Виола легко запрыгнула на прохладное, кожаное сиденье автомобиля, её платье распахнулось, словно занавес в театре, предвещая захватывающее, незабываемое зрелище, и это зрелище действительно было захватывающим. Ноги, они магнитом притягивали к себе взгляд, и глаза Влада пошли медленными, но всё более ускоряющимися шагами по этим совершенным формам, превращаясь в бег, от оголившегося бедра - вниз к длинным каблукам и снова обратно. Застучало где-то в затылке, маленькие пульсики побежали по телу, пробираясь во все его укромные уголки. Затяжелело в паху, участилось дыхание...
Влад, подавляя смущение, покашлял, прочищая щекочущееся горло.
- Я не буду спрашивать, как вас зовут, потому что, кто не знает Виолу, саму Виолу Белью? И я вас знаю. И испытываю сейчас огромное, не скажу что счастье, пока нет, но огромную радость и удовольствие, от того, что такое высшее существо с божественными формами осчастливило своим присутствием эту грубую материю моего автомобиля. Случай нас сегодня свёл, теперь в нашей воле двигаться по избранному направлению.
- Хм, - отвечала Виола, - а почему вы думаете, что я пойду по вашему направлению, вами избранному? Это направление выбрала я, и буду идти туда и с кем захочу. И захочу я, а не кто-то. Мне невозможно навязать не желаемое. Захочу - буду с вами, а не захочу - не буду!- Ошарашив и так смущенного Влада этим своим выпадом, совсем не ожидавшего такого разговора, его, привыкшего всегда получать желаемое, не умеющего просить, а умеющего брать всё, что он считал ему полезным и нужным, его, такого собой любимого.
Виола достала из сумочки длинную коричневую сигаретку, Влад опять замешкался, и не успел подставить ей свою горящую зажигалку, она же прикурила от своей изящной перламутровой зажигалочки, в виде раковины, глубоко затянулась и небрежно бросила эту вещицу в сумочку.
- Вам не кажется, что молчание несколько затягивается? А? - И Виола посмотрела в глаза Влада, увязнувшие взглядом в её оголённом, стройном бедре.
- Да, да, конечно, вы правы. Но вы этому причиной, Виола. У меня просто деревенеет язык, стоит мне начать что-то попытаться говорить вам, и слова на ум приходят какие-то глупые. Со мной так не было никогда.
- Ну, да, конечно, скажите ещё, что мечтали обо мне всю свою сознательную жизнь, видели меня во сне, я женщина вашей мечты... И прочую дребедень, которую любят говорить все ваши братья по полу. Хоть бы в чём-то, кто-то был оригинален, всё у вас и про вас известно. Сейчас позовёте меня к себе в гости на рюмочку кофе, или завезёте по дороге выпить шампанского куда-нибудь. Ведь так?
- Нет, не так. - Влад, пытаясь еще раз подавить смущение перед этой агрессивной красотой, снова прокашлялся, закурил сам, прикурив от звонко щелкнувшей zippo, засунул зажигалку в нагрудной карман пиджака, привычными движениями курильщика подавляя своё непонятное, затянувшееся смущение.
- Мы поедем за сменой одежды в ближайший, а впрочем, почему в ближайший? - В самый лучший магазин готового платья. Что вы предпочитаете Карден, Версачче... Или может, что-то экзотическое - Том Клайм, например?
- Вот это уже лучше, это уже кое-что, именно кое.., а не что-то! Поехали! - И Виола, забросив свои прелестные ножки на переднюю панель автомобиля, выпустила колечко дыма из нежно-пухлых перламутровых губ в ветровое стекло, и длинным пальчиком, увенчанным сиреневым ноготком ткнула им по направлению уходящей в бесконечность улицы, освещённой яркими вечерними огнями рекламы, фонарей, витрин. Она выбрала направление, а он двинулся в этом, неизвестном, но также выбранном вслед за ней. И этот её ноготок, как маяк среди бушующего моря желания, сиренево светился впереди ожидаемого его берега наслаждения. Обещанного, намекаемого, но возможно, так никогда и недостижимо-неосуществлённого...
Женские прогулки по магазинам... Пережившим это сопровождающим мужчинам можно посочувствовать той солидарной жалостью мужского пола. Эти бесконечные примерки, разговоры с продавцами, прилавки, кабинки для переодевания, зеркала, и женское "кривляние" перед ними, выбор среди вороха платьев, кофточек, костюмов, туфель... Это что-то!
