/1 апреля 2022 года, Санкт-Петербург, Васильевский остров/
— Мьер̀де! — выкрикнул я с досадой, давя на тормоз.
Без особых трудностей доехав до улицы Нахимова, я уже был уверен, что спокойно доеду до супермаркета, чтобы закупить там всё на год вперёд. Увы, но прямо на пересечении Нахимова с Наличной, опрокинулась здоровенная фура. И ладно бы с картошкой или с гречкой, это дело можно было объехать, а с маслом или чем-то вроде того — по улице расплескалась маслянистая жидкость, в которую мне бы не хотелось въезжать.
Несколько машин уже заехали в жидкость, поэтому стоят в столбах и на тротуарах.
— Проклятье… — прошипел я, сдавая назад.
За мной ехало машин двадцать, поэтому мне уже недовольно сигналили. Пусть утрутся.
Пришлось поворачивать, чтобы заехать во дворы, что есть риск, но оправданный.
Проезжаю через чужой двор, где необычайно пустынно и тихо. Единственное, встречаются уже подсыхающие пятна крови у подъездов. Либо тут тоже сформировались стихийные дружины, либо орудуют зомби, уже ушедшие в другие места, в поисках бесплатной еды.
До «Алфавита гурмана» всё-таки доехал, но тут уже творится бардак: на парковке битком автомобилей и людей, а ещё тут, как я понимаю, происходит настоящее мародёрство. У входа лежат тела, скорее всего, зомби, а люди тащат вообще всё, что содержалось в супермаркете. Тележки у людей забиты всякой всячиной, от туалетной бумаги до подсолнечного масла. Есть пара вооружённых гладкоствольными ружьями индивидов, охраняющих грузовик, куда уже закидывают ящики с едой некие шустрые ухари.
— Нам здесь не р̀ады, — решил я, сворачивая в сторону.
Открываю приложение карты и вбиваю «супермаркет».
— Супер̀мар̀кет, помогите! — воскликнул я, после чего глупо хохотнул.
Рядом есть «Тикси» и «Перепутье». Причём «Тикси» в том направлении целых два, но оба небольшие.
Пока объезжал опрокинутую фуру, приметил продуктовый магазинчик. Продуктовый магазин «Земфира», с уже успевшей выцвести лентой «Мы открылись!»
Паркуюсь поближе, после чего выхожу из машины и решительно иду к магазину, где может быть хоть какая-то часть из списка покупок.
— Э, друг, туда не ходи… — тихо шепнул мне из-за угла дядька лет сорока.
Внешность кавказская, взгляд грустный и, в то же время, испуганный. Одет в кожаную куртку и серые брюки. Для полноты образа не хватало кепки-аэродрома. Волосы его чёрные, глаза тёмно-карие, кожа смуглая. Бороды нет, но есть густые свисающие усы.
— А что там? — спросил я.
— Там продавщица, это… — мужик запнулся. — Зомби.
— Тогда ясно, — вздохнул я разочарованно. — Спасибо, что пр̀едупр̀едил.
Поднимаюсь по ступенькам и пинком раскрываю дверь.
— Умри, отр̀одье Диавола! — воскликнул я и нанёс рубящий удар в шею мертвячке.
Женщина в синем фартуке не умерла сразу, а попёрла прямо на меня, будто это не ей сейчас располовинило горло шпагой. Наношу второй удар туда же, на этот раз, точно достав до шейного отдела позвоночника, после чего ощущаю лёгкий прилив сил — значит, надёжно убита.
Работа ещё не завершена, поэтому прохожу вглубь помещения и осматриваю всё. Нет, больше тут никого.
Начинаю сбор всего, что может пригодиться. Консервы по двести девять рублей, триста двадцать пять грамм, девятнадцать банок — м-м-м, говядина… Сумка спортивная, явно, не на продажу, но я оцениваю её в две тысячи рублей. Гружу тушёнку в сумку.
Следующим лотом шли консервы с курицей, триста двадцать пять грамм за сто пять рублей, всего девять штук, то, что надо.
