Только к утру удалось Таре и Иорику добраться до границ Остбона. Лошадь волшебницы полностью выдохлась, она едва передвигала ногами после безумной ночной скачки. Только выносливый осëл поэта всë ещё держался. Он крепкими шагами продолжал идти вперёд. Весь его твердолобый, самодовольный вид говорил о том, что ослы куда мудрее и сильнее любого жеребца.
Перед друзьями, еще не в успевшем полностью рассеяться тумане, вырисовывались высокие башни старинного имения. Студенты и педагоги сладко нежились в своих постелях. Волшебные твари, служившие ковену, тоже мирно посапывали в своих норах неподалëку.
Когда путники приблизились, Тара с помощью заклинания открыла дверь в невидимой защитной стене. И они оказались на территории магической школы. Сначала чародейка с Иориком отвели однокопытных товарищей в местную конюшню, простирающуюся в форме прямого угла. Они вычистили шкуры животных от грязи и насыпали им овса. Во время этих занятий Тара понемногу успокаивалась и приходила в себя. Ей необходимо было показать директрисе свою здравую серьёзность. Чтобы она увидела разумное горе пред собой, а не обезумевшую девушку.
— Ты готова? — спросил её Бэбкок, ополаскивая руки в ведре со студëной водой.
— Да, — девушка окунула голову в ведро целиком и вытерлась рукавом. — Иорик, ты ведь будешь мне помогать её убедить?
— Постараюсь, Тара. Большего обещать не могу.
Они отвязали уже немного посеревшее тело Карлин. Поэт поднял труп на руки и направился следом за ведьмой. Им не хотелось попадаться к кому-либо на глаза. Настроения для объяснений ни у кого не было. Да и их бы вряд ли бы поняли. А работники школы уже проснулись. В коридорах засияли свечи на люстрах. Повара разжигали печи, чтобы начать готовить завтрак студентам и учителям. Помощники магов подготавливали кабинеты для занятий по колдовству. Поэтому Тара сделала портал, который сразу же вывел их на балкон директрисы. Ей было страшно и жутко неловко врываться к леди Эрлин вот так. Но смерть сестры всë же пугала её куда больше. Поэтому ведьма решила не обращать внимание ни на какие условности.
Тара постучала в стеклянную дверь, украшенную по бокам дубом бирюзового цвета. Шёлковые занавеси с вышивками из золотых нитей разъехались по углам. Директриса была не в ночном костюме, а в синем платье для приёмов, что было весьма странным в столь ранний час.
— Не заперто. Входите, — она пригласила их жестом руки.
Девушка придерживала дверь, пока Иорик вносил труп Карлин внутрь.
— Можете уложить её на диван для гостей, — Эрлин кивнула в сторону.
Поэт направился к дальней стене, где стоял жëлтый мягкий диван с серебристыми ножками.
— Вы нас ждали? — уставила на неё непробиваемый взгляд Тара.
— Да. Сегодня во сне я увидела смерть твоей сестры. И я догадалась, что ты явишься ко мне. Уж больно хорошо я знаю твой характер, Тара. Ещё с тех времен, когда ты была непоседливой девчушкой. Когда тебе говорили, что что-то делать нельзя, то ты тут же шла и делала это, — Эрлин тяжело вздохнула. Она подошла к Карлин и уселась на край дивана рядом. Директриса с печалью в глазах на неё взглянула. — Очень жаль, что множество замечательных людей сгинуло из-за возрождения Узгулуна. Очень жаль. Карлин была возрастом примерно с мою дочь Авонмору. Они обе слишком молоды, чтобы умереть. Но, увы… Такую судьбу нам отвели на небесах. Мы здесь безвластны, — она поджала морщинистый подбородок, и на том образовалась испещрëнная бороздами вмятина.
— Хватит, леди Эрлин. Просто прошу вас, расскажите мне всë, что вам известно о воскрешении. Мы ведь обе знаем, что это возможно. Мне нельзя больше терять времени. Нужно действовать! — резко заявила гостья.
