Первое время Чжан Вей сравнивал все на свете с реальным миром и пытался во всем найти подвох. Он отказывался принять тот факт, что созданная в виртуальной реальности Вселенная была безукоризненной. Он обращал внимание буквально на каждую мелочь. На отражение в стеклах и зеркалах, на цвета предметов, на их текстуру и ощущения от прикосновений к ним, на вкус еды и напитков, на ощущения от физических процессов — тепло, холод, электростатику. Однажды он подставил к огню руку и в ту же секунду отдернул ее. Боль была настоящей, как и все вокруг.
Чжан Вей не знал, как у них это получилось, но NeuroVerse удалось повторить мир со всеми его тонкостями. В это трудно было поверить. Первые несколько дней по времени нейровселенной он подходил к разным людям, тыкал в них пальцем, обращался к ним с разными странными просьбами, от которых люди шарахались. Все из них вели себя натурально. На дружелюбие отвечали улыбками, поддерживали беседу, могли рассказывать истории из своего прошлого и даже мечты о будущем. Впрочем, далеко не каждого удавалось вывести на откровенные разговоры. У каждого был свой характер, личность, свой жизненный опыт. Чжан Вей понимал, что была какая-то хитрость. Невозможно было воссоздать несколько миллиардов людей и каждому присвоить индивидуальность. Но даже если люди и повторялись, он бы никогда об этом не узнал.
Не найдя изъянов в новом мире, он постепенно стал воспринимать его, как реальный. Его прошлая жизнь, где он был древним стариком, пережившим многих людей, осталась где-то далеко позади. В новой реальности ему было 50, он и Тэнси были лучшими друзьями, Юн Мэй была жива. Втроем они проводили целые дни и занимались всем тем, до чего Чжан Вей так и не добрался в своей долгой жизни.
Два дня они плыли на яхте до отдаленного острова. В пути они делали небольшие остановки, чтобы порыбачить и поплавать в теплой соленой воде. Чжан Вей и Тэнси выловили несколько огромных марлинов. Каждого было достаточно, чтобы накормить небольшую деревню. Они поднимали их на борт, вывешивали на крюке, рыбы вытягивались во весь рост, фотографировались вместе с ними и отправляли марлинов обратно в естественную среду обитания. Юн Мэй весело смеялась, глядя как Чжан Вей и Тэнси превозмогая себя боролись с рыбой. Чжан Вей смотрел на нее, его сердце наполнялось любовью. Он так любил ее смех, что готов был отказаться от всех других звуков в мире, лишь бы только чаще слышать его. И все же он задавал себе вопрос, как повела бы себя его прежняя Юн Мэй? Была бы она так же весела или нет. Юн Мэй, которую он знал, всегда с большим трепетом относилась к живым существам, полжизни отдала защите вымирающих видов. Возможно, и к рыбалке ради развлечения она отнеслась бы с осуждением.
От Тэнси не скрылась легкая грусть в глазах отца, и он обратился к нему с вопросом:
— Тебя что-то беспокоит?
Он оглянулся на Юн Мэй и, убедившись в том, что она не слышит, рассказал сыну о своих переживаниях:
— Понимаешь, я не уверен, что реальной Юн Мэй пришлась бы по душе рыбалка.
— О, насчет этого не переживай. Юн Мэй никогда не стала бы делать здесь того, чего бы не одобрила ее первичная личность.
— Как ты можешь быть в этом уверен, если ты видел и общался с ней всего несколько раз? Я имею в виду первичного тебя из реального мира.
— Да, я понял. Это правда, что мы с Юн Мэй не были близки. Но NeuroVerse выяснила о ней все до последнего факта. Ты ведь знаешь, что у всех наших действий остается цифровой след. Каждый твой выбор, каждое решение оцифровывается, фиксируется и хранится до востребования. Каждая покупка, каждое обращение к врачу, твоя биометрия, пульс, сужение и расширение зрачков, твой гормональный фон, каждый поисковой запрос, каждое эмоциональное потрясение, каждая фотография и каждое видео, загруженное в гиперсеть, каждая доставка еды, каждое сказанное наедине с собой слово, вся твоя жизнь. Люди уже давным-давно продали свою конфиденциальность и променяли ее на технологический комфорт. Никто кроме группы осведомленных никогда особо и не задумывался о том, как много о них известно в гиперсети. И вот все полученные данные обрабатываются, сопоставляются с, — Тэнси прервался на полуслове.
