12-13.V.867
Витгрис
Итель пошевелил стопами и поморщился. Болели.
Врачеватель сказал, что нужны покой, еда, мази, и стопы заживут. Ничего серьёзного с ними не произошло, раны от стекла оказались неглубокими, за исключением одной, так что Итель надеялся скоро начать передвигаться с более приемлемой болью.
Но он дома — и это главное. Тут спокойно. Тут ничего не горит.
О пожаре вспоминал постоянно. Думал, почему побежал спасать Луни через огонь, а не разбил окно снаружи. Думал, а не мог ли усугубить пожар одним своим нахождением рядом? Не получалось не вспоминать о Томосе Рауле. Он был магом, повелевал молниями. И он был опасен. Ноарта ещё долго оправляться от его магии. А Итель боится стать таким же душегубом для Витгриса.
Тетрадь, хоть и помятая, лежала на придвинутом к кровати столике. Нужно записать его «самоотверженный поступок».
Итель скривился. Его поступком, спасением сестры, восхищались, а Итель чувствовал себя незаслуживающим ничего этого. Он просто маг, чья магия хоть раз принесла пользу, а не проблемы. И сделал он это потому, что мог, а не потому, что был готов рисковать собой. Но тут же в голове появлялся вопрос — а как это ещё назвать? Ему казалось, он неуязвим для огня. По всей видимости так и было. Но в пожаре опасен не только огонь. И он знал об этом вбегая внутрь. Это потом мысли выветрились. Повезло хоть, что была только совсем лёгкая дезориентация и несерьёзная потеря координации, иначе бы могли не выбраться.
И эта мысль пугала. Особенно сейчас, после того как всё произошло. Если бы он ничего не сделал, Луни умерла бы. Но если бы ему не повезло, могли умереть они оба. И от этого понимания, сердце болезненно сжималось. Но родным было бы сто крат больнее.
Ему раз приснился сон, где родители, братья и Глэнис сидят за столом в их столовой. Места Ителя и Луни не заняты. Итель чувствует, что держит за руку младшую сестру и идёт к родным. Но не приближается. Вот тогда-то он и понял, как ему повезло.
Итель решительно пододвинулся к тетради, забрал её к себе на кровать вместе с карандашом и открыл. Так, последняя запись была… Итель открыл лист, на котором написал «Что такого в магии огня?» Только теперь на этой странице была ещё одна запись «контроль воли + контроль эмоций = контроль магии огня». Кто-то брал его тетрадь? И прочёл её? Когда?
Прокрутил в голове время после банкета и до ночи пожара. Между ними был турнир. Возможно, Моэрт? Он помог Ителю дойти до комнаты, а пока помогал, просил говорить. Итель смутно помнит тематику магии в своих словах. Значит, мог упомянуть тетрадь. А, может, просил что-то прояснить из неё.
Итель сменил разворот на новый. Мысли о пожаре пока что отложил. Сперва он выписал методы дознавателей, которые узнал. Для этого тоже оставит разворот. «Страх перед дознавателями», «Страх от расспросов», рядом поставил пару вопросительных знаков. Причина сами вопросы, манера их задавания? Почему это работает Итель уже понимал.
Вернулся к формуле, написанной Моэртом. Эмоции и воля — компоненты контроля магии огня. За ними надо следить. Про эмоции Итель понял сразу, но вот о втором компоненте до поездки к Ноарту мог только подозревать.
Эмоции. В бою Тудера и Сиона Итель определённо переволновался. Аж в глазах потемнело. Имеет ли это отношение к магии?
Итель вписал это событие в начало тетради, где вёл учёт своим моментам магии. Перед строкой поставил вопросительный знак. Пусть событие будет зафиксировано. Хотя определённый выводы сделать можно: он переволновался, но магия не проявилась. Значит, как-то можно обходить эмоции. Как?
К тому же после ему помог Моэрт. Значит, как-то понял, что Ителю нужна помощь. С какой вероятность это из-за магии?
От воспоминаний о турнире становилось жутко. В тот раз он буквально мог увидеть смерть старшего брата. Даже сейчас, называя вещи своими именами, внутри будто всё переворачивается.
