Лифтом пользоваться мы не стали — уж слишком большая делегация у нас собралась. В сопровождении охраны мы долго спускались вниз по каменным ступеням. И, несмотря на то, что профессор даже не запыхался, он не преминул посмеиваясь похныкать, что в его возрасте столь долгий путь вреден для костей. Чем не рассмешил, а взывал у меня очередное подозрение, что выползать из личины анирана он не желает умышленно. Что умышленно избегает той ответственности, стоящей за этим словом.
Королевский дворец, казалось, был лабиринтом. Без моих провожатых я бы давно заблудился. Не говоря уже о том, что никогда бы не смог найти дорогу обратно. Мы шли по залам и коридорам. Перед нами отворяли двери, за каждой из которых робко прятался кто-то из слуг и торопливо склонял голову. Мы даже пересекли цветущий скверик, где фонарщик зажигал фонари, а на скамеечке кто-то незнакомый втягивал ноздрями знакомый дым.
— Ну вот мы и пришли, — сказал Гуляев, когда перед нами оказались распахнутые настежь резные врата. На пороге, занимая своей тушей половину прохода, топтался незнакомый мужик, а очередные слуги в праздничных ливреях замерли по стойке "смирно". — Спасибо, Бертрам. Дальше мы сами.
— Его Величество приказали не отходить от анирана ни на шаг, Великий магистр, — слегка поклонился Бертрам. — Я не буду вам мешать, но и выпустить из виду тоже не имею права.
Гуляев хмыкнул. Затем склонился к моему уху и прошептал еле слышно:
— А король предусмотрителен. Ты всё ещё считаешь его никчёмным?
Ответ на вопрос я дать не успел. Нас заметил тот самый мужик, что топтался на пороге. Он метнулся навстречу и склонился в подобострастном поклоне.
— Рад видеть Великого Магистра, — с улыбкой разогнулся он. — Его и… И… Фласэз Милосердный! Неужели это действительно аниран? — он смотрел на меня счастливым взглядом и, казалось, не верил своим глазам. — Неужели несчастная Астризия, наконец-то, получила шанс на спасение? Неужели у неё появился свой собственный защитник?
— Аниран Иван, — ничуть не смущаясь, Гуляев указал рукой на счастливого мужика. — Позволь тебе представить королевского обер-камергера. Муадан знает дворец как свои пять пальцев и поможет решить любую проблему. Смело его проси об услугах и он обязательно исполнит.
— Исполнит с порядочным рвением, — добавил Муадан, улыбнулся и вновь поклонился. В этот раз — поклонился мне.
— Несомненно обращусь, — произнёс я, разглядывая обер-камергера.
Внешностью он обладал рядовой. Обычный отожравшийся торговец с рынка, я бы сказал. Несмотря на опрятную бородку и короткую стрижку, сальное лицо со щеками поросёнка выдавали в нём приспособленца. И улыбки такие, какая сейчас растягивала его пухлые щёки, я видел уже не раз. Улыбка, гарантирующая, что этот человек готов угождать. А лизоблюды и подхалимы всегда были мне противны. Особенно такие откормленные подхалимы в голодающем и вымирающем мире. А у этого сального мешка, судя по всему, в жизни был полный порядок.
— Рад буду исполнить любую просьбу анирана, — пообещал Муадан. — А теперь, если аниран соизволит, я готов представить его почтенной публике. В зале битком. Нет лишь Его Святейшества, Его Величества и анирана. Все ждут.
Я зыркнул на Гуляева, впервые за вечер почувствовав волнение. В зале битком? Что за зал? Сколько там людей сейчас уставятся на меня, как на диковинку?
— Действуй, Муадан, — повелительно махнул рукой Гуляев.
Обер-камергер ещё раз поклонился, приказал слугам отойти от двери и торопливо засеменил по идеально белым плитам зала.
— Погоди, — придержал меня Гуляев, когда я, было, решил пойти следом. — Этикет надо соблюдать. Пусть подготовит их.
— Кого ИХ? Кто там?
— Там ВСЕ. Все, чьё слово или дело имеет значение. Уж поверь, король точно побеспокоился о том, чтобы никто не отказался прийти на ужин.
