Сдаюсь, товарищ воентехник второго ранга.
Ремонтно-восстановительные работы продолжались почти круглые сутки без перерыва. С прибытием Шилова ни один человек не оставался без дела. Бойцы ремонтного взвода практическую работу удачно совмещали с изучением новых марок танков.
Ремонт последней машины закончили к утру третьего дня. Посадив всех на корму одного из танков, Шилов на ходу объяснил порядок регулировки приводов управления бортовыми фрикционами и тормозами. Каждого бригадира обязал выполнить практически всю регулировку.
К танку неожиданно подкатила «эмка», и из йее вышел майор Тонов. Вид у него был усталый, озабоченный и сердитый.
Катаетесь всем взводом, а кто будет работать? Там, в ротах, танки ждут, а вы учебой занялись! — выговаривал помпотех.
Товарищ майор, заканчиваю регулировку, а заодно обучаю ремонтников, пока экипаж завтракает. Минут через тридцать отправлю и эту машину,— спокойно доложил Шилов.
А остальными танками почему никто не занимается? Я же вам дал четыре дня! — Майор даже побледнел.
А остальных нет.
То есть как это нет! Где они? Одно дело красиво докладывать, другое — плохо работать!
Воентехник Шилов с ответом не торопился. Да и не знал, что отвечать, потому что не понимал причину раздражительности помпотеха.
— Почему молчите, аршин, что ли, проглотили? — совсем уж вышел из себя майор.
Остальных нет, потому что они в роту ушли, еще вчера. Разве вам ротные не доложили? Последняя, вот эта, уйдет через полчаса-
Майор недоумевающе смотрел то на Шилова, то на ремонтников, облаченных в свои замасленные комбинезоны. Наконец, сообразив, в чем дело, снял танкошлем, положил его на капот «эмки» и стал вытирать вспотевший лоб.
Такими своими докладами, Шилов, ты можешь до инфаркта довести,— улыбнулся помпотех бригады. Достав из кармана брюк портсигар, он протянул его окружившим его ремонтникам:
Закуривайте, товарищи. Бойцы, чумазые, как черти, в секунду опустошили майорский портсигар.
Ты хотя бы докладывал по мере готовности, — все еще, но теперь больше по инерции, ворчал Тонов на Шилова.
Установите телефон, буду докладывать...
Телефон тебе, а может, телеграф? — Смеясь, майор кулаком ткнул в бок воентехника.— В общем, спасибо. Но паузы не будет. К вам идут еще две машины, уже на подходе. Когда сделаете?
Надо посмотреть, что с ними.
Когда отправили последний танк, подошли к ремонтникам и те две машины, о которых говорил помпотех. Осмотрели их.
Майор Тонов снова спросил:
Когда закончите ремонт?
К семнадцати ноль ноль уйдут.
Завтра?
Почему завтра? Сегодня.
Это что, серьезно? Так и доложить комбригу?
Сделаем, товарищ майор,— твердо заверил Шилов.
...Сделали на час раньше обещанного.
12.
За много суток непрерывной работы у ремонтников наконец выдался первый свободный день. Они решили использовать его для «санитарно-хозяйственных» нужд — таких, как стрижка, стирка, ремонт обуви и обмундирования, помывка в бане.
Товарищи, к нам пожаловало какое-то начальство!— предупредил ребят первым заметивший «эмку» воентехник Шилов. Все думали — едет майор Тонов. Но нет, из машины вышел командир бригады подполковник Агафонов. Шилов отдал рапорт.
Сколько машин в ремонте? — спросил комбриг.
Сегодня — ни одной, товарищ подполковник!
Приятно слышать. А теперь покажите ваше расположение.
Ходил подполковник долго, осмотрел все обстоятельно. Потом сказал:
Я доволен вашей работой. И порядок у вас образцовый. На завтра приглашаю всех ко мне на обед.
Не понял, товарищ подполковник... — обескураженно проговорил Шилов.
А что тут понимать! Завтра к четырнадцати ноль ноль всем взводом приезжайте в штаб бригады. Приглашаю на обед. За вашу хорошую работу,— пояснил комбриг.
Столь необычное приглашение командира бригады было встречено с искренней радостью. Каждый приводил в порядок свое обмундирование, обувь. Друг друга придирчиво осматривали.
Точно в назначенное время приехали в штаб бригады. Подполковник Агафонов с каждым поздоровался за руку. Пожал руку каждому и комиссар Прованов.
Григорий Васильевич, посмотрите, какие они все, оказывается, молодые. Отмылись так, что на ремонтников не похожи,— шутил комбриг.
Это точно, хоть каждого — во фронтовой ансамбль,— отвечал комиссар.
Ну, ладно! — спохватился Агафонов.— Кормим соловьиную стаю баснями... Прошу всех в дом! Обед готов!
Бойцы вошли в избу, церемонно расселись за большим столом. Что называется, чувствовали себя не в своей тарелке.
А вы не стесняйтесь, не стесняйтесь,— говорил между тем подполковник —Званый обед у комбрига — не самое тяжелое дело на войне. А впрочем — сами виноваты: хорошо работали. Нет, отлично работали! Обещаю: всех представлю к наградам. Главное— экипажи очень довольны вашей работой. Отремонтированные вами машины в боях не подвели. Молодцы, танковые лекари! О вас в батальонах говорят как о великих специалистах. Ну, чародеи, приятного аппетита!
Бойцы ремонтной службы в восторге. И не потому, что обед царский, тем более, что он никакой не царский, а обычный солдатский, если не считать квашеной деревенской качанной капусты да нарезанного ломтями репчатого лука. В восторге они от обстановки, которая так напомнила им мирную жизнь. Чего стоит уже одна такая деталь: «всегда питались из котелка, а теперь — каждому отдельная тарелка!»
Посмотрев на воентехника 2 ранга, комбриг с теплотой добавил:
Особенно хочу отметить вас, товарищ Шилов. Ремонтное дело знаете отменно, и что еще важней — людей учите. Механики-водители говорят, что вы машину насквозь видите. Дорожите такой оценкой!
Добрые слова благодарности в адрес ремонтников говорили и комиссар Прованов, майор Тонов... В общем, обед, как выражаются журналисты-международники, прошел в дружественной и сердечной обстановке.