24. V.867
Дорога Витгрис — Мон
Побочки от снотворного всё же проявлялись. Слабо и только в первые часы после пробуждения, но не отметить их нельзя. Но с тех пор, как Гриффин Эвансон пригласил Фелконов на праздник жены, Итель не мог засыпать иначе. Опять. Очередной повод собраться вне Собрания, снова в месте, где куча дознавателей.
Итель зло подумывал, что если ситуация протянет, то и его день рождения через два месяца используют как повод. А ещё вспоминалось, чем закончилась прошлая такая встреча. Всё может повториться. В добавок он узнал, что Миф и Мэйр находятся в Хенахала́не.
Все ещё спали, когда Итель проснулся. По утрам он пытался размышлять о магии, но мысли неизменно утекали в более практические магические вопросы. Может, не стоит помышлять рассказать семье о магии? Вдруг это всё испортит?
Отец и Гриффин явно о чём-то договорились. Вряд ли признание Ителя договорённость испортит, учитывая, что от Ителя можно избавиться. Но может ли оно помочь? Ну, если только что-то сжечь потребуется или в огне походить, ещё, возможно, Итель сможет быстро разобраться в том, как тушить не своё пламя. Так что сомнительная польза есть.
Но если о магии Ителя узнает кто-то раньше отца, это может стать рычагом давления на него. Вряд ли надолго, но, возможно, именно в нужный момент. В конце концом Толфрин Фелкон сейчас не в лучшем состоянии, каким бы не хотел казаться.
А вдруг лучшее решение — всё же исчезновение Ителя? Он раньше этого не сделал, потому что решил побороться за возможность не расставаться с семьёй. Но вдруг зря мечтал?
И чем дольше размышлял, тем сильнее росла подавленность. Рассказать — правильно. Но он не готов ни к каким последствиям. А этот выбор так и маячит перед глазами. Если не решит сам, решит кто-то другой или случайность.
Лучше прогуляться, чем продолжать думать об этом. Они остановились в гостевом доме, состоящем из двух спален, уборной, длинной кухни со столовой и холла, объединённого со гостиной и находящихся чуть ниже остальных комнат. Часть здания со спальнями отделена от холла-гостиной перегородкой, высотой в полстены. Итель тихонько прошёл до ступеньки в холл-гостиную, а затем прошмыгнул к выходу.
Светало. Скоро все проснутся, поедят и продолжат дорогу. К вечеру семья прибудет в Мон. Итель старался не думать о грядущем, но чем ближе тот день, тем сложнее.
Они ему снятся. Ничего конкретного из снов не помнит, но так тоскливо после них. В этом снотворные играли с Ителем плохую шутку. Но вспоминались Раули и во время бодрствования. Маред, затевающая авантюру, Мэли, пытающаяся набрать нужное количество сахара для рецепта, и улыбающийся дядя Сэд — все образы преследовали, напоминали, что эти люди ещё живы.
Ещё два с половиной дня живы.
Мимо прошагал патрульный дознаватель. Они переглянулись, кивнули друг другу, и на этом их встреча закончилась. Страха не было, только понимание, что неспокойную магию Итель удержит. А дознавателей встречалось много: на дорогах, в городах и мелких придорожных посёлках. Даже в регионе Раулей их было меньше, хотя сейчас и ситуация другая.
Итель тряхнул головой. Приходилось часто напоминать себе, что он ничего не контролирует в происходящем. Тревога больше не обезоруживала, не подавляла, но и не пропадала вовсе. Даже если он ничего не контролирует, это на него повлияет.
От дома далеко не ходил, обошёл пару раз, постоял кое-где, смотря то на городок, то на поля. С одного места можно было разглядеть горы вдалеке. За созерцание пропустил, когда принесли еду. Матушка постучала в окно, привлекая внимание, и кивнула в сторону двери.
В снимаемом домике их было две: парадная, выходящая в холл-гостиную, и задняя, выходящее в кухню-столовую. Итель возвращался в дом через вторую дверь.
Стол в столовой был с небольшой прямоугольной столешницей. Вдвоём сидеть с одной стороны ещё можно, но и то, довольно близко. Поэтому с одной такой стороны разместились супруги Фелконы, напротив сел Тудер, а на коротких частях столешницы разместились Дьюи и Итель. Еда почти не пахла, но на вкус оказалась вполне приличной.
— У меня всё вчерашнее из головы не выходит, — нарушил тишину Дьюи. — Скольких они приедут арестовывать по новому закону и не найдут никого, пап?
