Увидев участок траншей, уходящих от села Похвального на северо-запад, определил — отсечная позиция. Только на ней заметил копошившихся солдат. Выходило, будто противник совершенствует свою оборону, чтобы сорвать наступление на Орловский выступ, нависавший над Курским.
Отодвинувшись от стереотрубы, маршал спросил командарма:
— Как ведет себя неприятель?
— Пока относительно спокойно.
— Что значит относительно?
— Артиллерией периодически обстреливает позиции дивизии. Активнее действует авиация — воздушные бои почти ежедневные.
— «Рама» где чаще кружится?
— На участке от Малоархангельского до Тросно. Похоже, фотографируют нашу оборону во всех подробностях.
— Какие изменения замечены вашей разведкой в поведении войск врага?
— Какие-то особенные не отмечены. Положение войск остается почти таким же, как и в конце апреля, когда врагу удалось немного потеснить дивизии брянского участка.
— Уверены?
— Не совсем. В последнее время захватить «языков» не удавалось — противник устрожил оборону переднего края, прикрыл его минами и проволочными заграждениями, оборудовал сигнализацию. Задень разведчики проволоку — тут же банки-склянки затарабанят так, что с нашего передка звон их слышен.
— А второстепенные признаки не подсказывают вам, что неприятель производит смену войск?
Пухов замялся.
— Конечно, «языков» желательно захватывать, но смену войск можно определить и по пустячным, казалось бы, признакам. Перед одной дивизией на Западном фронте разведчики установили наблюдение за лошадью, которая паслась в трех километрах от передовой. И вдруг она исчезла. Захватили «языка» — он показал: дивизия отведена на другой участок фронта. Поискали как следует и обнаружили, что она вошла в состав ударной группировки, готовящейся к наступлению. Надо изучать оборону врага так, чтобы самые мелкие признаки могли подсказать вам: враг готовит или заканчивает подготовку атак. Проведите сбор разведчиков и настропалите их, чтобы они и без захвата «языков» могли достоверно сказать, где и когда враг нанесет удар.
Услышав от дежурного по НП, что приближается командарм-48, Жуков непроизвольно напружинился. От добродушия, в котором пребывал маршал в штабе фронта и которое порой слышалось в его репликах, не осталось и следа. Все в нем обрело волевого командующего, для которого исполнение долга (непременно сорвать намерения врага, разгромить его и отбросить с русских просторов) взяло верх над другими человеческими чувствами. В минувшую зимнюю кампанию генерал Романенко командовал 5-й и 2-й танковыми армиями, но и в их операциях не проявил необходимой напористости, и его перевели на 48-ю армию, которой командовал слабовольный генерал Халюзин. Но и Романенко при отражении натиска немцев на Курск с севера не проявил должной воли и знаний, чтобы в короткие сроки согласовать усилия частей различных родов войск для срыва намерений врага. Раз Ставка оставила генерала на должности, надо хотя бы встряхнуть его.
Когда Романенко подошел, Жуков не подал ему руки, рапорт о возможностях армии выслушал с суровым выражением лица. Маршалу не понравились не только содержание доклада, но и манера говорить. Такая свойственна больше всего преподавателям и высоким штабистам — мягкая, чуть-чуть вольная. Именно интеллигентность, по всей вероятности, мешала генералу проявить твердость, доходящую до жестокости, которая только и способна переломить ход операции в свою пользу. Навернувшиеся замечания высказывать воздержался, спросил о деле:
— Что нужно армии, чтобы не допустить прорыва обороны, если противник нанесет серьезный удар не по войскам Пухова, а по вашим дивизиям?
— Для создания устойчивой противотанковой обороны моей армии необходимо около ста сорокапятимиллиметровых пушек, один противотанковый полк, а для пополнения дивизионных артполков — пятьдесят легких пушек и гаубиц.
— Трусливо просите. В ближайшие дни вашей армии будут придано шесть противотанковых полков, три-четыре артиллерийские бригады, танковый корпус и несколько отдельных танковых и самоходно-артиллерийских полков. Достаточно?
Романенко захлебнулся от услышанного.
