Время закрутилось, ускоряясь, и события понеслись привычным чередом. Март уже готовился вступать в свои права, по асфальту бежали ручьи стаявшего снега, и передвижения, пешком или на автомобиле, теперь напоминали преодоление полосы препятствий. Зима в наши края приходила поздно, надолго не задерживалась, но неизменно дарила пару-другую снежных недель напоследок. А весна наступала сразу, в один момент, будто выиграв бой и стремясь скорее занять отвоеванные земли. Поэтому почти весь март мы наслаждались бурными реками грязной воды, приносившей обновление и очищение. Мое наставничество теперь требовало от меня куда больше внимания, чем раньше. Я нещадно гоняла Ирвина на тренировках, но и сама едва не падала, возвращаясь домой. Мой щенок осваивал знания споро, не жалея сил на отработку и шлифовку движений. Тон его общения со мной тоже изменился, к лучшему. Теперь я не ощущала в его словах скрытое снисхождение.
Помимо тренировок, меня ждали дела, которые ранее я откладывала ввиду более серьезных обстоятельств. К примеру, посещение пресловутой школы. Мрак поступил достаточно нагло, попытавшись сразу добиться разговора, и вполне логично, что ему отказали. Я решила зайти с другой стороны. Убив уйму времени на поиск электронного адреса директора школы, и получив его за баснословную сумму, настоящий, личный, а не «по связям с общественностью», я отправила письмо. В послании я представилась и сформулировала просьбу поговорить об обучении. В ответ пришло несколько строк, пронизанных искренним удивлением, где сообщалось, что им учить меня нечему. Я уточнила запрос, обозначив, что говорю не о себе, и получила довольно официальное предложение встретиться в ресторанном комплексе, находящемся неподалеку от школы. Обнаглев в конец, я поинтересовалась, не проще ли мне будет подъехать к ним. Видимо, тут мой адресат окончательно расстроился, потому что в ответ последовало очень сухое предложение быть во вторник, в десять утра.
Освежив в памяти информацию, я сообразила, что школа находится почти в трехстах километрах от города. Чтобы успеть к назначенному сроку, а еще лучше, быть заранее, мне следовало выехать часов в пять утра. Дорога пролегала по хорошему, приятному для путешествий автобану, но, тем не менее, требовала сосредоточенности и выносливости.
Я собиралась с вечера, тщательно продумывая свой внешний вид. Вовремя вспомнив о том, что напугать руководство у Мрака не получилось, я отказалась от привычного для меня плаща и выбрала черное прямое пальто. Остальная одежда также подверглась анализу и отбору. В результате я остановила свой выбор на классическом деловом костюме приглушенно-зеленого цвета с узкой прямой юбкой до колен и приталенным жакетом. К нему полагались туфли-лодочки такого же оттенка на приличной шпильке. Но, помимо того, что вести машину на каблуках откровенно неудобно, за несколько часов пути я бы просто рехнулась в тесных туфлях. Поэтому обувь без сожаления была с вечера отправлена в багаж, а я с утра шокировала заспанного Ирвина, появившись перед ним с тщательно уложенными волосами, аккуратно накрашенная, в строгом костюме и кроссовках. Выбравшись на шум из комнаты, он явно был заинтересован произошедшими со мной переменами, но благоразумно оставил комментарии при себе. Коротко проинформировав его, что у меня деловая встреча, и буду я только после обеда, я добавила:
— У тебя, кстати, сегодня тренировка с Мраком и Санькой. Мрак заедет за тобой около полудня. Будь готов.
— Без тебя? — удивился щенок, но возражать не стал. — Хорошо, я буду готов.
Дорога оказалась гораздо короче и проще, чем я предполагала. Автобан, по которому мне предстояло преодолеть почти двести пятьдесят километров, прежде чем углубиться в сельскую местность, был действительно качественным, и я от души насладилась поездкой, позволив себе развить настоящую скорость. Индустриальные пейзажи постепенно смягчились, перейдя в сельскую пастораль, и я нырнула в леса и затерялась в сосновом бору, вдыхая свежий аромат хвои, доносящийся из-за чуть опущенного стекла.