Всё-таки Виола выбрала нужное, понравившееся и конечно безумно дорогое. Владу пришлось заплатить, потому, что он уже заглотил её "крючок", который она так мастерски забросила своим замечанием и поведением. И теперь он послушно шёл вслед за её женскими прихотями, разжигая в себе желание: обладать ею.
Женская суть - подороже себя отдать, мужская - подешевле приобрести. Эти вечные противоречия одного и другого... Но одно без другого не случается. Порознь, другое, всё равно желающее, в конце концов, объединиться, а это -своеобразные правила игры, которые требуют своего соблюдения и следования им, этим правилам.
Случись это чуть раньше, например в той же машине, тогда Влад бы был хозяином положения, смог бы поразить напором, удивить, но... Но с ней он так не смог, не посмел, сделав свой выбор по такой тропе, его уже вело это, другое... Как часто, мы делаем не тот, не такой выбор!? И какой он другой? А было бы лучше? По-другому, но не обязательно лучше.
Виола была капризна, своенравна, избалована мужским вниманием, даже стервозна. И вот капитал Влада вдруг стал постепенно таять. Капризы Виолы требовали расходов. На зарабатывание денег у Влада всё меньше и меньше было времени, да и просто желания их зарабатывать не было. Виола оказалась настоящей нимфоманкой, её всегда хотелось, всегда было мало.
Внезапно заявляясь в офис к Владу, она гибкой, кошачьей, завлекающей походкой вползала в его кабинет, схватив за галстук, тянула к себе, обхватывала своими пухлыми чувствительными губами его, пытающийся возражать рот, словно всасывала в себя его энергию, потом быстро запрыгивала на его колени и словно наездница на скакуне, подпрыгивала до полного изнеможения сил, но не своих, а его. Получив свою очередную порцию от Влада, сползала с него, и растопыренным пальчиком, остро надавливая на его затылок, просила немножечко денег для себя, для очередной покупки какой-нибудь модной, но нужной ей обязательно сегодня тряпки.
И он давал, давал с покорностью и так не похожим на него смирением. Сам себе при этом удивляясь, но... Но не имея сил для прекращения всего этого. Она прочно вошла в его жизнь, в его душу, в его тело. Он испытывал настоящую абстиненцию наркомана, просто болезненную физическую зависимость от Виолы, от её запаха, вкуса её губ и плоти. Ему повсюду мерещился запах её духов, в каждой женщине он обнаруживал её неповторимые черты, в звуках мира он слышал её мелодичный голос. Она стала для него всем: воздухом, пищей, водой, жизнью... Неудивительно, что он с радостью предоставлял ей всё, что она просила.
Кроме тряпок, страстью Виолы была игра в рулетку. Недополучая острых ощущений в жизни, она искала их в игре. Это невозможно объяснить тому, кто не страдает этой страстью. Впрочем, у каждого есть свой "бзик" на разное. Кто-то снедаем страстью к женщине, кто-то к еде, кто-то к выпивке... Все мы в той или иной степени подвержены разным порокам. Но на то и люди, чтобы грешить, а потом каяться. Главное - понять эту свою неправильность, попытаться исправить, преодолеть себя. И в этом преодолении познать и себя и окружающий мир, обрести в нём свое место, встать в свою ячейку "миромозаики".
Виола пристрастила к игре и Влада. Вначале он просто сопровождал её в "налётах" на казино, смотрел на её игру, любовался настоящим огнём страсти, загорающимся в её глазах, когда колесо рулетки кружилось, шуршал шарик, и она, крепко впивалась своими острыми ноготками в его руку в ожидании удачи. Он ревновал её к этому бездушному куску металла. Даже в самые интимные моменты их любви, она, несмотря на её стоны, и клокочущее дыхание, никогда ТАК не смотрела на него. С ним у неё в глазах никогда не загорались ТАКИЕ огни страсти.
Поэтому он уходил от стола с рулеткой, уходил вначале просто в бар, а потом уже стал присаживаться за столы с картами, и там просиживал подолгу. Иногда выигрывал, но казино - это место, где выигрывает всегда оно, несмотря на рассказываемые большей частью небылицы о сказочных выигрышах. Конечно, бывает, везёт кому-то, и везёт по-крупному, но это всё так редко и мало повторяемо, впрочем, как и всё необычное. Но слава о таких выигрышах и поддерживает славу казино и всех подобных заведений, поэтому туда и стремится за чудом любой.
