***
Сегодня я своровала курицу. Не смогла удержаться, так привлекательно она пахла и шевелилась, что я, хотя и давала себе обещание, не шалить, будучи лисой, не смогла его сдержать. А дело было так…
Наступило полнолуние. Этого времени я ждала с трепетом и одновременно страхом. Академия не казалась мне местом, где можно безнаказанно бегать в облике лисы, здесь не было полноценной тишины никогда, даже ночью кто-нибудь продолжал тренироваться, постоянно стояли караульные, или учителя устраивали свои ночные бдения. Так что мне было даже представить тяжело, что я смогу найти здесь укромный уголок, да еще и чтоб проникал лунный свет, и еще, чтобы совпало сто сорок разных вещей. Но полнолуние наступило, и я перестала находить себе место. Наконец, дождавшись, пока все уснут, я прокралась в общую спальню, где я ночевала отныне, и которую делила еще с двумя десятками учеников, и на ощупь смогла найти завернутую в трусы лопатку. Крадучись я вышла на задний двор, но там как раз колол дрова Роланд.
— Что ты тут бродишь? — Рыцарь радостно воспользовался поводом передохнуть, торопливо откладывая топор в сторону.
— А ты, что так поздно? — Я спрятала сверток за спину, пока он не заинтересовался его содержимым.
— Ну, я постирал тряпки, что вешают на стены, помыл пол в обеденном зале, прямо перед обедом, представляешь, — принялся жаловаться мне рыцарь. — Потом я еще раз помыл его, и еще пару раз, потому что после обеда в нем было совещание мастеров, а после обед мастеров, а потом просто ужин, и еще пару того, о чем мне забыли сообщить. Неужели, я мою пол настолько забавно, что мне приходится делать это по сорок раз на дню?
— Ничего, я вот сегодня подметала малый зал медитаций палочками для еды. — Призналась я.
— Серьезно? — Сразу успокоился рыцарь. — И как успехи?
— Так себе, — я пожала плечами, — пришлось три раза переметать. Учитель Цинь очень гневалась.
— Я думал, что после того, как нас перевели во второй круг, станет немного полегче, и мы будем больше учиться. — Признался Роланд.
— Ну, я стараюсь меньше думать. Иногда надо погрузить мозг в небытие, и все такое… — Призналась я, делая ненавязчивые попытки откланяться. Луна явно собиралась погрузиться за тучу, а мне бы не хотелось долго блуждать в потемках, и превратиться можно только при яркой полной луне.
— А ты куда-то шла? — Заметил мои маневры рыцарь и снова нехотя взялся за топор. Только сейчас я заметила, что рубил он железное дерево, которое разрубить обычным топором совершенно невозможно.
— Да, — я сострадательно поморщилась. — Решила прогуляться немного перед сном.
— А, ну удачи. — Роланд замахал орудием с такой силой, что я уже даже было, приготовилась отскочить от чурбаков, но все же дерево оказалось крепче. Сострадательно пожав плечами, я отправилась дальше на поиски укромного уголка.
Когда я перелезла через стену и нашла укромную полянку, луна окончательно скрылась за тучами. Я прекрасно понимала, что без луны за спиной превращение не удастся, а значит, вся затея лишена смысла. Но упрямство заставило меня продолжить.
Чувства были смешанными, мне просто было жаль уходить, даже не попытавшись, и, с другой стороны, было жаль тратить время на заведомо бесполезное занятие. Я повернулась спиной к луне, так, как я себе представляла, где она примерно должна быть. И представила, словно она на самом деле есть и ее свет рождает тень передо мной. Лопатка уже привычно легла на голову. Вначале поклоны были неудачными. Мне казалось, что я стою не так, а лопатка плохо держится на голове. Но постепенно я смогла поймать нужный ритм. Когда количество поклонов перевалило за сотню, мне начало казаться, что я занимаюсь полной ерундой, и сегодня точно ничего не получится.
