Битва при Йеразеле
По берегу озера Йеразель пронеслась синяя искра, которая становилась всё больше и шире. Через секунду она превратилась в гигантский портал. Тысячи сосредоточенных дорманцев вышагивали из него вслед за своим королём. Седовласая Эрлин шла рядом, распустив свои косы, её окружали сотни ведьм в чёрных плащах.
Вокруг царила угнетающая тишина и казалось, что даже в самом озере вода неподвижно застыла на месте. Вдоль линии берега на многие мили простирался дремучий лес.
— Нужно послать разведчиков в ущелье горного хребта Берос, — Розгальд взглянул на своего главнокомандующего. — Мы должны заранее знать сколько у нас в действительности времени.
— Слушаюсь, милорд, — кивнул Хорстар.
По сырому песку военачальник направился к наёмникам, стоявшим вдали вместе с волшебницами.
— Конрад и Грегори, вы отправляетесь на разведку в ущелье, — обратился он к ним. — Его Величество желает знать все подробности о вражеских силах. Нужно быть крайне осторожными и незаметными, ведь от этого будет зависеть успех нашего плана. Думаю, что вы прекрасно с этим справитесь.
— Благодарю за такую честь, Хорстар, — Конрад пожал ему руку и выдвинулся с другом в направлении угрюмых серых гор.
Король тем временем подозвал к себе главу ковена.
— Директриса Эрлин, я думаю, что вы можете приступать к созданию стены, — обратился он к ней. — Я прикажу людям отступить в лес.
— Будет выполнено, Ваше Высочество, — ответила ведьма.
Эрлин оставила возле себя только трех советников: леди Авонмору, профессора Амуну и мага Диармуида. Вместе они ждали, когда армия Дормана перейдёт за линию деревьев.
У Авонморы были красные волосы, собранные в тугие косы и всё её лицо покрывали изображения глаз. Девушка являлась вампиром и её в младенчестве бросили одну умирать. Директриса нашла её и воспитала, как родную дочь. У девочки был обнаружен дар к силе иллюзий, поэтому Эрлин сама лично обучала еë магии и развивала в ней способности. Со временем она стала обладать большими силами.
Профессору Амуне была уже тысяча шестьсот лет, но выглядела она очень молодо. Тёмное каре шелковых волос с пышной челкой покрывало её голову с утонченным лицом. Тонкую шею волшебницы плотно опоясывало изумрудное ожерелье. Она вела в магической школе уроки по усилению колдовских чар.
Диармуид выглядел немощно и полностью безобидно. Это был очень сухой морщинистый старичок с белой до пояса бородой. На нём болталась серая рубаха, спускающаяся к его босым ногам. Он являлся последним магом, в чьих жилах текла кровь самих богов. Диармуид наделял заклинания первостепенной силой небес, а также был способен изменять своё обличье.
Когда войско заступило за чертог леса, четверо советников принялись за дело. Каждый из них возвëл вверх руки для колдовства.
Глаза Авонморы залились красным оттенком, девушка сосредоточенно смотрела вперëд. Среди стволов деревьев начала появляться серебристая рябь, словно от бросания камня в воду. Картинка пейзажа начала сильно размываться.
— Ивае таима! — повторяла заклинание Амуна.
После этих слов из ладони профессора по усилению чар, вырывались жёлтые вспышки. Они летели в размытые узоры, созданные Авонморой и преобразовывали их в отражающую стену.
Тем временем, Диармуид обратился в ворона. В таком лике маг добрался до иллюзорной стены. Вернув человечий облик, он припал к ней руками. Земля задрожала под дорманами, но затем успокоилась. Яркий луч света устремился в небо от его колдовства и по стене пронеслась вспышка.
— Амидоху далиум алепариус! — изрекла Эрлин.
Из руки директрисы пробежала красная волна, приводящая измерение в стабилизирующий вид.
Розгальд стоял неподалёку и наблюдал за действием их волшебства. На его глазах, многочисленное войско скрылось за иллюзорно-блокирующей стеной. Лес перед ним казался абсолютно пустым.