Если бы верил в незнакомку, то счёл бы, что это её происки. За то, что не заплатил за магию. И она решила забрать хоть кого-то из его семьи.
Ночь в поместье Раулей. Некоторые вещи, которые Итель отметил, дописывал мелким шрифтом в более ранние записи, где это было уместно: Томос Рауль оказался магом, он управлял молниями. Контролировал ли он магию? Молний было много, но большинство било во врагов Томоса, если считать, что в поместье находились дознаватели. Большинство, но не все. И те, что промахивались, нанесли ущерб городу. В газетах наверняка можно узнать об ущербе точнее.
Итель пошевелил стопами, оценивая ощущения. Завтра спуститься попробует.
Последней записью был пожар в особняке. Делать записи и размышлять было тяжело, но лучше по горячим следам все сделать. Это ему же нужно. Итак, причина пожара не в Ителе, явно. Вспоминать бушующее пламя было страшно, но не из-за боязни перед стихией, а из-за боязни перед последствиями её разгула.
Никаких гарантий, что его огонь не заберёт что-то схожее.
Гарантией мог бы стать его контроль над магией, но откуда ему взяться, когда приходится обдумывать каждое событие в жизни, ища подсказку? Почему нельзя было оставить хотя бы учебники? Ведь это страшно — не контролировать магию. И магу, и всем вокруг в итоге. А между страхами и их воплощением стоит сам Итель — это очень чётко осознавалось сейчас.
Итель заставил воспоминания вернуться в начало поисков Лунет. Сначала он нашёл нужную комнату с помощью огня. Магии. Это объяснялось только так. Но затем не смог сжечь дверь, чтобы быстро пройти к сестре. В чём же тут разница?
Искал Лунет он с более трезвомыслящей головой. Он чётко сформулировал, какой результат хочет получить, когда подносил ладонь к огню. Пытаясь спалить дверь, он только переживал за сестру. Мыслей не было. Совсем не мог думать.
Может… Итель открыл тетрадь на записи Моэрта. «Контроль эмоций и контроль воли». Может ли чёткое формулирование цели называться контролем воли? Он же примерно так заставляет себя успокаиваться, когда чувствует, что магия начинает откликаться на эмоции. Может, если бы он смог чётко объяснить своей магии чего хочет, то дверь бы сгорела?
Появился вопрос. С чего Итель взял, что мог бы заставить дверь сгореть сильно быстрее остального дома? Сделал пометку, что надо узнать это. К сожалению, только опытным путём.
Хочет Итель или нет, но ограничиваться контролем магии ему теперь даже страшно. Нужно больше, даже если это никогда не понадобится. Потому что он не переживёт, если такая ситуация повториться, а он будет бессилен.
Итель закрыл тетрадь и отложил её под подушку. Позволил себе подумать о той ночи. Огонь, появившийся не от магии Ителя, помог ему. Смог бы Итель его погасить, если бы знал как? И город: молнии поджигали дома. Возможно ли было погасить их все с помощью магии?
Если и возможно, то явно открыто. А за открытую магию, его убили бы так же, как и Томоса.
Итель вспомнил последние минуты жизни Томоса. Он бился с тремя дознавателями, до этого явно с бо́льшим их числом, у него в руках был шар из молний, должно быть так выглядит магия, которую знают, как использовать, но при этом от молний страдал город. Итель мысленно поставил себя на место Томоса.
Магов отлавливают и казнят. На территории Раулей гораздо сильнее, чем у Фелконов. В таких условиях Томос осознаёт, что маг. По всей видимости сразу или довольно быстро обращается за помощью к отцу. Тот использует свои связи и связи жены (то есть мать Томоса тоже в курсе) и провозит на остров Моэрта. Таким образом у Томоса появляется наставник. Это замечательно. Он изучает магию. А потом за ним приходят дознаватели, с которым он успешно борется магией. После своей победы он мог бы собрать семью и покинуть остров по тому же маршруту, что сюда привезли Моэрта. Ещё один хороший план. Есть только одно «но»: Томос молниями поджог родной город.