Но все же мир вокруг подернулся дымкой, а окружающие меня деревья резко увеличились, запахи нахлынули со всех сторон. Все было таким непривычным, и вместе с тем притягательным. Хотелось бегать и вдыхать воздух полной грудью. Я радостно тявкнула, и несколько раз подпрыгнула на одном месте. Привычно подвигала лопатку, пристраивая ее поудобнее и побежала, оббегая полянку по кругу. Сил словно прибыло, мне захотелось бегать, прыгать и что-нибудь сотворить. Перекувыркнувшись с риском уронить лопатку, я с удивлением увидела позади себя сразу два хвоста. Пришлось сесть на попу и развернуться. С замиранием сердца я приподняла лапами лишнюю часть тела. Потом свой родной хвост. Они оба были мохнатыми и настоящими. Я чихнула и потерла нос лапой. Честно говоря, я не могла определить какой из них был моим родным.
— Вот ты ж… — пробормотала я себе под нос, и вновь подпрыгнула на месте. Раньше я не обладала человеческой речью в облике лисы. Ко всему прочему я не могла превращаться без лунного света. И до этого у меня был всего один хвост.
— Вот демон! — Восхищенно пробормотала я, на всякий случай, оглядевшись по сторонам. Демон, разумеется, и не подумал почтить меня своим присутствием. Обняв оба хвоста, я повалилась в траву, радостно хохоча. Чтобы отрастить второй хвост лисам обычно требовалось не менее ста лет, я же не прожила еще и семнадцати. Облизав оба хвоста, я поднялась и побежала к Академии. Душа моя срочно требовала праздника.
Хозяйственные постройки Академии, мало отличались от Сичаншаня. Такие же ветхие домики, склады и курятник. Я лапой осторожно приоткрыла дверь, вначале убедившись, что из людей здесь никого нет. Услышав и увидев своего давнего врага, курочки заволновались. Это заставило меня слегка потерять бдительность. И зайти в курятник полностью. Дверь за мной закрылась со зловещим скрипом.
Курицы испуганно заметались. Охотничьи инстинкты стали брать верх, но я испуганно помотала головой. Быстро схватила ближайшую ко мне курицу и выскочила во двор.
Квохтанье курицы отдавалось мне в ушах. Казалось, что от этих бешеных криков сейчас проснется вся Академия, но разжать зубы и бросить ее, мне не хватало мужества. Перемахнув одним махом стену внутреннего двора, я наконец, остановилась и разжала зубы. Курица изломанной тряпкой упала к моим ногам.
Не помня себя от страха, я перекувыркнулась через голову, и, лежа на спине, лапами сдернула лопатку. Мир опять перевернулся. Где я бросила свою одежду я так и не смогла найти, а возвращаться в таком виде мне было нельзя.
Пригорюнившись, я села посреди поляны, прижав к груди курицу.
— Что ты тут делаешь? — Роланд подкрался совсем неслышно.
— А, уйди! Я же не одета! — Я швырнула в него курицу, которую тот ловко поймал и начал крутить в руках.
— А зачем ты разделась? — Продолжал недоумевать рыцарь, и не думая смотреть в другую сторону. — Смотрю, ты была здорово голодна! — Усмехнулся рыцарь, покрутив курицу в руках. — Бедную птичку прямо живой загрызла.
Я промолчала, не став привлекать его внимание, что зубы там гораздо мельче человеческих.
— Или ты ее у собак отобрала? — Продолжал сыпать вопросами Роланд. — То-то я смотрю, зубы мелковаты.
— Да, именно у собак. — Устало произнесла я, протягивая руку, чтобы отобрать тушку обратно. — Вернее ее вначале я загрызла, а потом кинула собакам, а потом обратно отобрала.
— Вон оно как. — Он потряс головой. Пытаясь сообразить зачем я делала эти странные манипуляции.
— Ограбили тебя что ли? — Удивленно спросил он. Я помотала головой.
— Нет, я просто в процессе воровства все растеряла. — Призналась я. Надеюсь, я свою одежду первой найду.
Лопатку я осторожно задвинула пяткой в кусты поглубже.
— Давай, я пока твою добычу разделаю и пожарю, а ты все же оденься. Замерзнешь еще. — Задумчиво произнес рыцарь, вертя курицу в руках, и машинально ощипывая. Я покивала, и нырнула в кусты.
Одежда нашлась на соседней полянке. Даже долго искать не пришлось. Странно, что я не могла ее сразу найти. Все еще пребывая в непонятной эйфории, я оделась, постаравшись максимально скрыть следы своего присутствия.
