Заветные желания - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 11

Заветные желания 1

I. Убита, но не изгнана I

Дорога была протоптанной. Как и всякий прочий тракт, по которому ежедневно проходили десятки караванщиков, торговцев и еще сотня-другая иных путников. И сейчас проходила очередная телега с очередным отрядом.

Первое, о чем подумал Иво, так это насколько же странники болтливы. Второе — насколько они глупы, третье — как они его уже достали.

Он разместился в обозе на куче сена, наваленной с целью имитации лежбища. Глаз не смыкал, хотя и устал в дороге. А еще потому, что скверно доверял местному люду. Они казались ему неприятными, людьми с низким уровнем восприятия всего живого. Простыми словами, они казались ему обычными разбойниками, ведь таковыми могли стать все, если покажется идеальный момент. А тут еще и ребята прямиком из Хельсинга у него под боком, что само собой уже являлось достаточной причиной для остережения.

Хельсинг — государство небольшое, однако неприступное. Место, которое было тяжело взять даже великим державам, стоящим у штурвала всего континента. Расположившееся севернее Анаретты, вассального княжества Баумании, южнее Аурамского густого леса, западнее Баумании и восточнее рожденного в огне Руллема, оно было прикрыто отовсюду «природными щитами»: лесами, известными лишь местным, возвышенностями, раскрывающими взор пред любой напастью, реками, мешавшими продвигаться пехоте и дарующими жизнь всей стране.

Славу Хельсинг носил, если не прибегать к ругательствам, не лучшую. Многие прозвали это место «Бесовой долиной» — изгнанников здесь проживало больше половины всех оставшихся в мире. А те в свою очередь, будучи изгоями и врагами в лице всего народа, редко проявляли милосердие и желали мира тем, кто не желает того им в ответ. Еще одной причиной столь поганого прозвища являлось место, носящее громкое на всю Эксодию название «Сады смерти». Так прозвали выжженные демонами леса, где земля давно превратилась в пепел, а деревья никогда больше не озеленятся. Леса стали таковыми после смуты, когда армия отродий Геенны во главе с архидемоном Канаем пыталась завоевать мир живых. Не сложно догадаться, что живность там обитает теперь соответствующая. Сразу объяснялось, почему большинство изгнанников выбрало местом обитания Хельсинг — охотиться было проще. А местные святоши, одновременно и фактические правители страны, прекрасно это осознавали и «тактично» закрывали на все глаза.

Не взирая на такую популярность, столица Хельсинга — Баствест, была городом популярным. Сердце похоти, разврата, тщеславия, быстрых денег, криминала и, как бы это ни было странно, особенно религиозное место. Место, где в один день можно было заработать гору денег и стать лордом, после чего, всего лишь спустя пару часов, эту же гору потерять и из лорда превратиться обратно в обычного простака. Это был город, куда сбегались все простолюдины, кому нечего было терять. Сбегались, чтобы рискнуть, и, если риск оправдывался, ты начинал новую жизнь, если же нет — тебе все равно было нечего терять. Фраза «из грязи в князи» здесь имела особый титул, служила девизом.

И знамена Баствестских — ангел, проткнувший цербера — еще больше раздражали Иво. А знамена он эти видел все свое последнее время. Путь с приграничного бауманского Тайныра не шибко далек до стен Баствеста, зато достаточно опасен.

Помимо Иво в обозе сидело еще четверо: трое мужчин и одна женщина. Хотя, даже будучи женщиной, она выглядела более мужественной и воинственной, чем те трое вместе взятые. Волосы были завязаны в пучок на затылке, на губе глубокий и отчетливый шрам, глаза — карие. Девушка не была красоткой, зато Иво видел ее суровый взгляд; взгляд явно несладкой жизни.

И эти четверо постоянно о чем-то галдели. Первое время Иво, когда еще пытался спать, пропускал все мимо ушей, но сейчас это виделось невозможным — уши не пропускали никакой лишней информации, как бы не старались.

— Нет, брось. Ты явно бредишь, — сказал тот мужчина, что сидел ближе всех к всаднику. Он был бледноват, на вид лет тридцати, а на его лице не было ни единой волосинки за исключением бровей.

— С чего бы?! — девушка восклицала. Под конец махнув рукой.

— С того бы! — хрюкая, говорил второй мужик. Он был толстеньким. А еще противно хихикал и от него несло собственной мочой.

И девчушка терпела этот запах, при огромном желании рубануть тому по горлу и вышвырнуть в сточные ямы.

— Боюсь нагрубить, миледи… Но я не думаю, что ваши слова истинны. Мне тяжело верится в них, — третий был эльфом. Высоковатым, с гладкой и нечеловеческой идеальной кожей. Уши, как и у всех иных представителей этой расы, острые. Оружия рядом не было, да и речь выдавала, что он не воин — чересчур воспитанная и грамотная.

— Отбрось свои слова, эльф! — выкрикнул первый мужик, слегка привстав на ноги, затем плюхнувшись обратной задницей. — Какая же она миледи? Миледи живут в замках, спина стройнее сосновой ветви. У нее от миледи лишь прирожденный талант к отменному вранью! Не иначе! Так я и поверил, что…

— А еще миледи не гадят! — вставил хрюкающий. Девчонка грозно на него посмотрела, следом все резко утихли, а она обнажила свой клинок.

— Из всех в этой повозке лишь от тебя смердит, как от трупа. Чернорук хоть и грубый, — она кинжалом указала на первого, — а эльфишечка Силлиар, при всей своей приятности, видится мне тем, кто первый воткнет кинжал в спину…

Она швырнула кинжал в сторону хрюкающего. И попала точно в цель, чуть левее его уха. Лезвие слегка подстригло его грязные слипшиеся волосы, и, как показалось всем сидящим в обозе, вонять стало куда сильнее.

— Они хотя бы не противные свиньи, в отличие от тебя. И люди с хоть какой-то честью! — грозно выкрикнув, она закончила свою речь.

Чернорук засмеялся, а вот эльф Силлиар сначала не подал реакции, однако, как Чернорук закончил смеяться, захлопал в ладоши, и из-за перчаток на своих руках, звук был приглушеннее и… скромнее. Тем не менее, девчонка восприняла это в знак похвалы.

— Не пугай ты его, — Чернорук достал флягу с каким-то пойлом, откупорил ее, выплюнув пробку, затем принялся жадно глотать содержимое. — Наш Хрюк — человек совсем иной масти, не боец, и не воин.

— Тогда кто же он? — эльф задал явно риторический вопрос. Никто не ждал и не хотел слышать ответа. Никто, кроме Хрюка, как его все звали.

— Я… Ну…

Он вновь захрюкал. Чернорук не мог сдерживать смеха. И это даже задело Хрюка.

— В Баствесте можно вылезти из грязи в князи! Я слышал это отовсюду. И хочу попытать свою удачу!

— В Баствесте, мой друг, — Силлиар даже взглянул на Хрюка, хотя до этого всегда, когда говорил, смотрел лишь прямо перед собой, — правила таковые для всех. Ты не единственный, кто бежит за попыткой вылезти из…

Эльф хотел сказать «дерьма», но не позволил себе.

— Жизненной ямы, — все же уточнение подобрал Силлиар цензурное.

— Называй дерьмо — дерьмом, остроухий. Да и хер с ним, с дерьмом, — Чернорук сделал еще один глоток с фляги, затем передал ее эльфу. — Будешь?

Силлиар недолго думал, схватил флягу и, перед тем, как выпить, словно используя волчье чутье, обнюхал горлышко фляги и скверно скривил губами.

— Что это, мой друг?

— Адская вода. Дерьмовое пойло, но в Руллеме иного не наливают. Зато прогревает, ух. Пей, не отравлено. Но глотай сразу, языком старайся не елить — почувствуешь ее мерзотный привкус и всю телегу заблюешь. Второго Хрюка нам не нужно.

Силлиар долго решался сделать глоток, однако все же сделал. Как и сказал Чернорук, выпил быстро, не прочувствовав привкуса. И как только адская вода полилась по телу, эльф весь покрылся мурашками и непроизвольно затрясся. Успокоившись, выдохнул.

Чернорук засмеялся, однако взглянул на эльфа с уважением.

— Молодцом, остроухий. Выдержал. Передай фляжку девке — выпьет, и все байки про драконов как рукой откинет.

— Это не байки, — прошипела девушка.

— А что же это?

— Истина.

Чернорук фыркнул под нос.

— Истина у меня в штанах, и я готов дать тебе ее заглотнуть, покуда мы не увидим сраную башню монастыря при въезде в Баствест. Хочешь?

Девушка резко вскочила и ринулась за кинжалом, торчащим у уха Хрюка. Как вытащила, хотела уже перерезать Черноруку горло, да только Силлиар ее остановил, схватив за пояс и слегка покашляв.

— Миледи… Прошу, без кровопролития. Хотя бы в телеге. Сойдем на землю и я не удержу вас — боюсь, силенок не хватит. Но здесь давайте обойдемся миром.

Он смог разрядить накаленную до предела обстановку — девушка села обратно, а Чернорук ухмыльнулся.

— Драконы все еще летают. Мы чтили их веками, чтим и сейчас. Если их осталось мало, потому что людям свойственно истреблять кого-угодно, кто от них отличается, — краем глаза она взглянула на острые уши эльфа.

— Драконы вымерли. Давно вымерли… — неуверенно говорил Хрюк, как всегда прихрюкивая.

— Драконы живы!

Каждое слово девушка сказала с четким акцентом на каждый слог, благодаря чему эта короткая фраза растянулась в три раза и звучала куда более грозно.

Чернорук отобрал флягу у эльфа, с явной злостью смотря на девушку. Он вновь жадно отпил и бросил взгляд на Иво. Изгнанник это почувствовал.

— А ты чего, язык прикусил? Валяешься тут, как труп в куче навоза.

Иво отвернулся. Такой ответ мужчину не устроил.

— Пить будешь?

— Я не падок на пойло.

Чернорук усмехнулся.

— Девок тоже не любишь? Эй, Хрюк, крутанись-ка жопой пред нашим гостем, дай я гляну, зашевелится ли у него в штанах!

Иво вновь тактически промолчал. Вся группа видела, как это злило и еще больше провоцировало Чернорука. Он собирался плюнуть в изгнанника, но в последний раз одумался — подумал, что даже для такого поганца, как он, это слишком.

— Ай, что за дураки со мной едут! Один — сын свиньи обосранный, второй — труп в куче навоза, третий — остроухий интеллигент, чтоб его, а четвертая сидит и тарахтит про своих драконов. Надо было ехать в другой повозке.

— Надо было, Чернорук. Но то уже невозможно, — Силлиар возражал.

— И драконы существуют! — дополняла девушка, разбавляя свою фразу злыми карими глазами.

Хрюк хотел тоже что-то сказать, но подумал, что лучше будет промолчать.

— Да я член свой проглочу целиком, если ты права! Покажи мне эту крылатую тварь либо скажи, где ее найти. И даю тебе слово, — Чернорук положил руку на грудь, — я заглотну свой член так, как ни одна шлюха Баствеста не заглотнет!

— Драконий пик, — резко встрял в увлекательную речь Чернорука Иво. — Езжай к Драконьему пику.

— Они там были задолго до твоего рождения. И моего, — говоря, Чернорук начал плеваться по сторонам. Говорил он экспрессивно

— Были — ты прав, — слегка улыбаясь, отвечал Иво. — А сейчас есть, как минимум, один. Древнейший и мудрейший из всех драконов мира. Тот, что способен общаться силой мыслей и знает все прошедшее, знает всю историю, все знания. Знает все. Ты не слышал о таком разве? Вроде гордый и смелый муж, а столь известного не слыхал?

Девушка не сдержала смеху — она засмеялась так, что своих гоготом заразила Хрюка и вызвала у эльфа искреннюю улыбку. Хрюканье и гогот сплелись в единый звук, и был этот звук похож на адское журчанье в животе после пропавшей похлебки.

Чернорук сначала улыбнулся, затем вновь выпил адской воды и обнажил свой кортик, что лежал у него за пазухой. Лезвие кортика направил в сторону Иво.

— Нет, ублюдок. Не слышал. Может, расскажешь?

— Чего ж не рассказать. Тем более, когда на кону твой член у тебя в пасти, — Иво издевательски улыбнулся, дерзко и броско.

Чернорук швырнул кортик прямиком в изгнанника — он специально целился прямиком в лоб, и кидал с целью убить. Иво предчувствовал, что опьяневший компаньон в этой треклятой повозке попробует выкинуть что-то такое, и заранее держал руку на рукояти меча. Он резко обнажил его и так ловко отбил, что лязг стали, казалось, оглушил сидящую рядом девушку. Сам кортик улетел куда-то в сторону эльфа. Тот сначала испугался, что лезвие попадет в него самого, однако, убедившись, что оружие лежит у него возле правой ноги, выдохнул и отложил его еще дальше.

Иво невозмутимо сунул меч обратно в ножны и, облокотившись вновь на сено, посмотрел Черноруку в глаза.

— Тиссифонт. Дракона зовут Тиссифонт. Крылатая кладезь знаний, единственный дракон, живущий в Драконьем пике. Постоянный гость всех чародеев и колдунов из Алантеи, также их несменный помощник и советник. Дракон, что пережил смуту, напасть демонов. Один из немногих вообще живых существ, оставшихся с тех времен. Не веришь мне, так поезжай туда и самолично убедись. Он постоянно кружит в тех местах, и постоянно слышен его рык, постоянно слышно, как его огромнейшие крылья разрезают воздух. Убедись, а после заглотни свой собственный член, да так, как ни одна шлюха Баствеста не заглотит.

Чернорук злился, это было видно по его нахмурившемуся лицу, по тому, как он скалил зубы, подобно волку. Тем не менее, мужчина смог взять себя в руки и ответил изгнаннику злой, но все же улыбкой.

— Побываю как-нибудь в тех краях.

После чего рухнул на спину. Эльф повеселел, увидев, что перепалка закончилась. Хрюк кивнул Иво, тем самым оказывая уважение, а девушка начала аплодировать, после чего протянула руку.

— Неплохо. Очень даже неплохо. Не думала, что кто-то в этих краях знает о великом драконе с Лазуритовых гор. Ты покорил мое сердце.

— А я не думал, — Иво пожал ей руку, — что кто-то так страстно любит драконов. Они прекрасные существа, жаль только малочисленные.

— На это есть своя причина, — добавил Силлиар. — Драконы не отличают своего и чужого. Сотни лет назад они были угрозой.

— Люди, эльфы, дварфы, любые представители разумных рас сами представляют для себя угрозу больше, чем кто бы то ни был, — отвечал Иво.

Силлиар не промолвил ни слова в ответ, однако, выждав пару секунд, кивнул несколько раз. За ним кивнули все, за исключением Чернорука.

— Как тебя зовут? — интересовалась девушка.

— Иво. Иво Эль Гарден.

Она кокетливо пошевелила шеей, чтобы ее ключица оголилась и красочный вырез на рубахе четче виделся изгнаннику.

— Я Оленна, родом из Штормового порта. Приятно познакомиться.

Иво глазами пробежался по открытой части тела девушки, затем также быстро отвернулся.

Вся группа впервые за долгое время замолчала, что несказанно радовало Иво. К сожалению, радовало недолго. Чернорук зашевелился, потом уселся так, чтобы видеть Иво. Он уже не злился, и, скорее даже, стыдился.

— Прости, Иво Эль Гарден. За то, что чуть не убил тебя.

Оленна хотела оскалить и оскорбить грубияна, но не успела.

— Не ты первый, не ты последний. Все нормально, — спокойным голосом отвечал изгнанник.

— Ты не отсюда, Иво, — Силлиар с ярым интересом оглядывал путника, чуть ли не раздевая его глазами. — И я впервые видел, чтобы кто-то так ловко и искусно орудовал клинком, что смог отбить летящий в него нож, да еще и не зацепив ничего лишнего. Кто ты?

— Кортик, а не нож… — шептал Чернорук.

— Я наемник. Или путешественник. Что-то из этого, что тебе больше нравится.

— Ни наемники, ни путешественники, ни даже солдаты так ловко с мечом не обходятся. Чтобы так умело управлять клинком, нужно жить битвой. Ты уверен, что ты наемник или путешественник? — Оленна ухмыльнулась.

— Оставь мужчину в покое, женщина. Здесь не имеет значения, кто мы такие, — ворчал Чернорук. — С такими навыками никто и пальцем его не тронет — это хорошо для него. Я знаю. Знаю лучше, чем кто-либо из вас.

Хрюканье разбавило слова. Силлиар начал «подгорать» от стыда.

— А-с… Почему знаешь? — Хрюк хоть и был человеком исконным, но смотрел действительно, как настоящая свинья.

Чернорук улыбнулся.

— Потому что знаю этот чертовый Баствест, как свои пять пальцев. Я отсюда родом, и сейчас еду домой. Чему не скажу, что радуюсь, но тепло в душе определенное испытываю.

— И как тебе Баствест? Проясни незнающим об этих краях, — Оленна говорила, словно пела — сладко и пронзительно. Чернорук даже начал задумываться, что девушка едет работать шлюхой в бордель, но то, как она управлялась с кинжалами, никак не сходилось с этой мыслью.

Он повертелся, уперся ягодицами в самое мягкое место, перед тем, как говорить, допил адскую воду, что оставалась во фляге.