В результате я опередила время настолько, что успела наскоро позавтракать в придорожном кафе. Крепкий, довольно дрянной черный кофе (на сливки я не решилась) и непривлекательно выглядящие, но вполне пристойные на вкус блинчики чуть скрасили мое настроение. К школе я подъехала без двадцати десять, сменив кроссовки на туфли, бодрая, довольная и собранная. Территорию от остального мира отделял трехметровый забор, выполненный из натурального камня и стилизованный под крепостную стену. На проходной меня встретили охранники, осведомившись о цели моего приезда. Коротко переговорив по телефону, мужчина в форме указал мне на стоянку и объяснил, как пройти в кабинет директора.
Надо отметить, что территория школы поразила меня. Мало того, что данное заведение занимало поистине огромное пространство, так еще и оформлено оно было со скромной роскошью. Сразу за парадными воротами открывалась огромная овальная лужайка, покрытая газоном. Даже сейчас, едва выглянув из-под стаявшего снега, молодая зеленая травка казалась свежей и полной сил. С двух сторон лужайку огибали асфальтированные дороги. Правая вела к стоянке для посетителей, левая терялась в пышных зарослях колючего кустарника, за которыми угадывался шлагбаум. Судя по всему, там располагались жилые комплексы и учебные помещения. В любом случае, домов было не различить: их надежно укрывали от посторонних взглядов пушистые ели.
Здание, куда направили меня, вероятно, было административным. По крайней мере, вид у него был до чопорности официальный. На входе мне пришлось миновать пост охраны, которая тщательно и придирчиво выспросила меня на предмет оружия. Я отрицательно качнула головой и, поймав заинтересованный взгляд в сторону моей фигуры, распахнула жакет, демонстрируя отсутствие спрятанного пистолета, ножей и прочих радостей наемного убийцы. Будь я сейчас в рабочей одежде, меня обыскали бы в два счета, не церемонясь. Но моя уловка сработала: трогать женщину в легкой блузке и узкой юбке мужчины не стали. Тонкий набедренный клинок остался при мне.
В приемной меня встретила подтянутая, улыбающаяся секретарша, изумительно похожая на фарфоровую куклу. Видимо, такое сходство возникало из-за медово-желтых волос, уложенных в тугие кудри, и огромных глаз, обрамленных густыми черными ресницами. Приняв пальто, кукла предложила мне расположиться в кресле. Меня заставили томиться около двадцати минут, что, в общем, было вполне вежливо, учитывая, что я приехала заранее. Наконец, кукольного вида секретарша вновь улыбнулась мне и поведала, что я могу пройти в кабинет.
Я поправила жакет, взглянула в зеркало, чтобы удостовериться, что все в порядке, и шагнула за тяжелую дверь. Меня ослепили лучи солнца, врывающиеся сквозь неплотные жалюзи. Кабинет, исполненный в шоколадно-коричневых тонах, словно искрился. Солнечные блики прыгали по стенам и отполированным поверхностям, создавая причудливую игру света и тени. Я замерла, вслушиваясь в пространство. Огромный тяжелый стол передо мной оказался чист и одинок, и кресло подле него пустовало. Зато справа я почуяла тень движения, немедленно повернув голову.
— Отлично, — удовлетворенно отметил среднего роста худощавый мужчина, выступая из сумрака угла и с видом ценителя приближаясь ко мне. — Просто превосходно. Знаете ли вы, что у вас изумительная форма головы?
— Неожиданный, но приятный комплимент, — сдержанно улыбнулась я, позволяя любоваться собой, сколь угодно. Немолодой мужчина, с проседью в густых каштановых волосах, обладающий глубоким хриплым голосом, кого-то мне напоминал, но я никак не могла сообразить, кого.
— Альфред Бужен, — представился мой новый знакомый и уточнил: — Директор этого пропащего заведения. Все же, Леди, вы — лучшее произведение вашего мастера.
