Грегори же после исчезновения купола быстрее всех подбежал к Таре и разрубил корни, обвивавшие её тело. Девушка громко кашляла. Из глаз лились слëзы от удушья. Сломанные рëбра при каждом вздохе впивались в лëгкие.
— Грегори, — она с трудом проговорила, положив свою ослабшую руку на его грудь, — принеси из моей сумки зелёный мешочек с растительной пастой.
Наëмник кивнул и ринулся к её лошади. Он судорожно рылся среди множества склянок и различных свëртков. Глаза разбегались. Из-за нервного состояния у него совершенно не получалось сосредоточиться. На помощь явился Иорик. Глаза поэта, привыкшие к дешëвому мелкому шрифту букв и к быстрым поискам нужных отрывков, сослужили ему хорошую службу. Бэбкок в мгновение ока обнаружил мешочек с пастой и вручил Грегори.
— Спасибо, Иорик, — тот, быстро ответив, схватил его и помчался к подруге.
Тара слизывала пасту, как кошка, но ей было всë равно очень больно проглатывать. Когда содержимое в мешочке исчезло в желудке, волшебница, закрыв глаза, приступила к самолечению.
— Рурсум франгитур, мергитур, ут ривус ин ривум инфлюит.
Вывороченные кости её поползли на место, как собаки, забирающиеся в свои будки, когда идëт дождь. Из уст ведьмы вырвались стоны. Руками она вцепилась крепко в траву. Грегори видел, как ей больно, но ничем больше не мог помочь. Ладонью он придерживал её голову и нежно гладил пальцами по щеке.
Когда раны Тары закрылись, она поднялась сама, без помощи на ноги. Лицо её было всë таким же бледным. Девушка больше походила на каменную статую, чем на живого человека. Взгляд её сразу упал на окровавленную голову подруги.
— Амелия, — чародейка медленно направилась к ней и улеглась на её неподвижную грудь.
Она молча лежала, не закрывая глаза. Будто старалась всë же услышать у трупа сердцебиение.
— Тара! — взволнованно окликнул её Конрад, — Это ненастоящая Амелия.
Все устремили на наëмника вопрошающие немедленных разъяснений взгляды.
— Посмотрите на те узоры наподобие рун, что вывела она на сырой почве. Точно такие же были нарисованы чёрной краской на лицах у жрецов. Помните? Когда мы впервые встретили Узгулуна у селения Иезавель, — Конрад сделал небольшую паузу, чтобы друзья вспомнили. Когда те закивали, он продолжил. — Так что я не думаю, что настоящая Амелия стала бы призывать на помощь Узгулуна. Это всего лишь её копия. Идеально выполненная копия с помощью чëрной магии. Есть подозрения, что Амелию подменили ещë в Торианвиле. Ведь она там была абсолютно одна. Мы в тот раз разделились. Это был бы самый удачный момент для приспешников повелителя хаоса.
— Выходит, — Грегори закусил нижнюю губу. — С того самого момента Узгулун управлял копией Амелии, чтобы нас рассорить и уничтожить. Так сказать, с лёгкостью избавиться от нас. А сам он в то время попивает чаëк. Ну, или ищет артефакты. Сколько их там? Кто знает? Или, может, он работает на опережение и разыскивает сам осколок звезды, чтобы его перепрятать?
— Возможно, всë именно так, — кивнул друг.
— Стойте. Но тогда надо спасти её! Ведь если её копия, питающаяся воспоминаниями и силой Амелии, провалила свою задачу, в таком случае настоящую Амелию захотят уничтожить. Она им больше не нужна! — Тара в ужасе выпучила глаза.
— К сожалению, ты, скорее всего, права. Если мы не успеем её найти, то они с ней покончат.
— Но… Но где? — всплеснула руками чародейка.
— Давайте отталкиваться от того, что мы имеем. За Угзулуна всю работу делали его слуги. И как мы решили: подмена произошла в Торианвиле. Это самый логичный вариант из всех. Очень легко было неожиданно на неё наброситься, пока она одна. И я думаю, что она до сих пор в том городе. Вряд ли бы её стали перевозить. Слишком рискованно и заметно. Но вот где именно? Торианвиль очень большой. Должно быть, что-то малолюдное и на окраине.
— Я вспомнила! — резко выпалила Тара. — Амелия говорила о том, что купила свою кобылу Люнету на конюшне, — она кивнула в сторону золотистой лошади. — И эта конюшня как раз одна из лучших, и находится она на окраине.
