*Восточный Манкольм. Крепость Килн*
Перед глазами короля Дормана величаво возвышались стены угрюмого и щетинистого Килна. Нутро их было выполнено из прочного песчаника, покрытого рустовкой. Наружность же состояла из неприветливого и тяжело преступного кварцитового камня.
Крепость опоясывал глубокий ров, заполненный водой. Вход был только один — через подъёмный мост. С высоты опасно смотрели бойницы, укрытые свинцовыми решётками для защиты своих хозяев во время обстрела.
Мост был поднят, и железные ворота были закрыты прямо в тот миг, как орки заметили в поле появляющийся гигантский портал. И на берегу остался лишь один защитный форт, потерявший связь с крепостью. Необходимо было взять штурмом сначала его, чтобы во время атаки Килна в спину не летели стрелы с башни форта.
До ушей дорманцев и вампиров доносился звон предупреждающих колоколов и размытые крики орчьего гарнизона.
Розгальд несколько минут ходил из стороны в сторону, внимательно всматриваясь в сооружение. Ему было необходимо ещё раз обдумать тактику осады перед тем, как раздавать приказы.
Он очень сильно на себя злился, что ни разу сам не посещал Килн. А ведь это знаменитая крепость. Сколько стихов написано народами про сражения за неё. Розгальд, конечно, нашёл в библиотеке записи архитекторов и видел необходимые изображения. Но это мало чем могло помочь. Ведь она после каждых битв достраивалась и видоизменялась. Идти на Килн, не побывав в нём — это всё равно, что сказать новорожденному слепому котёнку, как добраться тому до матери-кошки чтобы пососать молоко.
Король развернулся к своим войскам. Лицо его совершенно ничего не выражало, будто он всë ещё находился в своих размышлениях. Он уже собирался обращаться с речью, но ему стало не по себе. Розгальд был мудр и решил для начала переговорить с Исмаилом. Хотя правитель Дормана имел полное право, чтобы единолично управлять смешанной армией, так как это он пригласил вурдалаков и пообещал им вознаграждение. Но всë же он понимал, как ущемляется мужская гордость. Было бы не совсем тактично, если бы Розгальд руководил один. Исмаил бы в таком случае чувствовал себя униженным перед своим народом. Поэтому король Дормана подошёл к князю и рассказал ему тактику. Тот её одобрил. И они по очереди раздавали приказы. Это было разумно. Союзники должны ощущать себя абсолютно на равных условиях. Это их объединит ещё больше, а следовательно, сделает сильнее в бою.
— Господа! Мы с Исмаилом будем обращаться ко всем вам. Поэтому, дорманцы, вы точно также будете сейчас исполнять указания Исмаила, как и мои. А войско Исмаила будет исполнять и мои приказы. Итак. Всем арбалетчикам занять позиции позади лучников, на возвышенности! И ждать моей команды! Первый легион, немедленно начинайте приступать к сооружению деревянных башен с перекидными мостами! Тщательно укройте их коврами из канатов, чтобы никто сегодня в них не пострадал от камней и стрел орков. И по возможности завесьте лицевую сторону невыделанными сырыми шкурами.
— Второй легион приступает к сооружению крытых передвижных котов! — подхватил передачу указаний Исмаил. — Третий легион, вы же начинайте делать фашины из прутьев и досок. А как закончите, помогайте остальным.
— Четвëртый легион, подвозите бомбарды к форту и настраивайте! После того, как ворота будут пробиты, врываемся внутрь!
Правитель Дормана завершил отдачу приказов и восторженно глядел на то, как воины быстро, но без суеты делают свою работу. Во всëм этом была особая красота. Дорманцы и вампиры кружили ровными спиралевидными полосами по ещё холодному и неупоенному кровью полю. Словно в прямом смысле рисовали своими телами исторические картины.
— Розгальд, а что это за бомбарды? Я таких не встречал, — полюбопытствовал Исмаил и вырвал того из созерцания.