— И еще. Вам следует из дивизий, подчиненных вам лично, сформировать еще два корпуса. Корпусные управления получите. Соответствующие артиллерийские и инженерные части прибудут к вам через два дня. Подготовить решение с учетом полученных сил и средств. К вам приеду через день. Заслушаю план организации взаимодействия. Если обстоятельства не позволят быть у вас лично, приедет вот генерал Портнов. Знаете его. Теперь он помощник командующего фронтом. Кстати, предлагали ему вашу должность — отказался. Но не рассчитывайте на добренькое его отношение. Он будет выполнять мои и генерала армии Рокоссовского указания. Добреньким быть сейчас не позволяют надвигающиеся события. Всё. Свободны.
Когда на ступеньках, ведущих из блиндажа в ход сообщения, затихли шаги Романенко, Жуков, чуть смягчившись, обратился к Пухову, замершему в ожидании таких же строгих указаний, какие получил сосед.
— Теперь проедем, товарищи, по второй и третьей полосам обороны. Посмотрю, надежно ли они оборудованы.
Осмотр второй и третьей полос шел без спешки. Жуков часто останавливался, осматривал начертания позиций, в них спускался в траншеи, заглядывал в солдатские укрытия. Малословность маршала говорила Пухову: в общем, он доволен проделанной работой. Перед тем, как уехать в Фатеж, остановил машину у развалин Ольховатки.
— Вот, командарм, тот рубеж, дальше которого вы не должны пропустить немцев.
— Задачу понял, товарищ маршал. Но…
— Говори.
— Моего правого соседа вы усиливаете противотанковыми и самоходными полками, да еще артиллерией резерва Главного командования, а главный удар противника ожидается в полосе моей армии.
— Получите все, что необходимо. И столько, чтобы войска армии заблаговременно заняли оборону на всех трех полосах, а вы еще могли бы образовать солидный резерв. За вами будет стоять еще танковая армия. Довольны?
— Да, товарищ маршал.
Жуков окинул взглядом дорогу, идущую из тыла к Ольховатке.
— Что-то запаздывает командарм второй танковой. Проедем ему навстречу. Затем по шоссе я проскочу до Фатежа.
В первый день поездки по фронту одной из задач Жукова было знакомство с командармами. Половину из них он знал понаслышке. Маршалу хотелось убедиться, насколько они способны выдержать превратности удара огромной пробивной силы. О командарме 2-й танковой слышал кое-что от Василевского. Под Сталин градом, командуя корпусом, походя разгромил танковую дивизию румын, затем в темную ночь подвел свои бригады к Дону у Калача и захватил мост, после чего успел еще пройти навстречу мехкорпусу Еременко. Сделанное им говорило: ума и воли не лишен. А может быть, всего лишь помогали обстоятельства?
Родин, которому наконец не только сменили ромбы на звезды, но повысили в звании до генерал-лейтенанта, нагнал машины маршала на полпути к Фатежу. Высокий и дородный, он вылез из «виллиса» с весомостью, которую придали ему бои под Сталинградом, на путях к Курску и два высоких ордена, полученных за это же время.
— Ждать положено подчиненному, — заметил Жуков.
— Если бы ваша машина не сделала крюк, товарищ маршал, я предстал бы перед вами минута в минуту.
Сдержанная раскованность танкиста понравилась маршалу, и он, кивнув на подошедшего Пухова, без строгости спросил:
— Успели приглядеться-принюхаться к пехотным командармам?
— Через три дня командующий фронтом будет проигрывать с нами ведение обороны. Надеюсь, на нем мы как следует и познакомимся и приглядимся.
— В вашем уме на первом месте оборона или контрудары?
— В зависимости от действий противника.
— Выкрутился, как кавалерист. Но своих танкистов крепко готовьте к борьбе с танками, особенно тяжелыми. Изучили их слабые места?
— Под Сталинградом доводилось с такими встречаться. Но там их были единицы, здесь ожидается сотня, а может, и две и три.
Порасспрашивав, как идет восстановление армии, стрельбы боевыми снарядами по танкам-мишеням, о настроении в корпусах, Жуков закончил знакомство с Родиным:
— Предлагаю генералу Пухову собрать званый ужин и пригласить на него комкоров-танкисгов. Стаканчик или два — для умных командиров все равно, что взаимные обязательства не подводить в любых обстоятельствах.
— Знакомы с генералом Портновым?
— Нашли общий язык еще на Дону у Калача.
— Теперь он помощник командующего фронтом. Так что поищите понимание на более высоком уровне.