— Баствест — город пошлый, скажу честно. Город нечестный, здесь закон работает на тех, у кого власть. Для прочих этого самого закона не существует. Город подстраивается под каждого, а ты, в свою очередь, обязан подстроиться под город, под его условия. Ты вот, допустим, девчушка, зачем сюда едешь?

— Я ищу дядю, — девушка сложила губы в мерзкую улыбку, — чтобы убить.

Чернорук покосился, края губ стянул максимально к низу лица и учащенно закивал.

— Неплохо, весьма неплохо. Здесь такое любят и уважают. Найди в городе Бродячих псов — за пару десятков монет они скажут, где найти жертву, за полсотни — принесут тебе его голову, заранее выколов глаза. Если твой дядя, конечно, не служитель церкви или не какой-нибудь барин. За таких потребуют сотни, если не тысячу — зависит от статуса жертвы. А ты, Хрюк? Жизни ищешь?

Хрюк кивнул. Кивнул, хрюкая.

— Разворачивайся и ищи в другом месте. Ты свинота, а свинот в Баствесте режут, либо используют, как скот. Но, если у тебя все совсем скудно, обратись в верховную церковь у Бордовой цитадели — там принимают всех, промывают им мозги, дают кров и еду в обмен на вечную службу какому-то там Богу. Но будь готов лечить всяких упырей. Тем более сейчас… Сами все понимаете, слышите новости мировые. До Баствеста эта холера или как ее там, эпидемия, только доходит. Из-за чего много народу сюда двинуло, тут было безопасно до сегодняшних дней. Что до тебя, эльф? Небось девок потрахать сочных человеческих захотелось?

Силлиар неловко улыбнулся.

— Отнюдь. Из Баствеста я намерен двинуть в великий лес Аурама. На родину.

— Ай, скучный. Но дело твое. Тогда не смей выступать ночью, только по утру, как петухов услышишь первых. И, как выйдешь с северной границы, ты обязательно встретишь отряд уродов, даю тебе гарантию. Либо несколько. Если пристанут, попробуй сказать им: «Рыжая бестия убита, но не изгнана». Если повезет — отстанут и пропустят, если нет — ты труп. Поэтому, если ты при деньгах, советую собрать отряд таких же ублюдков, готовых проводить тебя. Тут таких полно. Сам таким был. А ты, Иво? Наемник либо путешественник, что ты в этой яме ищешь? Тебя любой лорд выкупит себе в защитники с твоими-то навыками. Неужто за этим сюда едешь?

— Нет. Просто ищу работу, и подумал, что здесь ее будет достаточно.

— О как…

Чернорук задумчиво осмотрел Иво всего, от его черных нестриженных долгое время вьющихся волос до ботинок, грязных, зато не рваных.

— Исходя из рассказов нашего спутника Чернорука… — речь Эльфа оборвалась, так как Иво набрал воздуха и перебил его.

— … «Рыжая бестия убита, но не изгнана». Что значит эта фраза? — Иво не поворачивал головы, смотрел все так же прямо и говорил все так же спокойно.

Чернорук покосился, ответил не сразу. Сперва набрался храбрости.

— Хельсинг — бесова долина, край изгнанников. Спасибо чертовым садам за такую честь. Рыжая бестия — самый главный из местных. Хотя, он скорее считается легендой. Мы знаем, что изгнанников тут пруд пруди, но почти не видим их. Зато всегда слышим. Они настолько осторожны, настолько искусны. Но также жестоки и безжалостны, если жизнь заставит — сотрут тебя и обоссут. Да вот только по городу слух пошел, что их главный — Рыжая бестия, был уничтожен какой-то тварью, что завелась в Садах смерти. Убита, но не изгнана. Изгнанники шокированы, не иначе. Говорят, эта Рыжая бестия всегда сражалась, не используя глаз, с повязкой на лице — и всегда побеждала. Он дурак, если это правда, однако не думаю, что его просто так возвели в идолы полудемонов. В Баствесте репутация добивается силой. Всегда. Так вот эта фраза — что-то вроде почести их лидеру. «Убита, но не изгнана» означает, что душа Рыжей бестии все еще живет, и что она обязательно вернется. Если изгнанники ее слышат, то принимают твое уважение и не тронут тебя. Либо даже могут посчитать за своего. Если ни то, ни другое — удачи тебе.

— Удивительное прозвище у этого человека, — насмехалась Оленна. — Рыжая бестия! Словно какая-то сучка дикая, способная обслужить десятерых за ночь.

— А ты смогла бы? — Чернорук прикусил губу.

Оленна же хотела вновь перерезать ему горло.

— Если изгнанника прозвали бестией, значит его надо обходить за 10 верст. Просто так такое прозвище не дается.

— А ты откуда знаешь? — Чернорук пятился на Иво, когда говорил, плевался в его сторону.

— Слышал из рассказов и историй. Прозвища дают лишь тем, кто отличился, дают сильнейшим. Прозвищами незнакомые изгнанники представляются друг другу, прозвища становятся легендами, благодаря прозвищу об изгнаннике узнает весь мир. И представляет его так, каково его прозвище. Только вот бестиями прозывают лишь исключительных ублюдков. Тех, кто настолько страшен и ужасен, настолько опасен и безжалостен, что даже чудовище для них скорее комплимент, нежели что-то иное. До твоих слов, Чернорук, я слышал лишь об одном изгнаннике с приставкой «бестия». Это Одноглазая бестия — в бою ему нет равных, в убийствах тем более. У него нет друзей, потому что все его друзья обычно умирают, либо изгоняются. Я надеялся, что это будет единственная бестия на моей памяти, но теперь их будет две.

Иво замолк и окинул всех сидевших невинной человеческой улыбкой.

— Печально, что бестий становится больше. О скольких мы еще не слышали? — прервал он свое молчание.

— Думаю, о многих, — как напуганная свинья, прохрюкал Хрюк. Оленне показалось, что от него вновь завоняло сильнее.

— А про тварь в садах что-то слышал? — Иво слегка попятился вперед, оживился голосом, от прежнего хладнокровия остались только глаза и неподвижные веки. — Я много историй слышал про разных тварей, разумеется, историй нехороших. Но, чтобы демон убил изгнанника, а не изгнал, я слышу впервые.

— С чего ты взял, что это демон? — Чернорук напрягся, один глаз прищурил.

— С того, что в Садах смерти не суждено водиться живому. Земли выжжены, мертвы, теперь это дом отродий.

Силлиар нахмурился, Оленна поправила рубаху — приняла, что Иво не интересует ее вырез и прикрыла, дабы Хрюк, который стал ее осматривать, облизываясь, не продолжал. Чернорук не мог оспорить слов изгнанника, кивнул и тяжело выдохнул.

— Не знаю, что там за тварь. И, если честно, знать не хочу. Есть только слушок, и слушок, разнесшийся уже далеко за пределы Баствеста и всего Хельсинга. Слушок, что это мертвец на коне. Я конечно не силен в демонологии и всей этой науке отвратительной, но не думаю я, что демоны скачут на конях. Демоны — чудища, выглядят как чудища, ведут себя как звери, не болтают и скорее сами могут быть использованы в качестве коней. Ты так не думаешь?

Иво убедился, что слухи, которые он слышал на границе Баумании, были достоверны. Он не показывал ничего на своем лице, хотя убеждение, что Всадник апокалипсиса в тех краях, куда он следует, озадачило его, напрягло и расслабило, причем все это одновременно.

В голове не укладывалось, почему Мор выбрал края изгнанников. Следом Иво анализировал, что, если даже изгнанник, которого прозвали «бестией», проиграл, то Высший демон с такой же легкостью уничтожит любого другого изгнанника, менее опасного.

Он думал, не показывая ничего на лице. Да только все равно Чернорук видел это легкое напряжение. Лишь он видел.

— Наемник или путешественник, говоришь…

II. Убита, но не изгнана II

— Следующий.

Это слово звучало монотонно, а из-за специфики залы разносилось повсюду. Место, где грешники молились и каялись, где нуждающиеся просили помощи и советов, а почтенные в обществе «отцы» — священнослужители собора Святой покровительницы Ионеллии — большого церковного храма, расположенного прямиком подле Бордового столичного замка, всегда принимали прихожан, хотя и не всегда с удовольствием. Вера здесь была скорее предлогом во имя власти.

Следующий прошел. Какой-то шкет, лет тринадцати отроду, с вырванными клочками волосами с головы. С виду помесь человека с крысой, настолько гадкая у него была осанка.

Он что-то пробормотал. Наверное, даже Святой отец собора не все разобрал, хотя, как истинный богослужитель, ему не требовались слова для того, чтобы понять человека. Такие, как он, ведь видят это. Так говорят.

И вновь прозвучало на весь зал:

— Следующий.

Теперь была старуха. Тоненькая, как соломинка, с платком в горох на голове, вся в морщинах, да еще и с больными ногами — передвигалась ой как тяжело. Ее Святой отец ждал долго. Он был раздражен, это виделось, да только виделось абстрагированному от веры человеку; человеку, знавшему, что вера, как минимум, в Хельсинге, лишь способ управления и подчинения. Как обычно, это видели неместные, либо же те местные, что зарабатывали на хлеб с помощью мерзопакостных деяний.

Она подошла к нему, сразу же приклонилась, хотя давалось ей это с большим трудом. Отец смотрел и ждал.

— Святой отец Силантий… — едва шевеля губами, промолвила она.

— Не торопись, дитя. Подумай.

Отец Силантий говорил спокойно, выдерживая свою роль Божьего представителя. Старуха послушно умолкла, погрузилась в свои мысли. Потом застонала.

Силантий был молод для своего статуса. Святыми отцами во всем мире становились лишь достойнейшие. Хотя, в Хельсинге, как поговаривали, ими становились лишь удобнейшие. Этот был с молодой кожей, морщинами лишь на лбу, даже возле губ не было складок — он улыбался очень редко. Взгляд его мрачный, глаза болотно-зеленые. Цвет волос был скрыт за церковным клобуком, зато худое тело было невозможно скрыть даже длинным и большим подрясником.

Он положил руку на ее плечи, затем преклонился к лобику и чмокнул.

— Как тебя зовут, дитя?

— Зо́ря.

— Зоря… — протягивал Силантий. — Дитя утренней зари. Поведай мне, с чем пришла, чем нагрешила да чем провинилась.

Старушка Зоря скривила губы, пустила слезы, хотя и не рыдала. Она опиралась на руки Святого отца, упирающиеся в ее плечи, на ногах было тяжело стоять.

— Мой сын был убит, отец. Убит зверски и не по-людски. Убит грешниками и сынами бесовыми.

После она замолчала.

— Продолжай, дитя Зоря. В чем твое согрешение?

И она незамедлительно продолжила.

— За день до того, отец… Я курей кормила. А прошел дождь, да такой проливной, что земля грязью стала, сплошной грязью. Когда кормила курей, чуть не скатилась на ногах да не пала в грязь телом. А меня человек поддержал. Он был добр, чем-то похож на моего сына. Когда поскользнулась, он подхватил меня и донес до хаты, усадил на кресло да побеспокоился обо мне. Смотрел невинными детскими глазами.

Отец Силантий все время кивал.

— Я на добро добром решила ответить, — продолжала старуха, и чем дальше заходила, тем больше слез лила, — и покормила сынка этого. Когда кормились, вернулся мой сын, и они вместе из одного чана молоко хлебали. Сын мой, Фидор, так благодарил этого парня, что предложил ему кров наш, за то, что он меня, его матушку не оставил и помог. С моего одобрения. А я одобрила. Потому ш, я ж больная…

— Не отвлекайся, дитя, — сказал уже более грозно и властно отец Силантий. — Не отвлекайся.

Зоря с перепугу сглотнула слюну. Кивнула потом.

— На следующий день этот парень… Как оказалось, ирод. Он убил моего Фидора, рванул ему глотку, после…

Старуха не смогла продолжить. Тогда отец Силантий сдавил ей плечи, старуха завопила от боли. Начала вскрикивать, затем плакать.

— … после надругался над телом моего мальчика! Испражнился прямо передо мной. Затем поблагодарил за еду, кров и молоко. Я накормила сына своего убийцы! — Зоря принялась кричать, истошно по-старчески. — Накормила, напоила, приняла в свой дом. Разрешила, впустила! Если бы не я, то мой мальчик Фидор был бы жив!

Силантий прекратил сжимать больное тело старушки, резко отпустил. Та повалилась, уперлась лицом в его грудь. Он обнял ее, конечно, но посмотрел, как на свинью.

Она тряслась и рыдала. А он смотрел, как на низший сорт общества. Картина маслом.

— За твои прегрешения, за твою вину пред Богом за смерть сына своего… Приговариваю к голоду недельному, дитя Зоря. После недельного голода все твои грехи искупятся, когда первый кусочек хлеба попадет в твой рот. Но, если неделю не выдержишь, Божья кара тебя постигнет и в тот миг сгорит все, что у тебя есть. Таково мое слово.

После этого он отодвинул ее, и вновь монотонно и скучно проговорил на всю залу.

— Следующий.

* * * * *

— Как тебя зовут, дитя?

Иво стоял пред Силантием, на голову был надет капюшон плаща. Оружие он был вынужден оставить на входе. Также, как и со всеми, Силантий положил руки на плечи слушаемого, затем приклонялся к его лбу и чмокал.

— Иво. Иво Эль Гарден.

— Иво Эль Гарден… — с особым интересом пропел Силантий. — Неместное дитя, приезжее. Что ж, Бог един пред нами, и нет разницы, откуда его сын прибыл. Поведай мне о грехах своих, сын. Лишь сперва сними капюшон свой, дабы я, Божий представитель, смог узреть твой грешный лик.

Иво усмехнулся, и это разозлило Силантия.

— Боюсь, в этом нет нужды, отец. Мой лик ничего вам не даст.

Силантий начал сжимать плечи. Лишь почувствовав на своей шкуре, Иво понял, что этот Святой отец прекрасно знал болевые точки на плечах своих жертв, и был он скорее не священнослужителем, а типичным садистом.

— Открой свой лик, сын.

— Я повторяю еще раз: в этом нет нужды, отец.

Силантий сжал плечи Иво со всей своей силой.

— Нет нужды в твоем нахождении здесь. Ты весь пронизан грехами. Приговариваю тебя к… — начал шипеть Силантий, словно кипящая вода.

Иво слегка приподнял голову, дабы Святой отец увидел это: горящие изнутри черным пламенем зрачки, скверная злобная гримаса, взгляд, выражающий все желание выпотрошить этого священничешку и швырнуть его кости псам. Силантий сразу отступился, но старался не подавать виду, что боится.

— Я же говорил, нет нужды, ведь Рыжая бестия убита, но не изгнана.

Иво сказал полушепотом, так, чтобы лишь Силантий услышал сказанное. И священник резко поменялся во взгляде: глазами хаотично бродил по зале собора, то ли выискивая помощи, то ли еще чего, губы задрожали, причем так, как еще недавно дрожали у старушки, которую он терзал и заставлял «искупать» своих «грехи» (которые и грехами-то назвать невозможно). Он сразу же потерял свое величие, свою возвышенность, и даже забыл о Боге, как показалось. Хотя он о нем и не вспоминал, думается.

Иво обратил глаза обратно, затем пристально смотрел на напуганного святошу. Тот, в свою очередь, не очень-то и хотел пересекаться взглядом с изгнанником.

— Отец, я так и не покаялся. Выслушаете?

Силантий не поднимал шуму, послушно, хоть и с легким тремором, подошел к изгнаннику, положил руки на плечи. Голову склонил к лбу, но губами не коснулся его. Общались они шепотом.

— Говори, сын Божий.

Иво, перед тем, как что-то сказать, набрал легкие полные воздуха, затем со свистом выдохнул.

— Я повинен во многом, отец. И много за моей спиной поступков, за которые ни один Бог не сможет меня простить. Когда мне было лет семь от роду, я впервые убил человека. Была война, и чтобы выжить, мне приходилось идти на крайние меры, даже будучи ребенком. Я не понимал, почему меня боятся, почему все смотрят, как на отщепенца, иного. Не понимал, почему они смотрят на простого мальчика, как на самую опасную тварь. Потом понял, когда объяснили добрые люди. Добрый человек научил добру, отец, и я понял, почему меня боятся. А также понял, почему я буду грешником, грехи коего невозможно искупить.

— Продолжай, — голос Силантия уровнялся, больше не было той колеблющейся дрожи.

И величия с надменностью, что ни странно.

— Я изгнал первую тварь в тринадцать. Это произошло случайно, тогда я и понял, что умею, на практике. Черными глазами я уже давно сверкал, но вот истинную изгнанническую силу применил лишь тогда. Это была толпа маршей: слабые демоны по одиночке, зато сильные в группе. Я изгнал троих из десяти, и остальные семеро убежали. Когда меня нашли, я был весь в крови, валялся на поляне. Добрый человек не ужаснулся, лишь сказал, что я — молодец, и что это моя задача — защищать беспомощных от тех, кто хочет им навредить. Этот добрый человек вложил в меня человечность.

Иво на секунду умолк, перевел дыхание. Скверно сложил губы, затем смочил их. А затем уже продолжил толковать.