А потом мы бессовестно ели ворованную курицу вместе с костями, даже не дождавшись, чтобы она основательно прожарилась.
— Так, так, так… — раздался самый ненавистный нам голос.
Мы синхронно подпрыгнули, не переставая судорожно работать челюстями. Спрятать мы все равно ничего не успевали, поэтому постарались съесть как можно больше впрок.
Учитель Цинь появилась из кустов, и раздраженно запнула лопатку обратно. Я покраснела, вспомнив, что так и не успела ее спрятать понадежнее. Но я понадеялась, что старушка не поняла, что это. Но произнесла она совсем другое:
— Я воспитываю воров! — Пафосно произнесла она. Присмотревшись повнимательнее, она добавила:- Крайне голодных и неудачников к тому же!
Мы шумно сглотнули.
— А что не так? — Спросил Роланд.
— Вы же ее недожарили! И такое чувство, что зубами загрызли! — Цинь выхватила остатки курицы и сама надкусила. — Ужас, какая сырая!
Мы покивали.
— А что бы вы посоветовали, учитель? — Я тоже отломила себе крылышко и осторожно надкусила, стараясь чавкать поменьше.
— Вы позорите Академию! — Старушка вытерла тыльной стороной ладони жирные губы. — Академия- ваш дом родной! А я ближе, чем мать! А вы, мало того, что воруете, так еще и попались, так бездарно! Неудачники! — Припечатала она нас, и оторвала второе крылышко, я проводила его тоскливым взглядом.
— Между прочим! — Наставительно прочавкала наставница, — эта курочка могла дать много яиц, и кормить всю Академию долгие годы. А вы ее сожрали!
— Вы тоже! — Осторожно произнес рыцарь.
— Я? Даже не притронулась! — Невинно заметила Цинь. — Вы еще и на наставника наговариваете!
— А что теперь делать? — Задала я вопрос, думая больше о лопатке в кустах, и о том, как бы ее незаметно перепрятать.
Впрочем, учитель, поднявшись на ноги, демонстративно отвернулась, и я смогла залезть в кусты.
— Ты идешь? — Окликнул меня Роланд.
— Идет, идет! — Подхватила его под ручку Цинь. — Ты не за девками бы наблюдал лучше, а старенькой мне помог. А то ноженьки-то мои уже не те, что прежде. Рыцарь торопливо подхватил старушку под локоток, позволив утащить себя с полянки в Академию.
Я торопливо вырыла ямку, затолкнув туда лопатку поглубже. Времени искать другое место учитель мне все равно не оставила. Я заровняла землю, постаравшись свести следы своего пребывания к минимуму, и торопливо догнала процессию. Учитель тут же перестала виснуть на руке у Роланда, и вполне себе бодро пошла самостоятельно. Последняя куриная ножка хрустела на крепких зубах Цинь, только хрящики трещали.
— Я придумала вам наказание. — Громко возвестила учитель, доведя нас до ворот. — Поскольку у вас явно избыток свободного времени, я решила, что вы будете убирать курятник каждый вечер. После основных занятий и ужина.
— У нас будет ужин? — Радостно воскликнул Роланд.
— У вас? — Удивилась Цинь. — Конечно, нет. Ужин для наставников, а вы и так не страдаете излишней худобой. С вас довольно и завтрака.
Мы понуро вздохнули, не решаясь спорить.
— Сегодня с вас довольно беготни, а завтра начнете работать. Сейчас же я бы вам посоветовала как следует выспаться. Вряд ли вам в ближайшее время это удастся. — Даже немного жалостливо заметила Цинь.
Доведя нас до общей спальни, старушка бдительно проследила, чтобы мы разделись и легли в постели, и даже самолично подоткнула нам одеяла. Я ожидала даже поцелуев в лобики, но до такой степени она еще не расчувствовалась, поэтому, проверив, что мы улеглись, ушла, притворив дверь.
Я полежала, затаив дыхание, прислушиваясь к малейшему шороху. Спальня жила своей жизнью: на третьей койке от входа громко храпел верзила с мощными плечами, тихо стонал парнишка на койке у окна, Роланд возился, но вскоре и он затих.