Юн Мэй подошла к Чжану сзади и крепко обняла его, приподнялась на носочки и положила подбородок ему на плечо.
— О чем вы тут секретничаете? Что, меня обсуждаете? Я же вижу, как ты на меня поглядываешь.
— Ничего от тебя не скроешь, — шутливо отозвался Чжан Вей, — но нет, мы просто обсуждаем рыбалку, ничего интересного. Если хочешь, присоединяйся. Тэнси как раз рассказывал о нюансах ловли троллингом и на спиннинг.
— Это на каком языке? — она рассмеялась, — Ты же знаешь, что я в этом ничего не понимаю. Так что я пошла в каюту и буду ждать тебя там. Не задерживайся.
— Хорошо, мы попробуем с Тэнси выловить еще одного, и я приду, — он поцеловал ее крепко в губы и нежно направил рукой в сторону каюты.
Юн Мэй скрылась в каюте и Тэнси продолжил:
— В общем, представь, что гиперсеть знает о тебе все. Ей известны все твои поступки и решения в жизни, все твои предпочтения, стремления, тайные желания. Но она не знает, как все это отразилось на формировании твоей личности. Ведь, как известно, одно и то же событие влияет на разных людей по-разному, поскольку ему предшествует индивидуальный опыт. Как ей узнать, как квадриллионы мельчайших событий в твоей жизни, сплелись в единый опыт и сделали тебя тем, кем ты являешься?
— Не уверен, что это вообще возможно, — скептически ответил Чжан Вей.
— Возможно, еще как возможно. Все намного проще, чем можно подумать. Весь секрет в уникальности, которой в действительности не существует. Каждый человек мыслит себя уникальным, единственным в своем роде. Вот только каждое уникальное событие в жизни отдельно взятого человека уже происходило с кем-то до него и накладывало отпечаток на формирование его личности. Ты получил повышение? Поздравляю. Миллионы людей до тебя проходили через то же самое. Ты заболел неизлечимой болезнью, и тебе осталось жить считанные месяцы? Очень жаль, но миллионы людей проходили и через это тоже. Ты стал богатейшим человеком в мире? — он сделал явную отсылку в сторону отца и тот ее прекрасно понял, — Не миллионы, но тысячи людей в истории до тебя уже становились богатейшими людьми в мире. Все человеческие реакции на события того или иного рода уже давно записаны, изучены, спрогнозированы. Таким образом, чтобы понять тебя и твою личность, всего то и нужно, что сопоставить события твоей жизни с бесчисленным множеством аналогичных событий в жизнях других людей, и загадка твоей личности будет разгадана. С нынешним развитием аналитическим систем все расчеты занимают около одной минуты и сорока секунд.
— Хочешь сказать, что личность и характер Юн Мэй воссозданы в полном соответствии с оригиналом?
— Да, именно так. От оригинальной Юн Мэй ее отличает только осознание своей вторичности. Она знает о том, что она только копия. Она видела данные с похорон первой Юн Мэй, видела как это отразилось на ее близких и на тебе в том числе. Но, как видишь, это не мешает ей быть самой собой и просто жить. В каком-то смысле, она даже больше ценит свою жизнь, потому что уже умирала.
Чжан Вея озадачили последние слова сына. Он и не предполагал, что виртуальная копия Юн Мэй знает о своей искусственной природе.
— Не думай об этом. Юн Мэй не расстраивает это знание. С ее точки зрения она реальна и этот мир реален. Все остальное для нее не важно. Ты ведь и сам не можешь отличить реальность от вымысла здесь, верно? А это значит, что не нужно и пытаться это делать. Для истинного разума безразлично, в пределах какой системы существовать, если в ней есть все необходимое для самого существования.
— Я вижу смысл в том, что ты говоришь. В некоторой степени я и сам задумывался о подобных вещах в своей жизни. Просто до сих пор не могу отойти от изумления, что подобные вещи стали возможны с развитием технологий. Во времена моей молодости это казалось бы настоящей фантастикой.