— В семнадцать я жестоко расправился с группой людей. Уроды, самые обычные. Они хотели изнасиловать девочку, а я проходил рядом. Не смог сдержать гнева и, обратив глаза черным, быстро приблизился, затем одному отсек конечности, другому отрубил голову, третьего заколол, а четвертому с пятым вырвал сердца. Девочка была напугана, и мне повезло, что она не видела черных глаз и то, как я нечеловечески перемещаюсь в пространстве. Лишь это меня спасло. Добрый человек тогда вновь нашел меня, потому что я отошел от дружины. И, когда увидел то кровавое месиво, я впервые узрел, как он ужаснулся от чего-то в этой в жизни. Тогда этот добрый человек сказал мне, что, если и убиваешь, делай это менее жестоко и так, чтобы жертва не страдала. «Убивай, как человек, а не как зверь», — до сих пор помню эту фразу. Тем не менее, за спасение девочки он меня поблагодарил. А сама девочка боялась меня больше, чем тех уродов, мне кажется.

— Продолжай, сын Иво Эль Гарден.

— Продолжаю, отец. С того времени все мои убийства и согрешения лишь приумножались. Но есть главное, от которого даже моя душа начала болеть. Я должен прогнать отродье, сильнейшее отродье. То, что убило, но не изгнало. Но я не успеваю, и не могу его найти. Из-за этого слишком много людей пострадало и страдает по сей день. Из-за этого брат по духу убит…

— … но не изгнан, — продолжил эту фразу отец Силантий. — Смерть — не конец.

Иво вновь встретился с ним глазами. В этот раз своими обычными голубыми.

— Вы правы. Это не конец. И все же, я думаю, Бог смог бы указать мне, где эта тварь обитает. А я в свою очередь стану Божьим мечом, что покарает настоящее зло, и тем самым искуплю свои грехи. Вы поможете мне, отец?

Иво шагнул назад.

Они смотрели друг на друга: Иво ждал ответа, а Силантий думал, какой ответ ему дать.

Баствест, будучи столичным градом Хельсинга, был вторым местом, где изгнанника при первой встрече не вели на костер. Иво знал это, а еще знал, что церковь здесь правит всем. Законно власть конечно ей не принадлежала, но законы здесь работают там, где это выгодно. И на тех, кому это выгодно. Бесова долина кишила изгнанниками, и всем это было на руку.

После политического раскола всей Эксодии, когда изгнанников истребляли, сжигали, предавали и уничтожали, Хельсинг знал, что это ошибка больших масштабов. Однако такое маленькое государство, чудом сохранившее суверенитет, не могло возражать воле могучих и больших стран. Поэтому Хельсинг вел свою политику, тихую: они предоставляют безопасное и тихое место для убийц бессмертной нечисти, а те, в свою очередь, защищают страну от чужаков, а что главное — делают это тихо. Международное право, твердящее, что всякий, стоящий на стороне гибрида-упыря, подвержен смерти, работает на всех без исключений.

Конечно, каждая страна в той или иной степени пользуется услугами охотников на демонов. И каждая страна это понимает. Но пока еще не было зафиксировано этого публично. А как только подобная весть разлетится на весь континент, будет суд. Суд войной.

Силантий мигом взглянул на вход в собор. Там стоял крупный бугай, сторожащий ножны меча. Затем он посмотрел на Иво. Тот подмигнул ему, покивал.

Силантий прошел к бугаю. Что-то сказал ему на ухо, затем тот без колебаний отдал Святому отцу меч.

По возвращению на свое место, Силантий отдал меч изгнаннику. Позади них стояли еще двое священников, они молились и омывали статую Бога, представленную бородатым мускулистым мужчиной, а снизу статуи было выцарапано «Род». Силантий подошел к одному из них, вновь что-то прошептал на ухо. Этот второй священник молча выслушал, затем послушно кивнул, встал на место Святого отца-слушателя. Силантий передал ему клобук и показал свои светлые волосы длинной до ушей.

— Иво Эль Гарден… — резко и даже громко сказал Силантий, так, что по всей зале разнеслось вновь эхо.

Иво закрепил меч за спину, затем молча осмотрел лицо отца еще раз.

— Бог укажет тебе путь. Следуй за мной.

Они устремились в глубь собора. Подойдя к самой дальней двери, которую даже никто не охранял, Силантий достал из кармана одинокий, но длинный ключ, который отворил дверь. Массивная конструкция поддалась сразу же, хоть и злобно скрипела. По закрытию двери, на весь зал собора раздался массивный хлопок. А затем, словно ничего и не было, раздалось эхо.

— Следующий.

III. Убита, но не изгнана III

Продольный коридор. За ним — комнатушка, склад с припасами. После нее — темный зал, большой, просторный даже.

Все время Силантий был рядом. И все время он молчал. Как только они вошли в помещение, Святой отец ступил чуть правее, сразу же преклонил колено.

И зажглись огни.

Зал квадратов четыреста площадью, справа и слева были голые кирпичные стены. Наготу этих стен прерывали лишь факела, от которых исходило смуглое свечение. Такое, чтобы вошедшие не смогли видеть лиц тех, кто были напротив.

А напротив сидело семеро. Они сидели и продолговатого стола из деревянного массива. У каждого была своя незажжённая свеча, свой лист бумаги, своя чернильница, и, разумеется, свое перо. Каждый сидел с открытым лицом, однако из-за теней их Иво не мог увидеть.

Он стоял смирно, ждал следующего шага Силантия. А он, в свою очередь, нервно подрагивал, стучал зубами. Затем молниеносно дернул головой в сторону изгнанника, кивая ему, тем самым указывая, чтобы Иво тоже преклонил колено. Но изгнанник даже не смотрел в его сторону.

— Преклони колено… — тихо шептал священник.

Иво игнорировал.

Силантию это явно не понравилось. Среди всех личностей, коих встречал Иво в своей жизни, этот был самый «двуличный» и «странный»: он менялся в лице каждый раз, когда менялась ситуация вокруг него. А еще он был до чертиков дерганный, а это, скорее, даже забавляло. Сейчас Силантий нервно метался головой, словно его безостановочно коротило током. А еще, наряду с дерганием головой, постукиванием зубами и забавным тремором всего тела, теперь он еще и постанывал, словно загнанный в угол зверь.

— Молю тебя, изгнанник, преклони…

— С кем имею честь встретиться, — слегка отведя взгляд в сторону и прикусывая нижнюю губу, громко произнес Иво, явно делая акцент на второй части предложения, — лицом к лицу.

После этих слов у Силантия случился еще больший припадок — он покосился и упал на колени, оперевшись о пол руками. Стон стал громче.

— … если так можно выразиться, конечно, — дополнил Черный изгнанник.

Факелы вмиг угасли. По залу прошел холодный ветер, сковывающий и вызывающий дрожь в ногах. Силантий не сдержался и зарыдал. Лишь его вопли нарушали тихую идиллию места.

В кромешной темноте Иво ничего не видел, зато все прекрасно чувствовал: семь аур напротив все также присутствовали и были такими же, как прежде, аура Силантия тоже присутствовал в том же месте, ее окрас лишь сменился из-за страха.

И появилась еще одна.

Аура сильная, темная, словно демоническая. Она медленно приближалась к изгнаннику, местами, как змея, мельтешила из стороны в сторону. А местами, как гордый лев, шла прямо.

Но физического обличия этой ауры в помещении не было, и лишь Иво ее чувствовал. Хотя изгнанник догадывался, что не может быть все настолько просто.

Иво ждал, закрыв свои глаза. Так он лучше концентрировался на чувстве аур. Руку потихоньку направлял за спину, обхватывая рукоять меча.

Затем она резко ускорилась — раза в три. Нет, в четыре. Иво быстро обнажил клинок, сделал шаг назад, присел и выставил меч перед собой. Моментально о черное лезвие что-то лязгнуло, а о пол что-то чиркнуло. Иво не сразу заметил, как воздух что-то разрезает снизу, и это что-то летело прямо на него.

Пришлось вмиг обратить глаза, применив изгнанническую силу, телепортироваться приблизительно за спину атаковавшему. Сделал это Иво быстро, так как, по всей видимости, второе лезвие, летящее снизу, едва не вонзилось ему в ногу. Оказавшись за спиной, Иво атаковал сверху рубящим ударом. Невидимый ответчик блокировал, скрестив два своих лезвия. Черный изгнанник дернул за рукоять, и лязг стали оглушил всех находящихся в зале, Силантия оглушил же вдвойне — тот отскочил ближе к стене и постепенно отползал, дабы упереться в нее спиной.

Схватка продолжалась, хотя и натиск с двух сторон угас. Иво оказался в центре зала, хват взял удобнее, руками обволок крепко рукоять, выставив лезвие диагонально. Напавший на него был напротив, иного Черному изгнаннику понять не было дано. Он чувствовал лишь колебания в пространстве, но не мог понять, как готовится атаковать противник, что он собирается делать, и собирается ли вообще. Обычно, в бою такие факторы осознаются по положению ног, рук, метанию глаз в разные стороны. Хотя, любой иной на месте изгнанника давно бы уже лежал с изорванным брюхом, поэтому Иво должен был радоваться хотя бы тому факту, что он все еще на коне.

Неизвестный двинулся: сначала влево, потом — вправо. Он был ловчее и проворнее изгнанника, в скорости Иво явно уступал, а особенно, учитывая, что Иво лишь понимал, где он находится, перевес был вдвойне на стороне теневого врага. Пришлось вновь закрыть глаза, чтобы усилить шестое чувство на максимум.

Правая нога назад. Левая — пропорционально левее и чуть прямо. Конец черного лезвия направить в другую сторону, все также горизонтально, однако слегка приподнять — сюда летит один из клинков.

Верно! Удар был сильным, несмотря на, как показалось за время сражения изгнаннику, краткость клинка его противника.

Второй уже летел прямо в живот. Не задумываясь, изгнанник отпустил свой меч, резко двинув левый локоть вниз со всей силы. Локтем он сбил несущуюся в него руку неизвестного, ошеломив того. Этот шанс изгнанник решил использовать: он со всей силы толкнулся вперед, сбивая всей своей массой стоявшего перед ним невидимого, а перед тем, как упасть, телепортировался чуть дальше, приземлившись однако все равно неудачно. Секунду, пока вставал, глазами он искал свой меч на полу. Нашел почти сразу же.

Рывок вперед, с последующим нырком к мечу. Иво почти схватил его, да только потерял бдительность и не уследил, как враг оказался сбоку и пнул его в ребро, отбросив и разорвав дистанцию между мечом. Иво смог сгруппироваться, кувырнулся боком и приземлился на колени, сразу же телепортировавшись назад, чуть выше пола, чтобы встать на ноги.

Оказавшись без оружия, таинственный невидимый враг сразу же ринулся вперед, с такой же скоростью, как и в первую свою атаку. Изгнанник запыхался, чтобы добраться до меча из сплавов черного титана и алюминия, ему пришлось бы сделать три короткие телепортации, которые выбили бы его из сил, а еще, ко всему прочему, вызвали бы необратимую боль в голове и голод по душам, что он испытывал после использования косы Терезы.

Однако вариантов не оставалось.

Он решился не телепортироваться к мечу. Глаза его засияли еще пуще черным, сам он дернул рукой. Вмиг, словно из воздуха, в его руках засияла призрачная коса, озарив изумрудным светом все помещение.

Только свет постиг зал, как таинственный враг, скрывавшийся до этого в тени, стал видим. Он не ожидал такого поворота событий, резко остановился, а на лице его отчетливо виднелся шок и нежелание принимать случившееся за правду.

С виду, обычный юнец. Меньше Иво на голову, комплекцией тела — худой, зато в хороших штанах, отбитых ботинках и дублоне бордово-черного цвета. Хотя вот лицом он был очень-то похож на Иво. Смуглое, грязноватое, на всю нижнюю губу глубокий шрам. Волосы русые, примерно до висков длиной.

Глаза его отдавали перламутром. А еще они тоже сверкали. Сверкали, как глаза Иво сверкают черным оттенком, только эти сверкали совсем иначе, оттенком таким же, как и у его настоящего цвета глаз. Перламутровым.

Перед ним стоял такой же изгнанник. И понял это Иво лишь благодаря глазам.

Глаза — есть зеркало души. И лишь по ним гибрида можно отличить от обычного живого существа. Когда изгнанники пользуются своими способностями, их глаза начинают сиять. У каждого так, ведь глаза — есть отражение души. А у тех, чья душа на четверть демоническая, отражение будет соответствующим.

В руках же этого изгнанника, как и догадался Иво, было два клинка. Но они были искусны, красивы. Лезвие каждого уникальной формы, и каждое оно пылало, только вот это был не огонь. Это было что-то уникальное, скорее походило на тень. Словно тысяча теней скопилось и окружило лезвия. Эфес кинжалов также не оставался без внимания: гарда была искривленной, как будто крылья, с пробоинами в металле, навершие, оно же яблоко на рукояти, было стилизовано под голову Высшего демона: крупный череп, короткие рога на лбу, злобные очертания лица. В районе глаз демона была пустота, которая, однако, также заполнялась тенями, как и на лезвиях клинков.

Иво быстро осмотрел его, затем стремительно замахнулся Фаэдрой. Он все равно не мог ловко управляться с косой, хотя и улучшился в скорости, проворности и технике благодаря тренировкам с Терезой.

— Довольно, — прозвучало со стороны сидевших семерых.

Иво резко остановился, что спасло беднягу: лезвие уже целовало его шею и, приблизься оно еще сантиметром вперед, как все вокруг обагрилось бы кровью. Сам же второй изгнанник уже был готов принять свою смерть, хотя и стоял непоколебимо и уверено, встречая черные мерцающие глаза своими, а также делая отвратную ухмылку.

И какое-то время они так и смотрели друг на друга, пока факелы вновь не зажглись, смешав изумрудный окрас приятным теплым огненным.

Черный изгнанник медленно убрал оружие с горла, затем махнул ведущей рукой, и Фаэдра испарилась, частичками оставшегося изумрудного свечения влетая внутрь своего владельца. После этого в висок поступила сильная боль, Иво покосился и еле устоял на ногах. Он был удивлен, но второй изгнанник ловко подхватил его одной рукой под подмышку, а второй — за пояс. Затем вновь встреча взглядов, на этот раз не враждебная, скорее даже, выражающая солидарность и понимание.

Тот кивнул, и, убедившись, что Иво спокойно стоит самостоятельно, отошел в сторону. Черный изгнанник оглянулся, после нащупал на поясе свою мелкую походную сумку, а в ней — последнюю емкость с душой, запечатанной Ордовиком.

Зубами он откупорил пробку, отплюнул ее, и медленно поглотил душу твари. После того, как поглотил, громко сглотнул, затем со свистом выдохнул, закрыв глаза. Как открыл — те уже были голубыми, человеческими.

До сего момента все семеро молчали, смотрели, скорее даже наблюдали за происходящим. Лишь один из них, тот, что сидел левее всех, смотрел на Силантия, дрожащего от страха и, что было возможно, купающегося в своей же моче — начали доноситься нотки скверного ароматного букета.

Тот, кто сидел посередине, первый зажег свою свечу. И сразу же приковал все внимание Иво к себе.

Это был уже старый человек, годов пятидесяти-пятидесяти пяти, лысый, без единого волоса на лице, с малым количеством морщин, суровым взглядом, одетый в что-то, напоминающее рясу, но не являющееся таковой.

Он стукнул кулаком по продолговатому столу, тем самым собрав внимание всех, кто был в зале. Даже шуганного Силантия. Даже самого левого из семерых.

— Большая редкость встретить приезжего обладателя живого оружия. Еще большая редкость — встретить Черного изгнанника, известное на всю округу отродье, профессионала, вольного охотника на демонов, устроившего настоящую резню в Бауманском городе.

— Последнее, — Иво вышел чуть вперед, — я бы откинул. Я могу многое про себя признать, даже то, что не является правдой. Но резня — не моя заслуга.

— Пусть так, — прозвучал женский голос, молодой, слегка грубоватый для женщины — он звучал справа от лысого старика. — Но сути не меняет.

Она встала, зажгла свечу. Красотка одним словом: румяные щеки, красные большие губы, белые волосы, заплетенные в толстую косу за спиной. Кожа идеальная, тело укрыто шелковым дорогим платьем цвета синего моря. А взгляд ее был способен укротить сотню мужчин.

— Неоднозначная особа, достаточно спорная, — продолжала она, — прибыла в наши края. Но зачем? Особа, живущая по своим правилам, особа, твердящая…

— Рыжая бестия убита, но не изгнана, — закончил фразу старик.

Нависло тяжкое молчание, которое вызывало напряжение и какое-то недопонимание между сторонами диалога. Ее прервал вопящий Силантий, который, однако, постарался взять себя в руки, и даже умудрился встать. Хотя стоял все еще, опиравшись руками о стену.

— Ваши светлости, сын Иво Эль Гарден… Простите, бес Черный изгнанник.

Иво выразительно посмотрел на Силантия, повел глазами на женщину. Та на миг усмехнулась, улыбнулась, но увидел это только Иво.

А Силантий прекрасно заметил тот косой взгляд изгнанника.

— Нет, все же сын Иво Эль Гарден, — исправил он. — Гость сказал, что грешен, но хочет искупить грехи. Став оружием Бога, он намерен покарать адову бестию, постигшую Рыжую бестию. Поэтому он и здесь…

Силантий склонил голову, не желая видеть, как на него смотрят. Но он был слишком, видать, хорошего о себе мнения — Святой отец был последним, на кого желали смотреть все находящиеся.

