-- А это еще увидим, -- возразил Семен Петрович. -- У меня, брат, помощник по тактике и воздушному бою -- лучшего не сыщешь. Обведет. Ей-богу, обведет!
-- Вы о Поддубном?
-- А ты разве его знаешь?
-- Слыхал. Командир дивизии превозносит его до небес, да и старшие начальники не раз упоминали его фамилию.
-- Это правильно: помощник у меня, Иннокентий Михайлович, золото!
-- Ну, ну, не думаете ли вы, что у меня люди лыком шиты?
-- Не думаю, а знаю, что летчики у тебя -- сила! Но Поддубный все равно обведет. В этом я не сомневаюсь.
-- Это еще бабушка надвое сказала. Там будет видно!
Удальцов направился к двери, но полковник остановил его:
-- Так скоро? Хоть бы пообедал со мной. Ведь не близко лететь-то!
Удальцов поглядел на часы:
-- В Москву поспею к обеду. А за приглашение весьма благодарствую. Только не могу -- тороплюсь.
Семен Петрович проводил гостя на аэродром, сам выпустил его в воздух. Возвратившись, он застал в своем кабинете штурмана Гришина: тот сидел, углубившись в плановую таблицу, и делал в ней какие-то пометки карандашом. Соображая и обдумывая что-то, он по привычке ерошил шевелюру.
-- Беда, товарищ полковник, -- сказал он. -- Вы только поглядите, что тут планирует ваш помощник.
-- А что?
-- Воздушный бой чуть ли не на боевом потолке самолетов. Допустим, летчики поднимутся на такую высоту. Допустим. Но где гарантия, что кто-нибудь не сорвется?
-- Вот гарантия, Алексей Александрович, -- полковник размашисто подписал плановую таблицу.
-- Вы смертный приговор подписали летчикам, а не плановую таблицу полетов, -- пробормотал штурман, покидая кабинет.
Полковник вернул его назад.
-- Как? Как вы сказали?
Гришина всего передернуло, и он стал похож на драчливого петуха.
-- Я сказал грубо, но правду.
-- Так... Значит, смертный приговор, говорите? А вам известно, на какую высоту поднимаются современные реактивные бомбардировщики? Известно? Какого же черта вы ратуете за то, чтобы наши истребители вели бои на средних высотах? Кого они будут там уничтожать -- воробьев?
-- Подобный вопрос я уже слышал от Поддубного.
-- Так извольте выслушать и от меня! -- запальчиво крикнул полковник и так стукнул кулаком по столу, что чернильница подскочила.
Обомлев, Гришин вытянулся в струнку.
Лиля не знала о случае с Телюковым и поэтому никак е могла разобраться в непонятном поведении Поддубного за последнее время. Он на приходил.
"Разлюбил? Остерегается матери?" -- терзалась она в догадках.
Ей хотелось самой пойти к нему, да как-то неудобно... Рядом, в одном коттедже, молодые летчики живут. Еще пойдет молва, до матери докатится.
Сегодня -- воскресенье. Лиля выпросила у отца машину, чтобы съездить в аул к своей школьной подруге Зейнаб. Таила надежду, что и Поддубный поедет с ней -- это была бы чудесная прогулка! Теперь, оказывается, придется ехать одной...
К двенадцати часам Челматкин подал к коттеджу "Победу". А Лиля и не думала собираться. "Пожалуй, лучше сказаться больной, не поехать", -- думала она. Но ведь ее ждет Зейнаб -- лучшая и самая близкая ее подруга. И, поразмыслив, решила ехать. Оделась, вышла на крыльцо и остолбенела. Поддубный в белом, отлично выутюженном кителе, со свертками в руках стоял перед ней. Она давно не видела его таким веселым и жизнерадостным. Поздоровался ласково с Лилей и повернулся к родителям:
-- Здравствуйте, Харитина Львовна! Здравствуйте, Семен Петрович! Разрешите мне поехать с вашей дочерью в аул? Я поведу машину, а Челматкин пусть отдыхает. Ведь сегодня выходной.
Харитина Львовна промолчала, а Семен Петрович поддержал Поддубного:
-- И то правда, идите, Челматкин, отдыхайте. А вы, Иван Васильевич, все же не забывайте, что "Победа" не МиГ, не больно нажимайте на скорость.
-- Не беспокойтесь, Семен Петрович! -- ответил Поддубный, садясь за руль. А Лилю спросил взглядом: "Не ждали?"
-- Ради Бога, осторожнее, -- только и успела сказать Харитина Львовна.
Машина выкатила на дорогу. Поддубный притормозил, открыл дверцу.
-- Переходи, Лилечка, ко мне.
Девушка молча пересела.
-- Я не понимаю вас, Иван Васильевич. То скрывались от меня, а то не постеснялись отца... А если бы он не согласился? А если бы мать запротестовала?
-- О, ты уже сразу на "вы"!
-- Ну да, отец и мать могли бы не позволить тебе...
-- Ну, об этом я даже не подумал.
-- Ты слишком самонадеян.
-- Какой уж есть, Лиля. На лучшего не рассчитывай. Товар, так сказать, показываю лицом.
-- А как ты узнал, что я собираюсь в аул?
-- Интересовался...
-- А где пропадал?
-- Как где? На аэродроме. Дома.