Убедившись, что все крепко спят, я неслышно поднялась.
— Ты куда это собралась? — За мое ухо схватили крепкие сухие пальцы. — Все это пыль и тлен. Настоящему воину некуда спешить.
Учитель Цинь, крепко держа мое ухо, опять проводила меня на кровать. Убедившись, что я улеглась, она ткнула меня пальцем в шею. Попытавшись пошевелить ногой, я с удивлением обнаружила, что не могу даже пошевелиться, не то чтобы встать. Лежать так было странно, но сытый желудок, впервые оказавшийся таким за долгий период, очень способствовал здоровому сну. Сама не заметив как, я уснула.
***
Утром я проснулась очень поздно. В узкое высокое окно вовсю лился солнечный свет. Кроме меня в спальне никого не было. Я пошевелилась и обнаружила, что паралич, охвативший меня вчера, бесследно прошел. Все тело было легким и полным сил, до сегодняшнего утра я так себя могла чувствовать только лисой. Ощущения мне неожиданно понравились.
Я встала, не торопясь умылась и оделась и, понимая, что на завтрак я уже безбожно опоздала, поползла искать учителя. Оттягивать наказание я не видела смысла.
В коридоре я столкнулась с Роландом.
— Выспалась? — Миролюбиво спросил он меня. — Хорошо спала?
— Да, просто отлично. — Настороженно ответила я, приготовившись, если вдруг что, быстро отступать.
— Хорошо. И я выспался. — Меланхолично заметил Роланд.
— А ты тут что делаешь? Почему ты не на занятиях? — Видя, что он настроен миролюбиво, решила я спросить.
— Учитель велела дождаться тебя и как следует позавтракать. — Признался Роланд. — Я ужасно голоден. А ты все дрыхнешь! — Возмущенно заметил он.
— Прости. А разве завтрак не закончился? — Удивилась я.
— Давным-давно. — Кивнул рыцарь. — Но, учитель сказала, что нас накормят.
— Зная ее, думаю, что тут кроется подвох. — Я задумалась. — Может не стоит ничего есть из рук Цинь?
— Думаешь? — Тоже задумался рыцарь. — Да, она может. Но ведь вряд ли она отравила весь котел, правильно?
— Я думаю, она просто съела наши порции. А мы туда придем, и будем стоять как дураки. — Призналась я. — Не люблю глупо выглядеть.
— То есть, ты предпочитаешь остаться голодной, даже не попытавшись? — Удивился Роланд. — Это так на тебя не похоже.
— Ладно, ты прав. — Я подхватила его под локоток и развернула в нужном направлении. — Пойдем, посмотрим. Лучше выглядеть глупо, чем даже не попробовать.
В зале трапез было тихо и прохладно.
— Что-то вы припозднились. — Приветствовал нас Го, высунувшись из кухни. — Я оставил для вас еды. — Он приглашающее нам помахал.
— Что происходит? — Удивленно спросила я, тем не менее, накладывая себе похлебки и насыпая сухариков побольше. — Откуда столько хорошего падает на наши головы?
— Просто сегодня я стою на раздаче. — Усмехнулся Го, он уже давно находился на обучении в Академии, ни все никак не мог ее закончить. В его случае речь не шла уже даже о дипломе, а уж тем более о татуировке, которой награждали лучших учеников. Ведь диплом можно потерять или украсть (тем, кто позволил допустить подобное, их не восстанавливали), а татуировку подделать невозможно. Впрочем, желающие ограбить выпускника с дипломом находились очень редко.
Не смотря на свой почтенный возраст- целых двадцать пять лет, выглядел он по-прежнему на пятнадцать. Маленький, вертлявый, с бледным лицом и узкими глазами, он настолько слился с Академией, что по-моему скромному мнению, само нахождение в ней доставляло ему удовольствие, так что он, наверное, и не собирался ее заканчивать.
— А почему ты на раздаче сегодня? — Поддержал разговор Роланд. — Разве у тебя не медитации сейчас?
— Да я вчера захрапел на ней. — Беспечно отмахнулся Го. — Учитель Мао рассердился и теперь неделю я работаю здесь. Вы не представляете, какие моральные страдания я испытываю.