— Это новый вид оружия. Ещё мой брат, когда был жив, отдал указ мастерам для разработки. Процесс трудоëмкий. Сначала пушки делали из железа, но вскоре научились лить из чугуна и стали. Снаружи они скреплены железными пластинами. Когда я их испытывал, заняв престол, они ещё стреляли камнями. Толку было мало. Камни крошились и не пробивали крепкую кладку. Да и пушки были неподвижны и куда больше. Но всё довольно быстро удалось улучшить. Снаряды тоже стали отливать из чугуна. Уменьшили бомбарды в размере и установили на тележки с колёсами. Чугун не сломается и пробьёт стены этого форта за считанные минуты. И летят такие ядра гораздо дальше, и скорость у них выше.
— А зачем ваши люди разводят огонь?
— Чтобы пушка заработала. Ты сейчас сам увидишь, как мои кулевринеры нагреют металлические прутья и с помощью них воспламенят пороховой заряд через отверстие.
— За этим будущее! — восхитился князь. — Ни одна крепость больше не устоит!
— Я бы так не сказал, Исмаил. Например, стены Килна слишком толсты. Их придётся долго обстреливать. Уйдёт неимоверное количество снарядов. Так что до этого будущего еще далеко. Нам бы до него дожить. И есть ещё минус. Бомбарды долго остывают. Приходится между выстрелами делать перерывы. К тому же, в крепости тоже могут быть такие. Мой брат не единственный, кто принимался за подобные разработки. По всему свету полно учёных мужей. А это ведь сам Килн. Великий Килн. Скорее всего, нас тоже будут обстреливать.
— Но у нас будет преимущество в плане манёвренности. Вряд ли орки смогут перемещать такое орудие по узким лестницам и переходам крепости. Нам гораздо легче перестраиваться для обстрела. Они же будут палить в основном по одному месту. И им от этого не будет никакого толка.
— Здесь я полностью согласен, — кивнул Розгальд.
— Кстати. Я весьма удивился, когда эльфы решили выбрать нейтралитет.
— И я тоже удивлëн, — вздохнул король. — Ведь Эриндел очень мудрый эльф. Он прекрасно должен понимать, что если Узгулуна не остановить, то в живых никто не останется. После битвы с хайрианцами мы выполнили условия, которые обещали им. Эльфам отдали земли с большими запасами Иллариума. А в этой битве я предложил ему драгоценные запасы из хранилищ Остбона. Но он отказался. Хотя нам предстоит битва, касающаяся абсолютно нас всех. Я же за это ещё и плачу, чтобы всех спасти. Так что я очень в нём разочарован.
— Эриндел ведь умëн. Может, он не хочет подвергать жизнь своих воинов опасности. Мол, все остальные сразятся с Узгулуном без них. А они понаблюдают. И вступят в игру только в самом конце. Когда поймут, что без них нам не справиться.
— Это не признак ума, Исмаил. Это признак жестокости и позорной трусости. Если он действительно так задумал. Решил, что его эльфы достойны жизни и не должны собой рисковать. В то время как дорманцы, вампиры и аливитянки сложат свои головы, спасая всех. Если я выживу и потом убежусь во всём этом, то лично отправлю этого долгожителя к его праотцам. Больше всего я не терплю неискренности. Лучше услышать ненависть, но в лицо. Нежели слушать затуманивающие разум речи и лесть.
В воздухе резко пробабахали выстрелы. Вампирский князь вздрогнул от неожиданных оглушительных звуков. Кулевринеры начали палить из пушек по стенам форта. Дым окутывал лица воинов и взвивался вверх. Чугунные ядра с лёгкостью крушили камни. Так как стены форта были куда тоньше, чем у самой крепости.
— Арбалетчики! — взревел Розгальд. — Не позволяйте оркам высовываться!
Воины начали натягивать тетиву с помощью ворота, упираясь ногой о железные кольца на концах арбалетов. На их спинах были надеты высокие щиты, почти с их рост. Чтобы когда они перезаряжали арбалеты, то могли прикрываться от стрел врага.
Брешь в форте пробили. И пехотинцы ринулись в неё, прикрываясь щитами. Орки высовывались через амбразуры, бросая копья. Но их тут же насмерть поражали стрелы осаждающих.
Розгальд спокойно ждал, когда его люди разделаются с той небольшой группой орков в башне.
