Растянул Милешин мехи трофейного аккордеона — и полились, поплыли окрест звуки штраусовского вальса. Закружились вокруг танков мужские пары...
Подошел танк начальника штаба Алендрасова. За ним — автобус строевого отдела бригады. Из автобуса вышел подполковник Михайлов.
Котловский, сиди на связи, — смахнув рукой пот со лба, сказал Алендрасов своему радисту-пулеметчику и спрыгнул на землю.
Артисты приехали, что ли? — осклабился Котловский, высунувшись из люка,— А красотища-то какая! Горы, зелень...
Да, места здесь красивые,— согласился начальник политотдела.
— Да тут, куда ни глянь — сплошной сад: абрикосы, черешни, мандаль,— восхитился механик-водитель Филиппов. — Красота! И чем красивее, тем больше вспоминаешь нашу русскую весну, тем сильнее тянет на родину...
Это верно, танкист. Только не мандаль, а миндаль,— улыбнулся Михайлов.
Я в прошлом годе в одном городском саду каких только деревьев не видел, цветов тоже,— продолжал Филиппов.— Но, ей богу, не отдал бы за них даже малой ветки от нашей березки.
Василий Егорович Михайлов посмотрел на часы. Ему надо еще побывать в других батальонах. Прежде чем уехать, сказал гвардейцам несколько слов.
Скоро, очень скоро, друзья, обнимем мы своих матерей, женушек, детей, невест. Самое страшное позади. Теперь наша задача — утопить фашистских извергов в Дунае! И еще. Имейте в виду: Вена — город замечательной, неповторимой архитектуры. Немало в нем прекрасных дворцов, соборов, парков. Не стремитесь, если не будет на то особой нужды, оставлять на них следы разрушений.
На южных подступах к Вене фашисты создали сильную оборону. В связи с этим удар по городу решено нанести с запада и северо-запада.
Танкисты вместе с 6-й мотострелковой бригадой в ночь на 9 апреля, опрокинув оборону противника в северной части столицы Австрии, стремительно ворвались на улицы города. Разведывательная группа на трех танках—лейтенантов Мостовенко, Чугайнова и. младшего лейтенанта Ермолаева — с автоматчиками взвода Баталова и отделением сапёров Иванова устремились к мосту через Дунайский канал.
Командиру бригады передан первый доклад:
Приближаемся к мосту через Канал. Прошли Парламент. Кругом орудия, но они молчат.
Комбриг ответил:
Захватить мост через канал!
Когда танки начали переходить его, открыли наконец огонь несколько молчавших до этого орудий. Мощно заработали и наши танковые пушки и пулеметы.
Гвардейцы понимали: надо овладеть хотя бы одним мостом через Дунай, чтобы не дать противнику возможности вывести свои войска из города.
Вот совсем близко подошел к одному из мостов лейтенант Колонтай. Вместе с его взводом были начальник штаба батальона старший лейтенант Левченко и секретарь партбюро лейтенант Пономарев. Путь непосредственно к мосту загораживает старое одноэтажное здание. Ни справа, ни слева его не обойдешь: все простреливается вражескими артиллеристами.
Что будем делать? — обратился Колонтай к Левченко.— Находимся в тупике.
Надо осмотреться,— сказал Пономарев.
Левченко с автоматчиками подбежали к строению,
осмотрели его.
Выход есть! — сказал, вернувшись, начальник штаба.— Надо проломить две стеньг, тогда и выйдем напрямую к цели? Строеньице ветхое, видимо, склады какие-то.
Механик-водитель Колосков проговорил, вздохнув:
Эх, ломать — не строить...
И двинул танк вперед.
К рассвету мост через канал был в руках танкистов. Теперь надо удерживать его, пока не подойдут основные силы.
Уверенно пробивался к набережной реки командир роты Алексашкин. Около трех ночи он доложил комбату:
Преодолел мост через канал!