— Отлично! — король кивнул ведьме. — Теперь остаётся только ждать.
Конрад и Грегори уже находились недалеко от войск Узгулуна. С двух сторон их окружали высокие гряды скал, с которых то и дело осыпались булыжники разных размеров. По тонкой голубой полосе неба над ними кружили зоркие орлы.
— Тропа вот-вот расширится и нужно будет быть осторожнее, — Грегори отглотнул из фляжки. — Кто знает, по какому пути они решат спускаться к озеру.
Конрад взглянул под ноги и опустился на колени, прислонив ухо к безжизненной земле.
— Они совсем близко, — сказал он другу. — Я слышу, как земля дрожит от их марша.
Наёмники устремились к развилке горной цепи и быстро прильнули к влажной редкой траве. Сердца их бешено бились от волнения.
— Я надеюсь, что нас никто не заметил, — прерывистым от дыхания шëпотом произнес Грегори.
В нескольких метрах от них, на пологом склоне большими колоннами передвигались орки. Из-за их высоких черно-синих тел, шествие напоминало потоки тёмных рек, таящих в себе гибель. Глубокопосаженные кровавые глаза на уродливых лицах, беспощадно и с диким вызовом взирали по сторонам. Зловоние вырывалось из их пастей с жёлтыми клыками. Даже сами жрецы повелителя хаоса боялись своих союзников и старались идти от них подальше.
Лица наёмников побледнели от увиденного.
— Черт возьми, я не вижу конца и края их маршу, — едва выдавил из себя поражённый Конрад. — В одной колонне только не менее пятидесяти тысяч, а самих колонн где-то около восьми или девяти.
Грегори уставился на свои руки, по ним пробегали мурашки.
— Их примерно больше нескольких сотен тысяч, — с трудом сглотнул слюну Грегори. — Это чуть ли не в семь раз превышает наше количество.
— Нужно скорее вернуться к королю, — Конрад начал тихо отползать.
Когда друзья мчались назад, Грегори не выдержал переполняющего его волнения.
— Знаешь, я никогда не боялся кровавых схваток, но сейчас мне действительно кажется, что это моя последняя битва, — обратился он к напарнику.
— Что ты такое несёшь, приятель! — возмутился Конрад. — Ты уже из стольких войн выходил невредимым.
— Да, но ведь это вовсе не означает того, что так будет всегда. Все мои прошлые сражения не были такими масштабными.
— Слушай, Грегори — ослиная ты морда, мне ведь тоже страшно. Страх это часть нашей жизни. Само собой мы всего лишь люди и мы уязвимы. Но эта битва отличается от других не только числом, а самой значимостью. Проиграв её, мы проиграем абсолютно весь этот мир. Никто больше и нигде не сможет начать сначала. Думай об этом, а не о том, что ты сейчас увидел. Во всяком случае, возле озера не так много места, чтобы вся армия орков смогла там расположиться. Маневренность будет на нашей стороне.
— Конрад, а не пойти бы тебе в драконью задницу! — поднял брови наемник. — Я же сказал уже, что дело вовсе не в страхе. Просто я решил быть в кой-то веки реалистом. Пускай маневренность будет на нашей стороне, но ведь мы будем серьёзно измотаны, в то время как остальная часть орков нет.
— Ты не учёл самого главного, — улыбнулся Конрад. — Орки агрессивные безумные твари, но они смертны, а значит и страх у них тоже есть. Мы все будем биться и адреналин наполнит наши сердца, в то время, как вторая часть врагов будет только смотреть. Если мы опрокинем ублюдков в первом столкновении, то сможем внести смятение в ряды остальных. Тогда у нас будет шанс.
— Это самый дурацкий план, который я слышал в своей жизни, — Грегори в изумлении открыл рот. — Надеюсь, что Его Высочество успеет придумать что-то получше.
Друзья вышли обратно на пустынный берег. Сквозь магическую стену к ним выбежала Карлин.
