Надо было разыскать Аршанского и Головниченко. Они дрались где-то на параллельной улице. Она, как и центральная, была забита техникой, усыпана трупами.
— Кузнецов! — услышал лейтенант голос комбата.— На Золочевском шоссе показалась еще одна колонна!
— Миша, гони! — лейтенант указал механику-водителю маршрут.
Колонна, о которой сказал командир батальона, с хвоста прикрывалась «тигром». Поэтому Кузнецов решил не догонять отступающих, а, вынырнув из-за дома, врезаться в середину колонны. Так и сделал. Сбив несколько автомашин с каким-то грузом, тридцатьчетверка Оказалась в двадцати метрах, от вражеского танка. Последовал выстрел. «Тигр», заметив советскую машину начал разворачивать свою башню, но не успел. Получив еще два бронебойных снаряда, он остановился.
С остальной частью колонны расправились другие танки батальона, подоспевшие на помощь своей тридцатьчетверке. Кузнецов стал вызывать Марка Аршанского и Виктора Головниченко. Но ни тот, ни другой не отозвались. И вдруг на его танк вскочил с перевязанной рукой Аршанский.
— Моя машина подбита, — сообщил он, — Головниченко — тоже. Сам Виктор убит, мы занесли его во двор...
Бой продолжался с неослабевающим накалом. Сопротивление противника возрастало. В пятистах метрах от строений МТС, находившейся окраине Грайворона, машина Кузнецова оказалась под огнем трех «тигров» и загорелась. Но и из пылавшей машины лейтенант успел сделать еще четыре выстрела…
— Миша, еще не все кончено! — неожиданно звонко и как будто даже задорно крикнул командир, и механик-водитель Перов понял, что от него требовалось. Он тут же направил объятый пламенем танк на ближайшего «тигра»... Однако слабы оказались нервишки гитлеровских танкистов. «Тигр» резко свернул в сторону…
В тридцатьчетверке находиться больше было нельзя. Когда экипаж покидал машину, автоматная очередь пробила руку командира башни Усанова. Сделать немедленную перевязку не представлялось возможным, танкисты бросившись в кукурузу, поползли в сторону МТС…
Не удалось выйти живым из боя лейтенанту Евгению Кузнецову... Но и фашисты дорого заплатили за его жизнь.
В бою за город Грайворон героический экипаж подбил шесть немецких танков, в том числе три «тигра» и одну «пантеру», а также много другой боевой техники.
Весь экипаж был награжден. Самому командиру экипажа посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
7.
На рассвете следующего дня полковник Овчаренко вызвал капитана Дианова на командный пункт бригады.
Обещал тебе работу, комбат,— сказал он. — Вот и получай. Немцы, как видишь, покидать Грайворон не собираются. Там «тигры», и твоим «малюткам» семидесяткам их не одолеть. Комбриг расстегнул свой планшет. — Надо овладеть населенным пунктом Безымянный и перерезать шоссе на Золочев по которому неприятель вырывался вчера и рвется сегодня. Начальник разведки в твое распоряжение выделит своих храбрецов.— Полковник кивнул в сторону Андроникова.
...Легкие танки Т-70, минуя перелески и небольшие болотца, вышли на полевую дорогу, по сторонам которой шумела созревшая рожь. Остановились. Пока комбат наблюдал в бинокль. Побережец сорвал несколько налитых колосьев, растер их в ладонях.
Хлеб уже просит жатвы… — задумчиво проговорил он. В глазах его было столько печали...
Дианов опустил бинокль.
До Безымянного около километра,— сообщил он и тихо скомандовал: — По машинам!
Тем временем вернулся один из разведчиков. Он доложил, что на южной окраине селения—ни одной живой души, противник замечен на другом конце Безымянного, туда подались оставшиеся разведчики.
Иван, поезжай на танке Пономарева к крайней хате,— сказал комбат начальнику штаба Гаврюшенко,— Если все спокойно, дашь сигнал.
Через несколько минут Гаврюшенко с тремя танками подъехал к южной окраине деревни. Бойцов тотчас же окружили дети, потом вышли и старые.
Наши! Наши! — кричала детвора.
Старики начали угощать — кто огурцами, кто початками вареной кукурузы.