Командир батальона передал по рации для всех своих подразделений:
Приказ комбрига — ломать вражескую оборону на части и пробиваться к Дунаю!
К шести часам утра оборона гитлеровцев между Дунайским каналом и Дунаем была разорвана на две части. Были обеспечены захват основными силами бригады и взаимодействующими с ней частями и подразделениями около сотни городских кварталов и выход на большом протяжении к Дунаю.
Смелость и решительность в этом ночном бою показали экипажи танков лейтенантов Мостовенко, Чугайнова, младших лейтенантов Ермолаева, Лебедева, Глущенко, Горшкова, Протасова, Агафонова и многих других. На одной из машин всю ночь наравне с другими сражался заместитель комбата по политчасти майор Григоришин. Непосредственно боем автоматчиков руководили заместитель командира батальона капитан Левин и заместитель начальника политотдела бригады майор Яковлев. Именно они с группой бойцов первыми подошли к главной переправе.
К десяти часам очистили от противника еще несколько кварталов.
В большом ресторане, не обращая внимания на грохот боя, гитлеровцы пьянствовали до утра. Лейтенант Чугайнов направил ствол пушки в окно. Стрелять, правдами не собирался. Однако кто-то пытался выпрыгнуть через окна, но радист-пулеметчик был начеку. Остальные скрылись в подвале и были взяты там «тепленькими».
Днем бой в городе разгорелся с новой силой. Чтобы уточнить обстановку, к действующим танкам подъехал начальник штаба бригады подполковник Алендрасов. Однако улица, до которой он намеревался добраться, оказалась под контролем вражеских противотанковых орудий. Подполковнику ничего не оставалось делать, как открыть огонь самому. Радист-пулеметчик Григорий Котловский неистово расстреливал перебегающих через улицу гитлеровцев.
Танк начальника штаба получил четыре попадания снарядами, но из строя не вышел.
Зато пострадала машина лейтенанта Чугайнова. На одной из площадей она наехала на противотанковую мину. Перебило кронштейн левого направляющего колеса.
Почему стоите? — запросил комбат по радио.
Чугайнов доложил причину и добавил:
Восстанавливаем.
Пока лейтенант расстреливал из пулемета вражескую пехоту, остальные успели натянуть гусеницу через первый опорный каток. Немного отошли задним ходом. И тут из-за угла здания показались две «пантеры». Наводчик орудия Киселев тотчас же открыл по ним интенсивный огонь. Стрельба велась настолько часто, что заряжающий Гавриченко еле успевал подавать снаряды, ч Вдруг в машине наступила тишина.
Что случилось?! — крикнул Гавриченко.
Пробило боковую броню, — со злостью в голосе отозвался Чугайнов.
Заряжающий хотел приподняться, но, стиснув от боли зубы, рухнул на боеукладку.
Да, боковая броня танка не выдержала прямого попадания снаряда. При интенсивной стрельбе Гавриченко этого не услышал. Механик-водитель Гурьянов и наводчик орудия Киселев погибли...
Бой в городе продолжался и на второй день. Лейтенант Мостовенко, еще ночью первым проскочив мост и удерживая его, расстрелял два штурмовых и три противотанковых орудия и минометную батарею. Однако и его машина оказалась подбитой. Потерял механика-водителя Горячева...
Исключительное мужество проявил экипаж младшего лейтенанта Протасова. Он первым сбил артиллерийское охранение моста, а затем, несколько углубившись во вражеское расположение, прицельным огнем прикрывал переправу танков через канал. При этом танкисты уничтожили три орудия. Против их тридцатьчетверки гитлеровцы выкатили еще четыре. Танк загорелся... Кроме механика-водителя Рунова, все члены экипажа погибли... Командир танка И. Я. Протасов, наводчик орудия В. С. Синяков, заряжающий К. И. Трофимов и радистка-пулеметчица Н. С. Родионова (единственная в бригаде женщина — член танкового экипажа) посмертно награждены орденом Отечественной войны 1-й степени.