— Уважаемые гости! — в зале, к плотным шторам у стен которого прижимались празднично одетые дамы и кавалеры, раздался громкий голос обер-камергера. — Это действительно свершилось! Действительно произошло! Один из аниранов, посланных с небес, почтил нас своим вниманием. Он не миф, не сказка! Он действительно существует! И он дал слово Его Величеству, что обязательно спасёт наш многострадальный народ! Именно он — а ни кто другой — станет милихом! Прошу, приветствуйте!
Профессор подтолкнул немного ошарашенного меня в спину. Я слегка охренел от слова, которое я дал Его Величеству, обещая спасение. Ведь слов никаких я не давал. Поэтому немного протормозил. Но всё же успел согнать с лица недовольную мину, когда увидел указывающую на меня пухлую руку обер-камергера. А в следующую секунду я уже с трудом держал себя под контролем, когда ступил на плиты зала и на негнущихся ногах шёл прямо к центру. И хоть зал был огромен, смутило меня не это. Не стражи на балконах, не шикарные витражи вместо окон, не пританцовывающий обер-камергер. Меня смутили люди, что толкались в этом зале. Они стояли у стен, сбивались в кучки, держа в руках бокалы. Они по-настоящему теснились в этом огромном зале. Теснились потому, что их было неприлично много. Пока я шёл к камергеру и украдкой косил глазами, я обалдел не только от шикарных одежд смотрящих на меня людей, но и от их количества. Людей было неприлично много.
Так что я немножко растерялся, когда припарковался у счастливого поросёнка. Он указывал на меня рукой и с улыбкой смотрел по сторонам, как бы чего-то ожидая. То ли аплодисментов, то ли восторженных воплей, то ли ещё чего. Но ни я, ни он ничего не услышали. Толпа заинтересованно смотрела и понемногу подтягивалась к центру. Незнакомцы изучали меня, щурили глаза, но рты держали закрытыми.
Немножко я осмелел, когда, бегло избороздив взглядом зал, заметил у стены знакомые лица. Те люди, с кем я прибыл в Обертон, скромно стояли в ряд, скрещивали руки у паха и с улыбкой наблюдали за мной. Там я увидел и Фелимида, и Каталама, и Иберика с Вилибальдом. Всех тех, кто помог анирану преодолеть преграды и попасть в столицу.
— Меня зовут Иван! — громко произнёс я. Благодаря прекрасной акустике, мой голос разнёсся по всему залу. — И я — аниран! — Как делал уже не раз, аккурат к букве "Н" я сжал левую руку в кулак.
Эффект был поразительным. Мужские вскрики, раздавшиеся одновременно с женскими, легко заглушили их. Кто-то картинно схватился за сердце. Кто-то заохал. Кто-то выронил бокал на пол или просто пролил красную жидкость на дорогое белоснежное платье. А когда я прикрылся щитом и пару раз взмахнул, совершая приёмы атаки, кто-то даже заверещал. Толпа, несколько секунд назад стремившаяся подобраться ближе к центру, в этот раз дружно отпрянула. А некоторые, столкнувшись друг с другом, даже попадали на пол.
— Я прибыл сюда, чтобы спасти вас! — продолжил ковать я горячее железо. — И я обещаю, что сделаю это. Верьте в меня. Верьте, что я смогу. И будьте готовы оказать анирану любую помощь, которую он от вас потребует.
После моих слов произошло нечто, что меня слегка удивило. Никто не упал на колени. Никто не просил пощады. Никто не умолял о помощи. Толпа гудела, пыхтела и обсуждала с соседями начало спектакля. Но того отношения, которое я видел от простолюдинов в деревнях, никто не продемонстрировал.
Я картинно задрал руку вверх и деактивировал щит. А когда он исчез с лёгким свистом, помог подняться на ноги перепугавшемуся обер-камергеру.
— Действительно аниран, — прошептал он себе под нос, поднимаясь. — Ещё один…
Задать резонный вопрос: "Почему ещё один?", не дал профессор Гуляев. Он подскочил ко мне и приобнял за плечи, даже не пытаясь скрыть смех.