Несмотря на прагматизм большинства людей, мы все так или иначе верим и ждём чуда, не понимая, что сама жизнь и есть это самое чудо, но мы прожигаем свои миги, минуты, часы и годы, прожигаем... А нужно остановиться, задуматься, посмотреть на пролетающие мгновенья, задержать их. Каждый миг неповторим...
Как и должно было случиться, Виола вместе с тающим состоянием Влада, теряла и интерес к нему. Чем меньше денег оставалось на его счету, тем реже и реже она появлялась у него. В офис она больше вообще не появлялась, впрочем, офис ему пришлось освободить, закончился срок аренды помещения, а здание, в котором он находился, было престижным и дорогим, денег же на содержание такого офиса уже не было. Дело его захирело, больше никто не хотел иметь с ним совместных дел. От неудачников стараются все держаться подальше. Вчера ещё тебе улыбались, тянули руки, готовы были дать тебе кредит, а сегодня уже всё. Все сторонятся, отворачивают глаза, не замечают, не дают...
И Виола стала избегать его, не отвечала на звонки, не звонила сама. Постепенно растворяясь из его такой, казалось благополучной жизни.
Наговорив её гадостей на автооответчик, он подвёл черту под их встречами. Но тоска глодала его острыми, болезненными зубами, сердце ныло, хотелось биться о стенку головой, что он и делал в последнее время по ночам, когда подступало неистовое желание обладать ею, услышать её голос, ощутить её запах, вкус на своих губах... Но увы, всё в прошлом, невозможно, невозвратимо...
Он искал выхода и не находил.
- За что, почему мне так? - Эти слова крутились у него как заезженная пластинка, повторяясь в его воспалённом мозгу снова и снова. - Может быть, это расплата за грехи молодости, за то, что не думал о других, шёл по их головам, всегда всё для себя? Но почему у других не так? Ведь все думают только о себе, все и всё делают только для себя? Почему, почему, за что?
Не найдя ответа на эти вопросы, он, перебирая свои старые фотографии, где он, прежний был такой счастливый, не думающий, бесшабашный, в ящике стола под стопкой фотографий обнаружил брошенный туда много лет назад пистолет, случайно найденный им в парке во время вечерней пробежки. Он не стал заявлять об этой находке, тогда в парке он засунул его за пояс, а после бросил в дальний угол ящика, и закрыл на ключ, надолго забыв об его существовании. Но вот теперь он так кстати появился перед ним, в то время, когда он решил подвести черту под своей жизнью. И нашлось орудие для подведение её, этой черты. Воистину мы притягиваем не только людей, но и необходимые в данный момент предметы. Но нужен ли он ему сейчас? Неужели больше ничего нельзя сделать? Неужели нельзя попытаться вернуть всё?
- Нет, всё-таки можно попробовать, - решил он, и решение пришло в виде желания пойти в казино, попробовать в последний раз поставить на удачу. Ведь всё равно хуже не будет - думал он, всё равно теперь. Почему бы не пощекотать бога за яйца, может он ещё сможет мне чем-то помочь? Богохульствовал Влад, бегая по своей квартире, и надевая один из своих оставшихся от прежней жизни дорогих костюмов.
Выйдя в душный вечер на оживлённую улицу, поправив за поясом спрятанный там пистолет, он махнул рукой проезжавшему такси, сел в него, по дороге снял в банкомате возле супермаркета последние деньги со своей кредитки, потом дал команду таксисту везти его в казино - его последнему выбору, последнему желанию, словно приговорённый к смерти заключённый, пытался воспользоваться этой законной отсрочкой от неминуемого.
Нужно ли говорить, что ему там не повезло, это было видно вначале рассказа о нём? Да, ему не повезло, он проиграл всё, пытаясь ставить раз за разом все свои наличные, и постепенно продул всё. Даже свой перстень с монограммой в виде завитой буквы "В", когда-то подаренный его покойной матерью, и его он поменял на фишки у другого, счастливого в отличие от него в тот вечер игрока. Конечно, проиграл он и их.
- Ну, что ж, вот и всё. - Решил Влад уже с патологически заполнившем мозг успокоением от его решения уйти из жизни. - Вот и всё! Выбор сделан.-Он вышел на стоянку автомашин, людей там не было, только блестящие, отражаемым светом казино эти верные средства передвижения, молчаливо ждущие своих хозяев, и пустыми фарами глядящие на севшего рядом с ними молодого мужчину, который распустил свой модный галстук, расстегнул воротник рубашки, достал из-за пояса пистолет, взвёл курок, послал пулю в патронник, поднёс пистолет к виску... Но что-то остановило его, может быть, его ангел-хранитель встал невидимой преградой между холодным дулом и горячим виском, и задержал его палец своими невидимыми, но существующими руками? Может быть?..
