В боях в районе Мигалки, Микалевичи и станции Чаповичи танкисты роты старшего лейтенанта Красноцветова интенсивным огнем поддержали боевые действия стрелковых подразделений, при этом особо отличились лейтенанты Рафеев, Байрамов и сам командир роты.
Захватчики откатывались все дальше, теряя непрочно занятые рубежи. В одном из боев танкисты захватили пять совершенно исправных «пантер».
Роте Красноцветова было приказано овладеть селом Салы. Лейтенант Иван Жигульских с двумя танками и двумя самоходными установками вырвался вперед. Шли всю ночь. Когда начало светать, увидели село. Проводник показал, где можно вброд перейти речку Салы.
И тут над головным танком, чуть не задев башню, пролетел снаряд.
Вот так клюква! Откуда? — воскликнул Жигульских.
Вон прячется за школой! — показал командир взвода автоматчиков Петин.
Больше носа не высунет, отрежу,— спокойно сказал лейтенант. — Федя,— передал он командиру другого танка, Левину,— бери на прицел правый угол здания, а я — левый!
Ждать долго не пришлось. Едва показалась башня вражеской машины, как по ней одновременно загремели два выстрела. Гитлеровцы разбежались, оставив дымящуюся кухню и продовольственный склад.
Вскоре, однако, две колонны — одна слева, из десяти «тигров», другая справа, из семи таких же машин, двух «фердинандов» и нескольких бронетранспортеров с пехотой — стали обходить село. «До них около полутора километров огнем трудно достать, надо отойти и доложить комбату»,— решил Жигульских. Только развернул свою машину, как заметил ползущего на него «фердинанда».
— Ваня, бронебойным! — крикнул он командиру башни Большакову.
Три снаряда подряд всадили в фашистскую машину, а она все приближается, стреляет. Правда, ее снаряды только скребут башню. Но с «фердинандом» шутки плохи
Подкалиберным! — скомандовал Жигульских. Наконец-то над штурмовым орудием показался небольшой дымок, по его бокам побежали языки пламени.
Лейтенант вытер с лица пот...
Гони к кладбищу! — приказал он механику-водителю Бакулину.
Танковая рота Красноцветова развернулась на северо-восточной окраине Салы — как раз там, в районе кладбища. Подошли и основные силы бригады, К этому времени машины Красноцветова, Дубовика, Байрамова, Жигульских, Левина, Фисака и самоходки встретили мощным огнем тяжелые танки и штурмовые орудия противника.
Лейтенант Михаил Фуга сжег два танка. Но загорелась и его машина — был пробит запасной топливный бак. Экипаж быстро погасил огонь, и танк снова вступил в бой.
От попадания снаряда в боеукладку взорвался танк Левина. Весь экипаж — сам командир, механик-водитель Ломидзе, командир башни Щеглов, радист-пулеметчик Попов — погиб...
Дорого обошлась фашистам гибель советских танкистов — на поле боя остались несколько горящих и подбитых немецких танков.
Ночью следующих суток разведчики во главе с неутомимым лейтенантом Жигульских побывали на окраине города Черняхов.
С зажженными фарами втягивается большая колонна танков, бронетранспортеров и автомашин с пехотой и прицепленными орудиями, — доложил он по рации командиру бригады.
— Стреляли по ним?
— Ничем не выдали себя.
— Правильно сделали. Иначе могли бы спугнуть. Они нас потеряли. Утром действуй по плану, а сейчас не двигайся, наблюдай,— распорядился майор Михайличенко.
Серое прохладное утро. Подъехали к железнодорожному переезду близ Черняхова. И тут один за другим два взрыва потрясли утреннюю тишину. Это подорвались на минах шедшие впереди машины лейтенантов Ивана Фисака и Ивана Жигульских. Остальные танки, с автоматчиками на бортах, объехав пострадавших, устремились в город.
Вскоре сюда подошла мотострелковая бригада 5-го танкового корпуса. В городе разгорелся тяжелый бой...
Вот возвращается подбитая машина лейтенанта Михаила Гимонова.
Тяжело раненный, он лежит за башней. Его механик-водитель Алексеев убит. За рычагами — старший техник-лейтенант Николай Каток. У двух подорвавшихся на минах танков Каток остановил машину, вышел из нее, деловито потрогал застрявшую в погоне башни большую болванку.
Ничего себе впился. Намертво!..— сказал он.
Что с тобой, Миша? — озабоченно спросил Жигульских у лежащего за башней командира.
Поцарапало обе руки, теперь нечем расстегивать брюки...
Неутомимый весельчак, Гимонов и сейчас, в тяжелом состоянии, пробует шутить.
Здорово напроказничал? — Жигульских кивнул в сторону города.
Обижаться фашист не будет. Раздавил три орудия, пять ротных «минщиков», одного «ишака» да еще кое-что по мелочи...
На немецком вездеходе подъехал капитан Бельдинский. Он, как командир роты управления бригады, не имел привычки торчать около штаба. На своей трофейной всегда следовал за танками то с горючим, то с боеприпасами, то вывозил по недоступной для «санитарки» дороге раненых.
Два Ивана изволят сачковать,— в шутку сказал он, обходя обе машины.— Так, так, так... Без ремонтников нё обойтись. Сейчас подошлю. — Он погладил бороду и унесся дальше на своем вездеходе.
Ремонтники во главе с помощником зампотеха бригады Николаем Москалевым приехали очень быстро. Тут же приступили к «врачеванию» машин.
Во второй половине дня Черняхов был освобожден, после чего танкисты развили наступление на Житомир. Пошли левее железной дороги, идущей из Черняхова. Однако путь им здесь преградили противотанковые орудия, «фердинанды» и минные поля. Возникла идея углубиться в расположение фашистских войск через болото. Ночь была тихая. Рядом проходила шоссейная дорога, по которой двигался обоз немцев. Подошли к селу Песчинка. Оно стоит на пересечении железной и шоссейной дорог. По «шоссейке» отходил крупный штаб. Он был уничтожен менее чем за двадцать минут.
Всю ночь на 1 января 1944 года танкисты вели огонь по городу, а затем ворвались в него. В это время взвод Жигульских с двумя самоходными орудиями перерезал дорогу Житомир—Новоград-Волынский.
3 января в городе Сквир состоялся митинг по случаю присвоения бригаде наименования «Житомирская». А на следующий день атаковали гитлеровцев в селе Червоный Яр. В этом бою получил тяжелое ранение в руку командира танковой роты старший лейтенант Красноцветов.
Жигульских снова в разведке.
Комбриг приказал старшему лейтенанту Бурцеву, сменившему раненого Лагутина, преследовать противника, а танкисты батальона его не находят. Послали Байрамова и Ктитарева — молчат.
День выдался не по зимнему теплый. На дороге лужи, а танкисты в валенках...
Проскочили в один населенный пункт. Местные жители отвечают: немцев давно нет. Через пять—шесть километров ответ такой же.
Наступил вечер, повалил мелкий слёг, закружилась поземка. Жигульских осторожно вышёл из лесочка, видит—впереди село. И опять никаких признаков, что там есть противник.
Иван, заряди-ка на всякий случай осколочным,— приказал лейтенант Большакову.
Бакулин тронул машину.
Только вошли в село и лязгнул клин затвора, как ударило по танку.
Ироды, на опушке леса установили зенитку! — выругался лейтенант и нажал на педаль орудия.
Не заметил Жигульских, настиг его снаряд цель или нет. Еще раз ударило по его танку.