Дьюи припомнил их короткую остановку вчера в городке, в котором все перешёптывались о том, что дознаватели искали одну семью по всему городу и были вежливы только из-за стоящих за спинами ритланцев. А в одной из газет, прочтённых Ителем до отъезда, тоже рассказывалось про подобное фиаско.
— Может даже всех, — пожал плечами Толфрин. — Времени у тех, кто оказывался под действием закона, было достаточно.
— А разве теперь им не грозят обвинения в бегстве от правосудия? — уточнил Дьюи, по тону становилось ясно, что он к чему-то ведёт.
— Мало ли чем они были заняты. Дознаватели не могут обыскать каждый уголок у нас, — и хоть отец не признал напрямую, очевидно, что он как-то замешан в происходящем с эффективностью арестов в своём регионе.
Ну да, он же говорил, что принятый закон принесёт проблемы. А раз он назвал что-то «проблемой», значит и решать собирался.
Дьюи хмыкнул.
— И долго, ты думаешь, такое будет сходить тебе с рук? Мы ж так все в петле окажемся.
Арвидд бросила строгий взгляд на Дьюи, но он проигнорировал.
— Не окажемся. Всё законно, — Толфрин отвечал уверенно.
— Законно? Ты действительно думаешь, что кое-кому на это слово ещё не наплевать? — процедил Дьюи.
Брат Ителя в последние дни вёл себя более агрессивно, чем обычно. Даже Итель забеспокоился, при том, что пересекался с Дьюи не особо часто.
— Игнорировать законы проще, чем кажется, — так поучающее звучит голос. — Но это выглядит заманчиво только в пустоте. В реальности есть уйма других людей, которые тоже могут не захотеть соблюдать законы. А это уже мало кому понравится, — Толфрин слегка улыбнулся, будто сказанное являлось решением всех проблем.
— А, то есть ты хотя бы осознаёшь, что и сам можешь наплевать на закон? — уточнил Дьюи.
— Как и любой человек. Но это не выход.
— А где «выход»? Там уже были вооружённые столкновения. А тот, из-за назначения которого всё началось, опять выходит сухим из воды!
— Успокойся, — велел отец. — Жертвы — не повод прекращать искать самое мирное решение из оставшихся. Вооружённый конфликт породит только больше проблем
— Очнись, УЖЕ не будет мирно! — Дьюи вскочил из-за стола.
Итель проводил взглядом брата до двери, которой тот хлопнул. Вспомнил свой разговор с Дьюи, когда они перебирали документы в малом архиве, он также присутствовал при недавнем разговоре Тудера и Дьюи. Средний брат так преисполнен ненавистью к королю Элизуду, Ирвинам и дознавателям, что готов сорваться в соседний регион и сражаться за Йоратов. В том разговоре Тудер резонно заметил, что Йораты родственники мага Томоса, а Дьюи вроде как не одобряет магию. Дьюи тогда кивнул в сторону газеты в руках Ителя и сказал, что если выбирать одно зло — то это Туккоты.
Та газета была из Малой Ноарты, и в ней содержалась огромная статья — попытка обелить Томоса. Его не пытались выставить невиновным, но рассматривалось произошедшее, как нечто спровоцированное. После той статьи газеты из Малой Ноарты писали о трагедии в Ноарте как о том, чего можно было избежать.
— Тяжело смотреть на происходящее так близко, — задумчиво молвила матушка. — Страшнее думать, что такое может перекинуться и на нас.
— А разве Ритлан создан не для такой ситуации? — поинтересовался Тудер. В голосе звучал только интерес.
Толфрин неопределённо покачал головой.
— Нет, причина была другая. Но это определённо случилось вовремя.
— А когда Чед отказывался от места в Собрании, ты его поддержал, потому что всё это предвидел? — осторожно спросил Тудер.
Наверняка так и было. Отец уже предсказывал, что из Томоса могут попытаться сделать едва ли не жертву, так что и это не будет удивительно.
— От места? — переспросила Арвидд, переводя взгляд от созерцания отделки стен на мужа. — Не от должности?
— Да, от места, — кивнул Толфрин, отведя взгляд на стены.
— Это ты ему посоветовал? — прямо спросила Арвидд.
— Да.
— То есть Чед фактически генерал? — уточнила Арвидд таким тоном, словно сейчас раскроется тайна века. Толфрин кивнул. — Но без места в Собрании он… совсем ничего не может, — почти с ужасом закончила Арвидд. — Я же верно помню кучку указов Элизуда касательно генерала?
— Да, — нехотя признал Толфрин.