"Ты - человек, человечество, единый род, моё Бого-дитя!.. Свободен в своём выборе: тьму или свет, мир или войну, здоровье или болезнь, суету или покой, смерть или жизнь, ад или рай!.."
Или может быть, эти слова далёкого седовласого старца, бродящего по нашей земле и раздающего их в виде своих произнесённых, рукописных или "простонапечатанных" листков, долетели сюда и оказали своё действо. Потому, что слова, раз родившись, живут и оказывают это своё действо на всё... И меняют, и помогают и спасают...
Слово листа не горюче...
Тут и подошёл к нему Эндрю, который вдруг подумал, что так и он хотел, и может ещё закончить сегодня в случае неудачи. На секунду даже показалось, что это он на себя смотрит со стороны из ближайшего своего будущего.
- Что с вами? - Спросил он у мужчины, притронувшись к его безвольно опущенному плечу.
- А вы не догадываетесь? - резко ответил мужчина, отдёрнув от руки Эндрю своё плечо. - Да немудрено, всё понятно, я тоже на этом пути, но хочу вначале попытать своё счастье.
- Подержать бога за яйца? Я уже попытался сегодня, вот, держусь теперь за холодный пистолет. - Влад взял пистолет, поднялся с бордюра, на секунду у него промелькнула мысль: " А не грабануть ли его?" Но к счастью быстро отбросил эту злодейку, решив, что в такой компании умирать веселее не будет. Хотя и говорят, что за компанию жид удавился. Нет, это не тот случай, не то решение. Если плохо тебе, не обязательно делать плохо другим. Они, другие не виноваты в твоих бедах и проблемах. Ты сам себя подвёл под эту черту, ты сам выбрал этот путь, эту тропу...
- Я не буду вас отговаривать изменить решение, такие решения с кондачка не приходят, по крайней мере, у взрослого, зрелого мужчины. Это молодые девчонки могут поцарапать вены от несчастной любви к какому-то кумиру, а зрелые мужи делают свой выбор сознательно. Хотя, я не знаю, единственный ли это выход. Если жизнь не нами взята во временное пользование, а дана кем-то свыше, может, мы не имеем права и так вот распоряжаться с нею. Не зря же говорят, что самоубийство - смертный грех, впрочем, и уныние тоже смертный грех, хотя уныние и приводит к тому, первому. А может вам уехать куда-нибудь, говорят, иногда помогает охота за переменой мест, и уходит тоска и уныние, может быть и встреча с кем-то излечит их признаки?
- Уехать? Мне не куда ехать.
- Да хоть куда глаза глядят, вперёд заре навстречу, а там видно будет, куда уж приведёт дорога! - И Эндрю раскатисто, несколько вымученно рассмеялся. Не каждый день встречаешь решившихся на самоубийство.
В глазах Влада затеплилась надежда, появился маленький её огонёк.
А Эндрю подумал, что надо бы закрепить успех, и подбросить дровишек в этот огонёк. Может и мне зачтётся, и удача посетит меня сегодня за спасение души человеческой?
- Знаете что, давайте сделаем обмен, - Эндрю прислонился к своему старенькому форду, постучал кулаком по капоту, и машина ответила ему гулким ударом-согласием.
- Какой обмен? - удивился Влад.
- Да вот такой, натуральный, вы мне пистолет, а я вам - свой форд, ну что же, что он не первой свежести, зато на хорошем ходу и даст ещё фору многим теперешним новым, а вам надо ехать далеко, чтобы убежать от себя.
Не зря говорят, что надежда умирает последней. У Влада она корчилась, трепетала в предсмертной агонии, но была ещё жива, а тут такой "реаниматолог" подвернулся и кстати и вовремя. Поэтому надежда быстро стала возвращаться к активной жизни, даже без дефибриллятора. Щёки Влада порозовели, в глазах засветилось что-то живое, и это живое начало действовать.
- А, давайте, в крайнем случае, я найду как посчитаться с жизнью, но наверно, теперь уже не скоро. Я действительно поеду, поеду на север страны, там у меня было одно дело. Я всегда мечтал посетить один монастырь среди озёр. Одного старца. Представляете, про него рассказывают такое!.. Может, поживу в каком скиту, пора на четвёртом десятке уже подумать о Боге. А потом уже решу, что для меня важнее, для чего мне жить дальше и нужно ли?