— Рыжая бестия не смогла. Ты подавно не сможешь, — грозно воскликнула женщина.

— Рыжая бестия — не я, — возникал Иво, и говорил это с особым сарказмом.

Отчего та женщина прошипела, выгнула спину.

— Ты падок на оскорбления, Иво Эль Гарден. Сперва оскорбляешь нас, теперь — сильнейшего изгнанника всего континента…

Она хотела закончить говорить, но Иво ее перебил.

— Вы падки на угрозы, мужи и женщины. Сперва предстаете пред зашедшим за тенью, после чего, когда вас что-то не устроило, пытаетесь изгнать его с помощью ручного убийцы. Там, где я чаще бываю, такое зовется «грязь».

— Ты в самом грязном районе всего мира. Добро пожаловать, — лысый старик сказал громко, но по-доброму. — Здесь свои правила.

Он вышел из-за стола. Ростом старик был невелик, да и телом не вышел, ходил медленно, зато осанку держал так ровно, что по ней можно было мерить что угодно.

Он вышел к центру зала, наклонился, поднял меч Иво. Сперва осмотрел его, покрутил, затем направился к изгнаннику. Он вручил ему оружие, протянул двумя руками: одной удерживая рукоять, другой — клинок.

— Ты спрашивал, с кем имеешь честь встретиться? Мы — безликие. Те, кто не обладает именами. Те, чьи лица скрыты за маской теней. Те, кто держит грязный оплот изгнанничества под контролем. Мы не изгнанники, мы не герои. Но мы их союзники, представляющие их в особо деликатных вопросах.

Иво забрал меч, сунул в ножны. Старик развернулся и прошел к правой стене, направился к столу вдоль нее.

— Но кто ты, Иво Эль Гарден? Друг или враг? Защитник или убийца? Щит или меч?

— Тот, кто пришел изгнать беса, что таится в садах. Если слухи, конечно, не врут.

— Слухи не врут, — заговорила женщина, также выходя в центр зала. — Бестия и правда поселилась в Садах смерти. Бестия сильная, бестия страшная. Демон, коих этот мир еще не видал. Огромная, отвратная, слизкая и мерзкая. Одним своим видом устрашает…

— Вы лично видели ее, что утверждаете подобное? — Иво перебил ее, и та вновь разозлилась.

Однако теперь уже старик встрял в речь, тем самым разряжая обстановку.

— Никто из нас ее не видел, Черный изгнанник. Но даже так, утверждать такое мы можем.

Иво окинул их взглядом, сделал шаг вперед, затем усмехнулся.

— Мне нужна информация, а не сухие доводы.

— Это не сухие доводы, изгнанник! — прошипела женщина, стукнув по столу кулаком. — Это сведения, собранные очевидцами. Ты свалился сюда, как снег на голову, грубишь и без малейшего уважения относишься к местной власти, чуть не угробил одного из своих собратьев, а сейчас проявляешь всю свою мерзотность, вызываешь сильнейшее отвращение! Ты отвратителен!

После ее речи, слов и не подобрать было. Женщина, единственная из безликих, явно была самой экспрессивной и дерзкой среди всего совета. Она не задумывалась о том, что сказать — просто молвила то, что думала. И всегда яростно «взрывалась», когда получала не тот ответ, который хотела.

И если все, обычно, выбирали молчание, дабы не провоцировать дамочку пуще прежнего, то Иво напротив, каждый раз дерзил еще сильнее, выводя ее на новый уровень злости.

— Послушайте меня. Все, хотя в первую очередь, вы, — он указал пальцем на женщину. Та аж покраснела и чаще задышала. — Мне плевать на местные законы, плевать на последствия, плевать на советы, интриги, установки и прочее. Я прибыл сюда, в неизвестный мне край, и даже, как вы сами говорите, край самый «грязный».

Теперь он выразительно посмотрел на старика. Тот ответил встречным безэмоциональным взглядом.

— Я прибыл сюда, ознакомленный с местными правилами и контингентом. Я знаю, что изгнанники Баствеста недолюбливают прочих с иных частей континента. И знаю, что они тут имеют определенную власть. Только он пожелают и меня могут стереть с лица мира, поверьте, я знаю, о чем говорю — себе подобных я понимаю, как никто другой. Я прибыл сюда, зная, что теплого приема не стоит ждать, но я прибыл сюда, потому что должен был. Должен изгнать ту тварь, что порочит не только ваши земли, но и земли всего сраного континента. Ту тварь, что представляет особую угрозу. Такую, что, если даже ваша хваленная и великая, сильнейшая Рыжая бестия с ней не справилась, то не справится никто иной.

— Так почему ты так яро веришь, что, если наша хваленная и великая, сильнейшая Рыжая бестия с ней не справилась, то справишься ты? — ехидное лицо женщины прямо пыталось вдавить изгнанника под землю.

— Я не верю, — ловко парировал Иво. — И не смею утверждать, что справлюсь я. Однако кто-то должен это сделать. Если не получится у меня, получится у иного изгнанника, рано или поздно.

— Только ли в деле чести вопрос, Черный изгнанник? — обратился старик, обратился громко, величественным голосом. — Что тебе будет с этого риска? Или ты хочешь сказать, что ты, подобно рыцарю, стремишься защитить весь мир живых?

— Половина правды. Жить хочется всем, но жизни не сыщешь, пока по миру ходит Всадник Апокалипсиса…

— С чего ты взял, что он — Всадник Апокалипсиса?!

Резко в разговор встрял до этого стоявший смирно и молчавший второй изгнанник. Говорил он уверено, голос не дрожал, однако говорил, явно не веря словам своего собрата по духу.

— Полная чушь, дамы и господа! — сразу же после него ворвалась женщина. — Видите, даже Винсент скептически относится к словам Черного отродья — своего собрата, между прочим. Пустите на корм псам чужака!

— У меня контракт. На изгнание Всадника Апокалипсиса. Всадника Чумы, вестника болезней и подобных проказ. Тот, что на белом, как мгла, коне, и тот, кого зовут Мором.

— Что за контракт? — Винсент, изгнанник, подчиняющий тень, спрашивал с особым интересом.

А женщина «горела» так сильно, что вот-вот была готова сама выйти и разобраться с чужаком.

— Сказочник. Демон-перебежчик. Ты должен о нем знать, я полагаю.

И вот она не выдержала.

— Свинство! Изгнанник, заключающий контракты с демонами! Вот поэтому вас, отродий, и пожгли всех. Слухи не врут, вы действительно больше отродья, чем люди. Члены совета, прошу прислушаться к моим словам и хорошенько прикинуть доводы. Старейшина, — она взглянула на старика.

Тот все также безэмоционально стоял у стены.

— Внемлите моим словам! Отродье, о ком слагают паршивые слухи, тот, глаза коего окаянные черным цветом заливаются, кто в плаще цветом ночного неба и с мечом черней сажи в печи, пришел к нам дерзить и выпрашивать информацию о наших землях, о происходящем на них. Пришел, чтобы изгнать демона, по поручению оного демона!

— Успокойтесь, Гризельда, — Винсент подошел и встал рядом с Иво. Перед тем, как продолжить, кивнул. — Черный изгнанник говорит истинные доводы, по которым можно судить, что он не врет.

— Что?! Да как ты смеешь, Винсент…

— Гризельда! — громковато для своего возраста, но возразил лысый старейшина безликих.

Винсент подождал пару секунд, и когда дождался полной тишины, в первую очередь, от Гризельды, громко заявил:

— Сказочник — демон, ваши опасения можно понять. Но это демон, что перешел на сторону людей, и с тех пор ни разу не вкусил живой души. Он, скорее, торговец, выбравший путь сотрудничества. О нем знает каждый изгнанник, потому что так многие существуют. Контракт с ним не обязует, однако все еще выгоден. Демон просит души в обмен на любые желания, соизмереные тому количеству душ, что ему принесли. Благодаря им он живет и питается, душами исключительно мертвых, а изгнанники, в свою очередь, живут своим ремеслом: чаще всего те, кто приносят ему души, просят деньги иль любую иную ценность, за которую они выручат червонец-другой. Все честно, госпожа Гризельда. И, если Черный изгнанник, то бишь Иво Эль Гарден, утверждает о таком грозном демоне, как генерале всей Геенны, он же Всадник Апокалипсиса, приплетая сюда Сказочника, его слова обретают совершенно иной смысл. Потому что демоны Геенны не забывают предательств, особенно таких сильных. И здесь стоит учесть, что, если Сказочник для выполнения такого тяжелого заказа выбрал его, — пальцем он указал на Иво, — значит он действительно силен. Я лично убедился в его силе, он первый, кто смог сражаться против теневых клинков наравне, и, более того, убил бы меня, не остановите вы его.

Все безликие, после речи, зашуршали и зашептались. Даже Гризельда, самая громкая и дерзкая женщина на памяти Иво, уселась и вступила в личную дискуссию совета. И лишь старик все стоял у стены и словно чего-то ожидал.

— Я сделал все, что мог, брат, — прошептал Винсент Иво. Иво благодарно похлопал его по спине.

— Я знаю. Спасибо.

После недолгих обсуждений, среди шестерых сидевших безликих, со своего сидения встал тот, что был в маске: какой-то странный и чудоковатый, слегка пухленький, с голосом «острым» и не самым приятным — Иво радовался, что он молчал до этого.

— Иво Эль Гарден, мы расскажем вам все, что знаем. Как вы просили, не сухие факты. И покажем, разумеется. Старейшина Гаарльд, это решение пятерых из шести сидящих — госпожа Гризельда единственная противится такому исходу. Ваш голос дорогой, но даже он ничего не решает, и, тем не менее, я обязан спросить вашего мнения.

Гаарльд потер лысину, затем вдавил определенный кирпич в стене. Сразу после этого, сработал какой-то механизм, и кусок стены принялся отъезжать, постепенно озаряя ярким светом все еще тусклый, хоть и освещенный факелами, зал. Иво пытался заглянуть туда, увидеть, что же там находится, однако длинные стены, ведущие в помещение, мешали это сделать.

Как стена полностью отодвинулась и открыла проход, Гаарльд рукой указал на проход.

— Я давно уже все решил. Винсент, проводи Черного изгнанника к своему братству. И поведай, что случилось в Садах смерти, нет смысла уже скрывать.

Иво с облегчением выдохнул, а Винсент улыбнулся.

— Не самое теплое знакомство, но тем не менее, Черный изгнанник, — он протянул ему руку, они скрепили знакомство теплым рукопожатием, затем направились в открывшееся помещение.

— И мне приятно, Винсент.

Изгнанники покинули зал. Безликие встали и тоже удалились. Все, кроме Гаарльда. Сперва он подошел к «потерявшемуся» Силантию, щелкнул у его лица пальцами, и когда тот дернулся и опомнился, кивками старик пошутил над ним.

— Можешь идти, Святой отец. Занимайся своими делами. И… пред этим подмойся, прошу.

Силантий не возникая, убежал.

IV. Убита, но не изгнана IV

Взглянув на него, Иво понимал, отчего он был именно «рыжей» бестией. Другого слова здесь не подобрать, что лучше бы описало мужчину.

Рыжая борода. Густая, такой густой еще Иво не видел, туда можно было свободно нырнуть рукой, спокойно «поплавать», цепляя множественное количество крошек и слипшихся воедино волосков. Но это только низ, сверху все было идентично: длинные рыжие волосы, обычно заправленные в толстенный хвост, но сейчас на умершем теле они были в своем первозданном виде.

Поговаривали, что он ни разу за свою жизнь не брился и не стригся. Вообще ни разу, с самого детства.

Рыжая бестия, узнаваемая сразу — такой действительно существовал только один, и спутать его было абсолютно невозможно.

Тело было нагим, лежало на платформе, руки и ноги отодвинуты от прочего тела.

Он был мускулист, крупный, самый настоящий зверь. Кулаком он, кажется, мог размазать череп ребенка без особых усилий, и это высказывание отнюдь без преувеличений. Грудь тоже широкая, с набранной мышечной массой. К бедрам тело сужалось, а в ногах вновь расширялось. Самый настоящий титан. Хотя, до истинного исполина ему не доставало роста: он был примерно, как Иво, ввысь, что не делало его титаном. Крупным — да. Зверем — да. Но не титаном.

Изгнанники разглядывали тело. Помимо них, в комнате были еще колдуны-знахари, поддерживавшие тело и не дававшие ему разлагаться. Они были настолько уставшие, что и не заметили вошедших посетителей. Но даже так выполняли свою работу на все пять баллов.

Теперь Иво с Винсентом подошли поближе. Пока Иво прошел к голове, Иво, скрестив руки, любовался всей этой «грудой», иначе и не назовешь: Тело, конечно, сохранилось, и сохранилось прекрасно, так, что все раны на нем были, как свеженанесенные. И каждый неловкий взгляд, брошенный в его сторону, невольно подзывал к горлу желчь, которую приходилось отрадно сдерживать.

— Убит с неделю-полторы тому назад, — прервал молчание Винсент.

Иво спрятал руки под плащ, подошел на осмотр.

— Чародеи всего Баствеста борются за его жизнь, верят, что еще можно воскресить.

— Душа не покидает тело, пока то не разложится. Умное решение, только не уверен, что возможное.

Иво докоснулся рукой до его волос. На удивление, те были действительно, как у живого человека.

— Все возможно, изгнанник. Черную магию никто не отменял.

Винсент указал рукой на тело. Все продырявленное, как решето, раны окровавлены, вокруг дыр все было покрыто черным, словно под кожу ввели чернила.

— Пробоины в теле: трахея не иначе как под замену, легкие все изорваны — три снаряда попало, еще один прямо под сердцем, желудок тоже пробит, он лопнул под действием силы.

Затем они прошли чуть дальше.

— Кишки как намотало, иного не подберешь. Ноги тоже все пробиты, колено левой ноги прострелено. Вот здесь, на икре, — Винсент указал на левую ногу, — наконечник стрелы…

— Стрелы? С такими дырами, скорее, в него швыряли копьями, если не чем-то иным.

Винсент скривил губами.

— Увы, стрелы, мой друг. Я видел собственными глазами. Но об этом позже. Здесь, — продолжал он показ, — стрела прошла по касательной.

И в том месте, где стрела, как сказал Винсент, лишь царапнула бедолагу, все вокруг тоже покрылось черным.

Иво хотел потрогать то место на коже, но Винсент успел ударить его по ладони и откинуть в сторону.

— Не смей. И никогда не вздумай.

Иво с недоумением посмотрел на изгнанника.

— Это смертельно. Врачеватели, кто первые столкнулись с осмотром, трогали пораженные черные участки тела. Каждый сразу же отправился на костер — таким даже псов не покормишь, те сдохнут моментально.

— Есть догадки, что это?

— Никаких. Я был с Янисом в ту ночь. И то, что видел, не передашь словами.

— Ты был там? — не отводя взгляда от трупа, спрашивал Черный изгнанник.

В ответ Винсент промолчал, но в данном случае это был ответ «да».

Затем отошел от тела. Иво еще раз прикинул ранения, все факторы, еще раз обдумал все, исходя из полученной информации.

— Это непобедимая тварь, Иво. Таких демонов мы еще не встречали в своей жизни.

— Непобедимых тварей нет, — Иво вернулся к голове, отодвинул веки и всмотрелся в глаза. Обычные, без изменений.

— Теперь есть.

Иво отвел голову, сложил руки на свободный участок платформы. Затем прикусил губу, сменил задумчивое выражение, отошел к Винсенту.

— Ты назвал его Янисом. Это его имя?

— Да. Янис Донвар, последний из своего рода, предводитель Братства единого клинка, крупного лагеря изгнанников с запада. Сильнейший изгнанник, коего я знаю. Не сочти за грубость, я признаю твою силу, но даже ты ему в подметки не годишься.

— О трупах принято говорить в прошедшем.

Винсент усмехнулся.

— Рыжая бестия мертва, но не изгнана.

Иво не спорил. Ему даже импонировала такая преданность своему лидеру. Он вернулся к делу.

— Что было в ту ночь?

Винсент скрестил руки, взгляд устремил на изрешеченное тело товарища.

— До нас дошли слухи, что в Садах смерти завелась падаль, крупная и опасная. С ней столкнулись наши, отряд двух изгнанников, возвращались с приграничной территории Баумании. Один из них чудом выжил и рассказал, как они встретили настоящее чудовище. Янис сначала отчитал его, что тот бросил товарища и, поджав хвост, сбежал, лишь потом выслушал. По всему описанию — типичный Высший демон, их всегда одинаково описывают: страшный, отвратительный, разумный, с похожим на человеческое тело строением. Только тут он добавил, сделал акцент на том, что демон был на коне. В первый раз, когда Янис это услышал, он засмеял тот мужика.

Резко в комнату вошли колдуны. Они перебили рассказ изгнанников, но невозмутимо и, словно никого, кроме них, нет в комнате, прошли вперед и сменили тех, что поддерживали тело до этого.

— Потом Янис отправил еще три пары изгнанников на охоту, — продолжал Винсент, — думал, что шестерых, пускай и не сильнейших, хватит, чтобы разобраться отродьем. По итогу те не вернулись спустя два дня. Тут Янис Донвар и задумался.

— Задумался?