— Лучше объясни, пока я себе что-нибудь не придумала.
— Да нечего тут объяснять, — скривился Толфрин. — Элизуд продвигал в Собрании на голосование указы, которые ограничивали генерала, а Чед их не ветировал. Потом Элизуд выставил на голосование указ, по которому реальные полномочия генерала оказались бы у него. Ну вообще у Собрания, но на них насчитывать не приходится особо, — Толфрин махнул рукой. — У Чеда хватило проницательности почувствовать, что так и до беды недалеко, и он пришёл за советом к Дэффиду. А тот меня подключил к вопросу. Вот я и посоветовал Чеду отдать вето Харри, но сохранить полномочия на высшее командование армией. Из-за той кучки указов Чеду нужно быть в Собрании, чтобы отдавать высший приказ, а раз его там нет, то никто не стоит выше ни Харри Ирвина, ни Брана Глина.
— Как неудобно быть генералом в наши дни, — заключила Арвидд.
Итель уставился в пустую тарелку, осмысляя услышанное. Есть генерал Чед, чьё полномочие на высшее командование армией хотел забрать король Элизуд. Несмотря на то, что остров не контактирует с континентом, ни сотрудничает, ни конфликтует, необходимость армии никогда не подвергалась сомнению. Любые законные вооружённые объединения возможно только на базе армии. Это касается и Харри Ирвина с его дознавателями, и Брана Глина, командира Ритланского полка, с людьми, и всех более мелких формирований. Все они в конечном счёте подчиняются Чеду, из-за его полномочий. Отдать приказ Чед мог только с площадки Собрания — это Итель помнил чётко, но само это ограничение вроде один из указов короля Элизуда. Раз сейчас Чед не имеет в Собрании места, то и отдать приказ с площадки Собрания не может. Но при этом он успел покинуть Собрание, сохранив это полномочие.
Бардак какой-то. Хорошо, что не Ителю с этим разбираться.
А потом в голове связались несколько фактов, после чего происходящее сейчас показалось сущим пустяком. У генерала нет возможности отдать приказ, маг сильнее человека с оружием, утихающая Буря, о которой упоминал Моэрт, и полномочия генерала, которые сложились давно и никем не оспаривались веками. Последние направлены на защиту от внешних врагов, а такую угрозу эффективней реализовывать магами. Только явно не пока бушевала Буря, а раз она стихает, то вернётся и угроза. В отличие от полных полномочий генерала.
— Чем больше вас слушаю, тем меньше верю в светлое будущее, — сухо отметил Итель. На него посмотрели все.
К счастью, пояснений не попросили. А Итель постарался не думать о своей догадке: в конце концов, есть люди, которые этим занимаются. Таже разведка у Юстрада есть, как раз те моряки, сидящие в отдельных домиках в порту.
Так что надо вернуться к насущным проблемам, а не воображать новые. И тем более не свои.
Какое-то время из звуков слышались только вилки, соприкасающиеся с эмалью тарелок. Дьюи, по всей видимости, перекусит где-то в городе, или пропустит завтрак вовсе, потому что не вернулся.
— Сейчас много информации, которая в целом подтверждает то, что Клайда можно назвать «недостойным должности» и сместить его таким образом, — не выдержал тишины и своего желания обсудить Тудер. — Это один из вариантов закончить всё меньшей кровью, как ты говоришь?
— А о Клайде нужно что-то писать, чтобы все были в курсе? — удивилась матушка.
— Дэффид не позволяет обсуждать семью дочери, — пояснил Толфрин. — Не позволял. Теперь всё, что знала ты от Нерис, знают все.
Арвидд страдальчески вздохнула.
— Ну, вообще много чего пишут… из… ммм, — подбирал слово Тудер, — не доказанного, — но интонация вопросительная, он не уверен в правильности выбора слова. — Ну про жену Иаго и её…
— Я не хочу, чтобы мы это обсуждали, — твёрдо произнесла Арвидд.
Тудер замолк. Итель подумал, что стоит перевести тему.
— Пап, — взял слово Итель. — А это ты купил Луни каменный светильник?
Перед отъездом Итель смог навестить сестру в лечебнице и светильник, дающий свет не от огня, бросился в глаза. У Луни спрашивать не решился.
— Да, — кивнул отец. — Она попросила.
— Она теперь боится огня? — уточнил Итель, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
— Не знаю, — покачал головой отец. — Но ей определённо не комфортно сейчас с обычными светильниками.
Итель кивнул, мол, спасибо за ответ.
Луни его возненавидит.