Маслины без косточек, триста грамм за двести пятьдесят два рубля, ананас в сиропе, три консервы по пятьсот восемьдесят грамм за триста рублей, сгущённое молоко, белорусское, по двести рублей за банку…
Когда с выбором было покончено, подошёл к кассе, после чего самостоятельно вбил сумму на аппарате и оплатил через телефон. Ещё вчера я верил, что когда-нибудь, в светлом будущем, мы доживём до магазинов, где не нужен продавец. Судьба предоставила мне возможность оплатить всё без продавца, правда, сделала она это очень иронично и мрачно.
— Эй, онкль! (1) — позвал я, вытаскивая тело продавщицы наружу. — Иди сюда!
Кавказец выглянул из-за угла, но затем резко спрятался обратно.
— Я не собир̀аюсь убивать тебя! — крикнул я ему. — У меня есть к тебе выгодное пр̀едложение делового хар̀актер̀а!
— Точно не будешь? — вновь высунулся мужик из-за угла.
— Точно-точно, — заверил я его. — Готов слушать?
Кавказец подошёл, с очень неуверенным выражением лица. Я же приволок тело продавщицы до газона, после чего накрыл её одеялом, прихваченным в бытовом помещении. Если всё, что власти говорят по радио, правда, то я занимаюсь тушением пожара с помощью чайной ложки — трупов скоро появится очень много и может статься, что некому их будет забирать и хоронить.
— А полиция? — спросил кавказец.
— Тебя как звать? — посмотрел я на него.
— Зауркан, — представился тот.
— Дмитр̀ий, — назвал я своё имя. — Заур̀кан, ты слышал о том, что можно получить свер̀хспособность, если удастся добыть сер̀ебр̀истый шар̀ик?
— Слышал, на ютубе говорили, — кивнул кавказец. — Но я не хочу убивать зомби. Если укусит — верная смерть. Опасно слишком, поэтому если хочешь предложить идти убивать зомби вместе с тобой — сразу говорю, что я не согласен.
— Моё кр̀айне выгодное пр̀едложение состоит в том, чтобы ты пр̀осто добивал зомби, — сказал я ему, доставая из кармана пачку сигарет. — Полученные шар̀ики делим пополам.
— Угости сигареткой, — попросил Зауркан. — А чего сам-то?
Он отлично говорит на русском, даже без тени акцента. Это не странно, но клише, транслируемые кино, заставляют ждать чего-то вроде «есь жи, брат, есь жи» или «вай, вах, трах-бабах» и прочего. Обдумывая это, подкуриваю сигарету.
— Если пр̀инял свер̀хспособность, шар̀иков больше не дают, — ответил я, передавая Зауркану пачку и зажигалку. — Потому мне нужен кто-то, кто готов пр̀оломить пар̀у-тр̀ойку чер̀епов, а лучше пар̀у-тр̀ойку десятков. Они всё р̀авно уже мер̀твы, а нам польза.
— Пятьдесят на пятьдесят? — переспросил Зауркан. — Как я могу тебе доверять?
— Никак, — пожал я плечами. — Я считаю себя порядочным человеком, даже товары, взятые в этом магазине, оплатил.
Кавказец крепко задумался.
— Эй, люди! — окликнули меня с балкона второго этажа.
Я поднял взгляд. Из открытого балконного окна выглядывал светловолосый парень лет шестнадцати-восемнадцати.
— Чего хотел? — спросил я у него.
— Я согласен на такие условия! — крикнул парень.
— Ты в каком подъезде? Там есть зомби? — задал я серию вопросов.
— Э, я тоже согласен, — спохватился Зауркан.
— Вот и отлично, — усмехнулся я.
— Второй подъезд, да, там несколько ходит! — ответил парень.
— Тебя как звать? — спросил я у него.
— Аркашей, — представился тот.
— Жди, Ар̀каша, — сказал я ему, поправляя пояс. — Скор̀о мы будем. Заур̀кан, тоже подожди, я скор̀о.
В магазине не было пожарного щита, что являлось злостным нарушением правил пожарной безопасности. Или не являлось? Ну, во всяком случае, меня это очень расстроило.
По соседству с продуктовым магазином была парикмахерская, правда, закрытая наглухо.
