Чжан Вей поднялся с дивана и отправился на кухню. Она примыкала к гостиной и занимала площадь в несколько квадратных метров. Чжан никогда не любил готовить и считал, что люди рождаются не для того, чтобы есть, а для того, чтобы творить. Еда для него была лишь топливом для его биологических систем. Он положил в рот кубик прессованного с зеленым горошком мяса и запил его стаканом воды. Затем его взгляд остановился на кофейной машине. Он купил ее себе полтора века назад и повсюду брал с собой. Только она могла приготовить ему кофе по его любимому рецепту. Современные машины ни на что не годились, кофе из них выходил синтетическим, на вкус он напоминал жженую резину. Чжан Вей поколебался немного, а затем взял в руки 2 кофейные чашки. Он решил заварить кофе на две персоны. В огромном доме помимо него находился еще один человек, которого Чжан решил угостить.
В передней части дома располагалась кабина управления. В ней находился капитан парящего дома, Шэнли Хэ. Шэнли знал хозяина дома уже более полувека. Именно он был летчиком-испытателем, тестирующим первые фотонные двигатели. В то время он еще работал в армии и был капитаном ВВС Китая. На его счету были сотни вылетов и несколько боевых операций. Он по праву считался одним из самых опытных летчиков на всей планете.
Первый запуск прошел неудачно. Один из двигателей вышел из строя, самолет потерял управление и вошел в штопор. Шэнли получил приказ катапультироваться, но ослушался его. Используя все свое мастерство, он восстановил контроль над самолетом и посадил его в чащу леса. При посадке он получил множественные травмы и переломы, но остался жив. Когда у него потом спросили, почему он решил ослушаться приказа, он ответили кратко «Я оценил спасение единственного прототипа выше собственной жизни». Чжан Вей отметил самоотверженность летчика-испытателя и с тех пор стал его покровителем. Когда капитан вышел в отставку, он взял его под свое крыло и назначил капитаном своего парящего дома. И вот уже 40 с лишним лет они вместе бороздили небеса. Несмотря на то, что их отношения имели формальный характер, в них чувствовались дружеские нотки. Чжан Вей любил захаживать в кабину пилота и выслушивать истории капитана. Их у него было припасено на несколько жизней вперед.
— Приветствую, капитан Шэнли. Как обстановка за бортом?
— Добрый ночи, господин Чжан. Температура 2 градуса по Цельсию, ветер порывистый 14–16 метров в секунду. Но если вы хотите узнать мое мнение, то сегодня я наблюдаю прекрасную летнюю ночь.
Чжан Вей поставил поднос с двумя чашками на столик возле капитана и жестом предложил ему угощаться.
— Скажи мне, Шэнли, мы знаем друг друга уже очень давно, но я никогда не слышал, чтобы ты говорил мне о своей семье. Ты все свое время проводишь в воздухе вместе со мной. Ждет ли тебя кто-то внизу на земле?
— Не ждет, господин Чжан. Облака и ветер — вот моя единственная семья.
— Можно ли спросить, почему так получилось?
Шэнли потянулся за чашкой кофе, поднес ее к губам и медленно подул. Казалось, что так он откладывал ответ на вопрос Чжана и пытался скрыть свое замешательство.
— Прости, если я лезу не в свое дело. Ты можешь не отвечать на мой вопрос.
— Ничего. Я думаю, что вы вправе знать об этом. Когда-то давно у меня была девушка, которую я любил. Нам было всего по 16 лет, когда началась третья мировая война. Меня тогда забрали в армию, я отслужил весь срок в 18ом эвакуационном полку, мы в то время помогали эвакуировать деревни на Юге страны. Помню, как люди не хотели покидать свои дома. Их можно было понять, все же они прожили в них большую часть своей жизни. Особенно тяжело приходилось людям пожилым. Пожив с полвека в одном доме они ассоциировали себя со своим жилищем. Оставить свои дома для них было все равно, что совершить самоубийство. И нам приходилось силой выгонять людей из дома, заставлять их собирать поскорее свои вещи и садится в транспортировочные грузовики. Я чувствовал себя в ту пору не защитником людей, а их гонителем. К счастью, в армии ты, хочешь не хочешь, перестаешь обращать внимание на голос совести и просто выполняешь те приказы, которые получаешь по линии связи. Прошу прощения, я немного отвлекся.
