Гоггинс не смеялся. Он выглядел как тот, кто никогда не смеялся.
Стараясь не дрожать под его взглядом, я сказала:
— Я не хочу звучать неблагодарно, но как традиция работает для нас? Нас осталось мало, разве не было бы мудро, если бы мы, Первые Предки, тоже тренировались? Разве это не увеличило бы наши шансы на выживание?
— Калеб верит, что Первым Предкам нужно сохранять их Свет как можно чище и без пятен жестокости, — сказал Гоггинс. — И я согласна.
— Но я думала, что важнее сохранить Свет горящим, — отметила я, — даже если огонь станет яростным.
Главный Защитник окинул меня взглядом.
— Ты точно Первый Предок? — спросил он. — У тебя нутро Воина. Кто твой Защитник?
— Феникс, — ответила я.
Он приподнял бровь.
— Ах, ты про Асани.
Это первое упоминание оригинального имени Феникса, его духовного имени из времени, когда мы создали связь, задело глубокое воспоминание о юном воине с заплетенными в косу волосами…
— Нет, Тишала, взмахни топором так, — указывал Асани, стоя за мной и направляя мою руку.
Топор был тяжелым в моей хватке, движение — неестественным. Я еще оправлялась от раны, нанесенной слоном Танаса, но Асани хотел, чтобы я училась бороться на случай новой атаки.
Я взмахнула снова, попала по стволу баобаба изо всех сил. Отлетели куски коры.
— Отлично! — похвалил Асани, широко улыбаясь. Я с топором в руках ощутила прилив радости, власти над своей судьбой, чего я еще не испытывала.
— ЧТО вы делаете? — рявкнул Зубери, глава Асани, вдруг выйдя из-за кустов и зашагав к нам.
Асани упал на колено, а я попыталась спрятать топор за спиной, но без толку. Мы оба знали, что Предкам запретили учиться жестокости, это могло осквернить наши души — убийство делало Свет тусклее. Но мой Защитник считал иначе, верил, что я должна уметь защитить свой Свет.
— Я учил Тишалу, как рубить дерево, — ответил Асани.
Зубери посмотрел на широкий ствол баобаба. Он не поверил Асани.
— Дерево поменьше не подошло бы для этого урока?
Асани посмотрел на главу.
— Но вы учили меня, как воин, что нужно быть готовым к противнику любого размера, — невинно сказал он.
Зубери нахмурился.
— И я учил тебя, что, чем они больше, тем сложнее их повалить, — он посмотрел на меня каменными глазами. — Осторожнее, Тишала, чтобы в пылу учения на тебя не упали деревья…
Короткий Проблеск прошел, и я увидела ухмылку Гоггинса.
— Я должен был знать! — сказал он. — Асани — один из самых находчивых и мятежных Защитников у меня.
26
— ВЫПУСТИТЕ! — мои кулаки болели от ударов по запертой двери. Комната была маленькой, темной и тесной. Я все стучал.
Большое лицо с тяжелыми желваками и щетиной на подбородке появилось в окошке за решеткой.
— Тише, — предупредил страж, его тихий тон был угрожающим.
— Пос-с-слушайте! Вам нужно выпус-с-тить меня! — просил я. Мой голос был невнятным, язык был как вата от седативного. — Дженна в беде!
Страж остался бесстрастным.
— Я помогаю ФБР с ее делом, — настаивал я.
— Конечно, Феникс, — сказал страж, его губы изогнулись в насмешке. — Теперь тише, или мне придется принять меры, — его лицо скрылось во мраке.
Я раздраженно пнул дверь.
— КТО-НИБУДЬ. ВЫПУСТИТ. МЕНЯ?
После минуты ударов хмурое лицо стража вернулось.
— Я тебя предупреждал! — прорычал он.
Как я и надеялся, я услышал щелчок, электронный замок открылся. Дверь распахнулась, я оттолкнул стража плечом и выбежал в коридор. Но он схватил меня за воротник и втянул внутрь. Зря я думал, что легко уйду. Я держался за дверную раму, в это время набивая замок влажной салфеткой, которую прятал в руке. Через миг появилась тучная медсестра с кислым лицом, ударила блокнотом по моим костяшкам.
— Ну-ну, Феникс, — сказала медсестра, изображая разочарование. — Мы говорили уже о твоих проделках.
Скрипя зубами от боли, я боролся со стражем. В бою я сорвал его бейджик, порвал рубашку.
— Зараза! — рявкнул страж. Он подавил меня весом, прижал к кровати, а медсестра сковала мои запястья и лодыжки лентами, закрепила одну на моей груди. Но я получил то, что мне было нужно, и поддался оковам.
— Мне дать тебе еще лекарства, Феникс? — спросила медсестра, ее ледяной тон был угрозой, а не вопросом.
Я покачал головой, играя поражение. Мой разум почти онемел, как и язык, и я не мог рисковать еще сильнее из-за лекарств.
— Хорошо, — сказала медсестра с тонкой улыбкой. — Тогда увидимся утром.
Дверь закрылась, и я остался один во тьме комнаты-камеры. Когда я убедился, что медсестра и страж ушли, я открыл ладонь, посмотрел на бейджик стража. Логотип желто-зеленой пальмы был едва заметен в полумраке. Открыв булавку, я стал работать с оковами. Меня связывали много раз в жизнях, и я мог сбежать из таких пут. Я быстро освободился, прошел к двери и выглянул в окошко. Коридор казался пустым. Я робко потянул за дверь. К моей радости, она открылась, салфетка выпала из замка на пол. План сработал! Я вышел…
Но моя кровь похолодела, тень встала передо мной. Я отпрянул в шоке. Нет… не может быть…
Я проснулась в поту, сердце колотилось. Это был кошмар? Проблеск? Казалось, я видела все глазами своего Защитника. Я ощущала его гнев, его раздражение, его желание сбежать, его шок и ужас от вида… Я пыталась вспомнить зловещую тень в коридоре, но картинка угасла в голове. Я словно хваталась за дым, чем сильнее старалась, тем больше он отступал.
Я села на кровати и протерла глаза. Утреннее солнце проникало из-за деревянных ставен в маленькой квартире. Нефе спала калачиком у моих ступней. Она пошевелилась, потянулась и зевнула, а я отбросила одеяло и пошла в душ. Хоть холодная вода прояснила разум, я не могла отогнать ощущение, что Феникс был в опасности. Это было второе видение глазами Защитника, и это происходило сейчас. Я испытала не просто сон. Мне нужно было поговорить с Калебом.