Итель не знает, как должна выглядеть магия в руках, которые умеют с ней обращаться, но есть подозрения, что должна она быть только в руке. Молнии по городу свидетельствовали о том, что Томосу ещё далеко до контроля. Это было бы логично.
Брэйт что-то сказал Томосу, поднял руки, чтобы Томос обернулся. Тот обернулся и увидел, что сделал с Ноартой. И решил сдаться.
Увиденным можно подтвердить только того, что маги достойны того, чтобы их отлавливали и казнили. И этот факт однозначно ещё сыграет свою роль.
Итель сначала думал, что Томосу повезло, что в голове не было сомнений по поводу рассказа родителям, что они оказались на его стороне, что у него появился наставник. Но в итоге кто-то сообщил о магии дознавателям. Итель сильно сомневается, что кто-то увидел магию у Томоса или Моэрта, и решил поведать кому надо. Скорее похоже на изначально ложное обвинение, на них и дядя намекал, когда был в Витгрисе в последний раз, и торговец на ярмарке говорил.
Итель поморщился, припомнив того торговца. «Придумают, как принять», — проницательно сказал тот о проекте закона, о котором также говорил дядя. Грубая провокация, приведшая к трагедии. Стоило ли?
До вечера Итель размышлял о магии, о том, как было бы хорошо не быть магом. Но в конце концов пришёл к выводу, что не будь магия преступлением, он был бы скорее рад быть магом. В добавок к своим навыкам ещё быть на «ты» с огнём. Даже уснуть Итель постарался с мыслью, что магия обычное явление, и он просто может поджигать свечки и разжигать костры без спичек, просто приятный бытовой навык.
Может, от этих мыслей, но следующим утром Итель проснулся с прекрасным настроением. В таком разве что что-то новое начинать. И поэтому решил отнести свою тетрадь к книгам на столе.
Стопы почти не болели, но стоило их напрячь, как вспомнилось, почему он лежал всё это время. Но вполне терпимо.
Встал и тут же рукой опёрся на стену. Вот так точно дойдёт. Нога с неглубокими порезами терпимо реагировала на шаги, а вот вторая нет, пришлось экспериментировать, чтобы понять, её стоит ставить на внешнюю часть стопы.
Кое-как доковылял до стола и рухнул на стул. Досаждала не физическая боль, а то, что её приносило такое простое повседневное действие, как дойти от кровати до стола.
Витгрис, та его часть, что видна за окном, не изменился. Небо совсем безоблачно. Вроде уже и свыкся с тем, что маг, но понимание того, как всё вокруг хрупко для его магии всё ещё нервировало. Нужно решать проблему с контролем. Как там Моэрт написал: воля и чувства. И ещё учебник магии в Равнинном. Как сможет, нужно будет съездить туда.
А пока что можно что-то придумать по известной информации, и, кроме того, нужно узнать, чем всё закончилось в Ноарте.
Итель обдумывал слова Моэрта о том, что магия везде и в том числе в магах, пытался это вообразить, когда в дверь постучали. По стуку определялся Тудер, у него получалось стучать глухо и с самыми большими интервалами между ударами.
— Доброе утро, Тудер, — отозвался Итель, повернувшись на кресле. Когда Тудер открыл дверь, Итель уже перекинул руку через спинку.
— Доброе. Уже лучше себя чувствуешь? — участливо поинтересовался Тудер, проходя к софе.
— Можно и так сказать, — кивнул Итель. — Но передвигаться мне пока будет сложно, — Итель даже усмехнулся. Такая малая цена, если подумать.
Тудер молчал и смотрел на стопку книг на столе. На левой щеке подживал порез от стекла, полученный возле особняка Раулей. Похоже, останется шрамик.
— Отец просил собраться в гостиной через полчаса, он хочет обсудить с нами случившееся в Ноарте, — озвучил Тудер. — Но я хотел с тобой поговорить прежде.
И снова тишина.
— О чём? — продолжил разговор Итель, хотя догадывался.
Тудер вздохнул, собираясь с мыслями.