— Воскрешать нас, смертных, могут только демонические твари или ангельские создания. И вернуть человека из мира мëртвых можно успеть только впервые сутки. За это время душа покойного еще окончательно не забудет свою прежнюю жизнь. Так как мир наш создали всë же небесные прародители, то демонам, чтобы попасть в чертоги Терминаса, так называемого пограничья между нашими миром и миром мëртвых, придётся сильно попотеть. Для них Терминас закрыт. Ведь демоны часто воруют души, находящиеся вне тела. Для них это лëгкая нажива. Поэтому, чтобы очутиться в пограничье, им самим придётся пройти множество препятствий. Следовательно, за такую работу они возьмут в залог и твою собственную душу и потребуют от тебя также множество человеческих жизней. И я знаю, что ты на это не пойдёшь. Как бы ты ни любила свою сестру, ты всë равно не станешь убивать невинных существ. Так что этот вариант отпадает.
— А как договориться с ангелами?
— Никак, — улыбнулась грустно директриса. — Ангельские создания отвечают за смерть. А не демоны. Не забывай этого. И ни один ангел не нарушит своей работы. Они неподкупные, в отличие от демонов.
— Но вы же сказали, что с помощью их силы это возможно, — Тара сжала в волнении руку в кулак.
— Девочка моя, это очень редкий случай. И… Я не думаю, что должна тебе это говорить, — Эрлин опустила глаза. — Ты можешь наделать кучу ошибок. Непоправимых ошибок…
— Но… Вы же меня хорошо знаете! — вскрикнула ведьма.
— Вот именно. Слишком хорошо знаю. Поэтому так и говорю, — директриса поднялась с места. Лицо её приняло полный оттенок серьёзности. — Только поклянитесь мне, что никому не расскажете, что я вам сейчас поведаю.
— Клянусь, — отозвался Иорик.
— А… Ну а друзьям-то можно? Нет?
— Каким друзьям, Тара? — Эрлин строго на неё взглянула.
— Как каким? Амелии, Конраду и Грегори. Ну и Карлин, само собой, когда я её верну. Им-то можно будет знать? Я от них не умею ничего скрывать. У меня не получится соврать. К тому же они видели, что Карлин умерла. Как я им должна потом объяснить её воскрешение?
— Хорошо, — тяжело вздохнула женщина. — Поскорее бы уже уйти на покой. Что-то я уже не в том возрасте, чтобы волноваться, — она налила воды из кувшина в маленькую чашку и отхлебнула. — Тара, наши вороны принесли мне плохие вести. В Остбоне назревает бунт. Многие вилланы недовольны правлением короля. Мужчины то и дело гибнут в сражениях. Некому обрабатывать земли и ковать железо. Многие дома опустели. И вы, возможно, не знаете, но Его Величество теперь вурдалак. При осаде Килна его обратил кто-то из союзников. Видимо, не было другого выбора. А вы понимаете, как народ относится к вампирам. Одно дело временно объединиться с ними для всеобщей выгоды, но другое дело, когда на престоле Дормана восседает кровопиец. Людям страшно. Они устали от битв и поражений.
— А… Подождите… Как? Но ведь милорд, наоборот, всë делает для всеобщего будущего. Почему они так!? Никто другой лучше бы на его месте не справился с государственным управлением. Неужели вилланы не понимают, что сейчас всем тяжело? Не только им.
— Крестьяне всë понимают, Тара. Но и ты их пойми. С них же идёт спрос. А они страдают со всеми наравне. Вилланы обеспечивают продовольствием всех остальных, но их самих из-за войн осталось мало. И каждый прекрасно помнит, как вампиры убивали родственников. Народу нужны весомые основания, чтобы унять свой пыл негодования и вновь набраться сил. И у Его Величества такое основание есть. Но вместо разговоров с населением он заперся во дворце и ни с кем не видится. Боюсь, что нашему ковену придется унимать множество беспорядков в городе.
— А какое у него основание?
— В Килне король нашёл кольцо Гильдегарды, которое несло в себе часть души Узгулуна. Но милорд спрятал его и никому не показал, и мельком. И это всë играет против него. Однако Розгальд рассуждает в этом плане здраво. Чем меньше народу знает о кольце и о его местоположении, тем безопаснее. Его Высочество лишь хочет защитить всех.
— Мне может помочь кольцо? Я ведь права? — Тара исподлобья взглянула на директрису.