Гаврюшенко махнул рукой не отрывавшему от глаз бинокля Дианову.
Большое спасибо, родные, только некогда нам угощаться,сказал он сельчанам.— Лучше скажите, есть ли в селе немцы?
Есть, дяденька. Тильки не дюже богато,— выступил вперед шустрый, с измазанной щекой малёц лет десяти. — Совсем недавно на той стороне водой из ручья обливались.
Много их?
Не-е-е. Длинная пушка да три автомашины с трактором. Сам бачив.
А может, чего не добачив?
Вы его не слухайте, товарищ командир, — вступил в разговор сухощавый, весь седой, небритый старик. — Чего он понимает!.. Тут хозяйственники какие-то, на серверной стороне. Автомашин с дюжину у них, есть зенитки на тягачах...
Подъехал Дианов с остальными танками. Из ближайшего огорода вышли запыленные, все в поту, разведчики. Их доклад в основном совпал с сообщением старика.
Бой длился не более двадцати минут. Оглушительные пушечные выстрелы и автоматные очереди взорвали тишину. Комбат услышал в наушниках голос Пономарева:
Мы — на северной окраине!
Дианов устремился туда. Навстречу ему шли два больших, теперь уже трофейных, немецких грузовика. За рулем одного из них сидел капитан Гаврюшенко, за рулем другого — Побережец. Машины были до отказа загружены продуктами.
Направляйтесь в штаб бригады,— приказал комбат.
Командир батальона Дианов доложил полковнику Овчаренко, что в населенном пункте Безымянном разгромлен тыл какой-то части. Уничтожено пятнадцать автомашин, захвачены зенитные орудия с тягачами и боеприпасами. Несколько десятков вражёских солдат и офицеров убиты, имеются пленные, шоссе на Золочев перерезано.
Рубеж держать до подхода бригады, — выслушав его, коротко приказал комбриг.
Гитлеровцы, находившиеся между Грайвороном и Безымянным, поняли, что почти полностью окружены. Всю ночь пытались вырваться на шоссе, ведущее в Золочев, но, встретив огонь танков Дианова, откатывались назад. На следующее утро, едва забрезжил рассвет, два бронетранспортера на большой скорости вновь попробовали проскочить танковые заслоны. На их бортах сидели по 25—30 гитлеровцев. Свой рывок они сопровождали отчаянным огнем из зенитного пулемета и автоматов. Но тут же нарвались на огонь танка Николая Пономарева. Зенитный пулемет расстрелял сержант Андрей Люляков. Немцы повернули вправо, однако тут им преградили путь танковые экипажи Ктитарева и Тарасевича. Кто-то из бойцов несколько раз громко крикнул:
Хенде хох!
Перепуганные, отчаявшиеся гитлеровцы высыпали из машин и подняли руки. Их немедленно разоружили, посадили в те же бронетранспортеры и в сопровождении танка лейтенанта Пономарева и группы автоматчиков погнали в штаб бригады, в Березовку.
Предприятие это было, в общем-то, несколько необдуманное и рискованное и едва не привело к нежелательным последствиям.
Увидев два натужно ревущих желто-полосатых бронетранспортера, набитых вражескими солдатами, часовой, охранявший один из подступов к штабу, что есть мочи заголосил:
Немцы! Немцы! — и лихорадочно застрочил из автомата.
Недалеко от штаба бойцы роты управления получали завтрак. Услышав голос часового, а затем увидев чужие бронетранспортеры, бросились в траншею и изготовились к бою. Кухня, прицепленная к полуторке, куда-то скрылась, будто ее и не было.
Как ни кричал стоявший на башне танка лейтенант Пономарев, чтобы не стреляли, тревога не утихала. Хорошо, что командир роты лейтенант Бельдинский заметил рядом с немецким водителем своего подчиненного помкомвзвода старшину Ефима Камышанова и быстро успокоил воинственно настроенных бойцов.
И все же пять пленных солдат оказались легко раненными. «Работа» часового...
Позже комбриг крепко отругал Дианова за столь легкомысленно организованный конвой.
Новую атаку на Грайворон возглавил командир батальона капитан Черняев. За ночь гитлеровцы сумели некоторые свои танки заправить горючим и пополнить боеприпасами. Сопротивлялись ожесточенно...