Чжан Вей стоял у ростового окна, лунный свет падал на его покрытое мелкими морщинами лицо и седые волосы. Он тоже прошел через третью мировую войну, но не узнал ее ужасов. Когда война началась, он уехал вместе со своей семьей на дальний остров в тихом океане, где они пробыли до тех пор, пока все не улеглось. Когда они вернулись на родину, они ужаснулись при виде тех разрушений, что принесла война. Практически каждая семья Китая потеряла по одному или несколько своих членов. Это была общенациональная трагедия, которую им удалось пережить в стороне, из-за чего они чувствовали себя виноватыми.
— Продолжай, капитан. Ты же знаешь, что я люблю слушать твои истории.
— Так вот 8 месяцев я пробыл на Юге в Наньнине, после чего наш полк был переброшен западнее в Гуаньчжоу. Все прибрежные города, как вы знаете, пострадали во время войны сильнее всего. Противник даже не стремился попадать в города. Ракеты падали одна за одной в воды южно-китайского моря, вызывая огромные приливные волны. Миллионы тонн воды, словно острые лезвия, врезались в береговую линию, срезая с нее все то, что выстраивалось столетиями. Миллионы людей погибли, миллионы лишились крова, миллионы в одночасье стали никем. В составе полка мы делали все возможное, чтобы помочь уцелевшим и раненым, перевозили их в менее пострадавшие регионы, помогали отстраивать заново города. Я был военным, который освоил управление строительного крана и экскаватора, но никогда не использовал боевое оружие. В нем не было необходимости. 15 месяцев винтовка болталась у меня на спине и ни разу не выстрелила. Это было не похоже на войны, о которых я читал в книгах. Когда война закончилась я вернулся в родной Чунцин и узнал, что моя любимая погибла. Автобус, на котором она ехала вместе с семьей, провалился в одну из дорожных воронок, никто не выжил в той аварии… Я… я… так и не смог полюбить кого-то другого. Может быть, потому что я и не пытался. Когда война закончилась, я вернулся в армию, которая стала для меня домом. Оказалось, что управлять самолетом было не намного сложнее, чем строительной техникой. И так я стал летчиком, а после летчиком-испытателем. Всю жизнь я посвятил этой профессии и так и не смог построить семью. Сейчас я и не знаю, нужна ли мне она. Я так привык быть один, что, боюсь, не смогу ужиться с кем-то под одной крышей.
— Ты столько лет уживаешься со старым ворчуном и делаешь это вполне успешно. С женщиной уживаться не сложнее. К тому же традиции сейчас уже не те, что были во времена моей молодости. Раньше, вступая в брак, ты обязывался жить со своей женой до конца ваших дней. Сейчас же в брачном контракте ты можешь выбрать любой срок от 1 до 50 лет. Но я лично уже давно не встречал никого, кто женился бы больше, чем на 10 лет. По секрету скажу, что со своей последней женой Олимпией мы поженились на 8 лет. При этом по условиям договора она имеет право проводить 6 месяцев в году отдельно от меня, и, как ты, должно быть, уже заметил, она этим правом активно пользуется. Простая арифметика подсказывает, что совместно мы проведем всего 4 года. А остальные 4 — это просто воздух. Так что не бойся, Шэнли, если твой брак не сложится, то ты и понять не успеешь, как он закончится.
— Спасибо, господин Чжан. Я подумаю. Через месяц у меня будет недельный отпуск и, возможно, я вернусь сюда не один. Если вы не против, конечно?
— Насчет этого не переживай. В доме найдется место еще для двоих человек.
Шэнли призадумался, не сразу поняв, о каких двух людях он говорил.
— Ну, ты понимаешь, — старик погладил рукой по животу и рассмеялся. В свои неполные 211 лет он порой вел себя, как самый настоящий ребенок.
Глаза Шэнли сузились, мышцы его тела напряглись, он выглядел сильно встревоженным.
— Прости, Шэнли, ради бога. Я не хотел тебя обидеть.
Шэнли как будто не слышал Чжан Вея. Он подал корпус вперед, и его капитанское кресло придвинулось вплотную к стеклу.
— Господин Чжан, посмотрите туда! — командный тон его голоса прервал последние спазмы смеха, и старик стал вглядываться в линию горизонта. Там над лесным массивом вспыхивали и исчезали в ночной темноте крошечные огни. Можно было подумать, что это лесные светлячки поднялись над деревьями, чтобы найти себе пару. Однако вспышки от них были нестерпимо яркими. Они обжигали сетчатку, и перед глазами еще долгое время плавали черно-зеленые пятна. Капитан включал светозащитный фильтр и, бывшее прозрачным, стекло стало темно-синим. Тем самым он спас их от потери зрения. От самого горизонта и до самого Шанхая на земле начали вздуваться ослепительно яркие пузыри. Они прилипали к поверхности, быстро наполнялись ярким белым светом и так же быстро лопались, оставляя после себя сферические воронки размером с целые города.