— Всë летит к чëрту! — Конрад тяжело вздохнул. — Время явно не на нашей стороне. Но у нас нет выбора. Нужно телепортироваться, Тара, срочно! Пока её не убили.
— Да. Но… Подождите, а что с моей сестрой? Почему она уехала? И куда? Что это всё значит? Я ведь не могу просто так уйти отсюда. Мне нужно разобраться. У меня голова уже идёт кругом от всего! Неужели она тоже копия?
— Я так не думаю, — Конрад нахмурил лоб. — Карлин ведь всегда была с нами. Правда… В Торианвиле она находилась в другой комнате, но…
— Но что здесь такого? Она ведь была одна?
— Она просила никому не говорить, чтобы вы ей не докучали шутками. В общем. Карлин в ту ночь была не одна. Когда утром я к ней зашëл, из её комнаты выходил лысый рыжебородый гном по имени Ормонд. Он клялся ей в любви. Карлин его нахваливала. Я было хотел её отчитать за то, что, мол, надо вести себя осторожнее, но она сказала, что не причём. Этот гном доставлял украшения в торговую палату напротив нашей гостиницы и увидел якобы еë через стекло. Ночью уже вполз к ней в окно с вином и сыром. И я не знаю…
— Что ещё за бред! — взволнованно вскричала Тара. — Быть этого не может! Моя сестра всегда гномов терпеть не могла! Ни за что не поверю, что она когда-нибудь в жизни бы переспала с гномом! И она любит спать с мужчинами, но ни за что бы не стала впускать к себе через окно незнакомца. Она привыкла первой всегда знакомиться и выбирать ухажëра, а не наоборот.
— В таком случае, как это понимать? Тара, я ведь не лгу, — наëмник устремил на неё прямой взгляд.
— Конрад, я тебе верю, — нервно ответила та. Она начала ходить из стороны в сторону, заламывая за спиной руки. — Выходит, что еë чем-то одурманили. И… И подчинили себе. Но кто? И зачем?
— Вряд ли это дело рук Узгулуна. Ему бы хватило и одной Амелии для осуществления своих планов. Хотя…
— Чëрт! — Тара перебила его. — В детстве… В детстве бабушка рассказывала нам забавные истории про приключения двух друзей. Они были очень популярны. И одним из этих друзей был мальчик из рода полуночных звëзд, а вторым был гном по имени Сэдди. Сказки сказками, но они всегда на чëм-то основываются. На первых этапах обучения в колдовской школе мы проходили историю, где касались происхождения всех магов. И… Я уже смутно помню, но гномы насколько я знаю, всегда хорошо дружили с тем вымершим родом полуночных звёзд.
— Ты клонишь к тому, что этот гном охраняет осколок звезды? — сощурил глаза Конрад. — И что он как-то узнал, что мы его ищем? И решил одурманить одного из нас, чтобы рассорить? В таком случае никто бы не добрался до Уэксгарвана. Гномы охраняют склеп Эбера? И они не хотят, чтобы осколок звезды попадал в те или иные руки. Стараются сохранить его в тайне от всех. Хм. Но где мы оплошали? Как они нас заметили?
— Эти гномы, что рехнулись? А Узгулун их не смущает? Вот пусть его и одурманивают. Мы же наоборот спасти всех хотим, — возмутился Грегори.
— Это сказать проще, чем сделать. Попробуй-ка одурмань самого повелителя хаоса, — усмехнулся наëмник. — К тому же они ведь не знают с какой целью мы его ищем. Скорее всего гномы поставили себе задачу, чтобы никого по возможности не подпускать близко. И им явно было легче посеять смуту среди нас, чем приниматься за Узгулуна. Маленькие хитрые ублюдки. Хотели как лучше. Ладно, чего это я. Они ведь просто защищают то, что действительно стоит защищать. Их тоже можно понять. Но как они нас вычислили? Следили за нами?
— Да. Наверное, так, — кивнул Грегори. — Гномы очень хорошие следопыты. И они компанейские. У них в каждом городе есть знакомые и свои глаза и уши. А мы идиоты. Хотя… Мы ведь изо всех сил соблюдали осторожность. Не считая, конечно, Иорика.
— Я… А я? Что? — побледнел поэт.
— Да ничего, Бэбкок, ты тут не причём. Всë в порядке. Ты теперь с нами в команде, — Грегори протянул ему руку.
Иорик пожал её в ответ. Между ними наконец-то наступило доверие. Его больше не считали лишним.