— Вот это было представление, — смеялся он. — Как они все дружно попадали. Бух!
Я развёл руками.
— Мне показалось, это было необходимо. Сначала они щурились и смотрели на меня с удивлением. Они удивлялись потому, что видели во мне самого обычного человека. И я решил сходу уничтожить всех их сомнения. Теперь они знают, что здесь их собрали не зря и не просто так.
— Я думал, ты прямолинейный. Не склонный к театральным эффектам…
— Я такой и есть, — ответил я.
Слева заёрзал Муандан. Видимо, он не совсем понял смысл тех слов, которыми мы обменялись с профессором.
— Прошу простить, Великий Магистр, но, мне кажется, пока есть время, анирана Ивана стоит представить важнейшим гостям, почтившим королевский дворец своим присутствием. Нам не стоит заставлять их ждать. Я имею в виду мастер-коммандера Яннаха — главу войск многострадальной Астризии — и сомневающихся, недоверчивых послов. Теперь-то они точно узрели того, о ком в письме я им поведал, и я жажду увидеть их реакцию, чтобы затем рассказать Его Величеству, как ОНИ меня и просили.
— Что ж, в этом, несомненно, есть смысл, — Гуляев сориентировался сразу. — Для всех аниран важен. Но эти люди имеют особый вес, — он опять склонился к моему уху и прошептал. — С этими будь внимателен. Поменьше говори, побольше слушай. И запоминай тех, чьё мнение имеет значение.
— Я бы хотел поговорить с друзьями, — я аккуратно отстранил Гуляева и кивнул в сторону скромно топчущихся у стены друзей. — Вид у них, будто они попали в другой мир. Даже Фелимиду, вижу, не комфортно…
— Фелимиду? — удивлённо вскинул бровь обер-камергер. — Он вернулся?
— Ты его знаешь? — не менее удивился и я.
— Огненно-волосый муж, которого Его Величество… — Муадан запнулся на полуслове, проследив за моим взглядом и заметив у стены бывшего королевского дознавателя. — Действительно он. Как он смог сюда попасть?
— Пришёл вместе с анираном, — недовольно перебил я. — Ты знаешь его? Откуда? Кто он такой?
— Не надо задавать таких вопросов доброму Муадану, — Гуляев цепко сжал мой рукав, хоть на лице его сияла ослепительная улыбка. — Он лишь выполняет указания Его Величества, а не проявляет инициативу… Пожалуй, вам двоим не стоит задерживаться. Я вижу, мастер-коммандер теряет терпение и вот-вот сам подойдёт сюда. Для едва прибывшего анирана, ещё делами не доказавшему свою состоятельность, слишком дерзко заставлять ждать столь почтительных особ.
Немного растерявшийся обер-камергер быстро пришёл в себя. Он отреагировал на слова Гуляев, вернул на лицо приторно-сладкую улыбочку, раздвинувшую поросячьи щёки, нежно взял меня под руку и потащил за собой. Потащил прямо к компании, центром которой себя чувствовал высокий стройный мужчина лет слегка за пятьдесят. Его лихо топорщащиеся седые усы придавали несколько комичный вид. Но горделивая осанка, властный чистовыбритый подбородок, золотые награды на белом кителе и с десяток топтавшихся рядом подхалимов в парадной военной форме демонстрировали всем и каждому, что мужчина этот — не самый последний человек в государстве. Пока Муадан тащил меня за руку, мужчина не отвёл взгляда. Ни разу не посмотрел в другую сторону. Ничего не ответил ни одному из тех, кто тихо шептался у него за спиной, давая советы или же выражая своё мнение. Этот мужчина, очевидно, был тем, кто не привык слушать других. Он был тем, кого слушали другие.
— Признаться, я представлял анирана другим, — мужчина резко взмахнул рукой, в зародыше пресекая речь, которую собирался толкнуть обер-камергер. И тот замер с открытым ртом. — И сначала решил, что надо мною решили подшутить.
Я сразился с ним глазами.
— Ваш мир, мир, в который я прибыл с далёкой звезды, не вызывает желание шутить. По пути в Обертон я увидел слишком много того, что вызывает горечь, а не смех. Я могу узнать, с кем говорю?