— Когда мы оббежали особняк Сэда, ты предложить постоять на углах и высматривать Луни из выходов, — Итель кивнул, говорил иначе, но это подразумевал. — Я тогда даже не подумал, насколько это адекватно, — Тудер поморщился. — А когда с отцом увидели тебя с Луни на руках… Я подумал, что ты специально меня отослал подальше, потому что я бы тебе лезть в огонь не позволил, — слишком заметно, как тяжело ему даются слова. — Я прав?
Итель не дышал. Если бы Тудер всё знал, то не беспокоился бы так сильно. Как жаль, что Итель не готов ему ничего рассказать.
— Я узнал, где Луни после того, как мы разбежались, — Итель обдумывал каждое слово, не хотел лгать, но для этого нельзя отвечать на вопрос. — А когда узнал уже особо не думал ни о чем, кроме того, что, если буду медлить, могу не успеть, — покачал головой Итель.
— Но как ты узнал? — и вновь сложный вопрос.
Тут не получится ответить с недосказанностью. Придётся лгать.
Ителю не понравилось, что этот выход появился в голове слишком легко.
— Увидел силуэт в окне, который тянется к щеколде сверху, — Итель посмотрел наверх. — Мне показалось, что силуэт роста как у Луни. И она не дотягивается до верха. Вот и всё. Я не особо думал потом.
Тудеру вряд ли понравился ответ, но, Итель надеялся, что содержанием, а не тем, что брат уже раскусил ложь.
— А как ты оказался с отцом? — решил и сам спрашивать Итель.
— С моей стороны здание так горело, что… — Тудер покачал головой. — Я тогда пошёл через сад к родителям, обходя северный подъезд, там что-то неадекватное происходило, — Тудер поджал губы, явно имея и другие комментарии. — Отец раздобыл лошадей и отправил маму, Глэни и Дьюи, он их как-то нашёл там, из города, — Тудер посмотрел в окно, но сразу вернул взгляд на стол. — Они отъезжали, когда я подошёл. Отец спросил, где ты, я ответил. И тогда всё погасло. Потом попривыкли к освещению, — Тудер скривился, понимая, что говорит о пожаре и тлеющих его остатках, — и увидели, что по дорожке кто-то идёт. Мы подходили, думали, спросить о тебе, а потом поняли, что это ты и есть. Папа успел подхватить тебя, я уже забрал Луни.
— Хорошо, что вы там оказались, — улыбнулся Итель.
— Угу, — угукнул в ответ Тудер. — Как я перепугался за вас.
— А что папа? Как всегда, был хладнокровен? — просто поинтересовался Итель, не ожидая чего-то кроме «да». Отец умел быть островком спокойствия в сложных ситуациях.
Тудер покачал головой.
— Не знаю. Наверное. Он же из-за турнира был на нервах. И тут ещё вот это, — вздохнул Тудер. — Не думаю, что он был спокоен. Он лишь не плакал и не кричал.
Повисло молчание. Им очень повезло в Ноарте.
— Ладно, — вдруг перевёл настроение разговора своим тоном Тудер. — Надо спускаться. Давай помогу.
— Да не всё так плохо, — подхватил тон Итель.
Но бодрые слова не сходились с действительностью, еле встал. Тудер пристроился рядом, перекинул руку через свою шеи, и, опираясь на брата, Итель смог вполне сносно и быстро передвигаться.
— Ты очень смело поступил, — сказал Тудер, когда они спускались по лестнице. — Я бы слишком много думал.
— Я не такой смелый, как все думают, — прошептал Итель.
В гостиной Тудер помог сесть на диван с левого края, а сам занял кресло. Напротив Ителя кресло занято отцом, который смотрит куда-то в пустоту перед собой.
Почти сразу, скорее всего увидев через стеклянную дверь, из внутреннего дворика зашла матушка. Она поинтересовалась самочувствием Ителя, присаживаясь на широкий подлокотник кресла отца. А тот словно очнулся ото сна.
Глэнис и Дьюи пришли спустя пару минут. Дьюи выглядел встревоженным, а вот Глэни, севшая рядом с Ителем, в центр дивана, была подавлена. Она то и дело трёт глаза и тихо шмыгает носом.