— Именно. Ты его не знаешь, но он до чертиков практичный человек, а еще никогда не недооценивает события. Никакие. Он знал, что шестеро должны были справиться с Высшим демоном, пускай даже, если бы выжил всего лишь один. Но вчетвером не изгнать Высшего демона — это надо постараться. Как бы то ни было, после этого Янис самолично собрался на охоту, меня прихватил на всякий случай, как будто предчувствуя неладное.

Винсент вновь отвлекся на колдунов. Эти были отдохнувшие, по их манере поведения было видно, что они волей-неволей слушают его рассказ. Изгнанника это слегка раздражало.

— Что было потом? — возвращал Винсента Иво.

— Потом был кошмар. Мы собрались в ночь, специально, чтобы мне было максимально легко сражаться.

Он достал свои клинки.

— Морис. Теневые клинки. Объяснять, что такое живое оружие, нет смысла, я так понимаю.

Иво с особым интересом взглянул на два кинжала — те не прекращали «пылать» тенью, а столь уникальный и необычный внешний вид еще больше подтверждал наличие души демона внутри оружия.

— Тебе вручили реликвию? Должно быть, Янис Донвар ценил тебя, Винсент. Но откуда вы их достали? Мне известно, что живые оружия настолько хорошо запрятаны, что найти их, скорее, чистого рода везение, практически несуществующее.

— Ценит, — сперва поправил Винсент. — Что до находки, то, если все так, как ты сказал, как тебе удалось завладеть призрачной косой Шепота смерти? Она считается сильнейшей и ужаснейшей из всех оружий. Вопрос не удачи, вопрос подготовки. Как бы сильно не были запрятаны реликвии, карты помнят все. И те, кто их прятали, оставляли подсказки для своих предков. Морис мы нашли в глубинах Черногорских высот, практически на выжженных землях. А где ты откопал косу Шепота смерти?

— В ее храме, как не странно. Правда, в случае с косой, проблема была не найти, а заполучить — владелица оружия очень постаралась, чтобы никто не завладел ее реликвией.

— Вот оно как, — Винсента слегка пробило на смех. — А с этими все было наоборот: мы неделю торчали, отбиваясь от полчищ всяких уродов, обыскивая каждый камушек. Карта была не до конца дописана, пришлось выкручиваться на месте самостоятельно. Но сейчас о другом.

Он сложил клинки на место — укрепил их на поясе, вложив в ножны из тугой телячьей кожи.

— Как-нибудь еще побеседуем об этом.

— Надеюсь, Иво. И надеюсь, к этому моменту в беседе с нами будет участвовать Янис, — он вновь окинул его тело молниеносным взглядом. — Ночью, когда тень берет вверх, Морис раскрываются на полную. В тени они делали тебя практически неуязвимым, невидимым глазу уж точно. Но в ту ночь нам это вообще не помогло. В садах первое время мы не могли отыскать бестию. А потом нашли. Он вышел вальяжно, как король этих земель, так медленно и так лениво. Пересекся с нами взглядом, что-то сказал. Буду честен, я не помню, что он тогда пробормотал. Зато прекрасно помню его лик, как он выглядел.

— Продолжай.

— Гнилое тело. Как живой труп. Личинки торчали, дышал он скверно, громко, хрипел постоянно. Зато конь призрачно-белый, как настоящий, только неживой словно. На конине был его лук, самый могучий лук, что я видел в действии. Он вооружился, затем положил свои мерзкие пальцы на тетиву. И, когда натягивал, стрела сама создавалась у него на пальце — ядовитая, кривая, но летящая так быстро, что уклониться от нее, считай, невозможно. А стреляет он так, словно стрелы пускает из своих глаз, быстро и метко.

— И все же, Винсент, — Иво подошел к телу Яниса Донвара, — мне с трудом верится, что эти дыры сделали стрелы. Такое неподвластно наконечнику.

— Не ищи логики, Черный изгнанник. Здесь ее нет. Здесь только ужас, пропасть и отчаяние. Янис, когда чуть не откинул копыта от первой шальной стрелы, моментально отбросил повязку с глаз. Иво, я знаю его семь с лишним лет. Ни разу за время, что я с Янисом, он не снимал повязку с головы. Он побеждал любого с закрытыми глазами, сражался так, потому что и без зрения был могуч.

— Я не понимаю этого. Зрение слишком много дает преимущества.

Винсент сложил губы в неловкую странную некрасивую улыбку.

— Янис отказался от зрения, чтобы вывести иные свои четыре чувства на новый уровень. Он отказался от зрения, чтобы слышать, чувствовать, осязать, вкушать лучше, чем любой другой человек, чтобы благодаря этому побеждать. И, поверь мне, у него получилось. К тому же, ты же тоже закрывал глаза во время нашей схватки. Ты должен понимать его.

— Я закрываю глаза, потому что чувствую ауры. Это невозможно объяснить словами, но, когда закрываю глаза, начинаю видеть.

— У него, — усмехался Винсент, — все точно также.

Изгнанник подошел к Иво, они начали смотреть на безжизненное лицо Яниса, последнюю его гримасу перед смертью.

— Схватка наша длилась минут пять, если не меньше. Какое-то время мы старались сблизиться, нанести удар. Но это были тщетные попытки. Пока Янис кружился и отвлекал его, я приближался, чтобы нанести роковой удар. Мы хотели изгнать его с одной серии ударов, использовать наше преимущество моей незаметности. Но ошиблись, и ошибка стоила жизни Яниса.

— Он тебя заметил?

— Позже да. Я-то смог нанести удары — вонзил оба кинжала ему в спину. Да только толку ноль, демон отпрыгнул и моментально натянул тетиву, пустив в меня стрелу.

— И все же ты жив. Почему?

— Потому что Янис пожертвовал собой.

Винсент указал на глаза, приоткрыл веки.

— Глаза — самое сильное, чем он обладает. И в них его изгнанническая сила. Он может меняться местами с тем, что видит, с любым объектом. И, когда стрела уже едва касалась меня, я резко оказался далеко. Крутанул головой, а Янис уже лежал на земле с пробитым горлом. После — со всем остальным, демон безжалостно пустил еще с десяток стрел. Одной, правда, промахнулся, задел край ноги, — он посмотрел на почерневшую икру Рыжей бестии. — Я понял, что, если умру, все будет потеряно. Вернулся в лагерь, все рассказал. Днем мы отправились на место битвы, а тело Яниса лежало, такое, какое ты видишь сейчас. Мы сразу же его забрали и спустили сюда. С того момента все, кто только способны, работают над его воскрешением. Что радует — работают успешно.

— Есть шансы, что его воскресят? — Иво провел рукой по горлу, нащупывая сонную артерию.

— Это вопрос времени, Иво. Но, да, шансы большие. Возвращаясь к нашему диалогу, к слову, больше мне нечего тебе рассказать. Это вся информация, собранная ценой сильнейшего изгнанника Баствеста и нашими братьями.

— А битва где была?

Иво нащупал артерию, слегка сжал ее. Та была упругой, эластичной. Затем он рукой повел дальше, дошел до места ранения, пальцами едва касался черных отметин от ранения Всадника апокалипсиса. Пока Иво не отвел руку, Винсент не начал говорить.

— В тот вечер — восток садов. В первый раз — ближе к западу.

— Вот оно как…

Иво пошатнулся, рукой успел опереться на платформу, но та из-за этого содрогнулась. Маги, что поддерживали состояние тела, чуть не сбили концентрацию и на секунду заклинание пропало, но один из них вовремя взял все в свои руки и выдержал поддержание в одиночку. К нему быстро подключились его собратья.

Они хотели выругаться на изгнанника, но не сделали этого — слова бы отвлекли от работы.

Сам Иво протер лицо ладонями, на них скопилась влага. Изгнанник намок, пот ступил, в глазах немного темнело.

В это время Винсент достал закрепленный за внутренний карман куртки флягу, дал ее изгнаннику. Иво понюхал — вода. Он жадно выхлебал содержимое, затем отдышался. Следом за флягой собрат по цеху вручил еще один предмет: сосуд, стеклянный, причем выполненный из обычного хрупкого стекла. В нем Иво чувствовал ауру — душу. Ее он также жадно высосал, параллельно взирая, как чародеи смотрят на него с презрением и страхом, хотя и с изгнанниками они были уже знакомы. Чего уж, они спасали одного из них, если можно выразиться, что мертвого можно спасти.

— Чревато использовать живое оружие и не иметь с собой души. Думал, ты понимаешь.

Состояние постепенно улучшалось, хотя стоять на своих двоих без поддержки все еще было тяжеловато.

— Мои закончились, а восполнить не успел.

— Значит, воспользуешься моими. Я дам тебе парочку на сутки. А сейчас вечереет уже. Проспись, а завтра подготовишься к охоте. Я все равно пойду с тобой, торопиться нам нет смысла.

Иво холодным взглядом, взглядом убийцы, взглянул в глаза убитого Яниса; безжизненные зеньки, что по сей момент цеплялись за свое существование и, казалось, все еще мерцали изгнанническими бликами.

— Да. Конечно.

Иво говорил вскользь, словно и не знает, на что отвечает.

Винсент простился с телом товарища и наставника, затем кивнул одному из магов. Тот ответил тем же. Затем они вышли из зала.

В том, где Иво встретился с безликими, уже было пусто, даже аур не ощущалось поблизости.

— Наш дом находится дальше от Баствеста, там и до садов ближе. Так что, Черный изгнанник чувствуй себя, как дома.

А после Винсент добавил.

— Я конечно замолвлю за тебя словечко, однако, как встретишь наших, не забудь…

Иво остановился, посмотрел на Винсента. Тот ухмыльнулся.

— Рыжая бестия убита, но не изгнана.

V. Мор I

Не спали лишь дозорные. И Иво.

Первых понять можно: наблюдатели, стоявшие на страже этой ночью, готовые разорвать каждого незваного гостя. А вот Черный изгнанник готовился к вылазке.

Он был бы рад послушать Винсента, да только не мог себе позволить задерживаться. И рисковать жизнью, или даже душой, еще одного, подобного ему, гибрида. В этом попросту не было смысла. Винсент рассказал, как ему и Рыжей бестии не удалось вдвоем изгнать отродье. Что изменится, замени бестию на него?

Одно его радовало: не нужно было прикрываться. Он был сейчас там, где все — такие же, как и он. Такие же упыри, чудища, ненавистные теми, кого они защищают. Все с одинаковой судьбой, одинаковой участью. Радовало, что не нужно будет искать сотню причин, почему он уходит куда-то ночью. Достаточно сказать, что на охоту, и тебя поймут без лишних слов. Единственное, что Иво не мог сказать Братству единого клинка, то, что он — носитель живого оружия. Этого они могли не понять.

После раскола и падения всего изгнаннического общества, оставшиеся разделились на три основные категории.

Первые стали Духовным орденом, под предводительством Ордовика, коего они чтили, как отца. Они даже негласно звали себя семьей, а не орденом. В этом обществе изгнанников царила исконная цель, видение мира, что они — гибриды, созданные давным-давно эльфскими анимансерами, даже будучи гонимыми и преступными, обязаны чтить свои корни и стоять на страже живого. Даже при свинском отношении к себе. Ордо привил каждому члену своего ордена такое правило: «Работай в тени и не убей, не изгони». И, так или иначе, каждый, кто приходил в орден, становился истинным щитом Эксодии.

Вторыми были изгнанники Братства единого клинка, расположившиеся в Баствесте. Их явного лидера Иво не знал даже по слухам и историям, хотя сейчас и догадывался, что им был Янис Донвар (или как сказал бы Винсент, им является Янис Донвар). Зато Иво прекрасно знал мировоззрение западных собратьев — те еще революционеры. Сторонники, что жизнь с ними обошлась жестоко, и что они достойны лучшей жизни. Жесткие и черствые, где-то прям, как животные, братья клинка являлись могучим отрядом, слаженным коллективом, имеющим бесконечный боевой опыт с каждым представителем мира: и живым, и мертвым. И весь этот опыт они накапливали, чтобы по итогу свергнуть современную власть и гонения, чтобы наконец-то выйти во свет.

Третьими были такие, как Иво — вольные изгнанники, свободолюбивые, со своим кодексом чести и своим видением картины. Одиночки бродили по миру, изгоняли встречавшихся на пути демонов и иную нечисть, занимались всем, что попадется под руку. Они занимались всем, чем только захотят, и ничто их не держало, им было плевать на законы этого мира, было плевать на то, как изменится ситуация. Они просто жили, дорожа своей свободой больше, чем даже жизнью.

И, если с одиночками все понятно, то между крупными объединениями изгнанников всегда были негласные конфликты. О них никто не говорил, никто в открытую не заявлял о нападениях или прочих пакостях. Но каждый смотрел на представителя иной касты глазами злобными, ненавистными и презрительными.

Преимущественно, Иво общался лишь с Духовным орденом; с Ордо отношения были исконно дружескими, но сейчас, в Баствесте, Иво поближе познакомился и с представителями другой стороны неоглашенного конфликта. И те показались ему такими же, правда, действительно куда жестче и суровее. В них словно кипела иная кровь, кровь воинственная, кровь горячая, чем в орденских, что была «хладнокровнее» и спокойнее. Но это были все те же упыри. Такие же, как и он.

Изгнанник вышел из палатки. Во второй раз увидел маленькую изгнанническую деревню, которой даже имени не дали. Скрытая за Хельсингским лесом, с обычными домишками, трактиром, оружейной, она больше походила на разбитый военными лагерь. Даже знамена клинка витали на вышках по всему периметру, хотя внутри были и знамена Хельсинга, видать, для прикрытия.

Он прошел быстро к восточному выходу, откуда была прямая дорога в Сады смерти. Шаг изгнанника хоть и был быстр, но в то же время тихий, дабы не наводить лишнего шороху.

Подойдя к воротам, изгнанники братства сразу увидели Черного изгнанника. В ночи не было видно, кто это был именно. Иво кивнул тому, что был сверху, затем обнажил клинок и указал его острием в сторону садов. Такой жест был популярен среди изгнанников, означал, что тот идет на охоту.

Как и думал, вопросов у дозорных не возникло.

VI. Мор II

Погода портилась. Поднимался ветер, причем ветер жестокий, ревущий и метущий, сильными потоками сносящий все на своем пути.

И этот ветер словно гнал изгнанника вперед, упирался ему в спину, а когда тот сворачивал с пути, яростно срывал с его головы капюшон, открывая лик каждому, кого только можно встретить.

А встретить здесь можно было кого угодно.

Он еще не ступил на земли Садов смерти, еще не ступил на пепельные мертвые клочки земли, где под таким ветром все должно осыпаться. Общим понятием подобное явление называли «выжженными землями» — землями, с которых высосали всю жизнь, отобрали ее у плодородных земель континента. Иво читал как-то по детству о подобном в какой-то скучной книжке по истории. Во время смуты, когда демоны пошли жестокой войной на мир живых, наряду с изгнаниями представителей разумных рас, они также и изгоняли земли, потому что те обладают самой высокой жизненной энергией во всем мире. Именно земля, питающая десятки тысяч растений и животных, служит верхом жизненного цикла, и, как бы это, может, странно не звучало, но земля тоже обладает душой. По крайней мере, так утверждают анимансеры, изучающие науку о душах, их явлениях и всем таком. А то, что отродья Геенны «выжигали» и изгоняли земли, лишь подтверждает их слова.

Но пока еще была здоровая земля, правда, уже отрезками чахлая, значит, сады были близко.

А еще Иво чувствовал некие ауры по близости. Они были не по пути, находились севернее, и ауры были паскудные, проще говоря. Это были не чудовища или не бессмертные отродья, это были люди, только люди с «плохой» по всей видимости репутацией.

Иво хотел проигнорировать, но затем услышал лязг мечей. Звук был такой тихий, тем более прикрытый за сильным ветром, однако это щелканье Иво знал как никто другой.

Он сменил курс, ускорился. Ветер дул слева, капюшон постоянно слетал, тем более на бегу.

Пробежав полверсты, затем слегка сместившись направо, глазами изгнанник увидел схватку. А подойдя поближе, понял, что это была не схватка, а простое избиение.

Два тела валялось на земле, окровавленные, одному отсекли руку, другого просто проткнули и поводили сталью в теле. Рядом с лужей крови барахтался еще один, приглянувшись, эльф. Руками он толкался о землю и старался быстрее ползти назад. Спереди него стояло четверо ублюдков, еще трое валялись мертвыми, убитые более «гуманно». Эти четверо нагоняли и насмехались над эльфом, и вот один замахнулся, целясь в коленную чашечку.

Иво не думал, ринулся, параллельно обнажая меч. Понимая, что обычной скоростью ему не удастся преодолеть расстояние, совершил телепортацию. Оказавшись прямо у эльфа, с грохотом он ударил мечом снизу, встречая летящий меч врага. Благодаря неожиданности и силе, вложенной изгнанником в удар, меч противника отлетел наверх, затем прилетел, едва не проткнул одного из четверых, того, что стоял позади и глумился.

Напавший резко отпрыгнул, затем короткими шажками доковылял до своего оружия и быстро схватил его. Он отвлекся, отвел взгляд, даже не слышал крики своих товарищей, но зато скоро почувствовал, как глотка его касается затупленного меча из черного титана, а глаза Иво с презрением разрывают бедолагу на части.

Все отошли назад, но выставили мечи, угрожая.

