- Хотели угнать? - Тронул машину назад, развернулся на пятачке перед воротами. - Недавно приезжал один летчик, у него "Волгу" на Кавказе угнали. Правда, заплатили пятнадцать тысяч.
- Угнали и заплатили?
- Зашел в ресторан, машина на улице. Вышел - машины нет, одни чемоданы стоят. Под чемоданами пятнадцать тысяч.
- Ну, у меня зарплата маленькая, могу только расписку оставить.
Никифоров засмеялся, повернулся к ней. Черная челка над серыми глазами, расстегнутый воротник, золотая цепочка на шее... Закрыла-таки столовую!.. Левая рука на спинке сиденья, ногти коротко острижены... Забралась в его "Жигули", наперед зная, что Никифоров ее повезет!
- Я в московскую дирекцию, - сказал он.
- В Москву-у? - разочарованно протянула она. Ей-то было в другую сторону, и он сразу пожалел, что соврал.
- Да, вызывают. - Он затормозил: возле мойки затевалось что-то странное. - Подождите меня. - И вышел, ничего не объяснив.
Никифоров чувствовал холод под ложечкой. Он всегда боялся, когда сталкивался с опасностью, потому что с детских лет был слабым, невысокого роста, многие хотели его подмять, и, сопротивляясь, Никифоров тратил больше сил, чем ему отвела природа на такое сопротивление. А сейчас на него глядела Полетаева, и он быстро шел к резвым парням-краснодарцам, затеявшим драку в очереди. Их машина косо стояла, подрезав путь оранжевой "Ладе" с московским номером. Коренастый кубанец, подняв большие кулаки, топтался перед рослым скуластым москвичом, который время от времени угрожающе замахивался. У обоих были разбиты губы. Трое других краснодарцев смотрели на них, не выходя из машины.
- Вы же нахал! - крикнул Никифоров крепышу. - Немедленно станьте в очередь.
Москвич двинулся в атаку, с глухим горловым хеканьем послал два прямых удара левой и правой. Кубанец отступил, но один из ударов достиг его носа, и нос мгновенно распух.
- Что вы делаете! - повернулся Никифоров к москвичу.
Звонко захлопали дверцы. Москвич оглянулся, крепыш сразу ударил его. И заодно ткнул под глаз Никифорова. Директор отшатнулся, очумело глядел, как четверо теснят москвича к придорожному полю.
Подбежала мойщица Антонова в клеенчатом забрызганном переднике, с большим гаечным ключом.
- Сейчас мы их, Александр Константинович!
- Звони в милицию.
- Сейчас! - Она быстро побежала назад, хлопая передником.
- Что у вас происходит? - спросила Полетаева.
- Ничего! Зачем вы вышли из машины?
Она молча пошла обратно. Прямая спина, свободная походка. Он догнал ее, сели в машину, успевшую нагреться на солнце, резко пахнущую кожзаменителем. Никифоров погнал, не тормозя перед рытвиной, которая осталась после ремонта подземного электрокабеля.
- А у вас будет синяк, - сказала Полетаева.
- Сам виноват.
- Повернитесь-ка! - Никифоров послушно повернулся. - Небольшая гематома, скоро пройдет.
Он посмотрел на дорогу, на низкие зелено-серебристые ветлы у реки, где сидел по пояс в прозрачной мелкой воде жилистый загорелый дядька, может быть, какой-то терпеливый заказчик.
- Не расстраивайтесь, почти незаметно, - вымолвила Полетаева. - А хотите тест?
- Тест?
Подъехали к московскому шоссе, Никифоров повернул налево, к городу, а Москва осталась за спиной.
- Спасибо, Александр Константинович.
- Довезу и без "спасибо". Все равно с синяком нечего соваться в дирекцию. - Никифоров наконец улыбнулся. - Тест-то научный?
- Не знаю... Представьте, вы идете по длинной пустынной дороге и находите кувшин. Что сделаете с ним?
- А что в кувшине?
- Нет-нет, без вопросов. Возьмете или не возьмете?
- Не возьму.
- Хорошо, - сказала Полетаева. - Теперь представьте огромную стену. Перелезть или обойти невозможно. Но пройти ее надо...
- Если надо, начну что-нибудь строить, в общем, искать возможности.
- Вы встречаете в лесу медведя - как поступите?
- Медведя я встречал только в зоопарке... А ружье допускается?
- Допускается.
- Тогда он пусть думает, как ему поступать.
"Все в дороге любят поболтать, - подумал Никифоров. - Но она же закрыла нашу харчевню и хоть бы смутилась для приличия".
- А как вы относитесь к лошадям и кошкам?
- Я люблю животных.
- А я кошек терпеть не могу, - призналась Полетаева. - И последний вопрос. Перед вами море. Теплое, чистое, голубое. Вы пришли на берег и что делаете?
Шоссе пошло в гору, замелькали белые столбики ограждения. В конце подъема три столбика лежали на обочине в кучах вздыбленной земли, - кажется, здесь кто-то сорвался.
- Ну что же вы молчите? - поторопила Полетаева. - Море!
- Ныряю.
- Кувшин - это счастье, - объяснила Полетаева. - Вы свое счастье не возьмете. Стена - смерть. Вы постараетесь ее одолеть, характер у вас деятельный. Медведь - неприятность, вы не испугаетесь. Лошади - это мужчины, а кошки, соответственно, женщины. Вы человек доброжелательный.
- Ага, - кивнул Никифоров. - А море?
- Море - это любовь.