— Вы мне льстите, — возразила я без тени кокетства.
— Нет. Ничуть. Вам не с чем сравнивать, а через мои руки прошло не одно поколение. Да и с Ами мы всегда прекрасно общались, у меня был шанс оценить ее воспитанников.
Моя память, наконец, прояснилась, выдавая мне нужную информацию. Ну конечно! Альфред Бужен, специалист по ножам. Он вел несколько мастер-классов у нас, обучая хитростям работы с метательными клинками. Три или четыре встречи, но показал он себя очень хорошо. Сделанная им карьера вызывала уважение.
— Вижу, вы меня вспомнили. А я вас запомнил отлично. Вы были очень старательной девочкой. Приятно видеть, что способная ученица выросла в отличного профессионала. Я помню вашу работу с обратным хватом. Это было впечатляюще, — мужчина прошел за свой стол, прикрыл жалюзи и занял кресло.
— Спасибо, господин Бужен, — отозвалась я, оставаясь на месте.
— Нет-нет, зовите меня Альфред. Так нам будет проще говорить. Присаживайтесь, Леди. Вас угостить кофе?
Я расположилась в кресле для посетителей, откинувшись назад и положив ногу на ногу, намеренно уводя атмосферу дальше от профессиональной темы. Несколько секунд поразмыслив, я согласилась:
— Да, пожалуй, я не откажусь от кофе. И сигарету, если позволите. Я провела за рулем почти четыре часа.
Мистер Бужен отдал указания секретарше насчет кофе, поставил передо мной пепельницу и предложил портсигар. Сигареты, явно дорогие, манили запахом. Но я осталась верна своим — привычка, глубоко укоренившаяся еще несколько лет назад. Хозяин кабинета улыбнулся и приоткрыл боковое окно, подняв жалюзи на треть.
— Так какова цель вашего неожиданного визита? Признаться, вы удивили нас своей осведомленностью.
— Простите мне мою дерзость, Альфред. Но мне совершенно необходимо было побеседовать именно с вами, в доверительной обстановке. Пробиться через вашу бдительную администрацию весьма затруднительно, — я закурила, чуть расслабив спину, сделав позу более свободной, стремясь разбавить официальность и сухость обстановки.
— Нет, что вы, Леди. Вы лишь любезно указываете нам на наши бреши. Ручаюсь, теперь отыскать мои персональные контакты будет значительно труднее. Я вас слушаю, — Альфред сложил руки перед собой и склонил голову вправо, демонстрируя внимание.
— Недавно я согласилась взять ученика. Не вполне обычного. Вампира. При выяснении его биографии я обнаружила, что некоторое время он обучался у вас. Он сказал, что после выпуска его охарактеризовали очень нелестно, порекомендовали продолжить обучение у частного мастера. И кто-то из учителей посоветовал меня. Мне необходима информация для подтверждения его слов. И, возможно, какие-то ваши личные наблюдения, если вы сочтете возможным поделиться ими со мной, — я достала из сумочки плотный конверт и положила почти на середину стола, чуть ближе к Альфреду. Тот не отреагировал. Естественно, так как в данном случае я не платила за информацию, а благодарила. Дареному коню в зубы не смотрят.
— Имя?
— Ирвин.
— Ах, да, — лицо Альфреда практически не изменилось, лишь чуть сдвинувшиеся брови выдали его раздражение. Нам принесли кофе. Кукольная секретарша старательно покачала бедрами, улыбнулась мне, поставила на стол тарелку с сахарным печеньем и исчезла. Директор продолжил:
— Тот молодой человек, что так настойчиво добивался разговора с кем-нибудь из сотрудников, он был от вас?
— Почти. Кстати, это был мой одногруппник, Мрак. Возможно, вы его вспомните. Простите, попытка встретиться с вами была его личной инициативой. Впрочем, если бы не его рвение, я могла бы попробовать поступить так же. Так что насчет информации? — Я с надеждой взглянула на собеседника. Неужели промолчит? Переходить к угрозам мне совершенно не хотелось.