В одну секунду Шанхай покрылся россыпью светящихся пузырей. После того, как они полопались, не осталось ни единого огонька города. Семь тысяч квадратных километров вместе с пятидесятимиллионным населением были аннигилированы в лучах белого света.
Чжан Вей несколько долгих мгновений смотрел вниз, пытаясь осознать происходящее. Пока в его голове не зажглось тревожное сообщение — ВОЙНА. НАЧАЛАСЬ ВОЙНА!
Парящий дом окатила мощная волна энергии, высвобожденной при ракетном ударе и подбросила его на сотню метров вверх. В любых других обстоятельствах их превратило бы в фарш, размазанный по кабине пилота. Но у парящего дома была своя система защиты на случай экстренных перегрузок. Фотонные двигатели сработали мгновенно, погасив большую часть энергии ударной волны. Чжан Вея подбросила вверх, он сильно ударился о покатый потолок, упал на пол и неудачно приземлился на коленные чашечки. Он лежал на полу, превозмогая боль. Мозг его лихорадочно искал пути отхода.
«Нужно предупредить всех… Дети… Олимпия… Что делать? Что делать? Что делать? Война? Кто?»
Капитан Шэнли сохранил самообладание. Опыт военного летчика помогали ему действовать рассудительно даже в чрезвычайных ситуациях. Он резко потянул рычаг управления на себя, и дом на скорости истребителя взобрался на высоту в десять тысяч метров. Там у них была возможность спокойно оценить обстановку, прежде чем предпринимать какие-то действия.
Чжан Вей оклемался и встал на ноги. Колени его изнывали от боли, он с трудом держался на ногах. И если бы не приток адреналина, он бы уже давно потерял сознание.
— На нас напали? — задал он в своей сути бессмысленный вопрос.
— Да, нас атаковали. Все побережье осталось без электрического света. Я предполагаю, что побережье полностью уничтожено.
— Ты в этом уверен?
— Боюсь, что да. Я собственными глазами видел как Цзянсу, Ханчжоу, Нинбо и Вэньчжоу покрылись белыми шарами десятикилометрового диаметра, после чего их собственное свечение исчезло.
За линией горизонта во всех направлениях вырастали многокилометровые купола сфер. Сложно было представить, на какую глубину они уходили под землю, вырывали материю, превращали ее в ничто.
— Мы должны предупредить всех, военных, города..
— Я уже отправил сигналы бедствия по всем каналам связи и на всех частотах. Никто не отозвался.
— Ты думаешь что…?
— Да, я думаю, что Китай прекратил свое существование. Если кто-то и выжил по счастливой случайности, то это не надолго.
Прямо под ними со стороны океана на них с оглушительной скоростью летели сотни ракет. Чжан Вей закрыл лицо руками, готовясь к смерти. Однако ракеты огибали дом, как поток воды огибает камень посреди реки, и направлялись прямо в космос.
— Значит, они все-таки создали его, — задумчиво произнес Шэнли.
Чжан Вей посмотрел на него вопросительно.
— Когда я служил в армии до меня доходили слухи о проекте «Судный дождь». Это система ракетного огня, пусковые установки которой планировали установить в океане подальше от глаз противника. Система создавалась для ответного удара в случае войны. Она не нуждалась в управлении и командах человека. Несколько датчиков непрерывно отслеживали состояние поверхности по всему Китаю. И когда они перестали передавать данные в сеть, система «Судного дождя» самостоятельно выпустила тысячи ракет, нацеленные на все крупнейшие державы мира. Они полетят в космос, пройдут по орбите, повернутся вниз и обрушатся на всех врагов Китая, ознаменовав начало судного дня.
— Китайский дракон, китайский дракон. Я Эверест. Ответьте! — радиомолчание было прервано.
— Эверест, я китайский дракон. Слушаю вас, — отозвался Шэнли.
— Судный день настал. Программа Эверест запущена. Ждем вас в течение часа.
— Принято в течение часа. Отбой.