— Мир уже давно не тот, что ты знал в своей молодости, пап. Технологии по анализу и воспроизведению личности существуют уже очень давно. На их основе, кстати говоря, и делались все произведения с приставкой «Персо». Персофильмы, персомузыка, персоигры. Взять, например, персофильм. Миллионы твоих действий и запросов в гиперсети перерабатываются в персонализаторе, компилируется воедино и на выходе получается идеальный в твоем и только твоем представлении фильм, где играют твои любимые актеры, звучит твоя любимая музыка, используются твои любимые сценарные приемы, твои излюбленные драматические эффекты. Персонализатор, изучивший твои предпочтения вдоль и поперек, отлично знает, что заставляет тебя смеяться и плакать, сопереживать актерам и событиям, погрузиться полностью в происходящее. Просмотр фильма, созданного персонально для тебя одного, вызывает сильнейший отклик в твоей душе. Но на другого человека он не произведет подобного впечатления. Людям, знаешь ли, свои персоны всегда ближе, чем чужие.
— Да, я сталкивался с персофильмами. Помню, что на первых порах они меня поразили до глубины души. Фильмы, словно снятые по эскизам моего сознания, казались мне высшей формой искусства, — Чжан Вей вперил взгляд в воду и погрузился в воспоминания, — как сейчас помню, моим первым персофильмом стал фильм ужасов. Ничего примечательного на первый взгляд. История о маленьком мальчике, который остается дома один поздно вечером и ждет возвращения родителей. Родители обещали быстро вернуться, но их все нет и нет. Мальчик рисует в своем воображении жуткие картины смерти отца и матери. Он очень боится остаться без родителей. Тревожная музыка постепенно нарастает, а воображаемые беды становятся лишь сильнее. Он сжимает в руках подушку и никак не может успокоиться. Его охватывает паника. Каким-то образом, ему удается уснуть. Он погружается в тревожные прерывистые сны. Наконец, он слышит шевеление возле входной двери и бежит туда, чтобы встретить родителей, открывает быстрее дверь и встречается взглядом с полицейским. Тот переминается с ноги на ногу, в его взгляде читаются плохие новости. Мальчик понимает, что его полные ужаса сны стали реальностью. В этом фильме не было ни одного слова, сюжет был простейшим и подавался через эмоции на лице мальчика. Но эффект, что он на меня произвел, был ошеломляющим.
Чжан Вей передернул плечами. Он сильно сжал металлический поручень перед собой. Так сильны были нахлынувшие переживания. Когда эмоции утихли, он продолжил:
— Понимаю, это мало похоже на фильм ужасов и на фильм вообще. Скорее, на какие-то детские страхи, вытащенные из подсознания. Посмотри ты его, и тебе бы он показался скучным и бездарным. Но на меня он подействовал так сильно, что я всю ночь не мог уснуть. Ничего страшнее я в своей жизни не видел. И так было с каждым персофильмом, что я смотрел. Они пугали, веселили, заставляли грустить и верить в происходящее, как никакие другие фильмы никогда не смогли бы. Однако и с ними было что-то не так. В них, конечно, все было выверено вплоть до мелочей, придраться к чему-то было невозможно. Но меня никак не покидало ощущение обмана. Идеального ведь ничего не существует в мире. А персоизведения именно такими и были — идеальными. Вдобавок ко всему я не мог ни с кем поделиться своими эмоциями после просмотра так, чтобы меня поняли. Никто и не желал слушать про чужие персофильмы, все хотели только обсуждать свои. Исчезло то волшебное чувство единства, когда ты под впечатлением от только что просмотренного фильма рассказывал кому-то из своих знакомых об этом, а он смотрел на тебя, улыбался во все зубы и, ты чувствовал, что ваши переживания и мнения совпали на сто процентов. Персоизведения стали искусством эгоистов, которые никогда не разочаровывались после просмотра. А ведь разочарование — это важная часть личного опыта, неизменная составляющая личностного роста. Только совершая ошибки и натыкаясь на несовершенства этого мира, мы можем становиться лучше, расширять свой кругозор, совершенствовать чувство прекрасного. Поэтому я перестал смотреть персофильмы и слушать персомузыку. В мире, безусловно, есть множество произведений, которые не стоят потраченного времени, но тем ценнее становятся те редкие шедевры, которые тебя по-настоящему задевают. Их поиск и нахождение — вот что делает жизнь интереснее.