— Да? — Опять удивилась я. — С каких пор работа на раздаче считается тяжелой?
— Ты же знаешь, я вечно хочу есть. — Признался парень. — Да и вы то же самое испытываете, мне ли не знать.
Мы согласно покивали. Есть мы хотели постоянно.
— А не отравлено? — Бдительно, хоть и несколько запоздало поинтересовалась я, выскребая дно миски.
— Не должно бы. — С сомнением произнес Го. — Но готовил Линь, а у него и нормальная еда как отрава.
Роланд прижал руку ко рту, и замычал. Я тоже немного напряглась, но все же голод был сильнее и я отправила в рот последние две ложки. Мы посидели, молча, слушая, как бурчат наши животы. Потом мы подождали еще немного. Похлебка ухнула вниз, оставив после себя некую неудовлетворенность, но никаких неприятных или, более того, болезненных ощущений, не принесла.
— Вы бы видели свои лица! — Наконец, расхохотался Го. — Успокойтесь уже, сегодня я варил.
— Ах, ты ж, засранец! — Пошел на него, сжав кулаки Роланд. — Да я щас чуть не того… этого…
— Ох, прости, друг, не злись… — Согнулся от хохота Го, — я просто не смог удержаться. У вас такие лица были. Ой, не могу! — И он снова весело рассмеялся.
Роланд шумно выдохнул, и разжал кулаки. Злиться он долго не умел, быстро вскипая, но так же быстро и остывая. А я под шумок утащила еще пару кусков лепешки.
***
Курятник со вчерашнего вечера не изменился. Его обитатели были выпущены в небольшой загон, где сейчас, радостно кукарекая, клевали зерно. Петух, с длинным роскошным хвостом, недобро посмотрел на меня из-под гребешка. Я захлопнула за собой калитку, чтобы обитатели не успели разбежаться. Роланд малодушно подбадривал меня из-за забора.
— Ко-ко-ко! — Перекинул гребешок на другую сторону петух, делая шаг на меня.
— Мне кажется, он тебя запомнил, и собирается отомстить за смерть курицы. — Со смешком, с безопасного расстояния, предположил Роланд.
— Спокойнее, мальчик, спокойно… — Тихо проговорила я, делая осторожный шаг вперед. Петух сделал шаг на меня. Я в сторону, он опять на меня.
— Ты ему не нравишься! — Продолжал издеваться рыцарь. — Животные чувствуют… — Многозначительно добавил он.
Я промолчала, про себя подумав, что возможно он и прав. И петух сейчас чувствует во мне лису. Но тогда странно, что курицы ведут себя спокойно. Но стоило мне сделать лишний шаг, как ближайшая ко мне курица, с истошным кукареканьем, и бешено хлопая крыльями, выпорхнула из-под ног.
Взяв, прислоненную к сараю тяпку, я попыталась отогнать петуха от входа в курятник. Тот, растопырив крылья, перегородил вход и явно не собирался пускать врага на свою территорию.
— Роланд, может, лучше ты? — Я повернулась к рыцарю. — Ты был прав. Эти птицы явно что-то против меня имеют.
— Ну, уж нет. — Рыцарь замотал головой. — Ты- женщина, договариваться с домашней живностью у тебя в крови. Вот если б надо было коня подковать, тогда другое дело.
— Ты что, хочешь сказать, что я не смогу подковать лошадь? — Я ткнула петуха концом тяпки. Тот, как ни странно, отступил.
— А ты, что, сможешь? — Удивился рыцарь. — Да ты молот поднять не сможешь! — Он рассмеялся.
— Что за глупость, делить занятия на мужские и женские. — Я отогнала петуха, и поменялась с ним местами, и уже из курятника крикнула: — Я, конечно, не умею подковывать лошадь, но совсем не потому, что я- женщина.
Пока я чистила пол курятника, петух внимательно следил за мной с порога. И, стоило лишь мне закончить уборку, стремглав метнулся в постройку, словно, чтобы убедиться, что здесь даже духа моего не осталось.