И тут я вспомнил, что у меня в машине был молоток.
Открыв багажник, я закопошился, сдвинул всякий хлам, который давно следовало выкинуть, после чего добрался до ящика с инструментами и вытащил из него чёрный молоток с прорезиненной рукоятью. Заодно ещё сходил за сумкой и положил её в салон, чтобы два раза не бегать.
— Дер̀жи, — передал я инструмент Зауркану. — Следуй за мной.
Мы обошли здание и вышли к подъездам. Мертвецов поблизости не было, поэтому мы спокойно встали у подъездной двери и задумались. Номера квартиры я не спросил. Ох… Гр̀он-мэр̀ права — я тупой…
К счастью, на стене слева от двери была табличка с интервалом номеров квартир в подъезде. Если первый номер двадцать второй, то, учитывая, что в сталинках обычно по три квартиры на этаж, надо набирать с двадцать пятой по двадцать седьмую.
Набираю двадцать пятую.
Характерные домофонные гудки.
— Да? — спросил встревоженный женский голос.
— Меня зовут Дмитр̀ий, я пр̀ишёл, чтобы убить зомби в вашем… — начал я.
Но заканчивать фразу было бессмысленно, так как неизвестная женщина быстро положила трубку.
— Эх…
Набираю двадцать шестую.
Снова домофонные гудки, но уже подольше. Не берут-с…
— Кто? — наконец-то поднял трубку некий мужчина, скорее всего, курящий или болеющий.
— Меня зовут Дмитр̀ий, я пр̀ишел, чтобы… — вновь начал я.
И опять прерывание сеанса связи.
Набираю двадцать седьмую.
Эти гудки начинают меня раздражать. Хорошо, что я не начал работать на почте — высока вероятность того, что я бы начал убивать уже через два-три посещённых подъезда.
— Твоя мама говорит, что нам не по пути… — тихо пробурчал Зауркан.
— Очень, сука, смешно, — посмотрел я на него неодобрительно. — Тихо!
— Да? Это вы? — раздался голос того самого паренька с балкона. — Я открываю!
— Оу-оу, погоди! — выкрикнул я. — Сначала скажи, сколько там мертвецов!
— Я не знаю, — признался Аркаша. — В глазок видел троих, может, четверых.
— М-хм, ясно, — хмыкнул я. — Ладно, теперь открывай.
Домофон звякнул, сигнализируя о разблокировке магнита, после чего я дёрнул дверь и отпрянул на пару шагов назад.
Как и ожидалось, мертвецов привлекли все эти гудки и диалоги, поэтому все беспокойные покойники были тут, на первом этаже. И было их шесть, может, семь.
— Заур̀, отходи! — крикнул я. — Не пр̀иближайся до тех пор̀, пока я не скажу!
Уговаривать Зауркана не пришлось, он лихо пробежал метров двадцать, до детской площадки, после чего перемахнул через низкую ограду и встал там, ожидая исхода неравной схватки зомби и блистательного фехтовальщика.
Плохо, что шпагой не получается достаточно эффективно рубить, а то было бы гораздо проще, но и колющими ударами можно много чего натворить. И я начал.
Итак, их шестеро, теперь мы точно это знаем. Главное, не дать себя окружить и действовать решительно.
Постоянно отступая от зомби, выбравших меня первым блюдом, я наносил удары по конечностям — если правильно ударить в сустав, то можно надёжно «выключить» хоть руку, хоть ногу. Даже если противник не чувствует боли, физический разрыв связи в сочленении — это гарантированное «отключение».
Зомби были в повседневной одежде, но некоторые в нижнем белье или домашних халатах.
Осложняло всё то, что у меня была задача не дать мертвецам разбрестись, поэтому я почти непрерывно орал, чтобы держать себя в центре их внимания.
— В пр̀ямом эфир̀е! — выкрикнул я, нанося укол в колено зомби, одетому в треники и майку-алкоголичку. — Выступление весьма гипотетического кандидата в нар̀одные артисты Р̀оссийской Федер̀ации!
