Я, конечно, всегда знал, что у меня талант к переговорам, но чтобы настолько… Что бы я этому Синигами не говорил — он на всё соглашался.
— Будешь хранителем храма.
— Согласен.
— Будешь работать на меня…
— Согласен.
— Будешь делиться силами с мертвецами, чтобы они сражались лучше и не допустили захвата города…
— Согласен.
— Кроме того…
— Согласен.
— ДА ПОДОЖДИ ТЫ! — не сдержался я.
И понял, что этот мой талант к переговорам не должен быть настолько большим. Обернулся и заметил, как волчице, искоса посматривая на японского то ли недобога, то ли полубога, чешет брюхо богиня охоты.
Понятно, откуда такое поведение. Откажись он или зайди в тупик наша сделка — его бы тут же и прикончили.
Осознание, что не такой уж я и классный, как сам себе представлял, немного удручало.
— Уважаемая, раз уж вы тут… Не сочтите за дерзость, но я был бы рад услышать ваш совет и доброе слово в сложившейся ситуации.
— А что тут думать? Цукумогами.
— Нет, только не цукумогами! — упал на колени и ударился лбом о камень Синигами.
— Именно он, дорогой мой. Иначе тебя раскроют, как бы ты ни прятался. Как бы мы тебя не прятали. К этой войне будет приковано столько взглядов, что шансов схорониться у тебя не было и нет. А вот замаскироваться… — загадочно улыбнулась богиня.
— Это хуже смерти. Это рабские оковы, которые невозможно разрушить!
— Так уж и невозможно? Это твой шанс и надежда. К тому же цукумогами бывает разный. Ты можешь сам выбрать условия заточения… Они, например, могут не слишком отличаться от твоего обычного образа так называемой жизни.
— Эмм… Товарищи божественные сущности, не хочу показаться невеждой, но позвольте уточнить, что вы подразумеваете под этим дивным японским словом… Это что-то про душу предмета?
— Верно, мой юный комбинатор. Я предложила нашему неполноценному богу прикинуться одушевлённым предметом. В мире таких не слишком много, но уже есть. Почему бы не появиться ещё одному?
— Вы позволите мне самому выбирать условия заточения? — удивился, с кислой миной взглянув на прекрасную избранницу Ушедшего, Синигами.
— Как договоришься с ним. Я всего лишь прогуливаюсь здесь и за девочкой своей присматриваю… — ладонь богини перешла к уху волчицы, почёсывая кайфующего зверя дальше.
Что произошло потом, я и сам не до конца понял. Этот странный бог в полуразрушенной маске приблизился, прищурив глаза, и обошёл меня по кругу, рассматривая со всех сторон.
— А чего выбор-то такой ущербный? — спросил он у «присматривающей» за мной и волками богини и, не получив ответа, тяжело вздохнул. — Выбор без выбора. Ладно. Слушай и запоминай, Аид. Я становлюсь твоим цукумогами и своим вместилищем выбираю единственный из доступных артефактов — этот меч. Своей силой я обязуюсь усилить клинок. Из всех доступных вариантов, с учётом моего желания оставаться в этом храме, что является моим домом, я добавлю свойство призыва клинка. Моя сила увеличит урон оружия, но энергия пагубно повлияет на его прочность. Кроме того, к нему добавится ещё одно свойство — трансформация вот в это произведение искусства. Мой клинок — Занпакто Араши.
— Духовный меч бури?
— Верно. Он похож на твой меч, но, в отличие от него, ему плевать на любую броню. Он режет сразу души. А души — это то, что есть даже у Богов. В нашем кодексе Синигами боги — это квинтэссенция душ верующих, цепляющихся за живых и их верования, подстраивающаяся под их образы и мысли.
— Отлично. В качестве платы за твою силу, Аид должен оставить меч в этом храме и призывать его лишь при необходимости. После боя он будет возвращаться сюда же. И ты продолжишь жить, как и прежде, любуясь падающими листьями с деревьев, верно? — улыбнулась богиня, проигнорировав последнюю часть пояснений странного Синигами.
— Всё так. А ещё я отказываюсь убивать невинные души. Раз уж я могу выбрать условия для своего рабства, я желаю избавиться от этого мерзкого обязательства прерывания жизни невинных, младенцев и убогих, но чистых на душу людей.