Программу «Эверест» начали больше полувека назад сразу после окончания третьей мировой войны. Богатейшие люди на планете быстро осознали, какой ущерб враждующие страны смогут нанести друг другу, применяя современное оружие массового уничтожения, и забеспокоились о том, что их бункеры больше не являлись надежной защитой от угрозы подобного масштаба. Тогда были созваны богатейшие люди востока, которые объединили свои усилия в создании самого амбициозного строительного объекта на Земле. В условиях строжайшей секретности они наняли лучших инженеров строителей, архитекторов, экспертов по системам жизнеобеспечения, биологов, экологов, врачей и множество других специалистов в своих областях, чтобы построить глубочайший бункер в истории. Строить его решили у подножия Эвереста. На то были свои причины. Эверест являлся хорошим прикрытием для горных пород, которые добывались из-под земли. Он находился на территории дружественных стран. И его было легко найти с летательного аппарата даже в том случае, если все навигационные системы выйдут из строя. Десятилетиями буры вгрызались в горную породу, прокладывая себе путь под землю. Многие миллионы тонн почвы и скальных пород были распределены по прилегающим территориям. И вот, наконец, на глубине в 150 километров в толще аденосферы был выскоблен бункер. Площадь его составила 700 квадратных метров. Изначально планировалось строительство бункера на 3500 квадратных метров, чтобы у каждого его жителя были собственные апартаменты. Но в связи с техническими сложностями и ограничениями им пришлось поумерить свои амбиции. В результате в бункере было достаточно места для 50 человек, 25 мужчин и 25 женщин. В нем были оборудованы как отдельные небольшие спальни на несколько квадратов, так и совместные зоны отдыха, продовольственные хранилища, очистные сооружения, бани и гидропонные фермы для выращивания овощей, а также электронная библиотека, вобравшая в себя все ключевые знания человечества.
Парящий дом летел на высоте десяти километров. Из кабины пилота Чжан Вей вместе с капитаном наблюдали последние мгновения существования человеческой цивилизации. По всему земному шару разгорались и стремительно затухали вспышки белого света. Поверхность планеты покрывалась гнойными рубцами. Океаническая вода, найдя новые ходы и лазы, перетекала из одного рубца в другой. Ревущие дьявольским голосом потоки воды втекали в воронки, и набирая скорость на спусках вниз, вырывались из них, распыляя сотни миллионов тон воды в воздух. Будто звонкий смех посреди похорон, совершенно неуместная праздничная радуга появлялась то тут, то там.
Эверест окружили гигантские новообразовавшиеся водоемы. Индийский океан приблизился к могучей горе на добрых три сотни километров. Бирма, Манипур, Бутан и сотни других географических объектов навсегда были вычеркнуты из состава планеты. Не осталось ни единого памятника их существованию. Все населенные пункты, природные и рукотворные объекты были вырваны из ландшафта и превращены в атомную пыль. На их местах зияли омертвелые дыры. Совсем скоро океан добрался и до них.
Китайский дракон подлетал к Эвересту. Его облик изменился до неузнаваемости. Он лишился своей вершины. Вместо нее на высоте пяти тысяч метров красовалось идеально гладкое с загнутыми вверх краями плато. Тело горы было изувечено многочисленными выбоинами. От некогда великой горы осталось только основание. Было похоже, что кто-то прознал про существование бункера и решил уничтожить его заодно со всем миром. На миг Чжан Вей и Шэнли потеряли надежду. Не было никаких признаков людей, ни одного летательного аппарата в зоне видимости.
— Эверест, Эверест, это китайский дракон. Мы на месте.
Молчание.
— Эверест, Эверест. Это китайский дракон. Повторяю. Мы на месте.
И снова молчание.
Шэнли направил дом по спирали, высматривая на земле малейшие признаки человеческой активности. Но ничего не было видно.
— Основание горы не разрушено. Они должны быть там, — попробуй связаться с ними еще раз.
— Эверест, Эверест. Это китайский дракон. Мы на месте.
— Китайский дракон, это Эверест. Спускайтесь по западному склону. Мы вас встретим.
Мысленно Шэнли и Чжан Вей уже были готовы разделить участь со всеми погибшими. Теперь им снова нужно было вернуть себе желание жить.
Шэнли направил дом по западному склону. Они опустились на высоту в полторы тысячи метров и заметили сигнальные огни у самого подножия горы. Там на небольшой взлетной площадке стояли два человека. В руках у них были дымовые шашки кислотно-зеленого цвета. Дым слоился и плавно ложился на площадку. Под управлением опытного пилота дом плавно спланировал ровно в центр площадки, фотонные двигатели погасли. Чжан Вей и Шэнли впервые за несколько месяцев ступили на твердую поверхность. Им навстречу двинулись двое в черных комбинезонах. В руках у одного был устаревший огнестрельный пистолет. Он направил его в сторону Шэнли.