— Иво! — резко послышалось сзади.

Иво не отворачивался, глядел в оба, не терял из виду каждого ублюдка.

Эльф встал, подбежал к изгнаннику, расположился слева от него. Иво краем глаза глянул, это был Силлиар, тот самый эльф, с коим Иво познакомился в повозке по пути в Баствест.

Иво отбросил ублюдка от себя, тот плюхнулся на землю, резко отступил назад и вновь плюхнулся. Эльф с изгнанником сделали пару шагов от них.

— Кто ты такой, мать твою? Хер ли забыл здесь, сучий потрох? — сплевывая кровью, выражал явное недовольство брошенный изгнанником.

— Что здесь случилось, эльф? — Иво игнорировал слова одного из четверых.

Силлиар посмотрел на двоих жестоко убитых, горестно вздохнул.

— Хотел до Аурама добраться, нанял ребят за хорошую плату. А здесь они…

Стороны конфликта вновь пересеклись взглядами.

— Ну а дальше, думаю, сам догадываешься, — продолжал эльф.

— Кто ты такой, сука? Я тебя спрашиваю? — тот самый урод кричал и едва ли не рвал всю свою глотку от злобы.

Резко выступил из их группы тот, что стоял позади. Его лица до сего момента не было видно, зато теперь Силлиар и Иво поняли, кто это был.

— Его зовут Иво, Вальдер. Иво Эль Гарден. Наемник или путешественник, как больше нравится.

Чернорук был один из банды, и по его лицу было прекрасно видно, как он не рад видеть мужчину в черном плаще.

Вальдер был лидером всей шайки. Он отряхнулся, вооружился мечом, затем ступил вперед.

— Наемник или путешественник, говоришь… Чернорук, тебя в детстве видать сковородой херачили по свиной башке! Это ж изгнанник, мать его! Отвратный тип, что суккубов трахает да душами закидывается, як наркоман всякий. Глуп ты, Чернорук. Глуп и туп, прям как твоя мать кошелка.

Все, за исключением Чернорука, громко засмеялись. Чернорук прекрасно помнил навыки владения мечом Иво, и оттого смешно ему вообще не было.

— Он не соперник тебе, Вальдер. Поверь моим словам, или очень сильно пожалеешь.

— Мне? Не соперник?

Вальдер надменно ступил вперед.

— Интересный у тебя меч, бес. Когда оторву его с твоими руками, возьму себе в качестве трофея. Назову его… Хм, Бесова игла. Да, Бесова игла. Прекрасное название для трофейного орудия.

Вальдер с выпадом напал на изгнанника. Иво с холодным рассудком парировал, ловко откинул эльфа в сторону, чтобы того ненароком не задело. Затем отразил еще пару ударов. По итогу, когда меч из черного титана удержал меч Вальдера, Иво вложил всю свою массу в удар, корпусом «пырнул того», а когда лидер шайки упал, направил меч прямо ему в глаза. Вальдер зажмурился, на миг испугался, но меч воткнулся в землю, лишь целуя щеку человека. Как открыл глаза, увидел лицо изгнанника, бесчувственное и холодное.

Иво сразу вынул клинок, шагнул ближе к остальным. Все, опять же, кроме Чернорука, подготовились к схватке.

— Идите прочь с этих земель. Не дай бог к утру замечу хоть одного из вас — пощады можете не ждать…

Речь Иво прервала мертвая хватка Вальдера — он цепанул изгнанника за ногу, дернул ее и уже направлял летящий кортик прямо ему в икру. Кортик почти достиг своей цели, однако моментально Иво пропал из виду. И также моментально, как вспышка, появился чуть дальше, замахивающийся мечом.

Все прошло быстро. Рука Вальдера, которой он держал кортик, отлетела так, словно и никогда ему не принадлежала, а сам Вальдер не понял, что ему отсекли конечность. Понял только, когда разглядел обрубок руки, затем — саму руку, до которой он докоснулся оставшейся левой рукой.

Вмиг он завопил, истошно, от боли, закричал. Бандиты восприняли это, как угрозу, ринулись в атаку на Иво. Все, кроме Чернорука.

Ему не хотелось этого делать. Он не любил убивать себе подобных. Но не всегда все происходит так, как мы того хотим. Иво скверно покосился, смел свою хладнокровную мину, сменил ее отвратительной и угрюмой. Первого он перерезал хлестким ударом в живот — от ранения из того показались кишки и прочие внутренности, а кровь забрызгала все лицо Вальдера, отчего тот даже закашлял.

Удар второго Иво сначала парировал. Затем — отбил, ошеломив бандита, после чего хлестнул его по одной ноге, затем — по другой. Из-за того, что мужчине резанули его мышцы ног, он упал на колени и отбросил меч, а Иво, не задумываясь о морали, пощаде или еще чем-то, способном поколебать его разум, замахнулся и рубанул бандита по шее. Голова того отскочила и влетела прямо на землю, встречаясь с напуганными глазами Вальдера, усиливая эффект ужаса и шока лидера.

Чернорук не двигался, руки сложил на пояс, голову отвел и тихо выругался. Иво направил кончик меча на него, однако, не увидев никакой реакции, смахнул мечом, очищая лезвие от крови, приклонился к трупу с отсеченной головой, взяв край его куртки, провел по лезвию, затем сунул меч в ножны.

— Бес! Демон! Отродье! — вопил Вальдер.

Силлиар смотрел и ужасался, однако виду не подавал. Он хотел бы отвернуться, да только не позволял себе, ведь, отвернувшись, резко стал бы уязвим к любой атаке.

Чернорук подошел к Вальдеру. Напоследок он посмотрел на него. Глаза покраснели, из эмоций на лице — и жалость, и сожаление, и ненависть. Он прервал это прощанье взглядов своим клинком, занесенным прямо в горло лидера. Вальдер еще какое-то время кашлял и булькал кровью. А после утих.

— Я не хотел, Чернорук, — Иво оглянулся на место бойни, еще раз взглянул на ее последствия.

— Я знаю, — холодно отвечал бандит. — И все же, случилось, что случилось.

— Иво! — эльф кричал и подзывал изгнанника.

Тот незамедлительно подоспел к аурамцу.

— Черт возьми, ждал чего угодно, но не того, что меня выручишь именно ты!

Эльф был на эмоциях, говорил громко, видно было, что его до сих пор будоражит и колотит. Иво положил руку ему на плечо.

— Передавай королеве Шае весточку от меня. Скажи, что Эль Гарден скучает по лесу.

Силлиар сначала мило улыбнулся, затем широко оттопырил глаза, выпучил их. Он хотел прокричать, уведомить об опасности, да только Иво понял все из без слов. Он вновь вспышкой пропал и также со звуком и мерцанием появился, только сзади. Чернорук заносил кортик прямо под ребро. Иво, оказавшийся сзади него, схватил того, рукой перехватил кинжал, затем — отобрал. Как только кортик оказался в руке изгнанника, он вонзил его Черноруку прямо в сердце, точно и ювелирно. И всю предсмертную агонию пришлось лицезреть, удерживая тело оставшегося бандита на руках. Он секунд шесть побарахтался, затем стих.

Как только стих, был уложен на землю.

Силлиар хотел что-то сказать: взял воздуха в легкие с отчетливым звуком, затем заикнулся, но Иво его опередил.

— Не смей, Силлиар. Ничего не говори.

Эльф не понял подобного, однако верзить не стал — послушно встал рядом. Они склонили головы, сложили ладони, вытянув руки вниз. И простояли так минут пять. Молча. Взирая на Чернорука.

— Прости за грубость, — Силлиар прервал молчание, — но все же зачем ты прибыл в Баствест? Примкнуть к остальным изгнанникам?

— Нет.

— В чем тогда причина?

— Причина, Силлиар… — Иво отступил, проверил свое снаряжение, затем словил носом каплю, прилетевшую прямиком с неба.

Дождь пошел.

— … в том, что есть неотложные дела, в этом грязном, разящем смертью, уголке мира.

— Вот оно как.

Эльф также отошел, укрылся за длинной ризой, прикрывая руками лицо.

— Не хочешь завтра выступить в Аурам? Там, конечно, изгнанники открыто не заявляют о себе, зато и не гонят их, только встреться.

— Я знаю, — перебил Иво. — Знаю Аурам ближе, чем ты можешь себе представить. Но нет, Силлиар. В Аурам я пока не могу себе позволить. Позже — вполне возможно, но не сейчас.

— А что сейчас? — мокрыми пальцами протирал свое лицо эльф.

Иво направил взгляд на восток. В сторону, где живых не чтят.

— А сейчас неотложные дела.

VII. Мор III

Ночная Эксодия была невыразительно прекрасной. Всегда. Независимо от времени года. Даже мертвая земля, треклятые Сады Смерти чем-то прекрасным отдавали. Хотя и не оспоришь, что в них мало чего красивого осталось. Но, даже в кучке вечного пепла, под ногами находилась некая красота. Что-то вечно дивило Иво в этих местах, пускай он и не был частым гостем выжженных земель, территорий мертвых и отобранных у их исконных поселенцев. Но даже так. Они все равно оставались красивым райским лежбищем. Нужно лишь увидеть эту красоту, прочувствовать ее. А еще… Искоренить всех, кто хочет отобрать это наследие у коренных жителей этого мира.

Иво неспешно шагал вглубь садов. Бушующий ветер вперемешку с проливным дождем создавали неописуемую атмосферу скорби и страха. Сады словно выли, молили о пощаде, о жизни, но их никто не слышал.

И сейчас, вновь взглянув на так называемые Сады смерти, он еще аз осознал, почему их прозвали садами.

Здесь росло много роз. Когда-то, разумеется. Но былое наследие и величие красоты земной отдавало ее отголосками. Здесь все было темным, угасшим, увядшим. Деревья остались, как и кустарники и прочая живность, да только вся без зелени — почерневшие ветки да и только. Причем, ветки пепельные, из-за взбушевавшегося ветра в садах все перемешалось, повсюду был пепел, летящим прямиком в лицо путника.

Розы, да. На них указывало множество голых ветвей, голых и шипастых. Но дотронься ты хоть до одного шипа, он посыплется прахом и пеплом.

Сады словно возвращали его в тот треклятый день. И слишком многое напоминали. Напоминали о чащобе близь Верхоянска, где он изгнал падаль. Напоминали о ней, потому что там тоже был участок мертвой земли, где при малейшем касании все осыпалось. Множество шипов напоминало о той малине, которую бедняга дочка старика Тихого собирала и цепанула при нападении. Вспоминая все то, что случилось, лучше явно не становилось.

Изгнанник много, что повидал. Много делал зла, и, наверное, добра тоже. Но были иногда у него воспоминания, которые он предпочел бы забыть навсегда. Не потому, что не дорожил ими. Скорее, напротив — есть настолько сокровенные и дорогие воспоминания, которые хочется забыть, ведь их близость к тебе сгрызает и уничтожает тебя изнутри, ломает всего полностью.

Все было бы не так. Точно не так, выживи бы ты, старик…

Иво не терял концентрации. Думал о всяком, но не терял, готовился к худшему, надеясь на лучшее. На миг он зажмурил глаза, так, что даже больно сделалось, а после открыл их, забыв обо всем. Обо всем лишнем сейчас.

Сейчас был только он. И тварь, ожидающая где-то там, впереди.

VIII. Мор IV

Звук, словно песок сыпанулся, с каким-то оттенком треска. Звук издался справа. Иссушенная «до смерти» ветка издала его. Изгнанник оставался все таким же непоколебимым, спокойным, даже руку на рукоять меча не положил. Он все также шел себе в прямом направлении с безжизненным выражением лица. Догадки не провели — жертва сама найдет его, не заставит долго ждать. Очередной хруст, уже более небрежный. Жертва передвигается быстро, слишком быстро. Еще буквально минута и она нападет на изгнанника. Иво был к этому готов. И он ждал.

Ожидания оправдались. Справа от Иво, из куста, находящегося в пяти метрах от него, вылетела небольшая туша демона, выставившая когти прямо в сторону изгнанника. Тот незамедлительно принял оборонительную стойку, вытащив моментально меч из ножен, затем ловко отразил атаку демона. Это был загулявший одинокий марш — демон звероподобной формы, смахивающий на мутировавшую псину. Демон не самый сильный, если он один, только вот, марши одиночками не передвигаются…

Демон отлетел в сторону и хорошенько так приложился всем телом о дерево. С его ветвей посыпался прах, а само дерево пошатнулось и чуть не повалилось на землю. Иво резко телепортировался впритык к демону и нанес оглушающий удар мечом. Марш взвыл от боли. Осознав, что он больше не сможет нормально передвигаться, парень обратился черным пламенем и нанес последний удар по демону, сжигая его плоть. Демон напоследок пискнул, но следом замолчал, и его тело безжизненно повалилось на землю, постепенно начав увядать. Иво изгнал его: почти невидимая форма души принялась переходить в тело изгнанника. Как только душа полностью покинула тело марша и переместилась в тело Иво, тот вдохнул холодного воздуха от наслаждения и широко растянул уголки своих губ.

Голод играл свою роль.

Не успел Иво насладиться добычей с охоты, как на него со спины напали еще трое маршей. Изгнанник ловко увернулся, избежав атак демонов, он сразу же перешел в наступление: первого он изгнал чересчур быстро — демон замешкал и, из-за того, что не обладал подобным изгнаннику разумом и достаточной реакцией, не заметил, как он переместился к нему за спину. Оставшиеся два марша почувствовали инстинкт самосохранения, увидев могущество изгнанника и принялись убегать в гущу леса. Благодаря своим невнушительным размерам, скорости им было не занимать. Также быстро, как они напали на Иво, они и ускользнули от него. Все сады зашумели от звуков побега. Демоны бежали от охотника сквозь безжизненные лысые кусты и пепельную землю, из-за чего и создавалась эта «симфония звуков». Однако Иво никак не уступал им. Он преследовал их со всем азартом и искушением, стремился догнать и стереть с лица земли этих двух жалких созданий. Словно мелких псов, которыми хотел полакомиться оголодавший хищник. Телепортируясь почти впритык к маршам, он уже был в буквальных миллиметрах от их тел. Одного из них он так и настиг: переместился лицом к лицу к бежавшему и повалил его на землю, после чего молниеносно нанес роковой удар, изгнав его.

Марши не обладали речью — лишь иногда кряхтели что-то себе под нос, либо издавали зловещее дыхание. Но, если бы они умели складно говорить или кричать, третий оставшийся сейчас бы молил о пощаде или провопил свои мольбы на все сады, да так, что изгнанники братства, расположившиеся достаточно близко к садам, проснулись от происходящего. Это было изгнаннику на руку. Пока Иво поглощал душу демона, оставшийся пока еще в живых марш немедля бежал дальше. Его скорость достигала двадцать метров в секунду — адреналин давал о себе знать. Аура изгнанника вселяла ужас и страх, и сейчас, в сравнении с той мелкой, хоть и демонической, но простой аурой животноподобного марша, именно она была настоящей демонической. Изменив траекторию и взяв направление немного левее, демон учуял сильную вонь от мертвой земли и обратил внимание на заваленную иссушенными деревьями поляну, в которой красовался огромный овраг. В его голове что-то стукнуло; именно туда он и направился. Проскочив обвалившиеся деревья, марш залез в огромную яму под огромным еще стоящим дубом и прижался максимально сильно к стенке ямы; с самой поляны его не должно было быть видно. Хорошенько спрятавшись, марш почти затаил дыхание — лишь сопел себе легонько, вынюхивая приближавшегося изгнанника. Но его запаха не было, лишь та самая вонь от земли. Обладал бы марш сердцем, сейчас бы оно колотилось сильнее церковного колокола в крещение.

Демон затаился. Едва дышал, выжидал чего-то. Сомнительное решение, конечно. Куда логичнее смотрелось бы просто бежать быстрее ветра в любую сторону, после чего найти своих сородичей и остаться с другой стаей. Конечно, никто не давал гарантий, что та стая не растерзает тебя в порыве безумного голода, но это всяко безопаснее, чем оставаться рядом с бушующим монстром, сверкающим черными огоньками.

В садах повеяло какими-то благовониями… Чем-то непонятным, словно запах оливы. Но марш не знал такого аромата, поэтому в его голове этот запах был просто резким и отличным от вони выжженных земель садов. Он вытащил голову из ямы, в которой пережидал опасность, дабы понять, от чего исходит этот запах… Он был нечетким, сконцентрированным по достаточно большой территории. Наравне с запахом появилась та самая ужасающая аура Иво.

Марш моментально вернулся в яму. Инстинкт самосохранения немного подвел, и, фактически, до изгнания демона оставались считанные секунды. А хотя, фортуна может быть благосклонной к этому отродью в данный момент. Аура его все усиливалась и усиливалась. Жар от черного пламени уже чувствовался на кусочках кожи демона — так ему казалось. Это были обычные «колики» от страха. Марш прижимался к краям ямы сильнее прежнего, а его самый развитый орган — нос — свистел из-за учащенного дыхания. Иво появился почти незаметно. Демон не видел его, но отчетливо чувствовал его запах. Олива.

Иво сел на одиноко лежащее на земле дерево. Он был спокоен, медленно дышал и разглядывал местности. Отвратительные, гнилые «трущобы» природного наследия все же каким-то чудом дарили гармонию его душе. Меч из черного титана пылал черным пламенем, а под капюшоном виднелись 2 ярких огонька.