Тэнси понимающе кивал головой.
— Все верно, пап. Усилия и время, потраченные на поиск, вознаграждаются. Но я также могу понять, почему персоизведения стали так популярны. С тех пор, как машины научились считывать мысли и переводить их в зрительные и звуковые образы, творческий процесс стал простым, как никогда. Зазвучал мотив в голове, и вот он уже загружен в гиперсеть в виде законченной музыкальной композиции. Придумал идею для фильма, и вот он уже срежиссирован и проходит заключительный монтаж. Но в том-то и проблема. Количество фильмов, музыки, картин, игр, книг стало запредельным. Отыскать что-то толковое в бесконечных списках хлама стало практически невыполнимой задачей. Поэтому многие люди предпочли упростить себе задачу и получать удовольствие от того, что было создано специально для них.
— Хлама — это еще мягко сказано, — согласился с ним Чжан Вей, — Я мог часами пролистывать списки новых фильмов, а после расстраиваться, так и не найдя того, что показался бы мне достойным внимания. Большинство произведений просто копировали друг друга и не имели никакой оригинальной основы. Будь моя воля, я бы ограничил право людей творить и ввел бы жесткие критерии отбора творцов. Только прошедшие специальную художественную подготовку и подтвердившие свои выдающиеся способности получили бы право претворять в жизнь свои творческие порывы.
Тэнси только рассмеялся:
— Ты же знаешь, что в современном мире самовыражения такую идею никто не поддержал бы. Если не творчеством, то чем люди будут еще заниматься в свое свободное время? Это мы с тобой — редкие особи, которые готовы жизнь оставить на работе. Но все остальные часто работают не более двух часов в день. В жизни их образуется вакуум, который необходимо чем-то заполнить. Как нельзя кстати приходятся просмотр чужого творчества и создание своего. Кому-то хватает и первого, но многим нравится создавать собственные творения.
— Прежде чем пытаться что-то выразить, неплохо бы поработать над внутренним наполнением…, - Чжан Вей не успел закончить свою мысль.
Лодку сильно тряхнуло. Чжан Вей навалился на Тэнси и чуть было не перевалился вместе с ним за борт. 25 метровую яхту продолжало мотать из стороны в сторону, хотя вокруг ничего не изменилось. На небе не было ни облачка, океан был спокоен, ветер практически отсутствовал. Чжан Вей осматривался по сторонам, пытаясь определить причину происходящего. Внезапно что-то подтолкнуло яхту вверх, она буквально оторвалась от воды, поднялась в воздух на несколько метров и с силой ударилась об воду. Чжан Вей и Тэнси удержались на борту только потому что успели схватиться за поручень. Их ноги поднялись выше головы и резко ударились о палубу. При приземлении руки отпустили поручень, и их раскидало по корме в разные стороны. Чжан Вей хорошенько приложился лицом к мокрому полу во время приземления. Его нос и верхняя губа кровоточили. Тэнси тоже досталось. Он потирал ушибленные колени и проверял целостность своих костей.
— Что происходит? Это что какой-то сбой в программе? — выкрикнул Чжан Вей.
— Нет, в программе не может быть никаких сбоев, — Тэнси поднялся и отряхнулся, — вероятно, нейровселенная попыталась вписать в свой мир твои ощущения из реальности.
— То есть мы испытали то, что я испытал в реальном мире? Что-то случилось с моим домом?
— Да, такое объяснение было бы самым логичным.
— Но почему программа не разбудила меня? Разве она не должна возвращать меня в реальность, если моему физическому телу что-то угрожает?
— Возможно, она посчитала угрозу несущественной…
Белоснежную яхту что-то подхватило и протащило несколько десятков метров по воде в сторону. Чжан Вей и Тэнси свалились с ног и проскользили по палубе до носового рейлинга, тщетно пытаясь за что-то ухватиться. Они стукнулись головами и, не обращая внимания на боль, быстро схватились за рейлинг, ожидая нового броска.
— Это тоже несущественно?! — возмущенно прокричал Чжан Вей.
— Что-то не так. Программа должна была вывести тебя отсюда.
— Но, как видишь, не вывела. Программа, выведи меня отсюда! — прокричал Чжан Вей куда-то в сторону бескрайнего океана. Он все еще опасался нового сотрясения и крепко держался за рейлинг.