Пространство для манёвра было великолепным, поэтому покалечить всех зомби оказалось гораздо легче, чем я думал. Правда, в ползучем состоянии они были ненамного безопаснее. Всё-таки, кусаться и цепляться в штанины они всё ещё могут…
— Твой ход, Заур̀кан! — крикнул я. — Бей самого кр̀айнего!
Но дядька так и стоял, глядя на происходящее неуверенным взглядом.
Тут из подъезда выскочил Аркаша, вооружённый плотницким топором.
— А-а-а!!! — закричал он, после чего подлетел к ближайшему зомби и обрушил топор ему на голову.
Раздался отвратительный хруст, после чего на асфальт, со звяканьем, упал серебристый шарик.
— Р̀аботает! — воскликнул я. — Р̀аботает! Убивай остальных, Ар̀каша!
Но парень, отпустивший топорище, отступил, в ужасе выпучив глаза.
— Эй, мы отлично начали! — крикнул я ему, пятясь от упорно ползущих ко мне мертвецов. — Бер̀и топор̀ и пр̀одолжай р̀убить!
Аркаша был не готов продолжать, поэтому взвизгнул испуганно и забежал обратно в подъезд.
Я обежал скопление мертвецов по большой дуге и рывком выдернул топор из головы упокоенного Аркашей зомби.
— Заур̀кан, не р̀асстр̀аивай меня! — посмотрел я на своего ненадёжного напарника.
— Я не смогу, Дима… — произнёс кавказец, отступая назад и роняя молоток. — Я просто торгую бытовой техникой…
— Всем плевать, чем ты там занимался р̀аньше! — гневно выговорил я. — Бер̀и топор и убивай! Я пр̀иказываю тебе!
Тут что-то изменилось. Взгляд Зауркана ожесточился, а поза обрела твёрдость. Это диссонировало с его выражением лица — он, явно, не понимал, что заставило его обрести решительность и желание убивать. А я понял ещё одно свойство образа Наполеона Бонапарта. Наполеон — полководец, причём очень успешный. Из шестидесяти битв он проиграл лишь двенадцать. И я, почему-то, помню каждую победу и каждое поражение.
Пребывая в задумчивости, передаю топор Зауркану. Тот, ступая твёрдо и уверенно, подходит к ближайшему зомби и наносит неуклюжий рубящий удар по голове. Топора он в руках, как я понимаю, никогда не держал, но даже такого нелепого удара хватило, чтобы упокоить мертвеца.
Серебристый шарик звонко прокатился по асфальту и упёрся в бордюр.
Но Зауркан не собирался останавливаться, продолжив рубить мертвецов.
Только вот, за следующих зомби больше ничего не дали. Досадно, но я и не ожидал, что будет легко.
— А ты боялся! — ободряюще похлопал я Зауркана по плечу.
Дядька выглядел опустошённым. Воздействие приказа прошло, поэтому бедолага смотрел теперь на дело рук своих и искренне недоумевал от того, что вообще оказался на такое способен.
— Итак, посмотр̀им, что у нас тут есть… — собрал я шарики.
Вглядываюсь в шарик, добытый Аркашей, позорно бежавшим с места знаменательной битвы.
Тип: Антропометаморфизм
Потенциал: простой
Краткое описание: позволяет объекту вносить изменения, не более 15 % от массы объекта, в собственное тело.
Внимание! Использование предмета оказывает воздействие на психоэмоциональное состояние объекта. Будьте внимательны.
Выглядит любопытно, но как-то слабовато. Пятнадцать процентов — это ведь ерунда, если подумать. Боевые качества у такой способности никакие, поэтому смысла в ней особого нет. Зато можно до неузнаваемости изменить собственное лицо и внешность, чтобы стать похожим на другого человека. Нет, потенциал какой-то есть, но я не вижу ему применения в нынешней обстановке неопределённости и тревоги. Ещё и неизвестно, насколько глубокие изменения позволяет вносить эта сверхспособность.
Зато второй шарик был гораздо более впечатляющим и перспективным.
Тип: Магия гидрокинеза
Потенциал: редкий
Краткое описание: требующий высокого самоконтроля тип магии, позволяющий управлять водой в широких пределах.