Удовлетворенный осмотром, петух издал длинный вопль, и курицы кучей ломанулись в курятник. В дверях возникла давка, а меня пробило на смех. Вот, расскажи кому- не поверят: лисицу затоптали курицы. Все еще посмеиваясь, я, пользуясь тем, что все курицы были в курятнике, я, сменив тяпку на метлу, быстро подмела дворик.
— Ну, вот видишь, — утешительно заметил Роланд, — все оказалось не так страшно. Не съели тебя курицы.
— Завтра твоя очередь. — Непреклонно заметила я.
— Ну, неееет. — Заныл рыцарь. — Я их боюсь! — Шепотом признался он. — Они громко кукарекают.
Я засмеялась.
— А ты зато в кузнечном деле ничего не смыслишь! — Рыцарь попытался схватить меня за воротник, но я легко поднырнула под его руку и отбежала на безопасное расстояние.
— Подковывать лошадь я легко научусь, а вот ты никогда не сможешь перебороть свои детские страхи! — Я высунула язык, все еще продолжая хохотать.
— Если ты сможешь сама подковать лошадь, то я, так и быть, самолично вычищу курятник. — Не подумав, ляпнул Роланд.
— И овечий загон! — Подхватила я.
— И его! — Махнул он, войдя в раж.
— По рукам! — Мы церемонно шлепнули друг друга ладошками. — И сроку нам- неделя!
— Вот где вы, негодники! — Мое ухо привычно оказалось зажато в знакомых цепких пальцах. Подпрыгнув, Цинь и Роланда умудрилась прихватить. Рыцарь согнулся в поклоне и заныл.
— За что? Учитель, мы ведь все делаем, что вы и велели нам. — Роланду пришлось семенить, поскольку старушка куда-то нас целеустремленно тащила.
Со стороны это наверняка смотрелось забавно, и, если бы не мое ухо, зажатое как в тисках, я бы точно посмеялась.
— Вы, всерьез думаете, что медитация сама себя помедитирует, а меч сам собой пофехтует? — Цинь еще сильнее сжала пальцы. Мы синхронно застонали.
— Нееет, учитель, мы так не думаем. — Выдавили мы из себя, продолжая перебирать ногами.
— Но мы чистили курятник, как вы и велели. — Я попыталась осторожно высвободить ухо, но это привело только к тому, что Цинь еще сильнее сжала пальцы.
— Лично ты изволила нежиться в постельке до обеда. — Цинь и не подумала сменить гнев на милость. — А ты, — Роланд сдавленно застонал, — ты вообще… не смог ее разбудить, потом испугался куриц, только и знаете бездельники, что набивать свои бездонные животы и спать. Вы позорите Академию! Вас никогда даже охранником не возьмут, да что охранником, вы умрете в Академии от старости, ибо ленивы и бездарны!
Видя, что Цинь оседлала любимого конька, мы не решались прервать ее, так что оставалось только перебирать ногами и молча слушать.
***
— Здоровье лошади во многом зависит от состояния ее копыт. — Начал свою лекцию Роланд.
После долгих препирательств, мы все же решили, что вначале он мне сам все расскажет и покажет, и только потом я должна буду сама все повторить. А иначе мои неумелые действия могут повредить подопытную лошадь. Так что я сейчас стояла, ровно выпрямив спину, и покорно внимала лекции рыцаря. А тот и рад был стараться.
— У лошадей с запущенными, нерасчищенными копытами часто растягиваются связки и сухожилия, возникают болезни копыт. Стало быть, правильный уход за копытами — одно из условий сохранения работоспособности лошади. — Роланд почесал вначале в своем затылке, потом погладил морду маленькой мохнатой лошадки, которую рыцарю удалось выпросить на конюшне Академии.
— Для того чтобы правильно ухаживать за копытами, нужно знать их анатомо-физиологические особенности: копыто состоит из основы кожи и роговой капсулы и подразделяется на кайму, венчик, стенку и подошву. Вот, смотри. — Рыцарь покрутил в пальцах послушно поднятую ногу лошади, поочередно тыкая пальцами в разные части ноги.
Я переступила с ноги на ногу.