— Я не думаю, что король даст тебе его. Для него, как для правителя важнее, будущее всего народа, а не жизнь одного человека. Он не будет рисковать.
— Я не об этом спросила.
— Тара, это слишком опасно.
— Леди Эрлин, а если бы вы узнали о том, что кольцо Гильдегарды нашлось как раз в то время, когда Авонмору убил Узгулун? Вы что, хотите сказать, что не рискнули бы спасти свою дочь? — чародейка возвысила свой голос.
Директриса подошла к окну. Она молча наблюдала за тем, как красные и оранжевые цветы раскрывают свои лепестки в горшках навстречу первым лучам солнца.
— Когда Гильдегарда защищала во время междоусобных войн бога письменности и вдохновения Марциана, её пронзила насмерть копьëм Гида Монвиальская — дочь Солнца и бога Тьмы. И в тот момент на ней не было её кольца, что даровал ей создатель при рождении. Его выкрали за несколько дней до этого. Так стражница исчезла навечно. Но если бы кольцо было на ней, то она смогла бы вернуться из пограничья, — не поворачиваясь лицом, рассказывала Эрлин. — Но учти, Тара, Гильдегарда была сильным ангельским созданием, а ты всего лишь человек. Не надейся слишком на кольцо. У тебя будет только одна попытка.
— Я должна умереть? — сощурила глаза девушка.
Глава ковена развернулась к ней и взглянула сверху вниз.
— Да. Ты должна умереть с кольцом Гильдегарды на пальце. Время в Терминасе идёт вспять. Чем больше ты будешь там пребывать, тем больше вероятность, что не сможешь возвратиться уже назад. Тебе нужно будет быстро найти душу Карлин среди мириад остальных душ и увести её за собой. И не думаю, что тебя там встретят приветливо. Хранители и счетоводы пограничья не любят вторжений в их рассчитанный до мелочей мир. Они сразу же почувствуют силу кольца. И спустят на тебя всех наëмных тварей из преисподней. В Терминасе очень жестоко карают непрошенных наглецов. Даже демонам достаётся. Поэтому они берут такую плату.
— А как мне быстро найти сестру?
— Не знаю, моя дорогая. Я в пограничье не была. Моё время ещё не пришло. Я лишь слышала истории от демонов.
— Демонов? — удивилась Тара.
— Они ведь не всегда плохие. Взять хотя бы канувшего в Лету Озира.
— Ну да, — нервно начала кусать губы волшебница. — А моя магия будет работать в Терминасе?
— Нет. В главном зале на стене висит тяжеленный пятнистый меч, отлитый из серебра и железа. Если сможешь удержать его в руках, то только он сможет послужить тебе защитой там.
— А чей это меч?
— Тара, ты плохо училась на последних этапах, — улыбнулась уголками глаз Эрлин. — Клинок принадлежал рыцарю подземных царств Соломону-Павлу Рэбе. Это единственное оружие, которым можно сражаться во всех мирах. Соломон-Павел был любимцем ангелов и демонов. Его все уважали за безумное бесстрашие и за его чувство юмора. В него даже была влюблена супруга князя тьмы. Стыдно такое не знать. Если ты выживешь, то обязательно потом прочитай про него книги в библиотеке имения. И не переживай, лезвие меча находится в идеальном состоянии. Оно способно перерубить кого угодно и что угодно. Только, как я говорила, оружие тяжёлое. Тебе будет явно не легко с ним управляться. Но получше ничего нет. И попробуй только не вернуть эту ценную реликвию на место! Я тогда тебя, юная леди, без всякого кольца Гильдегарды достану!
— Эх… Да, директриса, спасибо вам большое, — Тара обняла еë. — Я только из лука хорошо стреляю, а с холодным оружием у меня так себе выходит управляться. Но ради Карлин, я постараюсь со всем справиться.
— Удачи тебе! И постарайся не делать глупостей! Хотя кому это я говорю, — махнула рукой леди Эрлин.
Ведьма уже создала несколько порталов. Забрала меч рыцаря подземных царств и перенесла вместе с поэтом тело сестры в королевский дворец.