Ветер своим порывом повалил одно и мертвых деревьев на землю, после падения все вокруг озарилось густым пеплом и прахом. Видимость стала нулевой, еще и дождь сильный мешал, но даже в этой каше черные огоньки прекрасно виднелись.

— Я слишком долго гонялся за тобой, — крикнул изгнанник куда-то вдаль.

Марш наблюдал, подобно годовалому ребенку, изучающему поведение взрослых.

Что-то вдали опять повалилось, но этого ни демон, ни изгнанник не увидели.

Взгляд Иво направился в сторону сидящего в яме марша. Он не видел самого демона, лишь пристально пялился в его сторону. Улыбался. Легонько, скверная улыбка едва виднелась из-под капюшона, но она мерцала, подобно яркой звезде ночного неба, дополняя то самое «небо», состоящее из двух горящих черными огоньками глаз.

— А ты, в свою очередь, слишком задержался там, где тебе не место, — продолжил свое обращение Иво, положив руку на рукоять меча.

Затем он резко встал с дерева. Посыпалась пыль с его одеяний. Изгнанник схватился за яблоко на эфесе и сжал его покрепче, однако самой стойки он не принял. Марш понял, что, если сейчас не атакует, его попросту искрошат, подобно мелкому скоту на убое. Приняв положение поудобнее, он уперся задними лапами о стенки ямы, затем сделал резкий выпад в сторону изгнанника. Передние лапы он выставил вперед, стремясь поразить плоть Иво как можно быстрее. Главным было задеть его тело, нанести хоть какие-то увечья, а затем ранить ноги, тем самым обездвижив врага. Там уже дело останется за малым. Иво не двигался, не подавал вообще никаких знаков внимания на летящую на него угрозу. Едва острые когти демона коснулись верхней одежды изгнанника, он телепортировался в сторону на один метр, но взгляда своего не отводил.

Неудачно атаковав, демон хотел провести вторую атаку в спину противника, но его ошеломила еще одна мощная аура, исходящая откуда-то из вне поляны. Прямиком оттуда, куда смотрел изгнанник. Аура была мощнее ауры Иво, в разы мощнее. Еще ужаснее, более жестокая. По сравнению с этой аурой, даже Иво был мелкой рыбой в крупном океане, куда уж там про марша говорить. Она являлось воплощением всего демонического. Такую ауру встретить еще нужно постараться. Куда больше удивляло демона то, что Иво спокойно реагировал на стоящего в тени. Он не испытывал страха, волнения — он исключительно мужественно и бодро стоял и что-то странное говорил себе под нос. Происходящее было максимально удивительным и совсем непонятным низшему демону. Несмотря ни на что, Иво продолжал пристально смотреть в темноту и непоколебимо стоять, крепко сжимая рукоять меча в кулаке. Сжимать со скрипом.

Тем временем, вдали послышался какой-то топот. А после топота он показался.

Из тени вышел высокий два с половиной метра ростом демон. Он не обладал огромными мускулами и мышцами, но массивным назвать его можно был сполна. Практически весь худощавый, но жилистый. Руки длинные, с ободранной кожей в непонятных рваных балахонах; некоторыми участками, конечно же, открытое. На голове его был такой знакомый атрибут Иво — капюшон. Этот, правда, не покрывал лица полностью, отчего то в свою очередь спокойно виднелось окружающим. А лучше бы лица этого не было видно. Оно повергало в ужас одним только своим присутствием. Это было смуглое иссушенное широкое лицо, на котором моментами кожа попросту была содрана. Эти пробоины заполняли трупные черви и мухи. Лицо демона было очень похоже на лицо старика лет восьмидесяти, только мертвое уже как десятилетия. Взгляд был суровый и такой же безжизненный. Также, один глаз был прикрыт белой повязкой. Она вся была пропитана непонятной густой субстанцией болотного цвета. Тело демона было таким же худощавым, кожа обтягивала кости, где-то она была также содрана и это место заполняли мухи. Хотя, нельзя было отметить мощную грудь этого существа. Тут скопилось большинство мышц твари, и грудь была целиком и полностью целой. Примерно также выглядели и руки демона: тонкие, худые, кожа обтягивала кости и была моментами содрана, но отчетливо выделялись мышцы. Ноги были идентичны рукам. Демон прошел на поляну и за ним также ступил огромный конь белого цвета. Это был не настоящий конь, а своего рода дух; фантом, на котором держались тяжелые доспехи с какими-то потрепанными тканевыми сумками. Притягивала внимание иная особенность — огромный деревянный лук с тетивой, походящей на тысячи тончайших паучьих нитей, сплетенных воедино. Нити эти отдавали темно-зеленым оттенком. А дуга лука была качественно выстрогана — от нее веяло смутой и раздором. Моментами, конечно, она была поцарапана, но в целом оружие демона было высшего качества. Были слышны какие-то невнятные шепоты, исходящие от оружия, и оно всем своим видом указывало на то, что было живым.

Иво наблюдал за демоном. Начал перебираться с ноги на ногу, но все также пристально смотрел на него. Марш в это время скрылся за поленом, укрываясь еще не полностью пропавшим облаком пепла от падения дерева и тихо наблюдал за происходящим издалека.

— Не понятно мне лишь одно… — Иво говорил грозно и злобно.

Демон не спеша взял в руки лук, укрепленный на коне

— Отчего ты не изгнал душу того изгнанника? Это не похоже на тебе подобных.

Тварь прохрипела, что-то бормоча себе под нос, проглатывая половину слогов. Голос ее был по-настоящему демонический — низкий и сиплый.

Затем отродье провело рукой по тетиве, и на той появилась тонкая-тонкая стрела с заостренным наконечником, на котором был яд такого же темно-болотного цвета. Он глубоко вдохнул, затем также выдохнул. Из всех пробоин в теле доносился свист, мухи вокруг него зажужжали и закружили.

— Душу того сопляка, — одним своим голосом Мор уже был способен вселить ужас. Он целился прямиком в изгнанника, — я восполню твоей, изгнанник.

Иво обнажил клинок, встал в стойку, взгляда не отводил и внимательно наблюдал за поведением демона. Он медленно переходил с ноги на ногу, перемещаясь влево.

— Один наш общий знакомый попросил меня об услуге. Он очень дорожит нашей «дружбой», — Иво специально сделал акцент на этом слове, — и я его не могу подвести. Да и я повторюсь…

Глаза Иво как будто всполохнули, сильнее засверкали черными огоньками.

— Ты задержался в этом мире.

Демон в эту же секунду выстрелил из лука. Стрела была невероятно тонкой и летела быстро, однако Иво смог ее разрубить мечом. На место, куда упал наконечник стрелы, моментально разрасталась какая-то непонятная зараза — выжженная земля в этом уголке начала бурлить, покрываясь черными волокнами, которые Иво уже наблюдал на теле мертвого Яниса. Демон усмехнулся, а изгнанник скинул капюшон с головы, прикусив губу и на мгновенье зажмурив глаза.

— Изгнанник, — прохрипел демон, — ты сгинешь в муках, даровав мне свою душу. Последнее, что ты увидишь в своей никчемной жизни, будет проказа, зараза и томимая улыбка, являющаяся ответом на твою агонию пред тем, как сгинуть в небытие. А после чего…

Демон натянул очередную стрелу, практически выпустив ее.

— … После чего и демон-перебежчик сгинет в таких же муках.

И вот он ее пустил, вторую стрелу, и вновь Иво смог ее разрубить. И в ответ получил всю ту же насмешку, как и в первый раз.

— Так вот каков ты, — Иво сперва шептал, а потом перешел на голос, больше походящий на исконно демонический, слишком жесткий, грубый, объемный, — вестник чумы и болезни, один из четырех Всадников апокалипсиса, генералов всей Геенны. Мор.

Только его губы закончили говорить, начался танец.

IX. Мор V

Иво резко пропал с поляны, а Мор молниеносно перескочил в ее центр. Проводя по тетиве своего лука, на ней постоянно появлялись тонкие ядовитые стрелы. Демон закрыл глаза и принялся выискивать ауру изгнанника.

Сзади!

Любимый трюк изгнанника — телепортироваться в неизвестное место, после чего провести резкую атаку в спину противника, однако Всадник апокалипсиса был готов к этому. Он увернулся от летящего прям на него меча и застал Иво врасплох, затем быстрым прицельным выстрелом пустил стрелу ему прям под ноги. Изгнанник вновь переместился в пространстве и скрылся с глаз Мора. Тот со всем своим немного назойливым спокойствием оглядывал поляну и выжидал, где же появится парень.

— Изгнанник, — шипел Мор, — кончай со скачками.

Иво резко появился прям перед лицом всадника. Демон сразу же нанес удар рукой прям в голову парня, но тот ловко присел и направил меч прямо в ноги. Лезвие смогло поразить цель, и Мор отпрыгнул назад, немного взвыв от боли.

— Назойливая муха… — выронил он.

Иво легонько, в полуприседе, отошел от противника. Он скалил зубами от злости и гнева, на что реагировал его меч — он также пылал от ярости черным пламенем, местами казалось, что клинок сейчас треснет. Однако Мора это, по всей видимости, только забавляло. Он ехидно смеялся, издевался над Иво, всячески пытаясь вывести его из себя.

Черный изгнанник сделал еще один молниеносный выпад с последующей серией быстрых атак. Все были неудачными — не смотря на свои внушительные размеры, Мор обладал отменной ловкостью и проворством, постоянно увеличивая дистанцию между ним и изгнанником. Отпрыгнув от Иво, он за считанную секунду зарядил лук и выпустил стрелу. В ответ на это Иво не уклонился, напротив — вновь бросился прямиком на демона. Стрела прошла по касательной с его плащом. Из-за дождя, Иво поскользнулся повалился на землю, не сумев сдержать равновесия.

В то время, пока Иво замешкался, Мор прицелился точно в грудь парня, выпустил стрелу, в ответ на что Иво резко телепортировался назад. Быстро встав на ноги, он опять телепортировался. И опять. И опять.

Череда телепортаций сбила прицельные выстрелы демона, после чего Иво еще раз телепортировался под ногами Мора. Он рубанул тому по сухожилию, демон в ответ пнул со всей силы и Иво откинул в сторону на семь метров. Тот бы сломал себе ребра, если бы не успел в полете телепортироваться и сгруппироваться на лопатки.

Однако давать времени на перегруппировку и восстановление нельзя было давать. Изгнанник резко подскочил и ринулся в атаку. Он успешно поразил Мора, нанеся сильную рваную рану на его левой ноге. Демон вновь попытался отбросить Иво ударом ноги, но Иво успел телепортироваться вбок. Мор был прыгуч, и благодаря своей прыгучести также увеличил дистанцию, отскочив в противоположную сторону от охотника на демонов. Между ними было метров тридцать. Всадник апокалипсиса яростно хрипел и принялся залечивать рану. Он использовал какие-то заклинания, и на месте раны появилось множество мух, которые закрыли брешь в теле. Однако, закончить лечение Мору не удалось, ему помешал агрессивно летящий на него Иво. Парень выставил меч прямиком в грудь демона, стремясь нанести последнюю колотую рану и закончить на этом битву. Мор на последних секундах двинул плечом, увернувшись от атаки, но Иво в этот же момент телепортировался в воздух и яростно атаковал еще раз. Осознавая, что уклониться не получится, Всадник апокалипсиса выставил руку к небу и произнес заклинание на непонятном языке. Летящего изгнанника сбил рой мух и он отлетел в сторону, однако, благодаря последующей после этой атаки Мора телепортации, смог устоять на ногах.

Последовала тяжелая отдышка. Сил было потрачено много, а настолько частое применение своей способности телепортации было слишком затратным. Иво даже не понимал, как у него получилось провернуть такой трюк. Самым главным было то, что он избежал плачевной участи, и все еще может сражаться против одного из наисильнейших Высших демонов. Он понимал, что, если словит стрелу, битва, скорее всего, будет проиграна. А, благодаря множественной телепортации из стороны в сторону, изгнаннику удалось не только нивелировать весь урон по себе, но и неожиданно атаковать Мора. Правда, тот теперь был неистово зол. Очень зол.

Он не отводил взгляда от изгнанника — тяжело сопел, скалил зубы, пылал ненавистью к нему. Раны, оставленные мечом, почти затянулись, а мухи, витавшие вокруг него, постепенно пропадал. Мор был почти наготове уничтожить парня за один щелчок пальцев. Иво же старался держать себя под контролем, хотя и жаждал изгнать чудище как можно скорее. На его эмоциональное состояние также реагировало и пламя — его едва видимые кончики на мече извивались агрессивно, словно волны перебивались в бушующем шторме, а глаза Иво вовсе превратились в фактические две черных точки. Лишь маленькие язычки пламени виднелись в его зрачках, разбавляя всю черную палитру. Иво сделал шаг вперед, не скрывая презрительного взгляда на Мора. Всем своим видом Иво показывал, насколько сильно он хочет измолоть Всадника, насколько сильно хочет искрошить его и изгнать. Сплюнув кровью, парень выронил что-то невнятное, после чего повторился.

— Ты силен. Не удивлен, почему Янис Донвар проиграл тебе. И прекрасно понимаю, почему из всех изгнанников Сказочник обратился именно ко мне.

Всадник резко пустил стрелу прямо в сердце парня, но тот также резко телепортировался на пару метров в сторону, так что стрела поразила дерево где-то позади. Оно начало гнить, и спустя секунд тринадцать неуклюже повалилось на землю, оставляя за собой большое облако пепла и праха.

— Рано или поздно ты выбьешься из сил, — кряхтел Мор, выпуская очередную очередь из стрел.

Мор истошно завыл своим сипящим и хриплым голосом. Демон указал рукой прямо на парня. Иво моментально бросился вперед в атаку. Он каждую секунду, направляясь на Мора, телепортировался из стороны в сторону в хаотичном порядке, ловко уклоняясь от летящих в него стрел. Достаточно сблизившись с всадником, Иво выжал из себя максимум и вложил все силы в свой меч. Оружие изгнанника еле выдержало такой наплыв энергии. Он направил удар прямо — колотый и точный в грудь. Когда между ними оставался метр, а изгнанник уже находился в неостановимой атаке — его ноги были в воздухе, а сам он на скорости летел прямо на жертву. Острие клинка коснулось груди, но Мор в последний момент отвел тело в сторону, и клинок прошел по касательной, разорвав грудь демона. Затем в спину Иво вновь влетел появившийся с неба рой мух, отбрасывая изгнанника вперед. Иво хотел вновь телепортироваться, дабы смягчить удар от падения, но в этот раз у него не получилось и он приземлился брюхом о большой валун — каменная порода, что, хоть и была фактически «мертвой», но душой не обладала, отчего все еще оставалась твердой, как скала.

Иво скорчился от боли, согнулся, отхаркнул кровью. После почувствовал угрозу позади и исключительно благодаря инстинкту самосохранения смог слегка оттолкнуться. Стрела прилетела не в спину, как того хотел Мор, а в правую ногу, что, хоть и не прервало жизнь изгнанника в тот же миг, все равно нанесло необратимое увечье.

Иво хотел заорать, но прикусил свою губу так, что из нее ручейком полилась кровь. Подобная ситуация, где он был на волоске от смерти, не первая на его памяти, и это играло свою роль. Опыт и профессионализм, что был за его плечами, будто подбивал изгнанника к действиям, а адреналин, вырабатывающийся в крови, приглушал боль в ноге.

Он перекатился, оперся на ноги, резко взглянул в сторону Мора. Тот натянул еще стрелу и пустил ее. Руки словно ожили и сами умудрились разрубить летящую стрелу. Мор скверно прохрипел, пустил еще стрелу. Иво отпрыгнул.

Затем быстро встал на ноги. Уже не так быстро, но все же, вытянув меч острием к небу, он приближался к Мору. Голова безумно разболелась, в висках пульсировало настолько сильно, как будто изнутри кто-то постукивал палочками с нечеловеческой скоростью.

Мор вновь пустил стрелу. Иво зажмурился и, открыв глаза, немного поменялся в лице: вены на лице почернели, по всему остальному телу, особенно на руках, они вздулись и отчетливо выпирали через тонкую человеческую кожу. Он сумел пересилить себя и вновь телепортировался. Оказался в этот раз он в воздухе, двумя руками обхватил меч и занес его над головой.

В этот момент, когда количество необузданной ярости и демонического нутра Иво превысило возможный предел, в полете меч, скованный из, казалось, сильнейшего и крепчайшего сплава металлов, треснул: трещина пошла сначала у гарды оружия, затем по всей длине лезвия. Последнее, чем оружие смогло послужить изгнаннику, это нанесение рваной раны прямиком в лицо Всадника апокалипсиса. После удара клинок рассыпался, Иво, оттолкнувшийся от плеч демона, кувырком приземлился на землю и обессиленный пал, продолжая держать в правой руке такую давний и полюбившийся за годы владения эфес.

Мор рассвирепел, начал размахивать руками по сторонам, удерживая в одной из них свой лук. Он обернулся, зарычал на изгнанника. Иво разглядел его лицо, теперь оно было еще более отвратительным. Порез был настолько рваный, что куски кожи, составляющие до этого цельное полотно на лице демона, лоскутами перебивались на ветру, открывая взору все внутреннее лица демона. Из свежей раны полилась жидкая мерзкая субстанция зелено-болотного оттенка, покрывающая всего Всадника.