— Парни, мы здесь, — махнула она им. — Король уже ждёт вас.
Конрад и Грегори пересказали всё увиденное Розгальду с Хорстаром.
— Выходит, они сейчас появятся с того самого холма, — правитель Дормана угрюмо всматривался вдаль, а затем обернулся к наемнику. — Ты прав, Конрад. Грендель разберётся с частью их войск, а затем мы уничтожим другую. Оставшиеся силы врага должны будут прийти в смятение, если всё пройдёт гладко. Но, увы, на войне никогда не бывает так, как было запланировано, — король сцепил руки за спиной и высоко поднял голову. — Во всяком случае, в своём народе я точно уверен. Из моих воинов никто не дрогнет. Я думаю, что нам будет по силам заставить этих тварей опасаться нас.
Когда наёмники отошли к волшебницам, Грегори всплеснул руками.
— Серьёзно! — удивился он. — У нас не будет другого плана?!
— Мда, — протянула Карлин, нервно сжимая свои пальцы. — Самое настоящее безумие. Раньше орки вселяли во всех ужас, а сейчас каким-то образом это должны сделать мы. Клянусь всем, что если мне чудом удастся пережить это сражение, то я исполню свою давнюю мечту.
— Какую? — взглянула на сестру Тара.
— Я пересплю сразу с двумя мужчинами, а может даже с тремя, — ответила ведьма. — Чтобы так сказать снять стресс наверняка.
Пока они обсуждали свои желания, Амелия подошла поближе к задумчивому и молчаливому Конраду.
— Как твой настрой? — она заглянула ему в глаза.
— Думаю о том, что можно будет ещё предпринять, чтобы хоть как-то перевести ход битвы в нашу пользу.
— И как? Есть ещё идеи?
— Пока что нет. Такое ощущение, что мы словно в смертельной ловушке без выхода. Но я знаю, шанс всё же есть. Однако в голове постоянно вертятся плохие мысли об исходе.
— Знаешь, а я перед сражениями и во время них, стараюсь вообще не думать.
— Это как это? — полюбопытствовал наёмник. — Во время битвы же необходимо очень быстро размышлять.
— Я размышляю во время схватки, но не о том, чем всё закончится или что например предпринять дальше. Я думаю лишь о своих действиях в настоящем. Полностью сосредотачиваюсь на враге рядом с собой. Так гораздо легче. Не стоит гнаться за гениальными планами, если ты можешь до них вовсе не дожить. Самое главное сосредоточиться на технике ведения боя, в реальном времени.
— Может ты и права, — он улыбнулся, пожав её ледяную руку. — Удачи тебе сегодня!
— Спасибо! И тебе тоже.
Конрад собрался уже вернуться к остальным, но Амелия вновь к нему обратилась.
— Я ощутила твою боль и страдания через рукопожатие. Не знаю, через что тебе точно пришлось пройти раньше, но надеюсь, что у тебя всё изменится.
— Уже изменилось, — наёмник исподлобья взглянул на неё, а потом на Грегори с сёстрами. — Я с самого своего рождения был сам по себе. Не знал ни поддержки, ни добрых слов. Только голод, презрение и глухое одиночество. Вот как я рос. Никогда никому не доверял, пока не встретил этого олуха, — он кивнул в сторону друга. — А затем познакомился с вами и окончательно понял, что бывают действительно хорошие люди. Знаешь, Амелия, я кажется осознал, почему я беспокоюсь сейчас вдвойне. Впервые в жизни, наверное, я за кого-то действительно искренне переживаю. И это я считаю, не самое лучшее из чувств в мире.
— Но и не самое худшее, — ответила ведьма. — В такие времена очень важно знать, что ты борешься за нечто большее, нежели только за свою жизнь.
Розгальд поднял руку вверх и сжал её в кулак. Все смолкли. Гигантское полчище орков заполняло берег Йеразеля. От вида их жутких морд у дорманцев расширились глаза, но ни один мускул не дрогнул на их лицах. Все прекрасно осознавали неизбежность этой схватки.