В холодных высоких залах каждый шаг и звук отдавался эхом. На удивление было безлюдно. Обычно всюду снуют слуги, занимаясь исполнением привычных обязанностей. А в этот раз даже портьеры на окнах не были открыты. Неожиданно пробежала полненькая женщина — лекарь в чепце и со свечой в руках. Она с удивлением взглянула на мёртвую Карлин, которую, пыхтя под её тяжестью, держал на руках Бэбкок.
— Здравствуйте, Мария Агнесская, — первой обратилась Тара. — Вы куда-то торопитесь? Неужели кто-то во дворце заболел?
— Э… Да, к миледи. Она давно чувствует себя неважно. Как только Его Высочество отправился на штурм крепости, королева сразу же слегла. Мы все очень переживаем за неё и за наследника. Дежурим по очереди в её покоях. Но когда милорд вернулся, — уже шëпотом продолжила она, — он даже не навестил супругу. И как это понимать? Может, он боится причинить ей вред в связи с тем, что он сейчас… Ну, вы понимаете. Он обратился. Однако, с другой стороны, всë это странно. Ведь он так сильно её любил. А сам даже о ней не спрашивал ни у кого из подданных. Мы уже не знаем, что и думать, — и тут она вновь взглянула на бледную кожу Карлин и на её искривлённые окоченевшие конечности.
— Ну что вы, мадам, — склонился в поклоне Бэбкок, спасая положение. — Не думаю, что вас должны касаться взаимоотношения королевы и короля. Ваша задача состоит в том, чтобы помочь миледи, а не в том, чтобы шептаться за её спиной, — он кольнул её своими хитрыми глазами. — А на Карлин не обращайте внимания. Бедняжку враги напоили парализующим зельем. И Его Величество вызвал нас к себе, чтобы узнать, как обстоят дела, которые он нам поручал. Нам необходимо ему показать, что случилось с сестрой Тары. После чего в ковене её выходят. Не беспокойтесь так. А милорд у себя в покоях? Верно?
— Странно, — закатила озлобленно глаза лекарь, — правитель никого у себя не принимал, — она презрительно фыркнула, встряхнув своими полными щеками, и ушла.
— Где ты научился так врать на ходу? — изумилась Тара.
— Обижаешь, — пожал плечами тот. — Я же поэт. Если бы я не умел лгать, то ни единого слова бы за всю жизнь не написал.
— А мне казалось, что писатели и поэты пишут то, что им чувственно знакомо.
— Это, конечно, да. Но мир сам весь лжив. Чуткая душа творческого человека ни во что не верит, а от этого она верит абсолютно всему. Что очень даже нам на руку.
— Из твоего сумасбродного лепета я ничего не поняла, — замотала головой подруга. — Пошли лучше в королевские покои скорее.
Они двинулись по коридору дальше. Изо рта вырывались пары холодного воздуха. Камины не затапливали в той части, где располагался Розгальд. Тара шмыгала носом, открывая одну дверь за другой. Пока, наконец, не добралась до высокой резной арки, покрытой золотом. Ставни прочно были закрыты. Она со всей силы постучала.
— Ваше Величество, у нас очень важное сообщение для вас! — прокричала девушка. — Оно совершенно не терпит отлагательств!
— Странно, — тихо обратилась волшебница к Иорику, — даже возле самих покоев нет стражи. Что-то я беспокоюсь за короля.
— А что будем делать, если он не откроет?
— Я вынесу двери, — серьезно отрезала та.
— Ясно. Кто бы сомневался. Думаю, что ещё никто так бестактно не врывался в покои правителя. Он нас за это повесит, — поэт побледнел. По его лицу градом катился пот.
— Милорд! На кону стоит судьба всего народа! Дело касается самого Узгулуна! — попробовала громко заявить ещё раз Тара.
— А ты тоже врать неплохо умеешь, — скосил на неё глаза Бэбкок.
— Это разве ложь? Это просто-напросто краткое изложение всей обстановки.
Только после слов об Узгулуне внутренний засов был снят, и дверь отворилась. Перед ними в горностаевом плаще, залитом кровью, с кудлатыми волосами предстал Розгальд. Лицо его было мервенно-бледным. В глазах бесчувственно искрились жëлтые переливы.