В это время в самом Килне активно работали железные шкивы, поднимая тяжеловесные булыжники, чтобы бросать их в случае чего на приблизившиеся легионы дорманцев и вурдалаков.
Из привезëнных с собой и заранее подготовленных основ воины смешанной армии уже завершали сооружение передвижных башен и котов.
С противоположного берега из бойниц Килна полетели каменные и стальные снаряды. Но, как и предполагалось, они били по одному месту. Поэтому особого дискомфорта не составляли. Однако их всë же могли перебазировать. И тогда от непредвиденной смены мест пушек кто-то вполне мог погибнуть.
Форт взяли. И из смешанной армии даже никто не пострадал. В башне было всего лишь двадцать орков. Убили почти всех, оставив только двоих на всякий случай для допроса. Вдруг из них удастся выудить слабые места Килна.
— Пусть один отряд лучников займёт позиции в захваченном форте! — скомандовал Исмаил.
— Да. Хорошая идея, — кивнул Розгальд. — Будут прикрывать нас с высоты. Он повернулся к войску. — Катите котов ко рву и начинайте через них устилать фашины на воду! И готовьтесь переправлять деревянные башни сразу, как путь будет сделан!
Пехотинцы приступили к выполнению приказа. Град стрел сыпался на них и клевал, словно стая обезумевших диких птиц. Но у передвижного кота была крыша. Орки были в бешенстве. В дело пошли горящие стрелы, чтобы сжечь неприятельские передвижные устройства. Но крыши сооружений были покрыты также сырыми шкурами животных. И огонь не мог воспламенить конструкцию.
Связанные пучки веток, доски и брëвна были вымочены в воде со всех сторон и дружно устилали собой весь ров. Задача котов была полностью выполнена.
Король Дормана подхватил одной рукой свой щит, а вторую вдел в темляк, подвязанный к мечу, чтобы тот в случае чего не выпал из руки.
— Пора!!! — прокричал он. — Об этом дне труверы вечно будут петь песни, дабы чтить память тех, кто сражался за жизни всех рас и народов. То, что мы делаем, навсегда войдëт в историю! Ибо если не мы, то будущего и вовсе не будет! В атаку!!!
Исмаил снял с пояса два своих гладиуса и ринулся вместе с Розгальдом прямиком на деревянную башню, въезжающую на шаткий настил.
Бомарды в щепки разбивали ограждающие палисады, чтобы передвижные башни могли подступить непосредственно к самим стенам Килна и перекинуть на них мосты. Гарнизон крепости начал переносить свои пушки, чтобы сбить башни. Сотни дорманцев, попадающих под такой обстрел, погибали. Их тела превращались в решето от деревянных осколков. Те же башни, на которые не хватало шкур, поджигались и воины в них сгорали заживо, или охваченные пламенем, выбрасывались с высоты вниз, проламывая себе черепа.
Земля нагревалась от смертей. Она с жадностью впитывала последние капли жизни. Словно люди были её урожаем. Она долго давала им пищу. И вот пришло время собирать свои плоды.
Розгальд и Исмаил слышали крики своих гибнущих воинов, и по их лицам было заметно, как каждое сражение сильно влияет на них. Им приходилось вдвойне хуже, чем всем остальным. Потому что это были их подданные, которые вверили им свои жизни. Скольких мертвецов им за всë правление приходилось привозить домой? Сколько женских слëз им приходилось видеть, когда те узнавали гибель родных? Казалось бы, что сердца их должны стать жëсткими, чтобы справляться с такими вещами. Но только не у них. Розгальд и Исмаил были сильно похожи в одном: они ценили свои народы и уважали подданных. Они правили во имя населения, а не во имя своей прихоти и жажды богатства. Никто бы никогда не посмел им сказать, что кто-то из них забывает вскоре после битвы о павших воинах. Потому что это было не так. К каждому из них по сей день приходят призраки мертвецов, которые были с ними когда-то при самых первых сражениях. И это добрые призраки. Им нечего сказать плохого о своих правителях. Они лишь приходят, чтобы пожать им руку.
Но, увы… У приведений нечего не выходит. И они, улыбнувшись, уходят из сонных чертогов. А Розгальду и Исмаилу каждый день приходится жить битвой. Либо в реальности, либо в воспоминаниях. Более слабых людей бы это сломало. Но только не их. Они живут в вечной скорби, однако не забывают и о живых.