Внимание! Использование предмета оказывает сильное воздействие на психоэмоциональное состояние объекта. Будьте осторожны.
Как я понял, эта штука позволит стать Катарой из «Аватара», то есть пафосно крутить водные шары и с философским выражением лица чесать всем, кто готов слушать, о мудрости и спокойствии воды.
И что-то мне подсказывает, что если у пользователя этой сверхспособности потечёт фляжка, так оно и будет.
Я передал шарики своему временному напарнику.
— Какой из них мой? — спросил Зауркан.
— Я бы выбр̀ал гидр̀окинез, — произнёс я.
— Я тоже хочу гидрокинез, он же редкий, — прочитав надписи, решил Зауркан.
— А я? — вышел из подъезда Аркаша.
И тут я вспомнил, что есть ещё один участник славной битвы у второго подъезда. Отнимать у него шарик не хотелось, я не такой человек, поэтому так и быть, отдам ему то, что он заслужил.
— Ты бежал с поля боя, как бесчестный тр̀ус, — произнёс я. — По-хор̀ошему, тебе следовало бы ничего не давать, ведь я р̀исковал жизнью, чтобы вы получили своё.
— Но… — расстроено начал парень.
— Вот твой шарик, — бросил я антропометаморфизм в Аркашу. — Я щедр̀ себе во вр̀ед, но так и быть.
Предприятие по получению прорвы шариков накрылось блестящим медным тазиком.
— Что ж, раз наше сотрудничество неспособно принести плодов, вынужден попрощаться с вами, — вздохнул я.
— Ты подожди! — остановил меня будущий маг воды, Зауркан. — Мы же почти ничего не сделали. Может, денег тебе дать?
Аркаша, уже было собравшийся валить обратно в дом, остановился и развернулся. Видимо, чувствует себя неблагодарным.
— Скор̀о деньги не будут стоить ничего, — покачал я головой. — Мне бы не помешало огнестр̀ельное ор̀ужие и патр̀оны, но, думаю, будь у тебя что-то такое, ты бы не ходил по улице вообще без ничего.
— Из еды тебе что надо? — нашёлся кавказец. — У меня есть знакомый на Гаванском рынке, можем съездить. Я всё оплачу сам, ни рубля не потратишь!
— А вот это уже похоже на дельное пр̀едложение! — усмехнулся я. — Ар̀каша, счастливо оставаться, а мы с Заур̀каном поехали. Бер̀еги себя и своих близких, завтр̀а будет хуже, чем вчер̀а.
Парень, не нашедший, чем может отплатить за мою щедрость, вернулся в свой подъезд. Скорее всего, больше не увидимся.
/1 апреля 2022 года, Санкт-Петербург, Васильевский остров, Гаванский рынок/
— Фрукты-овощи, мясо, что хочешь! — Зауркан вышел из машины и обвёл руками уличные прилавки.
Вроде бы зомби-апокалипсис сегодня, а люди всё ещё торгуют. Где-то, возможно даже недалеко отсюда, жрут людей, а продавцы за прилавками, водители везут свежие фрукты и овощи, мясо, всякую всячину…
Не понимаю. Решительно не понимаю.
— Мне нужны консер̀вы, много, — ответил я. — Конина, говядина, хоть свинина — главное, чтобы свежее и с долгим ср̀оком хр̀анения.
— Всё будет! — заверил Зауркан и побежал внутрь рынка.
Я последовал за ним.
Внутри мы быстро нашли какого-то паренька, сильно похожего на Зауркана, после чего они заговорили на своём языке, а я смотрел на окружающих людей, продолжающих жить вчерашним днём и недоумевал. Очевидно, что зомби появились далеко не везде, поэтому во многих местах люди просто не видели, что сейчас происходит в городе. А сообщения правительства… «Мне деньги зарабатывать надо, а вы тут со своими зомби лезете!»
По итогам переговоров, откуда-то появилось трое ребят кавказской наружности, которые начали таскать консервы ко мне в машину. Багажник был забит полностью, как и задние пассажирские сиденья. Заманаюсь потом перетаскивать домой, но это приятный груз.
