Боб не ответил. Он окунулся в воду, густую и теплую, словно косметическое молочко, и поплыл. Даже когда он перестал двигаться, вода точно подталкивала его снизу, удерживая на поверхности.
— Ладно, — сказал Деррик. — Только не смейся, что у меня такой маленький перец.
Он тоже снял шорты. Боб скользнул глазами по жалкому кошельку для мелочи, который болтался у него между ног, и отвел взгляд. У него хватает своих проблем, а Деррик пусть сам разбирается со своими. И он погреб дальше.
Морское дно круто уходило вниз, и, отплыв на несколько футов, он уже не смог достать его ногами. Он нырнул в зеленую глубь и некоторое время парил в ласковой прохладе, куда не досягал солнечный жар. Хорошо было бы и вовсе остаться там, но как? Его легкие были полны воздуха, и скоро он почувствовал, что его спина выступила из-под воды.
К берегу осторожно спускалась Клер в махровой юбке и купальном лифчике леопардовой расцветки. Она помахала Бобу.
— Назад, Клер, — крикнул Деррик. — Боб у нас нудист, он и меня подбил.
— Вижу, — отозвалась Клер. Дерзко, как спортсменка, она одним движением избавилась от лифчика, потом скинула и юбку. Кожа на ее груди и округлых бедрах казалась нежной, новой и белой, как парафин. Боб поплыл прочь от косы, глядя на Клер и разгребая воду своими ободранными руками. Он видел, как она вошла в зеленоватые волны.
Это зрелище заставило его подумать о том, сколько миль лежит теперь между ним и его собственной женой и как трудно будет снова сократить это расстояние. Понадобится много разговоров, много сил — больше чем на сотню двориков. Это была обескураживающая мысль, и под ее гнетом Боб снова ушел под воду.
Когда он выкарабкался на косу и стал надевать шорты, солнце уже клонилось к закату. Деррик с Клер были еще далеко в море — их головы то исчезали за гребнями волн, то опять показывались в поле зрения.
Он подошел к яме среди скал и увидел, что последний прилив наполнил ее удивительными существами. Прямо у поверхности воды дрожала стайка пунцовых рыбешек. К скале приник маленький голубой осьминог, не больше детского кулачка, а неподалеку от него примостилась желтая улитка. Боб взял орудие, предложенное Дерриком. Рыбки легко ускользнули сквозь ячейки, но когда Боб напал на осьминога, тот запаниковал и прыгнул прямо в сачок. Боб посадил его в кастрюлю, а потом оторвал пальцами улитку.
Вскоре Деррик вылез из воды и подошел посмотреть улов.
— Карибский рифовый осьминог, — сказал он. — Вообще-то они водятся южнее, но на смене сезонов, когда море остывает, течение начинает шалить и подбрасывает сюда этих чудиков.
С запада надвигалась дымчатая грозовая пелена. Клер тоже выбралась на камни, приседая, точно спринтер, чтобы сохранить равновесие и не поранить колени. Затем наклонилась и, обхватив пальцами свое темное бедро, провела по нему рукой, стряхивая серебристую водяную пленку. Боб смотрел, как она очищает таким же образом вторую ногу, и это было до того красиво, что у него запершило в горле. Деррик продолжал распространяться о течениях и морской фауне, и Боб кашлянул в кулак.
— Есть еще Харланс-ридж, небольшой подводный хребет вон там, примерно за милю от берега. Он отщепляет от Гольфстрима кусочек и направляет его в нашу бухту, а вместе с ним сюда попадает много разной живности в течение всего года. Скаты-орляки, черепахи, морские ерши, всякие случайные твари, которых заносит бог весть откуда.
Клер положила руку на плечо мужу. Она слизнула капельки морской воды, которые блестели на ее верхней губе, покрытой выгоревшим белесым пушком.
— Помнишь ту корифену в прошлом году? — спросила она.
— Дорадо, — сказал Деррик. — Они живут на глубине, но эта угодила сюда, здоровенная — во! Мы ее сварили в кокосовом молоке. Знаешь, дружище, за много лет я слопал из этой дырки столько деликатесов — наверно, на тысячу долларов. Без шуток. Тут же ямища о-го-го какая. Недавно я взял грузик, леску в сорок футов и… постой-ка…
Он умолк и взял у Боба сачок. На дальнем конце бассейна появился угорь цвета хаки, длиной дюймов в восемнадцать. Деррик на цыпочках подкрался к нему и поймал быстрым взмахом сачка.
— Ангвилла рострата, — сказал Деррик. — Американский угорь. Мелковат, правда, но можно зажарить на гриле.
— Нет-нет, — сказал Боб. — Дай сюда. Я хочу его оставить.
— Знаешь про них одну вещь? — продолжал Деррик, все еще не выпуская из рук свою добычу. — Эти угри и европейские — и те, и те рождаются в Саргассовом море. Одних Гольфстрим приносит сюда, а другие отправляются аж в Европу. Абсолютно одинаковые рыбы, зависит от того, где поймаешь.
Пока Деррик говорил, угорь перебрался через обруч и, быстро извиваясь, пополз к воде. Деррик кинулся за ним. Он вернул беглеца в сачок, но по ходу дела тот успел как следует цапнуть его за палец. Ругаясь, Деррик бросил угря в кастрюлю.