— Леди, мы не даем информацию о наших учениках никому. Но, из уважения к вам и в память о старых встречах, я сделаю исключение. В конце концов, ваше право мастера оправдывает мою откровенность. Ирвин поступил к нам учиться чуть более пяти лет назад, по рекомендации одного очень влиятельного человека. Как вы могли слышать, наша школа берется за трудных учеников, обладающих… особенностями, с которыми в другие заведения вход закрыт. Однако в нашей практике это первый случай, когда поступила столь назойливая просьба обучать вампира. За всю историю у нас было лишь двое зубастых учеников. С ними трудно. После первого опыта мы зареклись вновь повторять подобное. Я бы не принял Ирвина, но аргументы были весьма настойчивыми. Не в денежном эквиваленте. Вы понимаете, о чем я говорю?
— Да, разумеется, — кивнула я. Чего уж тут не понять. Какая-то влиятельная шишка нажала на свои рычаги. Ох, Ирвин, знать бы, кто прикрывает тебя так любовно!
— Я принял его. И потом имел множество возможностей пожалеть об этом. Ирвин был практически неуправляем. Несмотря на то, что нам изначально дали разрешение на почти любые действия в отношении вампира, справиться с ним было весьма непросто. Он грубил мастерам, постоянно ссорился с другими учениками, не реагировал на наказания, вплоть до физических. В общении был угрюм и замкнут. Питание ему обеспечивали извне, два раза в месяц приезжала девушка и забирала его на день.
— Девушка? — насторожилась я.
— Да. Вампирша. Эльжбета Яник, как она представилась. Весьма запоминающаяся, надо заметить. Высокая, рыжая, очень броско одевается, но производит впечатление дорогой подделки. Она единственная, кто приводил Ирвина в чувство. После отлучек с ней вампир становился послушным и исполнительным. Но ненадолго. Никакой информации о ней у меня нет.
— Простите, Альфред. На чеках, оплачивающих обучение Ирвина, стояли подписи не госпожи Яник, так? — я внимательно всмотрелась в лицо собеседника, пытаясь определить, солжет он или нет.
— Вы проницательны, дорогая моя. Чеки были подписаны тем самым лицом, что составил протекцию вампиру при поступлении в наше заведение.
Вот черт… Выходит, что у стаи либо очень прочные связи в деловых кругах, либо ее лидер силен настолько, что не боится контактировать напрямую и оставлять следы. Оба варианта ужасны.
— Что еще вы хотите узнать? — вежливо поинтересовался Альфред.
— Я бы хотела знать многое, но понимаю, что не вправе лезть в ваши дела. Увидеть подписи я даже не мечтаю, — пожала я плечами и улыбнулась, отпивая кофе.
— Не мечтайте, — согласился Альфред. — Однако я дам вам совет, с вашего позволения. Будьте внимательны к своему ученику. Он крайне изворотливо лжет и очень быстро соображает, что чувствуют к нему окружающие. Легко и безжалостно играет на симпатиях. Мои сотрудники измучивались, выводя его на чистую воду. И ему удавалось сталкивать лбами не только учеников, но и преподавателей. Это первое. И второе. Леди, это уже информация лично от меня. Я хорошо знаю людей, которые работают со мной. У нас отличная команда, мы доверяем друг другу. Никто не стал бы советовать подгонку у частного мастера. И, даже если бы и посоветовали, то уж, во всяком случае, не вас. У нас есть свои специалисты. К тому же, по окончании обучения, о результатах беседовал лично я. И, как вы можете догадаться, не с Ирвином.