И почему именно магия огня должна быть у него? Итель сетовал на свою магию, пока все собирались в дорогу. Когда садился в седло и посмотрел на родных, в голову пришла совсем другая мысль.
Если бы не его магия, то Луни умерла бы. А так будет жить, пусть и ненавидя его.
Но так горько от этой мысли.
Проезжающих на встречу фургончик с названием типографии, привлёк внимание рисунками на материале, покрывающем груз. Благодаря этому Итель смог переключиться на другую тему.
Мысленно Итель извинился перед матушкой за то, что будет думать на тему, разговоры на которую она пресекает. Но можно не делать вид, что Итель совсем ничего не знает, а уж тем более не прочитал в газетах.
Ирвины в качестве управляющих не нравились по многим причинам. Незаконное назначение, к региону не имеют никакого отношения, и даже не развивали эти отношения, хотя возможность имели — другими словами масса объективных причин, даже если игнорировать вмешательство во внутренние дела региона. Но были и субъективные причины — репутация семьи и недавняя история.
На семью управляющего смотрят пристально — это факт. Например, Итель знал, читал в городском архиве, что, когда Винфор исчез перед передачей ему должности управляющего, и деду Ителя пришлось назначать приёмником младшего сына, газеты эту тему смаковали. Остановились они только после скорой свадьбы родителей.
Говоря об Ирвинах, единственным светлым пятном, причём весьма спорно светлым, оказалась мать Клайда и Харри. Она и младший сын заболели, а болезнь из тех, для которой лекарство готовят под заказ, запасов в аптеках нет. Обычно в таких ситуациях пока изготавливается лекарство, больному отсылается ослабленная версия, сделанная по другой технологии, единственная цель которой — не допустить развития болезни. Погода тогда была похожа на нынешнюю, только наоборот — лили дожди. Поэтому вопрос доставки и её скорости стоял остро. Женщина приняла решение отдать все «ослабленные версии» сыну. Для неё всё закончилось осложнениями и смертью.
Хоть основной целью статей был Клайд, его брата стороной не обошли. Сорок два года, не женат, занимает серьёзную должность — не самое лучшее описание человека. К браку на острове относились трепетно, поэтому в подавляющем большинства с ними не спешили, но не настолько как Харри. Поскольку брак воспринимался хорошо, то он всегда повышал доверие к людям, занимающим те или иные должности. Поэтому к Харри на его должности относились с предубеждением. Но газетчики не особо развивали эту тему, потому что женатый Клайд попирал институт брака стократ сильнее.
Брак Клайда Ирвина и Нерис Бьивенс, подруги матери Ителя, был тем случаем, когда слово «брак» использовалось не в значении узаконенных отношений. Супруги не живут вместе почти с рождения второго сына. Девятнадцать лет — такой срок приводили в газетах. Дети остались жить с отцом, а поскольку газеты целились в Клайда, то он приобрёл образ человека, насильно разорвавшего связь детей с матерью, чуть ли не взявшего их в заложники. Поскольку Нерис частенько приезжала к подруге на протяжении не одного года, то Итель слышал, что примерно так всё и было в действительности. Впрочем, в газетах из этой ситуации образ раздули до того, что Клайд мстит жене через её общение с детьми. Тут Итель знал, что Нерис с детьми общается, пусть и очень мало. Она была на свадьбе старшего сына, с невесткой общалась очень плотно, потом была с младшим в трудный период (какой не уточняла). Но есть ли смысл обвинять подобные статьи в необъективности?
«Кому-то до брака надо исколесить весь остров, а кому-то достаточно выйти из дома», — так говорят на острове. А сводится всё к верности, атрибуту брака. Оба супруга друг друга стоили в этом аспекте, но газеты, конечно, обсуждали любовниц Клайда. Достаточно тактично, что не бросить тень на женщин, но достаточно резко, чтобы добиться цели этого всего — очернить образ Клайда Ирвина, назначенного управляющего, что само по себе звучит как сочетание противоречащих понятий.
Не обошли газеты стороной и сыновей Клайда. О Сионе что писать понятно без проблем — попытка убийства на турнире. Эту тему могли бы развить, учитывая, что Сион относительно легко отделался. Можно было бы поискать след Клайда в столь мягком наказании, но этот путь задевал Тудера и остальных Фелконов. Поэтому о Сионе было всё кратко, но метко.
Иаго другое дело. В конце концов, его жена, та самая с кем отлично общалась «бедная Нерис», совершила самоубийство. Вот тут газетчики подмечали, что как-то странно, что женщин в семье Ирвинов нет — уж не происки ли Клайда? Энит вспомнили из-за пятилетия со дня смерти.