— Добрый день, господин Чжан. Рады, что вы выжили. Кто ваш спутник?
— Это капитан моего дома, господин Шэнли. Прошу относиться к нему с должным уважением.
— Мы никого не хотим обидеть, но боюсь, что господину Шэнли придется остаться на поверхности. Все места уже заняты.
— Значит, что мои дети и жена уже здесь?
— Нет, их нет. И не будет. Все места уже заняты. Осталось одно место, предназначенное для вас, господин Чжан.
— Что это значит? — голос Чжан Вея сквозил холодным гневом.
— Пожалуйста, давайте не будем терять самообладание. И давайте поскорее. Все уже внутри, остались только вы один. Мы бы хотели покончить со всем поскорее и оказаться в безопасности. Промедление в данном вопросе вызывает раздражение, — сказал один из охранников бункера и направил пистолет в сторону Чжан Вея. Тот не повел и бровью. После всего пережитого какой-то пистолет не мог его испугать.
Шэнли сделал шаг вперед, намереваясь отобрать пистолет у охранника. Но Чжан Вей жестом остановил его.
— В таком случае извольте быстрее дать объяснения. Где мои дети и жена? Если их нет здесь, то кто занял их места?
— Место Тэнси занял я, а место Сяо господин Карасев, — он указал взглядом на своего спутника, — Место Олимпии заняла моя жена Регина.
— Кто вы вообще такие, что дали себе право занять места, которые я оплатил для себя и своих близких?
Рефлексы Шэнли обострились, его кожа наэлектрелизовалась, мышцы легонько подрагивали, он был готов в любую секунду вступить в схватку.
— Мы подчиненные господина Хамада бен Халифа Аль Тани. Он сказал, что мы сможем занять места тех, кто не явится в первые полчаса. Ваши дети и жена не явились, поэтому мы заняли их места. А теперь я попрошу вас попрощаться с вашим спутником и спуститься в бункер вместе с нами. Никто не знает, куда может попасть шальная ракета, — он поднял руку и указал в сторону восходящего солнца. Рассвет то и дело прерывали вспышки ракет на антивеществе.
— Господин Шэнли пойдет со мной. Он дорог мне, как член семьи, — Чжан Вей положил руку на плечо капитану и направился в сторону входа в бункер.
— Нет, — палец щелкнул предохранителем, — повторяю в последний раз. Место в бункере есть лишь на одного человека. Если вы не оставите его здесь сами, то нам придется сделать это самим.
Чжан Вей посмотрел на Шэнли. В его ясных темно-карих глазах виднелась самоотверженность и отвага. Он не страшился остаться последним человеком на поверхности. Он смотрел на старика с искренними добротой и любовью, и был рад, что тот останется жив.
— Помнишь, о чем мы говорили этой ночью? — спросил Чжан Вей у Шэнли.
В глазах капитана забрезжила нерешимость. Он хотел сказать «нет».
— Исполни свое обещание и создай свою семью. Мне на свете все равно не жить долго, и без семьи эта жизнь утратила смысл. Займи мое место в бункере и живи. Ты этого заслуживаешь.
Губы капитана задрожали, уголки глаз его подергивались, ноздри расширились от внезапного приступа чувств.
— Вы, вы не можете, господин Чжан… вы не можете умереть здесь.
— Кто сказал, что я собираюсь умереть здесь? — лукаво улыбнулся старик, — я вернусь в свой дом и проведу остаток своих дней там. В нем хватит еды и воды еще на несколько моих жизней.
— Мы ничего не имеем против, — высказался человек с пистолетом, — главное чтобы это был только один человек. В остальном нам без разницы кто пойдет, вы или он.
Чжан повернулся к Шэнли и сердечно обнял его. Лучше всяких речей объятие выразило его чувства. Они посмотрели друг другу в глаза в последний раз и Чжан Вей зашагал в сторону дома. Через минуту фотонные двигатели заработали, и дом оторвался от земли. Поляризационный фильтр спрятал Чжан Вея в кабине пилота. Шэнли бросил туда последний взгляд, его губы прошептали «Спасибо» и вместе с двумя провожатыми он спустился в бункер.