Я удивился этому требованию, и Синигами снизошёл до пояснения. Оказывается, когда он попадает в мир смертных, то обязан в своей бесплотной форме перерезать связь души всех встречных, кому пробил час. Откуда он знает, кому именно пробил час? Система указывает. Призывает на мгновение перед смертью и требует нанести один короткий удар клинком. Сидя в этом храме, в городе, кишащем мертвецами, полубог не должен исполнять эту работу. Здесь нет живых. Тем более что за подобное он ничего не получает взамен. Якобы это просто плата за создание ему подобных. И за их приход в мир смертных. Этакая обязанность блюсти порядок, помогая Системе обнулять очки жизни тех, чьё время наступило. Чем это помогает самой Системе, ни он, ни богиня не знали. И загадка эта осталась неразгаданной. Однако то, что и без Синигами Система легко справлялась с задачей — факт.
— Ну, тогда поговорим об условии твоего освобождения…
Внезапно звук выключили, как по щелчку пальцев, а меня начало клонить в сон. И я, как мог, сопротивлялся наваждению, пока всё внезапно не прекратилось.
— Ты не оставляешь мне выбора. Согласен.
— Что это сейчас было? Эй! — возмутился я, но было поздно.
Богиня исчезла вместе с волками, а Синигами обратился туманом, испаряясь прямо на моих глазах. Весь этот туман сейчас стягивался к моему клинку, и тот сам по себе взлетел, звеня и вздрагивая прямо в воздухе.
В какой-то момент меч начал падать, и я попытался схватить его, но он не долетел ни до земли, ни до моей руки.
— Да какого тут происходит?
Меч Аида тем не менее всё ещё являлся моим звёздным артефактом, и наша связь с ним была крепка. Я сразу почувствовал, куда он исчез, и быстрым шагом прошёл внутрь храма.
Безупречная чистота, уют, святость… Вот что я ощутил, едва войдя внутрь. А ещё накатила странная гордость, стоило только увидеть посреди храма клинок, лежащий на мраморном кубе.
Рядом с ним стоял и тяжело вздыхал Синигами.
— И о чём вы договорились с ней?
— Условие сделки запрещает говорить мне об этом, — он как-то странно посмотрел на меня и покачал головой, будто отчитывая за поведение. — Шляпу сними…
Я снял шляпу и встал перед мечом, протянув руку и пытаясь схватить его, но Синигами цапнул меня за кисть и зацокал.
— Нет. Не так. Развернись, выставь руку, будто ты уже держишь свой меч. Представь, что его тяжесть уже давит на твою кисть и ты уже рассекаешь им врагов на части. Почувствуй свой меч душой. Позови его. И он откликнется, — взялся учить меня полубог, и я решил не спорить.
Стал спиной, вытянул руку, представил, позвал… Ничего.
— Душа закрыта. Меч не услышит твой зов при закрытой душе.
— Знать бы ещё, как её открыть… — честно признался я, пытаясь призвать его снова и снова.
И лишь когда я разогнал в теле божественность, что-то внутри меня начало резонировать, и я мысленно потянулся к этому источнику беспокойства. Спустя миг в моей руке оказался клинок. Такой же, как и обычно, но совершенно иной.
Потому как внутри него скрывалась сила полубога. Секунду назад Синигами стоял рядом, а теперь исчез. Но я ясно ощущал, как пульсирует холодный металл. Меч словно ожил и требовал куда более уважительного к себе отношения.
Я открыл его свойства и шумно выдохнул. Теперь у меня есть оружие для убийства Титанов. Осталось придумать, как подобраться к ним и не помереть. Ибо в случае с ними даже печать Лазаря не панацея.
Меч Аида
Урон: 302–502
Сбалансированный
Создан на основе легендарного клинка
Никогда не затупится
Пробивной
Внушающий
Достойный живого воплощения Бога
Самовосстанавливающийся
Цукумогами
Призыв души
Занпакто Араши
Клятвенный меч
Способность: Накопление мощи
Способность позволяет накапливать мощь заряда клинка во время сражений. Каждое убийство либо результативный удар способны повысить уровень мощи.
Максимальный заряд: 100
Текущий заряд: 0
Способность: Иллюзорный клинок
Расходует 100 единиц заряда мощи
Клинок обретает свойство иллюзорности, способен наносить урон по нематериальным объектам, а также игнорировать броню при атаке.
Действует 60 секунд
Способность: Призыв души
Меч хранится в святом месте, оберегая покой этой обители. Но стоит только его владельцу призвать его, как он явится, обрушив всю мощь на врага.
Способность: Занпакто Араши
Трансформирует клинок в Духовный меч, неспособный нанести физический урон. Однако он бьёт в самые души живых и псевдоживых существ, нанося критический урон при атаке.
Не требует зарядов мощи.