— Я рад, что вы все пришли, — формально начал отец, впрочем, вряд ли его за это можно винить, такое он говорил часто. — То, что произошло, и то, что происходит сейчас, значимые события для острова. Мы все будем в происходящее втянуты. Это тревожно, но это также временно. Начну с объявления от короля. Нам всем дана рекомендация, — по тону ясно, что приказ, — не покидать Витгрис. Надеюсь, проблем с исполнением не возникнет.
Поездка в Равнинный откладывается. Итель никак не докажет, что она — крайняя нужда.
— В ближайшее время будет много событий, ещё больше различной их трактовки. И мы решили, что могли бы ответить на волнующие вас вопросы сами, чтобы хоть как-то проредить туманом скрытое будущее.
— И что теперь будет по-твоему? — сразу спросил Тудер.
— Дата следующего Собрания известна, там будет принят закон. Элизуд воспользуется тем, что события в Ноарте затронули почти всех лично, — прояснил отец.
— А ты?
— Я не изменю своей позиции. Для этого нет никаких оснований, — спокойно ответил отец.
— Нет оснований?! — зло переспросил Дьюи, едва не вскочив. — Мы в одном месте были?! Эта тварь стольких убила, а у тебя «нет оснований»! Да он чуть вас всех не убил!
Глэнис шмыгнула носом и едва заметно сдвинулась в сторону Ителя.
— Я понимаю, что всё могло закончится гораздо хуже, — примиряюще начал Толфрин. — И понимаю твои чувства. Но помни, что основной виновник уже наказан, и это не изменило прошлое. Тот закон касаются будущего.
— Слабо? Отловят магов с их семьями, и остров будет чист. Никто не устроит вторую Ноарту, — выпалил Дьюи.
Итель бросил извиняющийся взгляд на брата. Тот ничего не знает, но Итель знает брата: Дьюи не изменит мнения, даже если сам окажется среди тех, кого нужно «убрать».
— Беспечность при принятии таких решений приведёт только к бо́льшим проблемам, — пояснил Толфрин. — Не вынудит ли указ кого-то из магов сознательно пойти на такой же шаг? — Дьюи замер. — Томоса ничто уже не сможет оправдать, но, если ситуация повернётся как-то непредсказуемо, найдутся и те, кто убедят в том, что он жертва.
— А такое возможно вообще? — удивился Тудер.
— Регион остался без управляющего, Жит не назначил голосование, а заседание Собрания через три дня. Я удивлюсь, если всё ограничится голосованием по принятию закона.
— А что с дядей и его семьёй будет теперь? — подала голос Глэнис. Она сидела на диване между братьями и выглядела поникшей. На ней было платье, так что экзамен она не сдавала, скорее всего, не пришла на него.
Отец вздохнул.
— Их казнят, — ответил Толфрин в тишине. Вроде и до этого было тихо вокруг, но сейчас это ощущалось особенно сильно.
— Из-за магии? — уточнил Итель, а внутри всё сжималось от того, как эта ситуация подходит для Фелконов. А ведь у Томоса был наставник, но он не справился.
— Нет, конечно, — выдохнул отец и пояснил. — Из-за статуса управляющей семьи лучше обвинять в чем-то, что доказывается без единого сомнения, и остаётся крайне значимо в любых условиях. Здесь именно магия не лучший вариант, — покачал головой Толфрин. — Сейчас Сэд и Маред уже объявлены госпреступниками, Мэли, скорее всего, тоже к ним добавится, младшие дочери под вопросом. Обвинения будут вроде «подготовка к расправе над Собранием» или «общественно опасные действия, повлёкшие огромные жертвы», — отец явно мог бы ещё что придумать, но остановился.
Это явно не тема, которую хочется обсуждать. Но Итель обратил внимание на вероятные обвинения. В самом деле магия в них разве что метод реализации, но никак не повод для казни. Значит, если Итель не учинит что-то… Мысли не додумал, потому что отец в начале уже сказал, что будет принят закон. Ситуация изменится.