Безэмоциональный жрец указал на одного из орков и того тут же разрубили на куски, которые затем забросили в озеро. Уродливые создания начали выбивать грозный ритм на своих барабанах.
— Зачем они убили одного из своих? — тихо обернулся Хорстар к Конраду.
— Возможно, они так пытаются выманить Гренделя.
Через какое-то время, по водной глади начали разноситься всплески. Крупный командир орков что-то громко прокричал своему войску и те заняли позиции. Твари выстроились в две линии вдоль берега. Те кто стоял впереди, возвели копья вверх, а вторые ряды обнажили мечи. Как и предполагал Конрад, большая часть их армии не уместилась на местности и ей пришлось ожидать приказов командующего на склоне рядом.
Из озера сначала появились огромные желтые и, давящие своей невозмутимостью, глаза. Предводитель орков отдал приказ своим на возвышенность, чтобы те начали обстреливать людоеда с помощью стрел. Грендель сразу ощутил их колдовское действие на своей длинной и чёрной шкуре. Чудовище пришло в ярость и поднялось в полный исполинский рост. Он высоко возвысился над склоном, где стояли лучники орков и одним взмахом волосатой руки, раздавил их. Грозное предупреждающее всех рычание Гренделя, оглушающе раздалось из его саблезубой пасти, и долго ещё рокотало вдали между гор.
Монстр разом покончил со стрелками и обернулся к береговой линии. Орки втыкали ему в ноги копья, и тем самым назначали себе смертный приговор. Грендель возвел свою вторую руку вверх и в той переливался на свету невообразимых размеров молот. Казалось, что это оружие могло расколоть весь мир. Одним взмахом молота, он снёс всех стоящих перед ним орков и направился прямо к лесу. Глаза людоеда были обращены к дорманцам.
— Неужели он видит нас? — нервно и недоумевая, король взглянул на Эрлин.
— Да, Ваше Высочество, кажется у нас есть серьезная проблема, — побледнела директриса.
— Это я уже заметил, — сквозь зубы, сдерживая себя, изрёк Розгальд.
— Нас не видят люди и орки, но вот Грендель является магическим созданием. Ведь он сам заколдовал свою шкуру от ударов обычного оружия. Скорее всего он способен видеть чужое волшебство, — взволнованно пролепетала ведьма.
— А почему вы раньше об этом не подумали?
— Но, милорд, ничего лучше мы бы уже всё равно не смогли предпринять.
Король понимающе ей кивнул и обернулся к своим войскам. Холодный пот выступил на его висках, но больше он никак не выдал своего волнения перед подчиненными.
— Разделитесь на два фланга! — Розгальд очень быстро отдавал приказы. — Правый фланг будет прикрывать нас от Гренделя и руководить им будет Хорстар. Левый фланг против орков поведу я сам. И запомните, только одна храбрость будет иметь сегодня значение. А это говорит о том, что мы выдержим! Храбрость у дорманцев никто не отнимет, ведь она льётся по нашим венам. За наши семьи! За славный Дорман! В атаку!
Орки сразу почуяли неладное и их дыры в рядах заполнились новой плотью с вершин. Грендель занёс свой молот и ударил в колдовскую стену. Действие скрывающих чар было разрушено.
Профессор Ариш попал под растерзание первым. Не успел он произнести заклинание, как людоед с остервенением разорвал его пастью и от того остались лишь одни скользкие кишки.
— Все в ведьминский круг! — прокричала своим людям Эрлин. — Готовьтесь удерживать его по очереди.
Амелия и сестры откликнулись на призыв директрисы, а Грегори прикрывал их позиции, находясь во фланге Хорстара. Конрад же ринулся в бой против орков, находясь в первых рядах короля. У всех в груди бешено колотились сердца. Мечи Дормана скрестились с мечами врагов и скрежет с искрами разносился от их ударов повсюду.