Действует до 10 минут, после чего требуется перезарядка способности длительностью 24 часа.
В случае прерывания способности, повторная активация доступна не ранее, чем через 5 минут.
Запредельный урон — удары всегда наносят максимально допустимое количество урона, увеличенное за счёт свойств критического удара.
Способность: Хищник
Поддерживает прочность и остроту через увечья и повреждения противника. Впитанная им кровь превращается в энергию, необходимую для самозаточки и самовосстановления. Излишняя энергия превращается в заряды мощи
Способность: Тёмный разрез
Расходует 30 единиц заряда мощи
Наносит урон Тьмой, составляющий 80% от базового урона. Выплёскивает в рану концентрированную Тьму, вызывая острую боль и останавливая на 30 секунд регенерацию противника, равно как и действие зелий восстановления и магических заклинаний.
Ярость Аида
Стоимость: 10 единиц заряда мощи
Наделяет удар материализованной яростью, способной увеличить базовый урон на 5*уровень Аида. Игнорирует любую броню до 50 единиц. Любая броня свыше 50 единиц пропускает в 2 раза меньше урона.
На мече лежит данная высшей сущностью клятва, условия выполнения которой неизвестны.
Ранг: Звёздный
Прочность: 2500/2500
Это не меч… Это нечто большее. Безграничное. Крайне сильное. Доминирующее.
Это новая святая реликвия Империума. Первая регалия власти. И я… чувствую небывалое удовлетворение от обладания ей. И пусть мне помогли договориться, я всё же считаю, что это просто ускорило процесс переговоров. И что-то подобное досталось бы мне в любом случае.
Пропустив удар сердца, я отпустил меч, и тот исчез, вновь оказавшись на мраморной подставке.
— Синигами, раз уж мы теперь работаем в команде, у меня к тебе небольшая просьба и задание… И выполнить его в твоих интересах, — я улыбнулся и посмотрел на полубога, видя его озадаченное выражение лица за всё той же полуразрушенной маской.
— Что ещё?
— Мне кажется, этому храму не хватает верующих. Как насчёт посвятить его мне и сделать портал?
— Отвратительная идея, кощунство и святотатство, но… Это поможет скрыть меня.
— Да, чтобы тут ни происходило, всё будут спихивать на Ушедшего и на меня. И сразу второй вопрос. Что ты умеешь делать с нежитью? Сдаётся мне, им не хватает хорошего командира.
— Заканчиваем сбор! Через пять минут построение! — кричал батя, подгоняя подчинённых.
Эхо разносило его приказ на многие километры, и все так или иначе ускорились.
Прямо сейчас Гвардейцы, как стали называть себя бойцы под командованием отца, заканчивали собирать всякую всячину для жизни из торгового центра. Таковой был тут не единственным, но именно этот сохранился целым и неразграбленным. До остальных же добрались загребущие лапы всех тех, кто хозяйничал в городе. И я боялся, что моя общага скоро просто-напросто лопнет. Часть вещей даже перекочевало в бутылку затворника прямо на горбах грузчиков. Туда они поскидывали свою ношу и, получив приглашение выйти, тут же повторили эту процедуру около десяти раз, пока не захламили почти всю бутылку.
— А теперь минуточку внимания! Каждому даётся тридцать минут свободного времени для поиска всего, что душа пожелает. Таскайте, ищите, собирайте, пакуйте. Но! Через тридцать минут я закрываю дверь в общагу, и мы улетаем. Кто не успеет — останется в городе с мертвецами вести дозорную службу. Всё ясно?
— ТАК ТОЧНО!
— РАЗОЙТИСЬ! — велел командир, и бойцы прыснули в разные стороны, как мыши, завидевшие в кладовой кошку.
Так, это моё последнее дело в Пустошах перед отлётом. Время уже склонялось к вечеру, и я хотел добраться до Порто раньше, чем начнётся вечернее собрание командиров.
— Как думаешь, в здание за моей спиной кто-нибудь пойдёт? — стоя рядом и поглядывая на улицы города, спросил меня отец.
— Секс-шоп? Там уже толкучка, — чуть обернулся я и пожал плечами.
— Извращенцы… Лично тумбочки у каждого проверю, — пригрозил отец.
— Ну, у тебя, как и у Калатухи, очень сильный перекос бойцов в сторону мужиков. Девять из десяти. Я так скажу: во избежание кризиса по прибытию в Порто, где женщин и девушек довольно-таки много, я бы даже рекомендовал им набрать похабных комиксов и журналов с горячими красотками. Текста там нет, но картинки-то остались. Пусть выпустят пар, пока мы будем лететь. А то боюсь, эта ночь без нехороших сюрпризов не обойдётся. Против природы ведь не попрёшь.