— Уход за копытами предусматривает содержание их в чистоте, поддержание нормальной влажности и упругости копытного рога, регулярную расчистку и подковывание копыт, сохранение их нормальной формы. Копыта следует ежедневно, при чистке лошади и возвращении ее с работы, осматривать, предварительно удаляя с подошвы деревянным ножом грязь и навоз. Хорошо обмывать копыта водой, но после этого важно досуха вытирать кожу под щеткой. Для сохранения влаги в копытном роге полезно покрывать поверхность копыта тонким слоем жира или вазелина, протерев рог тряпкой. Ты все поняла? — Строго спросил он меня, видя, что я слушаю недостаточно внимательно. — Повтори, что ты поняла?
— Что ноги лошадям надо мыть. — Послушно повторила я. — Только их обычно же целиком моют, то есть чистят.
— Ладно, для твоего скорбного женского разума, этого, наверное, достаточно. — С сомнением опять почесал свою лысую голову рыцарь. — Продолжаю. Подкова представляет собой металлическую пластинку, изогнутую по форме подошвенного края роговой стенки копыта. На подкове различают ветви наружную и внутреннюю. Поверхности у подковы — верхняя и нижняя, края подковы — внутренний и наружный. У подковы имеются гвоздевые отверстия и отворот. Пока все понятно?
— Да. — Опять покивала я. — Это вот подкова. — Ткнула я пальцем в полукруглую полоску металла. А что используют? Ну, в смысле, молоток там, или еще что?
Роланд грустно вздохнул.
— Ты уверена, что все же хочешь сама попробовать?
Я почесала голову, где уже пробивался редкий пушок волос. И все же закивала, хотя уверенности у меня было гораздо меньше, чем ранее.
— В комплект инструментов, необходимых для подковывания лошадей, входят: ковочный молоток, ковочные клещи, обсечка, копытный нож, секач, копытный рашпиль, шиповой ключ и лапа для отвинчивания и ввинчивания шипов. — Продолжил Роланд.
Из двери конюшни высунулся голый по пояс конюх. Посмотрев на набор инструментов рыцаря, он уважительно присвистнул, но вмешиваться не стал, и спрятался обратно.
— Перед подковыванием осматривают конечности лошади и устанавливают, нет ли признаков той или иной болезни копыт, препятствующей подковыванию. — Роланд опять поднял копыто лошади и вновь придирчиво его осмотрел. — Обращение с лошадью во время подковывания должно быть спокойным, смелым и вместе с тем осторожным. Большинство лошадей при подковывании ведут себя спокойно. Иногда лошади, не приученные к подковыванию или в силу своей строптивости, не позволяют прикасаться к конечностям.
Лошадь во время этой демонстрации вела себя довольно спокойно. Приободренная поведением лошади, я уверенно ухватила ее за вторую ногу.
Лошадь скосила на меня глаз и спокойно ногу выдернула из моих пальцев, только что, не покрутив копытом у виска.
— В этих случаях лучше наложить закрутку на губу, закрыть животному глаза ладонями. — Спокойно продолжил Роланд, поглаживая учебное пособие. Лошадь доверчиво положила ему голову на плечо. — Неспокойных лошадей перед подковыванием следует пускать на пару часов в работу. Несколько утомленные работой лошади ведут себя при подковывании спокойнее. Не рекомендуется излишне оттягивать конечности лошади в стороны и назад, так как это вызывает у животного болевые ощущения и оно старается освободить конечность. Вот ты например, так схватила ее за ногу, что я тебя на ее месте так бы приложил копытом по лбу. — Рыцарь аж закатил глаза от открывшихся ему перспектив. — Жаль, что она такая флегматичная. — Со вздохом заключил он.
Я обиженно насупилась.
— Ты же обещал научить. — Раздраженно заметила я.
— Нет. — Замотал рыцарь. — Я сказал, что тебе никогда этого не сделать. И обещал показать. Тебе это просто не дано. Неужели, ты еще этого не поняла?
Я пожала плечами, но потом замотала головой.
— Нет, продолжай. Я все же хочу попробовать.
— Не следует также высоко поднимать конечность лошади, поскольку это создает неудобство при подковывании. Подковывание заключается в подготовке копыт и прикреплении к ним собственно подковы.
— Тебе никогда не говорили, что ты страшный зануда?
— Говорили. — Согласился Роланд. — Но мне страшно за жизнь лошади, если она попадет в твои кривые руки.