Он рывком ринулся на обезоруженного изгнанника, натягивая на бегу тетиву своего лука.

Иво собрался, встал на ноги, затем дернул рукой. Вмиг все поле битвы озарилось изумрудным сиянием. Он прекрасно понимал, что без этого не выиграет схватку никогда в жизни, однако также и не желал прибегать к использованию косы, понимая все последствия.

Стрела была пущена, но перед тем, как она покинула хватку Мора, Иво успел промолвить заветное имя.

— Фаэдра.

Стрела поразила резко появившегося пред изгнанником фантома, однако тот в ответ испарился, а после вновь появился, прикрывая своим телом изгнанника.

После появления одного фантома следом появилось еще десятеро, затем еще столько же. Сразу, как только их призрачные ноги касались земли, они бежали в атаку. Мор не ожидал подобного, он отвратительно поморщился и мощным скачком назад отступил, седлав своего коня. Он стукнул поводьями и белый, как мгла, призрачный конь, заржав, устремился прочь с поляны в ту степь, откуда изначально пришел на бойню.

Иво же всем своим лицом показывал, что он отбросил все человечное. Он растерял рассудок, хладнокровие. Сейчас он уже даже и не помнил, с какой целью пришел сражаться, с какой целью пришел изгнать эту тварь.

Он был безумно голоден. Специфика организма изгнанников, постоянная жажда душ, плата за ту чертовую четверть души демона, скрещенную с живой. Сейчас он превысил все, что только мог и на что был способен, его лимиты увеличились, как и увеличились потребности. В демоне он видел исключительно пищу, думал, что только он способен утолить этот нечеловеческий голод. Поэтому и не хотел пользоваться Фаэдрой, ведь та многократно усиливала это отвратительное чувство.

Он встал и устремился в погоню, фантомы последовали за ним. Ранение на ноге он даже не чувствовал, хотя та, в свою очередь, уже почернела и едва ли ее можно было назвать живой.

Чтобы сократить дистанцию, Иво телепортировался раз за разом. И каждая телепортация все сильнее давила на его сознание, сильнее превращала его в безрассудного зверя. Конь Мора скакал уверенно, однако мягкая и рыхлая пепельная земля сильно замедляла его. Сам Всадник, убегая, отстреливался, пытаясь попасть в Иво, однако второй либо, с помощью телепортации, уклонялся, либо фантомы, нескончаемо призываемые косой, вставали под удар.

Ветер вновь подул сильнее прежнего, из-за чего череда деревьев, стоявших на пути Всадника, повалилась, образовав густейшее пепельное облако.

Конь Мора встал на дыбы, заржал, а один из фантомов настиг его и рубанул со свистом по лапе. Конь покосился, затем к тому одному фантому присоединилось еще с десяток подобных. Мор вскочил, вновь повел рукой, призывая рой трупных мух, отбивая свое ездовое животное от напасти. Во всей этой заварухе, причем закрытой в пепле, он не заметил, как изгнанник появился резко под ногами и, присев, махнул наотмашь косой, отсекая ногу демона. В песнопениях, состоящих из истошных и агрессивных криков, Мор принялся стрелять по разным сторонам, пока не почувствовал, как рука, которой он держал рук, не могла двигаться: ряд фантомов направил всю свою ненависть и злобу на нее, по приказу изгнанника. Десятки молниеносных хлестких порезов не давали свободно управлять конечностью. Мор попытался отпрыгнуть на одной ноге, и это у него получилось. Он вышел из пепельного облака, натянув тетиву и подготовившись к выстрелу, намереваясь ей поразить изгнанника.

Которого искать ему не пришлось. Иво стоял на земле, упирался ногами в землю. Он крутанул косой, создавая очертания круга в воздухе, затем, вытянув прямую руку назад, пропал из виду. Мор ожидал, притаил дыхание.

После Иво показался — Мор увидел его у руки, которой держал лук. Он дернул рукой, однако из-за того, что земли под ногами не было, случайно пустил стрелу в воздух.

Зато Черный изгнанник, прокрутившись вокруг своего тела, собрав все силы, махнул косой так, как никогда прежде у него не получалось. Мор, перед тем, как прочувствовать всю силу этого удара, увидел лицо изгнанника, и это лицо очень сильно напоминало лицо, что он видел каждый день. Лицо подобных ему Высших демонов, все почерневшее. А черные глаза, мерцающие каждый раз, когда Иво использовал свою изгнанническую силу, превратились в самые настоящие угли по оттенку черноты.

Один взмах, после которого голова демона повисла на тонком, но крепком, куске кожи, не дававшем ей упасть на землю.

Затем тело упало. Фантомы продолжали терзать коня Всадника, а Иво нанес второй удар, и этот второй удар был в самую середину грудины. Лезвие вошло так грубо и так глубоко, что прозвучал треск, схожий с ломанными костями.

Это был последний удар, он же и был фатальным. Резко все озарилось ярко-зеленым, зелено-болотным и пепельно-смуглым. Тело Мора задрожало, а из места, куда было вонзено лезвие Фаэдры, проглядывалась чрезмерно сильная аура — душа демона. Не простая душа демона, а душа Высшего демона, удостоенного чина Всадника апокалипсиса.

Она быстро покинула тело своего владельца, после чего также быстро влетела в тело Иво. Он отбросил косу, забился в конвульсиях, пытался поглотить ее, но без сил рухнул рядом с изгнанным демоном и потерял сознание. Раненая нога вся почернела, в особенности вены. Схватка закончилась, основная опасность миновала, а с ней и пропадали все сдерживающие изгнанника от смерти факторы: адреналин, гнев, ярость, цель.

Перед тем, как закрыть свои глаза и окунуться в пучину тьмы, он увидел, как фантомы закончили терзать белого коня Всадника. А после они и вовсе испарились, легким дуновением ветра влетая в призрачную косу, брошенную рядом.

И это было последнее, что он видел.

X. Мор VI

Иво пришел в себя резко.

Резко вскочил, опираясь руками о то, на чем лежал, оглянулся, и дышал так, словно до этого не дышал месяц.

Одинокая кровать в палатке, рядом — стол и кувшин с чем-то. Изгнанник попытался встать, но не смог — нога сильно ныла. Иво дернул головой, вспомнив, что в его ногу попала стрела Мора. Он отдернул одеяло, вцепился в ногу. Она была забинтована, бинты Иво немного отодвинул. Посмотрел на место, освободившееся от лоскутов — нога как нога, ни крови, ни ссадин, ни черноты, вызванной стрелами Мора. Ничего. Двигать ей он тоже мог, только, при движении, появлялась резкая острая боль.

Иво настолько увлекся этим процессом, как не заметил, что был не один в палатке. На другом ее конце сидела девушка, одетая в знахарские одеяния. Она поприветствовала Иво взглядом и, прикрывая рот, захихикала.

Иво улыбнулся в ответ, но потом провел глазами выше от ноги. Понял, что он совсем голый.

Она схватила что-то с расположенного рядом сундука, кокетливо подошла к изгнаннику и бросила ему в лицо предмет — брюки. Брюки новые, это не была одежда Иво. Когда он снял штанцы с лица, девушка уже спиной стояла к нему, покидая палатку.

А через какое-то время в нее зашел другой персонаж. Не такой красивый, как та девушка, скорее, грубый бородатый. Его Иво уже где-то видел. Да, видел. Видел в секретной комнате собора Святой покровительницы Ионеллии. И, учитывая то, что он его видел, глазам своим поверить было невозможно.

Янис Донвар, собственной персоной. Рыжая бестия. Мускулистый «шкаф», живее всех живых, сверкающий зубами сквозь поросшую бороду.

По пути к Иво он схватил стул, что был у входа в палатку, установил его рядом с кроватью, сразу же уселся.

Они встретились взглядами.

— Что ты так смотришь, словно труп оживший увидел?

Следом Донвар засмеялся. Он схватил кувшин, принялся жадно пить. Как закончил — передал Иво.

— Пей, не бойся, не отравлено.

Иво взял кувшин, сделал глоток. Это было вино, и, хоть изгнанник никогда не был любителем алкоголя, такого вкусного вина он никогда не пил. Или, даже, правильнее было бы сказать, никогда алкоголь еще не был столь вкусным. Он жадно пил, так, что капли вина стекали по его шее.

Не заметил, как выпил весь кувшин. Янис в ответ только улыбнулся и хлопнул Иво по здоровой ноге.

— Вижу, здоров. Это радует.

Иво тяжело дышал, собирая капли вина по своим губам. Янис протянул руку, Иво вложил в нее кувшин.

— Я вообще поздороваться хотел, — наигрывая возмущенность, говорил Янис, — но это тоже можно.

Иво не сдержался и выдал легкий смешок. После протянул руку.

— Рыжая бестия убита… — начал он

— … но не изгнана, — Донвар закончил.

Они пожали руки, и Рыжая бестия слегка наклонилась вперед, приобняв Черного изгнанника.

— Все же тебя воскресили.

— Магия творит чудеса, — теребя свою рыжую густую бороду, говорил Рыжая бестия. — Особенно, когда за твоей спиной стоит такая мощная поддержка всех магов Хельсинга. И верные браться, само собой.

— И когда тебя сумели вернуть к жизни? — все еще тяжело дыша говорил Иво.

— Два дня назад. Ровно тогда, когда тебя нашли. Вернулся один из моих, а с собой притащил какое-то там «сердце мантикоры» — редкий цветок, цветущий далеко за Баствестом, на западе, близь Аурамского леса. С ним-то меня и вернули. А вот в твое возвращение верилось с трудом.

— Сколько я спал? — захлебываясь, интересовался Иво.

— Три дня, получается. Хотя, учитывая, что уже вечереет, может и больше. Прости, я сам не совсем отошел от смерти, — Янис усмехнулся, — не успел привыкнуть к привычному течению жизни и времени, может чего-то и путаю.

Иво спустил ноги с кровати, локтями уперся в колени, голову опустил.

— Ты как сам-то, изгнанник? Если хочешь, я позову ту храмовую сестренку.

— Нет, — Иво поднял голову, схватил штаны, — я себя нормально чувствую.

— Еще бы ты себя плохо чувствовал! Тебя откачивали лучшие из лучших. И ухаживали. Я о другом говорил…

Он ехидно посмотрел на Иво, а тот широко улыбнулся, натягивая штаны.

— Я сам подойду, если потребуется.

— Смотри, не затягивай. Изгнаннику той тварины возлагается награда. Меня все это время терзал вопрос: как ты сумел эту тварь изгнать, при этом словив лишь одну стрелу в ногу? Хер с ним, как ты умудрился с такой ногой ее добить?

— Чудом, Янис. И только.

— Брось эту скромность, Иво Эль Гарден. Я сражался с ней. И я знаю, что это такое. Не в чуде здесь дело, чудом и я могу ее сразить. И не в скачках твоих пространственных дело, не в оружии треклятой Шепота смерти. В чем же суть?

Иво взглянул на него.

— Мне Винсент рассказал. Сказал, сражался с тобой, и поведал о том, что ты из себя представляешь. Ты против?

— Нет.

— Вот и славно. Так вернемся к вопросу.

Иво хотел отвести взгляд, но Янис Донвар подхватил его подбородок и приподнял, дабы их взгляды сошлись. Иво отдернул голову и фыркнул.

— Что ты сделал в той битве? Я, прозванный бестией, жидко обделался в сражении с этим чудищем, а ты, какой-то простецкий Черный изгнанник, не только сверг ее, но и выжил?

— Янис, будь ты проклят и проклято все в этом мире, ничего. Ничего не сделал.

— Но как?

Иво влез в штаны, затянул ремень, аккуратно и медленно встал на ноги. Нога все еще ныла, поэтому ходить он мог, словно улитка.

— Чудом, говорю же. С помощью опыта, накопленного годами, с помощью надежд, возложенных на меня. И, да, будь уверен, с помощью скачков и косы тоже.

— Это был Всадник?

— Он самый.

— И ты серьезно хочешь сказать, что Сказочник лично попросил тебя изгнать отродье?

— Да, Янис. Все так.

Рыжая бестия встал, пошевелил мышцами лица, затем скрестил руки. Он осмотрел палатку, нашел тот самый сундук с вещами. Подойдя к нему, взял куртку и кинул Иво. Вслед за курткой кинул еще и рубаху.

Иво надел верх, после чего хотел выйти из палатки.

— Ты забыл, — окликивал его Донвар, вручая в руки его черный плащ, весь помятый и рваный. Иво с улыбкой и теплом принял его, сразу же надел.

— Отчистили, как могли, но рванье лучше не сделаешь.

— Я знаю. И все же спасибо.

Янис кивнул. Они вышли из палатки, солнце уже отдавало красно-оранжевым.

— Что дальше, Иво? Искать демона? — они шагали прямо, правда, еще и не думали, кто куда идет.

— Он сам меня найдет.

— Тогда, может, подождешь здесь? До конца залижешь раны, очухаешься. Да и вообще, оставался бы с нами.

— Нет, Янис. Хельсинг совсем не в моем вкусе.

— Что тебе не по душе?

— Все: люди, менталитет, местная власть, погода, — Иво вспомнил вечер битвы, — ветрено и дождливо у вас. Это не по мне.

— А что тебе нужно? — Янис засмеялся и улыбнулся. — Девки столичные да улицы приличные?

— Думаю, — Иво скромно улыбнулся, улыбки не отвел, — свобода и отдых где-нибудь в более приятных краях будут в самый раз.

— Вот оно как, значит…

Они прошли мимо конюха. Очередной изгнанник, других здесь не было, стоял и вычищал гриву одного из жеребцов. Иво остановился и оглянул одного из коней.

Янис это заприметил и сразу же, даже не спрашивая Иво, крикнул конюху.

— Оролл, подготовь коня для Черного изгнанника!

Конюх, коего звали Оролл, кивнул и сразу же переключился на другого коня, того, что был покрупнее и массивнее.

Иво не успел сказать и слова.

— Меньшее, чем я могу тебя отблагодарить. В конце концов, изгнанническую солидарность никто не отменял. А тебе, с твоей-то ногой, — Янис с издевкой, причем специально, взглянул на больную ногу, словно пытаясь уговорить Иво вернуться, — доковыляешь версты этак три и падешь в грязь лицом, как свинья болотная. Я себе не прощу, если человек, изгнавший самого сильного демона, так низко падет.

— Будь по-твоему. Спасибо, — Иво, дополняя благодарность, преклонил голову. Янис вновь похлопал его по спине.

— В следующую нашу встречу отблагодаришь.

Они продолжили идти, только в этот раз зная конечную точку — южные ворота, через которые Иво дойдет до Баствеста, а с Баствеста — в сторону Баумании, на восток.

— Ты без повязки ходишь, я посмотрю. Или ты только сражаешься в ней, скрывая глаза?

Рыжая бестия как будто засмущалась и восприняла слова Иво как комплимент.

— Знаешь, после того, как воскреснешь, неплохо бы наладить все чувства, даже то, коим пользуешься лучше всего. И, раз ты затронул это, я бы выразил желание сразиться с тобой как-нибудь.

— Чем заслужил такую честь?

— Повадками. Что я сражаюсь, не прибегая к зрению, что ты. Или мне о тебе наврали?

— Винсент…

— Как бы то ни было, Иво.

Они подошли к южному выходу из лагеря.

— Если когда-нибудь наши клинки и скрестятся в битве, думаю, падем мы оба. Я тебя плохо знаю, и, как бы не пытался уговорить остаться, ты все равно меня не послушаешь. Мне кажется, мы до чертиков похожи. А между похожими побед не бывает.

— А что бывает?

— Все, что угодно, Иво, но не победы. Будь ты моим братом, Иво, я бы никогда тебя не победил.

— А я — тебя. Такая логика?

— Такая логика.

Оролл подоспел верхом на коне. Он сполз с него, вручил поводья Иво. Черный изгнанник взлез верхом на коня, правда, с поддержкой Яниса Донвара.

Он ступил вперед, медленно, затем обернулся.

— Точно не останешься? У меня есть вино и девки. Что тебе еще нужно для счастья?

Иво скверно улыбнулся, языком нащупывая зажившую от сильного прикуса губу.

— Свобода, друзья, любовь. Все вместе.

— А мы с тобой не друзья? — Янис сложил руки на бедрах, его ясные и добрые глаза были, как теплое солнце после холодной вьюги.

— Друзья или нет, Янис, я не знаю. Но знаю, что еще встретимся. И когда встретимся, точно станем друзьями.

Рыжая бестия кивнул, не стирая улыбки с лица.

Перед тем, как Иво успеет отдалиться в сторону Баствеста, он прокричал ему на прощанье.

— Иво!

Черный изгнанник обернулся.

— После случившегося, Иво, после случившегося, как бы тебя не звали, я всегда буду звать тебя Черной бестией. Иначе никак.

Иво услышал и показал сжатый кулак. Обдумав новое прозвище, данное ему Янисом Донваром, лидером Братства единого клинка, Рыжей бестией, одним из сильнейших представителей охотников на демонов, он еще сильнее усмехнулся себе под нос.

Кем бы его не прозвали, и кем бы его не считали, это не имело такого значения, какое придают прозвищам сплетники.

Главное — всегда оставаться человеком.

• «
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• 12
• »