— Да нет, — прошептала она грустно, — теперь не возгоржусь…
— Что-что? Не понял!
— Я спрашиваю, как ты меня услышал? Как узнал, что я здесь?
Он опять засмеялся. Видно, там, где он сейчас, у него всегда хорошее настроение.
— Тебя бы только глухой не услышал, когда ты маму звала!
— А вот она-то и не услышала… Наверно, не захотела… — К глазам сразу подступили слезы, но она сделала глубокий вдох и прогнала их.
— Ты ошибаешься. Она услышала и спешит к тебе. Только очень издалека. Наберись терпения и жди.
— Ох… Правда?
— Чистая правда.
— Спасибо!
— На здоровье.
— Вообще… спасибо тебе. За все спасибо.
— Оставь. Не говори спасибо, это мне обидно.
— Обидно? — изумилась она. — Как «спасибо» может обидеть? Я тебя перестала понимать.
— А раньше понимала? Но оставь, оставь все это, не надо сейчас. Я так счастлив тебя видеть, да еще такую молодую и прекрасную!
— И я тоже… и ты тоже… ты такой… я тебя таким и не знала! Увидела бы — сразу бы влюбилась!
— Да… Может, и влюбилась бы. — Он опять засмеялся. — Увы, этого не произошло. Но ты ни в чем не виновата.
Они сходились медленно и трудно. У него, она это видела, с самого начала были серьезные намерения, и он добивался своего настойчиво и последовательно. А ей было с ним тепло и надежно, но брака она боялась до дрожи. Любила быть с ним, любила спать с ним, любила разговаривать — но жить с ним всегда, взять на себя обязательство, не выполнять которое будет бесчестно, — нет, это слишком страшно. Особенно по второму разу.
— Я не семейная женщина, — твердила она.
— Сейчас — нет, а со временем станешь.
— Но я не хочу быть семейной женщиной.
— Сейчас — нет, но наступит момент, и ты захочешь, и тогда я буду тебе очень кстати.
— Как ты говоришь о себе! Как будто я тебя не люблю.
— Любишь, любишь, — успокаивал он. — Любишь как можешь.
— Как могу? Что это значит?
— То и значит — как можешь.
— Значит, как-то не так?
— Так, так.
— Нет, ты должен объяснить.
— Тебе это придется не по вкусу.
— Что-то плохое! Так я и знала.
— Ничего плохого, все довольно обычно. Ты любишь себя, окутанную моей любовью. Ты нравишься себе в этом состоянии. И мне тоже. Разве я жалуюсь?
— Чего ты все время смеешься? Что тут смешного?
— Ты смешная, солнышко мое. Все пытаешься переделать прошлое, улучшить его… Зря стараешься. Никому вокруг тебя это еще не удалось.
Она невольно оглянулась по сторонам:
— Вокруг меня? Кого ты имеешь в виду?
— Пассажиров бесчисленных красных шаров, которые пытаются сделать то же, что и ты…
— Но здесь же никого нет!
— Да, ты здесь одна.
— Ну, все-таки не совсем. А ты? Ты да я да мы с тобой.
— Ты да я… Вспомни, как мы с тобой решили не обманывать ни друг друга, ни себя. Помнишь?
— Конечно! Я стараюсь никогда этого не делать.
— Тогда пойми, что ты здесь одна. Совершенно одна.
— Не говори мне такого! Не хочу этого слушать. Лучше подгони свой шар поближе, и я перелезу к тебе. Я хочу быть с тобой.
— Ты со мной сейчас… В каком-то смысле.
— Нет, не так. Иначе. Неужели ты не хочешь?
Он опять улыбнулся и покачал головой.
— Не хочешь? Не хочешь?! Но почему? Ты всегда думал, что я люблю тебя… не так… Но я теперь поняла! Я все поняла! Пусти меня к себе! Я знаю… Я люблю тебя… так, как ты всегда хотел!
Он вздохнул, не переставая улыбаться: