Вернувшись к себе, Телюков долго шагал по комнате взад и вперед, каждый раз натыкаясь на штангу, лежащую на полу. Мысли путались в голове. Западня? Нет, не таков Поддубный, чтобы расставлять западни! Здесь что-то не то. Он хорошо знает Гришина, знает Лизу и ее мать. Сорвать полеты, расквитаться с Поддубным, выставить его, Телюкова, в неприглядном свете, сделать из него труса, посмешище перед генералом -- вот чего добивается Гришин. Но этого не будет! Не будет ни за что!
Он нагнулся к штанге, выжал раз, другой, третий. Потом разделся, окатил себя водой, вытерся и лег в постель.
Глава одиннадцатая
Медсестра Бибиджан не решалась раскрыть свою тайну и в последние дни избегала встреч с лейтенантом Байрачным. А если они и сталкивались где-либо случайно на улице, то поспешно удирала и тайком горько рыдала.
Несчастье, свалившееся на нее с детских лет, начинало сказываться на службе. Недавно Бибиджан перепутала лекарства, дала выпить больному солдату Баклуше вместо микстуры стопку спирта.
--Давненько не пробовал таких лекарств, -- крякнул солдат, запивая водой. -- Мне б еще стопочку, сестрица...
-- Сколько прописано, столько и даю.
-- Сестрица, голубушка...
"Что это ему так понравилось?" -- подумала Бибиджан. Посмотрела на флакон, из которого наливала лекарство, а на этикетке написано: "Spiritus vini rectificati".
-- Идите в палату и сейчас же ложитесь в постель, -- перепугалась сестра.
Баклуша ушел, но по дороге очутился в кабинете главного врача -- майора медицинской службы Абрама Львовича Бух. Солдат бил себя кулаком в грудь, доказывал, икая, что он совершенно здоров и не знает, "какого рожна" его здесь держат.
-- Вы где это успели напиться? -- спросил врач.
-- Сестрица дала. Это лекарство такое, со спиртом.
-- Какое лекарство? -- изумился врач. -- Позвать сюда сестру! Пусть принесет мой рецепт!
Поднялся шум. Бибиджан -- в слезы:
-- Простите, Абрам Львович, я ошиблась.
-- Потому что порядка нет в процедурной. Порядка нет! -- Абрам Львович забегал по кабинету, хватая себя за голову.
Бибиджан был объявлен выговор в приказе.
Байрачный, поскольку Бибиджан избегала его, сильно досадовал и злился и на нее и на себя. "Как это я позволяю какой-то девчонке водить себя за нос? Что ж это я за тряпка? А еще летчик-истребитель!"
Оставив Скибу и Калашникова, которые уселись с гитарой на крыльце, он отправился в поликлинику, где в эту ночь дежурила Бибиджан. Стучался в двери и в окна -- не впустила и сама не вышла.
"Ну и не надо, подумаешь! -- успокаивал сам себя. -- А я еще, дурак, золотые часы купил в подарок... Другой подарю, а ты сиди в своей процедурной. Пожалеешь, да поздно будет!"
Байрачный полагал, что и в таких случаях он должен действовать решительно -- нет так нет! Все, крышка!
Утром он вместе со всеми летчиками поехал на аэродром, чтобы посмотреть на необычные полеты.
Ровно в десять ноль-ноль Телюков сел в кабину нацеленного носом на бетонную полосу Ту-2. Непривычно чувствовал себя летчик. Над головой -отверстие, впереди -- тоже все открыто, только один защитный козырек из плексигласа, такой примерно, какой ставят на мотоциклы. Кроме пистолета, спасательного жилета, парашюта с резиновой надувной лодкой -- этих неизменных спутников летчика в полете Телюков имел при себе две брезентовые сумки, прикрепленные к поясу (одна с ракетницей и ракетами, другая с флягами, наполненными водой и спиртом); у него был запас еды, компас, санитарные пакеты, нож, спички. Все это могло пригодиться, если летчика своевременно не подберут после катапультирования или если его ненароком занесет в море.
Телюкову присвоили позывной "Дракон". Собственно, он сам выбрал это слово, по своему вкусу. Таким образом, с того момента, как Телюков сел в кабину Ту-2, он уже был не Телюков, а "Дракон" и, гордо чеканя каждую букву, произносил по радио:
-- Я -- Др-ракон! Я -- Др-ракон!
На стартовом командном пункте пост руководителя полетов занял генерал Щукин, прилетевший в Кизыл-Калу накануне вечером. Он был "Верба" -- позывной СКП. Возле Ту-2 стояли старшие офицеры соединения. Каждый их них уже дал летчику последние указания по своей служебной линии. Ждали только команду генерала.
В стороне от взлетно-посадочной полосы, как ветряк, навзничь поваленный бурей, махал крыльями вертолет. Он то поднимался метров на пять над землей, то снова приседал на колеса -- экипаж тренировался, готовясь к выполнению задания.
Инженер, который непосредственно готовил к выпуску Ту-2, похаживал перед самолетом, держа за спиной наземный предохранитель катапульты. Инженер явно показывал начальникам, что не забыл вынуть предохранитель. И по тому, как инструктировал инженер летчика относительно непредвиденных случайностей в полете и настройки автопилота, было видно, что он очень волнуется. Очевидно, генерал как следует предупредил инженера...
Но вот прозвучала команда по радио:
-- Дракон -- запуск!
-- От винта! -- скомандовал Телюков.
Заревели моторы, вздымая позади пыль, задрожал на тормозных колодках самолет. Телюков, проверив моторы на максимальных оборотах, запросил разрешения на взлет.
-- Взлет разрешаю, -- передал генерал.
Телюков сбавил газ и условным знаком передал авиационным специалистам, чтоб из-под колес убрали тормозные колодки. Минуту спустя краснокрылый самолет начал разбег. Оторвавшись от земли, он медленно поплыл вверх. Старые моторы тянули плохо. Казалось, вот-вот откажет один, а за ним другой, и самолет "ляжет" на крыло, "клюнет" носом в землю. Телюков поспешил убрать шасси, чтобы уменьшить лобовое сопротивление. Поглядел на высотомер. Пятьдесят... сто. Сто пятьдесят... двести метров. Наконец стрелка приблизилась к тремстам. Этой высоты уже достаточно, чтобы в случае чего катапультироваться. Исчезла напряженность, летчик почувствовал себя более уверенно.
А моторы, хоть и медленно, но тянули самолет вверх. Пусть не волнуется инженер. Пусть не трясется от страха штурман Гришин, сидящий у индикатора радиолокатора. Материальная часть самолета действует исправно.
-- Я -- Дракон, -- радировал Телюков. -- Высота около двух тысяч. Иду заданным курсом.
"Верба" радировала в ответ:
-- Вас слышу. Продолжайте полет. Как поняли?
-- Дракон понял вас правильно.
В лицо Телюкову дул прохладный ветер; солнце слепило глаза. Летчик прислушивался к звукам в эфире. Офицеры-наводчики подняли пару истребителей с аэродрома Удальцова. Какая-то пара шла из-за Каспия. Чуть позже вылетели майор Поддубный и майор Дроздов. Взял старт и вертолет.
-- Дракон! Вы в заданном квадрате. Дракон, вы в заданном квадрате! -сообщил штурман Гришин.
Так подошла пора оставить самолет. Высота около четырех тысяч метров. Телюков ручками центрирования подрегулировал автопилот, чтобы самолет летел прямолинейно в горизонтальной плоскости. Сделав это, осмотрел местность, где ему предстояло приземлиться на парашюте. С высоты она казалась ровной, как пол. На самом же деле в этом районе должны быть где-то невысокие горы, к которым примыкает такыр. Вокруг в радиусе ста километров на карте не значилось ни одного населенного пункта.
"Пора так пора", -- подумал Телюков и передал в эфир:
-- Я -- Дракон. Через минуту оставляю самолет.
-- Я -- Верба. Оставляйте.
-- Вас понял. Я -- Дракон. Встречайте на земле.
-- Я -- Верба. Вертолет вышел. Оставляйте.
-- Я -- Дракон. Оставляю. Все. Все.