У Розгальда, словно было открыто второе дыхание: он не замедлялся ни на секунду, разрубая плоть орков и проходя сквозь их ещё не успевшие упасть на землю, куски плоти. Конрад шёл с королём бок о бок, но вскоре заметил кучку жрецов, толпящихся у озера. Приспешники собирались нырять, чтобы добраться до артефакта второй части души. Конрад понял, что должен опередить их любой ценой, но людей в мантиях хорошо защищал плотный ряд их свирепых орков. Он не знал, как ему удастся справиться, и верно ли он сейчас поступит. Но всё же он отделился от воинов и со всех ног помчался в ту сторону. Из-за переполнявшего его волнения, он больше ничего не слышал, кроме как ударов своих сапог о сырой песок и тяжёлого дыхания, вырывающегося из лёгких.
На ходу, он едва успевал уклоняться от летящих в него холодных лезвий, и не заметил, как сбоку на него нёсся рослый орк. Тот сбил его с ног и занёс над наемником копьё. Конрад чуть не выронил от неожиданности меч, но всё же удержал. "Самое время протестировать новые возможности оружия," — подумал он про себя. Заклинания профессора в несколько раз усиливали эффект взмаха у меча, а также придавали ему ударную волну. Разрубленное пополам тело орка отлетело на несколько метров. Впереди его ожидала еще целая толпа, которая постоянно пополнялась. Не успел он сделать нескольких шагов, как опрокинулся на землю, извиваясь от безумной боли. Один из орков ранил его заколдованным копьем в руку. Конрад пытался встать, но тело с трудом реагировало на команды. Рана была сильной, но не смертельной, основные сосуды остались целы. Всё дело было в усиленной с помощью магии Узгулуна волне. Один из орков оскалил свои кривые клыки и занёс над наемником меч.
В этот момент, ковен чуть ли не из последних сил сдерживал удары Гренделя. Эрлин уже начинала думать о том, чтобы все передали свою энергию демоническому магу Озиру. Тот бы, возможно, в одиночку смог сразиться с монстром. Но это означало, что всем им пришлось бы потерять сознание на неопределенное время и быть абсолютно беспомощными. Это была самая крайняя мера. Никто не ожидал, что людоед может оказаться настолько силён в колдовской сопротивляемости. Грегори с остальными воинами переносил сильно раненого Хорстара подальше. Орки добрались и до их рядов. Правый фланг сейчас находился словно в преисподней. С одной стороны, непобедимый Грендель рвущий плоть на части, а с другой, яростные орки.
По телу Розгальда текла кровь. По колено он стоял в груде из тел. Чем больше они уничтожали орков, тем больше их прибывало с гор. Король поскользнулся в этой кровавой каше и шлем слетел с его головы. Когда он поднимался, один из орков хотел отрубить ему голову, но получилось отхватить только ухо. Милорд сразу же рассёк горло, скалившемуся орку. Тёплая и липкая кровь лилась из раны Розгальда, пропитывая насквозь кольчугу, заставляя тело жутко чесаться. Голова правителя раскалывалась от боли. К нему подбежала стража, чтобы увести с поля боя.
— Я никуда не уйду! — король оттолкнул своих людей. — Я в порядке. Я могу сражаться дальше.
Наспех, куском рваной рубахи ему перемотали голову и надели шлем обратно. Король перешагнул через свое валявшиеся ухо и двинулся дальше. Но он видел, что половины его воинов уже не осталось в живых. И этот всего лишь за каких-то несколько минут от начала битвы.
"Есть ли смысл отступать сейчас? Ведь если они проиграют, то всех их будет ожидать тьма," — думал про себя Розгальд. Он оглянулся на своих храбрых бойцов. Лица тех покрывали ошмётки грязи, а ноги тонули в крови. Позади над тёмным лесом виднелся неугомонный Грендель.
— Если нам всем суждено погибнуть здесь сегодня, то только с оружием в руках! — король поднял свой меч ввысь и утерев пот с лица, ринулся в бой.