Планов, как выстраивать диалог, я не строил. Я собирался ориентироваться по ситуации. Но сейчас, наблюдая за этим высокомерным петухом, я решил, что и с ним буду держаться так, как ранее советовал Гуляев, — как с тем, кто мне не ровня.
Но он не обиделся. Не фыркнул ни он, ни те, кто его окружали.
— Прошу прощения, — мужчина посмотрел на перепуганного обер-камергера, приложил руку к груди и слегка поклонился. — Меня зовут Яннах. Мастер-коммандер Яннах, командующий сухопутными войсками Астризии. Правая рука Его Величества и первейший советник в военных делах.
Рукопожатие вышло крепким. Он пытался продемонстрировать силу, но я с честью выдержал испытание.
— Рад познакомиться. Меня зовут Иван. Я тот аниран, который с удовольствием побеседует с мастер-коммандером один на один, когда будет время. Меня интересует многое. Особенно вопрос плачевного состояния армии и её малочисленность по отношению к силам храмовников, как я слышал. А так же приказ короля, отозвавший в столицу охранные десятки из придорожных деревень, из-за чего крестьяне лишились защитников перед самой посевной. Мне бы очень хотелось обсудить это с командующим всех сухопутных войск Астризии.
На каменном надменном лице не дрогнул ни один мускул. Хотя глаза сверкнули, с потрохами выдавая неудовольствие.
— Аниран плохо информирован, — ответил мастер-коммандер. — Армия сыта и обута. Вымуштрована и готова исполнить любой приказ Его Величества. А двухтысячный гарнизон Обертона в силах оказать сопротивление любому врагу. Хоть внешнему, хоть внутреннему. У анирана нет причин беспокоиться о её боеспособности.
— А каков гарнизон Храма? — продемонстрировал я свою эрудированность. — И был ли приказ? Приказ оставивший тех, кто вас кормит, без защиты.
— На то были свои причины, — не стал отнекиваться Яннах.
— Действительно? А что происходит за пределами города? Безопасно ли там? Я точно знаю, что на тракте небезопасно. Но безопасно ли у самых стен столицы?
— Аниран решил начать знакомство с допроса? — усы смешно изогнулись, когда Яннах скривился в усмешке. — Он выбрал глупую тактику. Я отчитываюсь лишь перед одним человеком — перед Его Величеством королём Астризии Анфуданом Третьим. И пока он восседает на троне, только он, несомненно, получит ответы на все свои вопросы. Остальные же эти ответы могут или заслужить, или дождаться, когда я сам пожелаю на эти вопросы ответить.
Ответных колких слов я быстро не подобрал. Не обучен я фехтовать словами, не моё это профессиональное поле деятельности. Я был хорош на другом поле.
— Уверен, аниран не хотел оскорбить мастер-коммандера, — испуганный обер-камергер решил поиграть в дипломата. — Возможно, он устал после долгой дороги. Мысли путаются. К тому же он только сегодня прибыл в столицу. Оттого растерян немного…
— Я лишь говорю о том, что видел. Прямолинейно и недвусмысленно, — я быстро взял себя в руки. — Ненавижу увиливание и неправду. Я своими глазами видел сожжённые деревни и форпосты. Видел разбойников-работорговцев, безнаказанно уводящих детей от родителей прямо под носом у тех, кто обязан их защищать. В лесах орудуют фанатики. Какие-то там "эсты" или "покаянники"… Королевский тракт мёртв. От Равенфира до Обертона замерло движение. Жители деревень недалеко от столицы трясутся от страха при виде любого путника. Они никому не верят и готовы каждого встречать стрелами. Разве армия не должна делать то, для чего существует — защищать подданных короля? Разве она не существует на налоги, которые собирают с крестьян?
На лице мастер-коммандера вновь не отобразилось ни одной эмоции. Словно ни меня, ни мои вопросы он действительно не воспринимал всерьёз.