Ничего не происходило.
Яхту пробила мелкая дрожь. Весь ее корпус пронизала вибрация, которая передавалась в грудную клетку.
— Почему ничего не происходит?
— Не знаю, — честно ответил Тэнси.
— И что теперь делать?
— Есть способ вывести тебя отсюда вручную.
— Говори.
— Боюсь, что тебе это не понравится, — нерешительно проговорил Тэнси, — чтобы вывести тебя из нейровселенной тебе придется умереть в виртуальном мире. Другого способа нет.
Чжан Вей оторопел, раньше ему умирать не приходилось, и делать это даже в виртуальном мире он не спешил.
— Умереть? И как ты прикажешь мне это сделать?
— Я сам никогда с подобным раньше не сталкивался, поэтому я не знаю, что предложить.
Лодку резко швырнуло из стороны в сторону, и Чжан с Тэнси вновь оказались на залитом морской водой полу.
— Ладно, прежде чем умирать я хочу попрощаться с Юн Мэй, — Чжан Вей поднялся и быстро пошел к каюте, пока яхта оставалась спокойной.
Он спустился в каюту и обнаружил Юн Мэй, лежавшую на полу. Черные волосы закрывали ее лицо, она была без сознания. Он аккуратно взял ее голову руками под затылок и положил себе на колени, снял пряди волос с ее лица и погладил по щеке.
— Юн Мэй, очнись, Юн Мэээй, приди в себя. Прошу тебя! — он осторожно похлопал ее по щеке. Ее лицо ожило, мимические мышцы вокруг глаз пришли в движение, и она открыла потерявшиеся в пространстве глаза. Она не сразу смогла сфокусироваться на Чжан Вее.
— Юн Мэй, дорогая, все хорошо. Я должен сейчас уйти, но обещаю, я вернусь к тебе очень скоро.
— Уйти, но куда? — она все еще не понимала, что происходит.
Он помог ей подняться и посадил ее на кровать, ласковым движением убрал волосы с ее лица и прижался губами к ее губам.
— Мне пора, я вернусь и потом тебе все объясню.
— Хорошо, возвращайся скорее, — тихим шепотом проговорила она, глядя в его влажные глаза.
Чжан Вей выбрался из каюты на солнечную палубу. Тряска временно прекратилась. Но время от времени под ногами проходила мелкая дрожь, как будто энергия накапливалась для предстоящего сильного выброса. Времени размышлять не оставалось.
— С тобой и Юн Мэй все будет в порядке?
— Да, все будет хорошо, позаботься о себе.
— Тогда до встречи.
Чжан Вей с разбегу выпрыгнул за борт и клином вошел в бирюзовую волну. Соленая вода обожгла побитый нос и верхнюю губу. Он оглядел белоснежную яхту и посмотрел в глаза своему сыну. Он уже давно перестал воспринимать его, как виртуальную копию, отчего момент прощания был особенно горек. И только горячая уверенность в глазах Тэнси придала ему решимости. Он выдохнул весь воздух из легких, нырнул и что есть сил начал опускаться под воду. С каждым гребком он чувствовал, как силы покидли его, а сердце быстрее стучало от страха. Инстинкт самосохранения никуда не делся, он пытался взять под контроль его тело и направить его вверх, чтобы сделать живительный вдох. Но Чжан Вей продолжал опускаться все ниже во тьму. Его барабанные перепонки ощутили перепад давления, голову сдавила мертвая хватка. Кровь проверяла сосуды на прочность и, в конечном счете, вырвалась из ушей и носа тонкими красными струйками. Его грудная клетка сокращалась, имитируя вдохи, рот открылся и со вздохом легкие наполнились соленой водой. Их окатила резкая боль — соленая вода действовала на легочную ткань, как кислота. Чжан Вей прекратил погружение и обратился лицом к лучам солнечного света, играющим на поверхности воды. Сознание очистилось, страх ушел, а вместо него пришло убаюкивающее спокойствие. Глаза его начали закрываться, а мозг, лишенный кислорода, испускал последние слабые импульсы. Он видел Тэнси и Юн Мэй, державших его за руки. Их образы застыли где-то в верхних слоях воды, а он продолжал погружение в бездну, где смерть ожидала его.