— Ты сможешь сделать что-то для Миф и Мэйр? — спросила Арвидд о младших дочерях друзей семьи.
— Постараюсь, — пообещал отец, накрыв ладонью руку жены на плече.
Повисло молчание. Про Раулей всё обсудили, а другое, кажется, не волновало так сильно.
— Почему король так спешит с Собранием? — спросил Тудер. — Разве не лучше дождаться избрания новой управляющей семьи, чтобы потом это голосование не оспорили из-за неполноты состава Собрания?
Итель слегка улыбнулся. Сразу виден тот из братьев, кто сменит отца.
— Чтобы закон действовал какое-то время, — прояснил отец. — А если ждать, то эмоции поулягутся и включатся у всех головы. Кроме того, почти уверен, избрана будет Элие́н Йорат. На своих решениях она стоит крепко, а переубеждать её крайне сложно. Шести голосов для принятия закона точно не будет.
— У нас будут проблемы, когда примут закон? — уточнил Тудер.
— Да, — ответ отца заставил напрячься всех. — По семьям региона закон ударит. Это проблема. Так же придётся следить за тем, чтобы дознаватели не позволяли себе лишнего. Это и коррекция бюджета, и нагнетание ситуации из-за дополнительных задач у Ритлана, которые ещё в добавок будут связаны с контролем над дознавателями. Будет сложно, — подытожил отец. — Но любая буря утихает. Что-то в ней сгинет, что-то удастся пронести.
— Надеюсь, — матушка глянула на мужа, — мы надеемся, что мы все переживём происходящее и пронесём наши добрые отношения.
Несмотря на то, что матушка подобрала общие слова, прозвучали они невероятно искренне. Но Итель из всех слов вычленил только её беспокойство за их жизни, которое сделало беспокойство Ителя по тому же вопросу ещё более реалистичным.
Они проговорили ещё больше часа. Произошедшего почти не касались, в основном говорили о том, что гложет именно сейчас. Столько добрых слов поддержки произнесено, столько тем спокойно обсуждены… Итель с грустью подумал, что это лучший момент рассказать о магии.
Но он промолчал.
— Тебе помочь подняться? — спросил Тудер, подойдя к дивану слева.
Все возвращались к своим делам.
— Не надо, — улыбнулся в ответ Итель. — Я справлюсь.
Тудер кивнул, хотя взглядом он не особо поверил младшему брату, помня, что тому поддержка при спуске была необходима.
Итель остался в гостиной один. Вспомнил, как сидел тут и ждал, пока матушка принесёт ключи от сундука. Так недавно было, но с этой магией все дни какие-то бешеные: постоянно что-то делает, ищет выходы, а ночью вместо отдыха кошмары или резкие пробуждения из-за незначительного шума вокруг. Сначала поменялся он сам, а теперь и мир вокруг.
Остров точно станет негативно относится к магам. Даже если теперь подпишут Мэт, вряд ли новый король станет лоялен к магии.
«Жаль», — смиренно подумал Итель. Представил, как без страха использует огонь в быту, наверняка, есть и более применимые магии, которые могли бы улучшить жизнь вокруг. Но эти пустые образы никак не откликались в сердце, так что отпустить их оказалось просто.
Итель смотрел на пустое кресло перед собой, там, где сидел отец. Если слушать его долго, всегда начинаешь всё конкретизировать. До рукописи не доберётся сейчас, но может выяснить, чем всё закончилось в Ноарте и подумать над уже известной информацией. Предсказать события на острове Итель не может. Ровно и то, захочет ли кто-то просто так обвинить его семью в магии.
Но сложно об этом не думать.
Итель поднялся с дивана, вцепившись в подлокотник, а затем спинку, пока делал первые шаги. Лишние мысли, сейчас нужно почитать газеты, которые он видел, когда спускались.
Пока была поддержка в виде спинки дивана, всё проходило без проблем. Но она закончилась. До стен, которые вывели бы к двери, расстояние примерно равно. Итель пошёл вперёд, отмечая, что то ли привыкает к боли, то ли её стало поменьше. Подойдя к стене, понял, что ноги больше беспокоят из-за положения, в которые он ставит стопы, чтобы идти. Но сегодня другие варианты принесут больше боли.