— Ты бы сделал здесь что-нибудь, — обвёл я рукой рынок. — Ты ведь понимаешь, что это всё не шутки и случилось почти везде?
— Я поговорю с директором, — покивал Зауркан. — Спасибо тебе, Дмитрий.
— Да не за что, — махнул я рукой. — Ладно, бывай…
Сажусь в машину и уезжаю. Зауркана, думаю, тоже уже не увижу. Предчувствие у меня такое.
Ласточка замурчала и повезла меня домой.
М-да, денёк сегодня, конечно…
Но он ещё не закончился.
Ехать тут два километра — гр̀он-мэр̀ по выходным пешком на Гавану ходит. Ну, то есть ходила. Сейчас это будет очень опрометчивым решением — гулять по городу пешком и без оружия.
По улице Наличной на Шкиперский проток, после чего сворачиваю в арку. Во дворе практически нет машин, видимо, не послушались соседи, рванули все прочь из города.
Я тут поразмышлял немного. В Питере оставаться безопаснее. В пригороде сейчас целая прорва людей, с машинами, с вещами, а тут спокойно и тихо. Кто-то, конечно, морем ушёл, это обязательно, но, так получилось, что у меня нет яхты. Да и человек я, сугубо, сухопутный.
И что я надумал-то? А то, что мы сейчас на острове. Потому что этот район буквально Василеостровский. Будь я на месте городских властей, я бы согнал всех жителей на Васильевский и соседние острова, а мосты подорвал к чёртовой матери. Сообщение с окружающим миром только посредством барж и кораблей, а по берегам поставить крепкие полки, чтобы отстреливали зомби на том берегу. Так и победили бы.
Но это я. Что творится в голове у администрации — это большой вопрос. Возможно, они пытаются удержать остальные районы, что я искренне не понимаю. Центральный уже потерян, несмотря на то, что действовать начали очень оперативно, а за остальные можно даже не переживать — точно не удержат.
На чём я основываю свои утверждения? А на том, что укус зомби — это верная смерть в течение короткого времени. Один зомби может покусать несколько людей, а потом эти люди убегут, скроются, спрячутся… чтобы выйти к людям минут через пятнадцать-двадцать, но уже с иным содержанием в безнадёжно мёртвой голове. И всё повторится.
Даже по моим прикидочным расчётам выходит, что всё очень и очень плохо. Нет такой силы, которая способна удержать город, когда зомби буквально везде. Ну, почти везде.
И самое странное — я ещё не видел ни одного полицейского или военного. Где они все?
Паркуюсь у подъезда.
Выхожу из машины и оглядываю двор. Люди есть, не зомби, но трупы никто ещё не убрал. На лавке у подъезда сидят пятеро.
— Э, парень! — позвал меня один из них.
Смотрю на него внимательно. В мотоциклетной куртке, в хоккейных перчатках, рядом лежит мотоциклетный шлем. К лавке прислонена обитая алюминием бейсбольная бита. Я видел этого парня среди стихийной дружины.
На земле за лавкой пустые бутылки из-под пива и водки. Да они тут нахерачиваются!
— Чего хотел? — спросил я у него.
— Пожрать закупил, да? — усмехнулся бухой «мотобейсболист». — У нас уже кишка кишку давит.
— Это не для вас, — ответил я.
— Э, сука-на! — резко вскочил этот тип. — Мы тут район защищаем-на! Ты что, сука, не благодарен нам?! Не уважаешь нас?!
— Не благодар̀ен и не уважаю, — честно ответил я. — За то, что вы убили зомби? Я и сам такое могу.
— Ну, всё, ты попал, клоун! — решительно пошёл на меня «мотобейсболист», хватая свою биту.
Он, зачем-то, отвёл левую руку назад, что меня очень сильно насторожило. И не зря, потому что я увидел за его спиной едва видный всполох пламени.
Остальные дружинники тоже повскакивали и похватали оружие, но в драку не лезли.
— У тебя есть шанс отступить и сохр̀анить себе жизнь, — предупредил я, пока дистанция была ещё приличной.
— Я тебе колени и локти поломаю, клоун херов! — процедил «мотобейсболист».
— Ты сам виноват в своей смер̀ти, — произнёс я и выхватил травматический пистолет.