— Когда Карлин дотронулась до руки Амелии, — продолжил рассуждать вслух Конрад. — Копия узнала, что та находится под действием зелья и решила использовать её в своей игре. Вернее, в игре Узгулуна. Карлин пребывала в неком гипнотическом податливом состоянии, и ненастоящая Амелия внушила ей уехать. И карты легли так, как ей было нужно. Отъезд Карлин обострил бы обстановку еще больше, как и произошло. Копия отлично справлялась с эмоциями Амелии. Девушка очень точно передавала её чувства. Никто бы сразу не догадался, что это не она.
— Но Карлин… — в глазах Тары начали выступать слëзы. — Она что, решила от неё избавиться? Минус один человек?
Волшебница бросилась к своей лошади. Мужчины последовали её примеру. Иорик оседлал Люнету, а ослика ухватил за поводок и повëл за собой.
Тара уставилась на видимые местами следы в земле и направила на них руку.
— Семита ми ад фамилиам миам вэлют пилэ дук!
Вмятины от подков лошади Карлин засияли ярко-жëлтым свечением. Их линии чëтко просвечивались на всëм пути. Друзья во весь опор и пришпоривая скакунов, ринулись по следам.
Сердце чародейки вырывалось из груди. Холодный колючий ветер до дрожи пробирал открытую шею и плечи. Но ей было плевать. Пусть хоть пушечные ядра по ней стреляют, но она ни на миг не остановится, пока не нагонит Карлин. В мыслях роились страшные мысли. Слëзы вылетали из глаз и на такой скорости отрывались от тела хозяйки и исчезали позади. Тара осознавала, что её может ждать впереди, но всë ещё надеялась на обратное. Слишком сложно было поверить в злую судьбу. Слишком сложно…
Впереди виднелось мрачное море. Уставшие чайки звонко гаркали, завершая свою рыбалку. Птицам хотелось скорее скрыться в своих гнëздах, чтобы спрятать замëрзшие лапки под перьями и спокойно дремать, переваривая вкусную рыбу.
А пред морем был резкий обрыв. Линия травы заканчивалась, не имея возможности пробраться через камни. И чëрно-белая скала с кучей острых выступов почти под прямым углом упиралась в песчаный берег. Увы… Светящаяся дорожка из вмятин от копыт оканчивалась на самом краю обрыва.
Тара чуть ли не на ходу спрыгнула со своей лошади и молниеносно начертила рукой небольшой портал. Она вбежала в него и оказалась сразу у основания скалы.
— Н-е-е-т! Нет! — её тело сложилось пополам, когда из рта вырвался этот вопль, распугавший всех птиц.
Грегори постарался обнять Тару и успокоить, но она со всей силы заехала кулаком ему в нос. В её глазах была неподдельная ярость и гнев. Зубы её злобно скрежетали. Всё лицо девушки перекосилось от душевной боли.
Волшебницу трясло. Она, едва перебирая ногами, подошла к телу сестры. Расколотая голова Карлин покоилась на окровавленном булыжнике. В шаге от неё с выпученными бледными глазами лежал труп лошади. Её переломанный хребет торчал из-под кожи, и несколько мух бегали по нему, пытаясь забраться поглубже и отложить яйца.
Конрад стоял неподалëку и не мог сдержать нахлынувших из глубины горячих слëз. Грегори и Бэбкок тоже. По их серьëзным мужественным лицам ползли солёные ручьи. Карлин для всех была хорошим другом. Её гибель стала большой неожиданностью, мощно ударившей по каждому из них.
— Я клянусь: я убью этого сучьего гнома! Я выпотрошу его вонючие кишки! — грозные вопли вырывались из уст Тары между её рыданиями. — А-а-а-а!!! — всë еë тело продолжало трястись, словно в болезненных судорогах. Она сидела возле Карлин, обхватив ту за окостеневшие плечи.
Конрад хотел было остановить девушку, чтобы она не раскидывалась клятвами, ведь Ормонд или кем бы он там ни был, он лишь хотел защитить осколок. Но потом наëмник понял, что целью гнома всë же была гибель их всех. А ведь он их даже не знал, но покусился на их жизни. Так что наëмник решил, что если Тара когда-нибудь найдёт его и убьёт, то это будет вполне честно и заслуженно. Поэтому мужчина промолчал.
— Тара! — прервал крики Грегори. — Нам нужно спасти Амелию. Создай нам с Конрадом портал в Торианвиль. А сама отправляйся с телом Карлин в Остбон. Ведь тебе нужно проститься с ней, как полагается. С тобой пусть пойдëт Иорик. Тебе нельзя быть одной сейчас, — он вытер слëзы с лица и подошëл к ней.