— Гормоны… Их можно задушить.
— Вот пусть и душат свои гормоны. И уже с чистым сердцем и всем остальным ищут себе подруг. А не лезут на всё, что движется. Там ведь тоже люди непростые сидят, в городе. Несколько осад пережили. Челюсти сломаются в два счёта. Арин самолично дюжину насильников на главной площади повесила.
— Она у тебя блюститель порядка? — удивился отец, провожая взглядом мою подругу, идущую в окружении четверых скелетов-носильщиков, обвешанных пакетами со шмотками из бутиков.
— Контрразведка и палач. За кем она приходит, того больше не находят, — процитировал я Маверика.
— Страшная женщина, — подытожил батя, глядя на шаркающих за красоткой костяков.
— Только для тех, у кого душа гнилая. Мы чистили и будем чистить поселения от всякой швали. Но ты не подумай… Убиваем только совсем уже отмороженных ублюдков. Для остальных есть работы на рудниках, штрафбаты и тому подобное. Опасных работ нынче более чем достаточно.
— И то верно. Кто войсками в Порто командует?
— О, это Маверик — мировой мужик. Служил в ООН, как я слышал. Без подробностей, к сожалению. Вы в чём-то даже похожи. Думаю, общий язык найдёте.
— Тыловик или фронтовик?
— Фронтовик. Усиливает бойцов своей способностью. Мы с ним познакомились как-то при прорыве нежити. Едва-едва выдержали натиск. Без него, скорее всего, я бы помер тогда. Ну или был бы гораздо ближе к этому, — признался я, и отец что-то себе в уме прикинул.
— Тебе нужно собрать группу вроде этой, что будет мародёрничать и заниматься сдиранием всего полезного. Плюс как-то решить с пропадающими материалами. Склад какой-то найти. Общага под это не очень подходит. Именно ресурсы ты в ней не повозишь…
— Само собой. Но пространственные артефакты и так редкость, а у меня таких целых два имеется. И у Арин ещё один похожий. Но намного проще. Хотя, если заморочиться с камнями, и его можно улучшить до приличных размеров.
— Обязательно надо. Бутылку уже улучшали?
— Нет. Думаю, она тоже может стать ещё полезнее. Вот только за прочность я переживаю. Она и одного падения не переживёт… О, кстати!
Я похимичил, но так и не смог наложить на бутылку Затворника магический щит. Нужны эксперименты на других, менее значимых артефактах. Впрочем, как использовать заклинание щита, потом обязательно придумаю.
Мы продолжали болтать, прикидывая самые разные тактики партизанской войны и вторжения в тыл элитных отрядов, дабы нарушить врагу логистику и доставку. Даже по самым скромным подсчётам, выходило, что быть моим врагом очень хреново и невыгодно.
Я обсудил с отцом его место при управлении Империумом, и он скромно попросился на роль командующего «какой-нибудь армии».
— Желательно демонической. У меня столько мыслей в голове, столько тактик и вариантов ведения боя… Но людей для экспериментов жалко… Да и они не сумасшедшие — не согласятся на многие самоубийственные вещи. А демоны… Для них же честь умереть на поле боя, так?
— Это у викингов. Эти тоже могут быть яростными, но и здравомыслием обладают.
— Жаль… Мне бы таких, что готовы просто бежать и рвать.
— Я подумаю, что можно тебе предложить. Не все демоны с мозгами. Для некоторых твоя тактика — высшее благо. Так что, может быть, скомбинируем и составим смешанный отряд берсерков. Будешь наводить на авангард врага лютый ужас, — пообещал я, собираясь к отлёту.
Надо бы провести техобслуживание моего боинга. Разбудить его, например…
Пальцем прикоснулся к кристаллу маны и восполнил запасы. Как-то слишком накладно выходит так долго и перед такой толпой поддерживать иллюзию обмана, искажая имеющееся увечье одного из глаз. Но, раз уж я решил себе имя зарабатывать, то показываться перед подчинёнными уязвимым нельзя.
— Подъём, лежебока! Пора покинуть эти земли и отправиться в края, полные вкусной и живой добычи, жирной рыбы и наглых ирвингов.
— КХИ!
*Кар*
Так-с, что-то у моего птицелёта масло с клюва подтекает. Видимо, упоминание деликатесов вызвало в сонном мозгу критическую ошибку… Вертолётную площадку затопило слюной предвкушающего хорошую охоту повелителя неба.