ИЖ-79-9Т «Макарыч» — пришлось загуглить, чтобы понять, что за штуку мне «подарил» тот идиот, которого я порезал у театра.
В общем-то, вскинув травматический пистолет, я выстрелил навскидку, но попал удачно — прямо в лоб «мотобейсболисту». Он завалился назад и выпустил то, что скрывал за спиной, куда-то влево. Это оказалось что-то вроде полупрозрачного сгустка пламени.
Этот пламени кусок врезался в красную Хонду Сивик, стоящую у соседнего подъезда. Пламя расплавило лобовое стекло и проникло в салон, что вызвало быстрое и мощное возгорание.
В несколько больших шагов приближаюсь к своей жертве, на ходу извлекая шпагу, после чего наношу добивающий удар в шею.
Остальные вскинулись, решив, что надо меня валить, поэтому я не стал медлить и атаковал.
Три выстрела — три резиновые пули достигли своих адресатов, сложив их пополам.
Мимо пролетело что-то красное и яркое, вызвавшее ожог на левом плече. Стреляю в ушлёпка, посмевшего применять против меня магию. Прямое попадание в лицо, с кровавым переломом носа.
Противники боятся, ведь сложно догадаться, что у меня не боевой пистолет, поэтому использую эффект неожиданности на всю наличную сумму, порезав и покалечив всех присутствующих.
Сильно большой разницы нет, кого убивать, если у этого кого-то нет нормального холодного оружия. У этих идиотов были только дубинки, арматура и биты, но они даже воспользоваться этим нормально не сумели, потому что пистолет, даже травматический, это непререкаемый аргумент.
— Пожалуйста, не надо… — взмолился тот тип, что посмел кидаться в меня некой ярко-красной магией. — У меня семья…
— Нет у тебя больше семьи, — покачал я головой. — Кто-то др̀угой будет обнимать твою жену, кто-то др̀угой будет заботиться о твоих детях. И ты сам в этом виноват.
Вонзаю в глотку бедолаге несколько сантиметров покрытой кровью стали.
Собрать трофеи после битвы — это почётное право победителя.
Шарю по карманам убитых, нахожу деньги, золотые и серебряные украшения, будто это теперь не бесполезный металлолом напополам с бессмысленными бумажками, ей-богу, а также серебристые шарики. Шариков было всего два, но это ровно на два больше, чем у меня было. Вот это интересно, но посмотрю дома.
Разбросав украшения и деньги по асфальту, я стащил тела своих жертв к тем зомби, которые были убиты ещё утром.
— После победы нет вр̀агов — все люди! — произнёс я.
Поразмыслив немножко, всё же произвёл «контроль», то есть проколол черепа трупам, чтобы не восстали. Я не уверен, что убитые могут восстать просто так, но сериалы и фильмы учат нас, что вирус или что там вызывает зомби-апокалипсис, может находиться внутри нас. Так что…
Можно спросить: жаль ли мне этих людей? Нет, не жаль.
Вместо того чтобы делать что-то полезное, они расселись на лавке и нажрались. Вместо того чтобы позволить мне нормально вернуться домой или даже помочь с переносом еды, они предпочли грабануть меня. А я такой человек, что от проявления благородства имею склонность размякать и щедро одаривать безусловно благородных людей.
Нет, дорогие мои. Собакам — собачья смерть.
Закончив с покойницкими делами, начал выгружать консервы.
Перетаскал всё к подъезду, а уже оттуда внутрь. Блин, теперь всё это поднимать на четвёртый этаж…
Спустя пару десятков минут, затраченных на подъём честной добычи, я постучал в дверь. Бабуля открыла почти сразу.
— Долго ты топтался, Дима, — произнесла гр̀он-мэр̀ недовольно.
— Это был долгий денёк, но он, к счастью, подошёл к концу, — произнёс я и устало вздохнул. — Я тут не с пустыми р̀уками, гр̀он-мэр̀, а с богатой добычей!
— Заноси давай, французик, — фыркнула бабушка, отходя от двери.
Примечания:
1 — Онкль — фр. oncle — дядя.