При выходе из гостиной слева сразу начиналась лестница наверх, а перед размещалась приёмная. Тут нередко можно было застать кого из посетителей, ожидающих очереди со своим вопросом к управляющему. Перед входом в кабинет, дверь которого была слева в стене, размещался уголок ожидания — прямоугольный низкий стол со скруглёнными краями, диван, на котором двои будем комфортно сидеть, и два кресла, одно сейчас стояло вровень с диваном, а второе всегда стояло у стены. В той же стене была дверь в библиотеку.
Дойти до дивана в небольшом уголке под лестницей оказалось проблемно. На диван плюхнулся так, словно пару раз оббежал Витгрис. Побыстрей бы ноги зажили!
Газет на столе лежала куча. Итель подцепил первую попавшуюся. Сегодняшняя. Нужно начать с номеров после пожара.
Итель пробегался взглядом по датам, затем заголовкам. В самой старой газете сообщалось о событиях в Ноарте без подробностей. В газете за следующий день целый разворот посвящён Ноарте, а в следующий — мнениям людей разной величины. В описаниях событий в Ноарте не было ничего, чего уже не знал бы Итель. Разворот с мнениями кричал об одном: магия внушает страх.
И как бы можно было доказать сейчас, что можно было бы использовать магию как контрмеру? Не словами, за слова можно жизнь потерять. Действие? Примерно тот же результат. Нужно ещё что-то, чтобы получилось переубедить всех.
Итель закатил глаза, пока тянулся за другой газетой. Нужно на своей личной проблеме сосредоточится, а не думать, как менять общественное мнение. Тем более после такого.
Во вчерашней газете помимо расследований и разоблачений от не внушающих доверия источников, были официальные итоги о происшествии в Ноарте. Томос Рауль мёртв. Сэдерн Рауль объявлен госпреступником и арестован. Упоминался арест Маред, но без конкретики. О Мэли и младших дочерях ни слова. Огонь выжег особняк Раулей, пожар в городе выжег семьдесят процентов построек. Читать о жертвах было страшно, Итель просто глянул на цифру. Не два, не три и даже не сотня.
Ноарта была крупнейшим городом региона.
Перед глазами были молнии, без разбору бьющие в крыши домов, поджигая их. Им всем повезло, что шум и тряски их разбудили вовремя, а выход ещё не был заблокирован. Страшно подумать, скольким так не повезло.
Если бы Итель мог потушить пламя.
Если бы Томос контролировал магию.
И оба оказались в одной ситуации из-за отсутствия знаний о магии.
Неужели действительно от них лучше избавиться, чтобы решить проблему с магами?
Итель мотнул головой. С магией можно столько хорошего сделать, нужна лишь возможность научиться.
Сегодняшняя газета особо ничего не добавляла в историю Ноарты, но её центральная статья была посвящена Житу региона Раулей. Обсуждались в статье причины, по которым Жит медлит с началом голосования (на деле, это многоэтапный процесс, начинающийся с регистрации кандидатов): идеи были от забывчивости до заговора.
«Вероятно, — говорил для статьи один из экспертов, — король Элизуд Туккот воздействует на Жита. Сейчас, Йораты самые вероятный кандидаты на пост управляющих, но, если голосование не будет объявлено, то вскоре Йораты могут быть арестованы, и тогда новая управляющая семья может являться ставленниками короля. Это изменит регион, а затем остров». От этих слов у Ителя похолодело внутри, потому что он помнил по урокам, как важно голосование. Если кто-то извне вмешается в голосование в регионе, это будет воспринято негативно населением региона, и это всё может вновь закончится раздробленностью острова, как было сто лет назад.
И Итель теперь не мог отделаться от этого нехорошего предчувствия. Ум говорил, что у его предположений мало оснований. А сердце уже всё решило.
И магия напомнила о себе. Пламя на руке не зажглось, ведь теперь Итель знал, что может это не допустить. Главное, чтобы не случилось что-то, что выбьет это знание из головы.