Грегори сначала поцеловал труп Карлин в лоб, а затем Тару в голову.
— Держись! — произнëс он вслух.
Девушка даже не взглянула на него, а лишь протянула в сторону руку и щëлкнула пальцами. Открылся портал.
— Идём, Грегори, — Конрад похлопал друга по плечу.
Наëмники вместе со своими конями и с Люнетой Амелии скрылись из вида.
Бэбкок сидел на песке рядом и молчал. Руки его покоились на коленях. Небо было серым. Солнце клонилось к закату. Тело и душа замерзали от холода.
Тара улеглась рядом с Карлин. Глаза её были закрыты. Поэт подумал, что подругу из-за нервного потрясения склонило в сон. Ведь так уж мы устроены. Когда всë слишком плохо, нам хочется сбежать от самих себя и забыться сном. Иорик достал из сумки тёплый плащ, чтобы укрыть её, но, как оказалось, она не спала, а просто размышляла.
— Извини, я думал, что ты уснула. Во всяком случае, держи плащ. Холодно же… — замер тот рядом.
— Собирайся, — безэмоционально ответила ведьма. — Нужно привязать аккуратно тело Карлин позади седла. Поедем галопом в сторону столицы. Потом я смогу сделать портал. У нас мало времени.
Поэт не понимал, к чему в их случае такая спешка, но решил задать вопросы чуть позже.
Они с большим трудом смогли зафиксировать окоченевшее тело так, чтобы не повредить его. И выдвинулись в путь. На протяжении всей дороги волшебница то и дело создавала магические проходы, чтобы ускорить их перемещение. Постоянное молчание сильно действовало на нервы Иорика Бэбкока. Он не выдержал.
— Тара, ты ничего не хочешь мне сказать? Ты ведь явно что-то задумала? Я же твой друг. Имею право знать.
— Я хочу оживить Карлин.
У поэта отвисла челюсть.
— Как? Разве это возможно?
— Да. Я слышала о таких случаях. Правда, все они происходили в тëмные времена, когда сëла и города наполняли чëрные колдуны с продажными шлюхами-демонами. Говорят, что если после смерти не успевали пройти сутки, то такого человека могли вернуть к жизни.
— А… А что для этого требовалось? Не всë же так просто.
— Ты прав. Для ритуалов оживления приходилось приносить много невинных жертв. Но я, конечно же, ничего подобного делать не собираюсь. Просто хочу выяснить. В ковене могут быть и другие данные. Поэтому нам надо спешить. Я не могу позволить себе отпустить Карлин так просто. Смириться — это не мой вариант. Я надеюсь, что есть какой-то способ. Не знаю… Например, заменить её жизнь на свою. Отдать душу в залог демонам. Что угодно. Просто это держат в тайне. Но директриса Эрлин наверняка что-то знает. И я заставлю её сказать. Она увидит моё горе, и у неё не будет выбора.
— Тара, — Иорик взглянул на неё, — я полностью на твоей стороне. И поддерживаю тебя. Помогу, чем смогу. Но… Ты ведь понимаешь, что может случиться так, что ничего не выйдет? Если бы каждый мог воскрешать близких, то все бы так делали. Вряд ли ваша Эрлин может знать что-то такое, что нам поможет.
— Заткнись, Бэбкок! — огрызнулась подруга. — Я же сказала, что всë получится! Маги действительно могли воскрешать людей. Значит, и я смогу. Я найду способ.
— А если тебе для этого придётся кого-то убить? Например, невинных детей для ритуала? Что ты это сделаешь? — бесстрашно парировал поэт. — Или, может, ты меня в крысу превратишь, что я посмел открыть рот? Так вот знай, я тебя не боюсь! Я, наоборот, хочу помочь! А ты сейчас в таком состоянии находишься, что совершенно не соображаешь.
— Прости, Иорик, что я так грубо тебе ответила. Да. Я сейчас с трудом могу контролировать себя. Но… Слушай, я не знаю. Не буду я убивать детей, конечно. Однако способ какой-то подыскать придётся. В любом случае, я чувствую, что Карлин умерла по ошибке. Боги что-то напутали, будь они неладны. И я это исправлю. Я правда верю в это. А иначе без этой веры я сама сброшусь с обрыва. Ты понимаешь меня?
— Да, — вздохнул тот.