— Есть вещи, которых аниран не понимает, — ответил он. — Не понимает в силу незнания. Когда он вникнет в суть, возможно, он станет разбираться, а не просто бросаться словами. Но, как я уже сказал, двухтысячный гарнизон Обертона готов выполнить любой приказ Его Величества… И приказ анирана, если Его Величество будет ему благоволить. А если не будет благоволить… Что ж, на всё воля Фласэза, — не смущаясь, он прочертил знакомый знак перед собой. — От себя скажу прямолинейно и недвусмысленно, как, видимо, привык аниран: не скажу, что был рад познакомиться, но, уверен, встретится нам предстоит ещё не раз. И тогда, возможно, один из нас поменяет своё мнение о другом.
Не дожидаясь лёгкой или тяжёлой ответной шпильки, мастер-коммандер решил сменить место дислокации. Он направился широким шагом к шумной толпе, что внимательно за нами наблюдала и тихо что-то обсуждала. За ним, как шакалы за Шерханом, последовали те прихлебатели, кто восторженно смотрел на его усы во время разговора со мной.
Я чувствовал себя немного неловко не только потому, что не оставил за собой последнего слова, а ещё потому, что, кажется, зря решил пожурить этого напыщенного усатого петуха с пылу с жару. Видимо, он, как и я, не ожидал этого и даже слегка обиделся. Но я ведь не обманывал. Я сказал чистую правду о том, что видели мои глаза во время долгого пути из Равенфира. И кто, как не командующий армией, виноват в том, что армии, как таковой, нет? Разве в этом не его вина?
Муадан, пребывая в полуобморочном состоянии, трясся рядом. Я успел заметить его круглые перепуганные глаза во время короткой пикировки с Яннахом. Но так же я успел заметить и профессора Гуляева, который прохаживался недалече, делая вид, что рад видеть всех, с кем коротко здоровался. Но ухо его, как локатор направленное на место разговора анирана с главнокомандующим армией, красноречиво говорило о том, что на самом деле было ему интересно.
— Как быстро ты нажил первого врага, — улучив момент, когда ни его, ни меня никто не донимал, профессор Гуляев вновь подошёл с неизменной улыбкой на лице. — Я слышал почти всё. Ты напролом ломишься? Хе-хе… Но вынужден заметить, что ты, возможно несознательно, выбрал совсем не глупую тактику. Этого сибарита давно пора встряхнуть…
— Великий Магистр, как можно!? — воскликнул Муадан, хорошо слышавший Гуляева.
— Муадан, ты ориентируешься при дворе не хуже меня. Ты считаешь, что тот, кто должен командовать армией, действительно ею командует? Или, ты думаешь, он каждый вечер встречается с Его Величеством, чтобы вытребовать выплаты по задолженности для гарнизона? Что они строят планы нанести решающий удар по бунтовщикам Хатемажа? Ты же прекрасно знаешь, что это не так. Он беспокоится лишь о себе. Его многочисленные любовницы не дадут соврать…
Муадан затравленно осмотрелся. Мне стало очевидно, что мнение Гуляева по этому вопросу он разделяет.
— Кто таков Хатемаж? — я перевёл взгляд с одного на другого. — Уже второй раз слышу это имя.
— Когда придёт время, тебе расскажут о нём, аниран, — Муадан перестал строить из себя душку и заговорил серьёзно. Счастливые эмоции покинули его жирное лицо. Он разительно изменился. Рот вытянулся в полоску, брови сошлись ближе к переносице, а глаза перестали блуждать по залу. — Его Величество уже решил, что вскоре созовёт королевский совет и пригласит анирана его посетить. Тогда аниран узнает о всех бедах Астризии. Сейчас же главное — представить анирана придворным. Сегодня они должны узреть надежду.
Гуляев удовлетворённо кивнул, подтверждая. Похоже, он прекрасно знал, что Муадан из себя представляет на самом деле. Что он не просто боров, откормленный на казённых королевских харчах.
— Рекомендую познакомить анирана с зарубежными поверенными, — Гуляев коротко кивнул в сторону. — Я вижу, как они волнуются. Им тоже интересно. Только с ними, аниран, будь любезен вести себя дипломатичнее. Встряски сейчас не нужны.
— Так и будет, Великий магистр, — пообещал не я, а Муадан. — Я прослежу.