгкостью. Сердце не колотилось так сильно, желудок не раздувался, чтобы потом разорваться на части, а конечности не сгибались в судороге. Я успел. Успел вовремя вспомнить, кто я есть. И воспользовался единственным шансом, который у меня оставался.
"Инъекция произведена"
"Использован анальгетик, синтезированный из окружающей среды"
"Использован антидот, синтезированный из окружающей среды"
"Использована глюкоза, синтезированная из окружающей среды"
"Полное восстановление гарантировано"…