— Направляйте к угловым башням! — раздавался громовой глас Исмаила. — Это самые уязвимые места всех крепостей! Они плохо продаются обстрелу с куртин.
— Да. Но что, если они перетащат туда пушки? — король закусил нижнюю губу. — Надо успеть! Парни, поднажали! — он крутил передвижной ворот вместе со всеми.
— Должны успеть! Бомбардам же нужно дать время, чтобы остыть.
Арбалетчики и лучники смешанной армии вели обстрел орков на стенах, прикрывая своих людей. Тёмно-синие волосатые тела, словно неуклюжие камни, валились вниз.
Военачальник орков в шипастом кованом шлеме потерял всякое терпение.
— Установите рибодекины на главных башнях и немедленно начните обстрел ублюдков! — он отдал приказ своим подчинëнным.
Огромные арбалеты въехали на колёсах по пандусам вверх и заняли свои места. Полуметровые дротики убивали насмерть по несколько дорманцев и вампиров за один раз. Щиты арбалетчикам не помогали против больших орчьих арбалетов. Ряды легионов начали сильно редеть. Люди на каждом метре земли бились в предсмертных конвульсиях. Кто-то полз с раздробленной ногой от снарядов, прилетевших со стороны Килна. У кого-то из рта лилась кровь, а в груди насквозь торчал огромный острый кол, нанизавший на себя ошмётки органов. Скоро не останется места, куда можно будет ступить и не услышать хруст от раскрошенных черепов.
— Приготовиться! — из-под шлема Розгальда уже хлестал пот. Он резко перерубил канат, удерживающий перекидной мост. — За мной!
Король первым рванул по трясущемуся мосту на стену крепости. Там его встретили двое орков с мечами. Король занёс клинок кверху, делая обманный выпад на одного из них. А сам в то же мгновение, прикрываясь щитом от него, быстро развернулся и пронзил живот второму.
Дорманцы и вампиры пробрались в Килн в нескольких местах. Но врагов было так много, что в любой момент воинов бы просто-напросто отбросили.
Горы трупов наслаивались друг на друга в узких коридорах и на лестницах. Все в спешке запинались и летели кубарем, попадая под острые удары противника.
Розгальд бился против орчьего гарнизона вместе с небольшим отрядом и с князем на верхней платформе. Между орками не пролетела бы и мошка, потому что их была целая тьма. Головы с жёлтыми клыками летели с плеч. Приходилось постоянно вытирать глаза от крови, чтобы хоть что-то видеть. Шлем у короля на голове накалялся от напряжения.
Не уставал только Исмаил и его вампиры. Ведь их сердца и так давно не бились. Князь передвигался, словно вспышка молнии. Никогда не ожидаешь, где он будет и как ударит. Его гладиусы сияли сквозь тёмную кровь. Он вспарывал на ходу ими горло у врагов и потрошил им кишки.
От кучи валяющихся разодранных органов исходил тошнотворный запах, который сливался с запахом потных подмышек. Никому не хотелось дышать. Но это было не самым худшим. Орки почему-то резко отступили назад, скрывшись за переходом. Розгальд сначала обрадовался, что можно передохнуть хотя бы минуту и отдышаться. Но затем испугался, когда понял, что это может значить.
— Всем назад! Назад!
Воины в недоумении смотрели на него. Их тела были разгорячены от битвы и жаждали продолжать. Они решили, что орки их испугались. Но вопль короля вверг их в шок. Из-за этого все не сразу начали исполнять указ, а встали в ступор.
— Я сказал, отступаем!! — Розгальд громко взревел.
Но было уже поздно. Куча мешков с серой и с зажженной в них куделью полетела на них через потайные непробиваемые двери, которые сразу затем закрылись. И путь назад тоже был отрезан. Их загнали в ловушку. В которой ядовитый дым заволакивал всё. Дорманцев рвало. Раздавался громкий кашель. Глаза почти разъедало. Люди начали биться о стены, пытаясь выбраться. Короля затаптывали собственные воины. И эту панику и ужас невозможно было остановить.