Итель помнил тот момент, когда узнал о случившемся. Конечно, до конца что произошло он не понял, понял лишь, что женщина умерла. За несколько месяцев, как позже выяснилось за два, до смерти, Итель видел её. Уже не вспомнить было, как звучал её смех, но именно из-за него он обратил на парочку внимание. Такая миниатюрная на фоне Иаго, но оба улыбались и смеялись, говоря о чём-то своём. А ещё та эмблема, используемая Ирвинами на турнирах, сделана и раскрашена руками Энит.
Во всём этом перекапывании прошлого пока не участвовал внук Клайда, сын Иаго и Энит. Но с тем, что газетчики достают, это скорее вопрос времени и повода.
Цели всё это достигает. Обелить себя будет сложно.
А вообще газеты любили пристально изучали новых управляющих. А чем дальше находилась типография, тем смелее были статейки. О Толфрине и его браке с Арвидд северные газеты тоже много чего мерзкого писали. Сейчас это скорее веселило, но в те годы — нет.
«Не стал генералом, но зато женился на их наследнице». Толфрин смирился с случившимся, но ненавидел, когда эту тему вспоминали. Но эту фразу, из одной северной газеты того периода, он почему-то вспоминает со смехом.
Итель глянул вперёд, там рядом ехали отец с матерью. Длинный общий путь, начавшийся сразу с ухаба, и дело не в газетах совсем. И всё же всё прошло. Это осознание подарило короткое воодушевление, слабую веру, что всё может закончиться хорошо.
Они останавливались ещё раз около полудня, чтобы поесть. Через несколько часов после показались белые стены Мона, но подъехали к ним только к вечеру.
В столицу въезжали через южные ворота. Мон — это старая крепость, внутри которой все дома выбелены, даже дороги вымощены светло-серым камнем. Со временем, после объединения острова, Мон разросся за пределами стен крепости только на левом берегу Шорры.
Дом Фелконов в столице размещался в северной части города. Там был престижный район из-за близости дворца Туккотов. Но дома в том районе лишены помпезности и очень похожи друг на друга. На их фоне дворец смотрится интересней, хотя особой отделки у него тоже нет.
Спешились до пересечения моста в тот район: там запрещена езда верхом.
Дом Фелконов в столице представлял собой немаленькое здание из двух этажей. Вокруг были такие же по этажности дома, хотя в других частях столицы были даже пятиэтажки. В доме постоянно жил старший брат Толфрина Винфо́р.
Отец никогда не говорил «сбежал от ответственности» или другие негативные оценки действий старшего брата, но не надо быть крайне наблюдательным, чтобы видеть неприязнь от Толфрина. Отец Ителя не собирается прощать брату импульсивного решения, разрушившего все планы Толфрина на будущее. Так что не удивительно, что первым, кто приходит на ум при слове «дядя» был Сэдерн Рауль, а не Винфор Фелкон.
А вот и сам Винфор, похоже, поджидал их. Дядя поправил свою статусную мантию и подождал, пока они подойдут. В отличие от отца у него были тёмные волосы, на которых заметна седина, сбритая на спор с коллегой борода уже отросла. Вин переминался с ноги на ногу.
Отец поздоровался кивком, остальные использовали слова.
Внутри дом делился на официальную и закрытую часть. В официальной на первом этаже сразу после входа начинался огромный полупустой зал, с картинами и гобеленами по стенам и прочим, что хорошо горело в особняке Раулей. В центре зала лестница на второй этаж, поначалу широкая, а затем разделяющаяся на две, расходящиеся в противоположные сторону. За лестницей зал продолжается. Второй этаж тут состоит из переходов вдоль стен и трёх переводов между противоположными стенами. Они ограждены и там размещаются зоны, где можно провести беседу.
Закрытая часть — это всё остальное, что имеет двери и нужно для жизни.
— Толфрин, мы можем поговорить? — услышал Итель, остановившийся недалеко от входа и смотрящий на переходы на втором этаже.
Винфор остановил отца у выхода, похоже тому нужно что-то сделать вне дома. Отдал свои вещи горничной и собирался идти по делам. Не завидовал Итель отцу.
— Это важно? — сухо спросил Толфрин.
Единственные их схожие черты — рост и цвет глаз. Это особенно ясно видно, когда они стоят рядом.
— Это связано с моей работой, — добавил Винфор, словно этот факт добавляет значимости.
— Тогда не поговорим, — резко ответил отец и покинул дом.