— Ладно, продолжай. — Я осторожно погладила лошадь по носу. Пока она стояла спокойно, то не казалась такой страшной.
— Вначале лошадь надо расковать, если она до этого была подкованной. — Послушно продолжил Роланд. — Также надо расчистить копыто, то есть убрать «мертвый» рог, снять мерки с копыта и придать копыту форму. Если лошадь доставлена с грязными копытами, их следует вымыть и обтереть сухой ветошью.
— Да, поняла я уже, что вначале надо помыть лошадь. Я же не такая глупая, как ты думаешь! — Я уже начала сердиться. — Просто покажи мне весь процесс.
— Я стараюсь! — Покраснел рыцарь. — При расковывании сношенные подковы надо снимать с копыта осторожно, чтобы не повредить копытного рога. Расковку проводят с использованием обсечки, ковочного молотка и копытных клещей. Вначале легкими ударами молотка по головкам гвоздей уменьшают прочность связи гвоздя с рогом. Затем ударами молотка по обсечке отгибают или отсекают его гвоздевые заклепки. При этом большим пальцем левой руки, в которой держат обсечку, опираются на нижнюю поверхность ветви подковы. Это необходимо для того, чтобы обсечка не соскальзывала при ударе по ней молотком дальше барашка и не могла повредить венчик или поцарапать стенку копыта. — Все это рыцарь сопровождал аккуратными скупыми движениями. Лошадь доверчиво держала ногу, и, кажется, даже наслаждалась процессом.
— Ну, вот и все. Мы ее расковали. — Роланд, вытер рукавом вспотевший лоб. — Сейчас помоем эту ножку, и снова закуем. Это надо сделать так, чтобы обеспечить прочность подковывания и в то же время не вызвать травматических повреждений чувствительных частей копыта, лежащих под роговой капсулой. — Рыцарь сопроводил свои слова действиями и выпустил ногу. Лошадь, переступила с ноги на ногу и, по всей видимости, осталась довольна. — Процесс прикрепления подковы разделяется на следующие стадии: забивание подковных гвоздей, притягивание подковы, заделка барашков. Следует отметить, что подкованные копыта растут медленнее, чем неподкованные. У жеребцов рост рога происходит медленнее, чем у кобыл и меринов. Задние копыта растут быстрее передних.
Роланд посмотрел в мои грустные глаза и добавил:
— Впрочем, тебе это не обязательно знать. Ты все равно не сможешь сама подковать лошадь. Своего мнения я пока не могу изменить.
Несмотря на эти слова, рыцарь помог мне правильно взять лошадь за ногу. Лошадь скептически посмотрела на меня, но осталась стоять. Следуя скупым указаниям Роланда, мне удалось убрать предыдущую подкову и вымыть копыто.
Приободренная успехом, я с размаха насадила на копыто подкову. Лошадь стоически вытерпела эту процедуру, но Роланд с размаху отвесил мне затрещину.
— За что? — Возмутилась я, отпуская ногу и любуясь делом рук своих. — Все идеально вышло.
— Я тут для кого распинался столько времени о том, как аккуратно нужно все делать? Ей же больно! — Рыцарь принялся ласково наглаживать лошадь, шепча ей такие признания в любви, что любая девушка бы растаяла. На лошадь тоже вполне себе действовало.
Роланд хоть и злился, но все, же позволил мне попробовать еще раз. Я потерла затылок, и провела операцию еще раз. В третий раз вышло почти идеально.
— Вот видишь, все вполне возможно. Даже для такой скорбной умом, как я. — Я горделиво приосанилась, помахивая молотком.
— Не уверен, что ты сможешь повторить все самостоятельно и с норовистой лошадью. — Все еще скептически протянул Роланд.
— А я сомневаюсь, что ты сможешь почистить курятник. Даже если я покажу тебе, как это делается, и прочитаю столь же длинную и бесполезную лекцию. — Я раздраженно бухнула молоток на специальную подставку.
— Ладно. — Был вынужден признать свою неправоту рыцарь. — Пойдем чистить курятник. Только помни, ты мне обещала подробную лекцию.
Роланд мерзко захохотал, легко уворачиваясь от моего подзатыльника.