Я кивнула, раздумывая. Я понимала, почему Вин вел себя таким образом. Он так стремился к свободе, самостоятельности, желал отвечать за свои поступки сам, а получил с точностью до наоборот. Практически переданный с рук на руки, из жесткой хватки стаи вампир попал в крепкие объятия мастеров, вынужденный соблюдать строгие правила. И, самое ужасное, за каждый проступок отвечал вовсе не он. Как в детстве, в школе: нашалил — родителей к директору. Надеюсь, от обучения у меня он, наконец, получил удовольствие: я-то спрашивала исключительно с него. Но как же он лгал! Выходит, его история обучения лжива насквозь, сплошное полотно вранья, кое-где сверкающее заплатками правды. Больше всего вопросов у меня вызывало его заявление, что на меня указали бывшие учителя. Мне и раньше это было сомнительно, а слова Альфреда полностью прояснили ситуацию. Да и в то, что вампир не знал своего благодетеля, устроившего обучение в таком неординарном месте, как «Путь Воина», я не особо верила.
Я поблагодарила Альфреда за разговор, допила кофе и отправилась в обратный путь. Выехала я в полдень, и к четырем рассчитывала быть на месте. Но пробки, прочно оккупировавшие город и подъезды к нему, спутали мне все планы. Уже на подлете к городу я позвонила Мраку и выяснила, что после тренировки он повез щенков в бар — у него перенеслась встреча, и забрасывать учеников домой времени не было. Я, мысленно вздохнув, свернула с объездной дороги и нырнула в каменные джунгли, направляясь к «Тыкве». Когда я припарковалась у любимого бара, время перевалило за пять.
Я была сердита и разочарована. Я даже не представляла себе, как начать разговор с Ирвином. Странно, но ярости не было. Я, по всей видимости, устала от его постоянных сюрпризов, и реагировать эмоционально сил не оставалось. Уже закрыв машину, я сообразила, что кроссовки и костюм — не лучшее сочетание и, чертыхнувшись, вернулась переобуться.
В дверях бара я столкнулась с мужчиной, смутно мне знакомым. Столкновение само по себе неприятно, а этот образчик начинающих наемников был еще и безбожно пьян. Меня обдало запахом перегара и табака, я брезгливо поморщилась и отступила, давая пройти нетрезвому собрату. Тот, видимо, переключив свое внимание, уставился на меня странным взглядом. Я уже было собралась скользнуть в прокуренное нутро бара, как вдруг наемник сделал два неровных шага вперед, схватил меня за плечи и резко притянул к себе. Задохнувшись от негодования и отсутствия воздуха, я отшатнулась. Но, судя по всему, меня не признали, приняв за одну из особенных работниц сего заведения.
— Ну же, крошка, не брыкайся, — выдохнул мужчина, прижимая меня настойчивее. Руки скользнули по талии, чуть ниже допустимой приличиями границы.
— Иди, проспись, — раздраженно посоветовала я, все еще пытаясь вырваться. Но, видимо, мой неожиданный кавалер был недостаточно вменяем, чтобы отличить угрозу от испуга. Он усмехнулся, пресекая мои попытки отстраниться, и толкнул меня к стене рядом с дверью. Ну, все. Сам напросился. Я ударила его в грудь, вышибая из легких воздух, потом по лицу, оставляя неприятное напоминание на завтра. Тут же чьи-то уверенные руки оттащили от меня нахала, и перед моим лицом возник уже вполне вменяемый приятель перебравшего.
— Простите моего друга, госпожа. Он слегка… — тут на симпатичном молодом лице, обрамленном ореолом густых золотисто-каштановых волос, мелькнуло узнавание, и голос изменился, насыщаясь тревогой: — Леди… черт… Он тебя не узнал. Я полагаю, что завтра мой друг принесет свои извинения.
— Оставь, не стоит, — раздраженно кивнула я, осознав, что дорогие колготки, надетые с утра специально под костюм, прочертила стрелка, и мой вид определенно перестал быть презентабельным.
— Я надеюсь, у тебя нет к нам претензий, — еще раз кивнул симпатичный и вежливый наемник, и ретировался, помогая своему перебравшему приятелю забраться в машину. Я поджала губы, поправляя прическу и одежду, и шагнула внутрь. Настроение было испорчено окончательно.