— Ты только что потерял права на этого стервеца, Боб, — сказал Деррик и сунул окровавленный палец в рот. — Теперь ему не миновать свидания с горячими угольями.
Но Боб подхватил кастрюлю и понес к дюнам.
Шло время, и жизнь Боба вошла в ровную колею: днями он работал, а вечерами, под настроение, болтал с соседями или, когда настроения не было, гулял по берегу. Он населил аквариум множеством новых обитателей: теперь в нем жили еще рак-отшельник, морские коньки, маленькая рыба-собака. Однажды они с Дерриком сели в его «понтиак», поехали на ближайший мол, забросили там донку, наживив ее шкварками, и наловили морских сомов. Они привезли их в дом Рэндалла, и туда же пришла Клер. Увидев аквариум Боба, она невольно поднесла руку ко рту и сказала: прямо не верится, что он вытащил все это из моря. Потом она взяла их улов, чтобы почистить. В детстве, призналась она, отец всегда заставлял ее чистить свежую рыбу. Тогда она ненавидела это занятие, а теперь стала находить в нем удовольствие.
Выйдя в патио, Боб смотрел, как она прибивает сомов за головы к куску фанеры и окатывает их кипятком из чайника. Потом она сделала складным ножом несколько надрезов, взяла специальные плоскогубцы и аккуратно сняла всю кожу целиком, обнажив снежно-белое мясо. Нарезала рыбу кубиками, обваляла их в панировке, заранее купленной в магазине, и высыпала в кипящее масло.
Они устроились на свежем воздухе и поужинали с картонных тарелок.
— А неплохо у тебя тут все получилось, — сказала Клер Бобу, оглядывая отремонтированный дворик. Она открыла уже четвертую банку пива, и в ее голосе было не слишком много теплоты. — Может, и у нас кое-что подлатаешь? Я думала застеклить парадную дверь, а еще хорошо бы вставить в крышу парочку дешевых окон. Хотя, будь мы поумнее, сожгли бы эту дрянь к чертовой матери и начали с нуля.
— Зачем так говорить, Клер? — возразил Деррик. — Мы нормально живем, а ты как скажешь что-нибудь…
— От правды не уйдешь, — сказала Клер.
У Боба не было никакого желания это слушать. Он снял с губы крошечную косточку и стрельнул ею в темноту.
— Я, может, сбегу через денек-другой, — сказал он. — Присмотрите за моим зоопарком, пока меня не будет?
На следующий вечер он отправился в поселок, который был на острове, чтобы позвонить из тамошнего магазина. На потолке таксофонной будки зудела большая галогеновая лампочка, и в ее желтом сиянии ошалело толклись мошки, похожие на облачко конфетти. Он заправил в щель горсть четвертаков. Подождал. Трубку снял мужчина.
— Привет, Рэндалл, — сказал Боб.
— Здорово, племяш, — ответил Рэндалл. — Как успехи?
— Средне, — сказал Боб. — Дворик твой я починил. Шкафчики тоже подкрасил.
— Вот спасибо. Что бы я без тебя делал! У самого бы никогда руки не дошли, но, знаешь… в общем, ты молодец. — Наступила пауза, потом Рэндалл чихнул в телефон. — А как там стены?
— Стены хреново, и лучше не станут, — сказал Боб. — Не потащу же я новые панели из магазина на своем горбу.
— Неужто нельзя кого-нибудь поймать, чтоб подбросил? Или взять пикапчик в прокат? — сказал Рэндалл. — А может, у них доставка есть. Черт, ну я не знаю, Боб, разберись как-нибудь.
— Что ты делаешь в моем доме? — спросил Боб.
В ответ Рэндалл пробормотал что-то невнятное. Потом трубку взяла Вики и поздоровалась.
— Привет, Вик, — сказал он.
— Ну, как у тебя дела?
— Шикарно, — сказал Боб. — Нашел во дворе нефть. Теперь заливаюсь шампанским и справляю нужду в золотой унитаз. Нанял прислугу, чтоб кормили меня с ложечки черной икрой. Но вся эта роскошь мне уже малость поднадоела. Думаю, не пора ли вернуться.
— Хм, — сказала она. — Нам надо кое о чем поговорить.
Боб спросил, о чем, но Вики ответила не сразу. Она сказала, что любит его и что сильно о нем беспокоилась. Сказала, что он вел себя очень неразумно и что ей его жаль. Сказала, что ей было тяжело без него, но как она ни старалась, пока ей не удалось придумать, ради чего она могла бы сейчас принять его обратно. Бесстрастным тоном адвоката она перечислила недостатки Боба. Это звучало так, словно она составила их длинный список заранее, с указанием дат и свидетелей, выделив жирным шрифтом самые важные места. Боб слушал и чувствовал, как у него холодеет внутри.
Он увидел, как из-за автомата с газировкой вышла мышь. Она ела талончик.
— Может, скажешь лучше, что Рэндалл делает в нашем доме? — прервал он жену. — Может, мы лучше это обсудим?
— А может, мы лучше ничего не будем обсуждать? — сказала она. — Мне спокойней, когда я вообще про тебя забываю.