На следующее утро я встала, по обыкновению, около полудня. Неспешно приняв душ, я спустилась на кухню и обнаружила стол, сервированный к завтраку. Меня ожидала чашка обжигающего кофе с молоком и аккуратно разложенный на тарелке омлет. В углу, у окна, закрытого жалюзи, напряженно замер Ирвин. Я хмыкнула. Приготовление пищи наверняка являлось смешной и наивной попыткой задобрить меня. Но ведь и иных мотивов исключить было нельзя. Не сказав ни слова, я подцепила тарелку и демонстративно вытряхнула в мусорку все содержимое. Вампир, стоявший с чашкой кофе в руках, зажмурился и с горечью выдохнул. Но промолчал: моя спина, видимо, была слишком красноречивым ответом на любую пришедшую ему в голову мысль.
Позавтракав собственноручно приготовленными бутербродами, я взяла заново сваренный мной кофе и вышла из дома во двор. Утром, действительно, прошел дождь, и зелень, сбрызнутая каплями, искрилась в каждом луче солнца. Я устроилась на лавке, вытянувшись, запрокинув голову и подставив кожу свету. Мой щенок несмело вышел за мной и уселся на ступеньках, у перил. Он молчал, не решаясь заговорить, но и не уходил, мрачной тенью застыв у входа в дом. Я также не произносила ни слова. Его присутствие было мне неприятно. Я мучилась из-за своего собственного решения. Я все пыталась представить, каким будет мой дом без Ирвина. Какой станет моя жизнь без его постоянных сюрпризов. Смогу ли я справиться с одиночеством или буду остро чувствовать отсутствие Вина? Удастся ли мне остаться равнодушной к его будущим злоключениям, или я буду переживать из-за опасности, которой он, несомненно, станет себя подвергать? И буду ли ронять свой авторитет, бросаясь на защиту дурному мальчишке? На сердце опустилась тяжесть. Я понимала, что мне будет очень непросто смириться с уходом щенка. Успокаивало лишь то, что с его смертью мне смириться станет еще тяжелее.
Ирвин не собирал вещи, не готовился к уходу, и я сразу же отметила это. Мне было интересно, попытается ли он уговорить меня или вынудит выставить его силой. Пока плавно текли отпущенные ему часы, я старалась держаться равнодушно и отстраненно, но не могла не наблюдать за учеником исподтишка. Он несколько раз почти заговаривал со мной, но, натыкаясь на мой взгляд, так и не произносил ни слова.
Около четырех часов пополудни к дому подъехала машина Ами. Я подошла поприветствовать наставницу, Ирвин замер у двери, настороженно следя за нами. Ами выбралась на солнышко из темного нутра автомобиля. Захлопнув дверь, она потянулась и встряхнула головой. На Ами были длинная футболка и джинсы, из чего следовало, что вряд ли она отправилась в деловую поездку и заглянула по оказии. Вероятнее всего, Ами ехала целенаправленно, ко мне.
Я коротко поклонилась, приветствуя мастера:
— Не ожидала тебя увидеть, Ами. Проходи в дом.
— Хорошие друзья приходят без приглашения, — кивнула в ответ наставница и направилась к логову.
Проходя мимо вампира, она окинула его таким холодным взглядом, что Вин невольно отодвинулся на шаг назад. Я же поняла, что Ами все известно. Наставница отвернулась от моего ученика, не ответив на его полупоклон, и поднялась наверх, в мой кабинет.
Мы расположились за столом, задернув шторы, чтобы спастись от ослепляющего солнца. Мастер сочувственно посмотрела на меня.
— Рассказывай, девочка.
— Ты ведь уже все знаешь, не так ли?
Мастер кивнула, криво улыбаясь.
— Тень утром заезжал в гости. Наябедничал на тебя.
Я усмехнулась в ответ. Думаю, не менее криво. За плотно задернутыми шторами сияло солнце, рядом сидел единственный человек, которому я доверяла практически полностью, и жизнь бы казалась мне весьма неплохой штукой. Если бы не одно «но». Меня предал мой щенок. Вздохнув, я поведала мастеру историю во всех подробностях, включая последний разговор с учеником.
— Можно, я закурю, Ами? — попросила я, закончив повесть.
— Кури.
Проходя обучение, я боялась своего мастера до потери сознания. Ами никогда не наказывала меня так, как я Ирвина. Правда, и с пониманием у меня дело обстояло куда лучше. За все время нашего знакомства, я могла вспомнить, от силы, три-четыре конфликтных инцидента, где наставнице пришлось применить силу. В самом начале общения, когда мастер устанавливала правила и дистанцию. После мне всегда хватало ее слова. Она оставалась спокойной и невозмутимой, даже сильные эмоции у нее были приглушены. Но тот стержень, что составлял основу этой женщины, пугал меня. Ее слушалась не только я. Она умела произносить свои просьбы так, что у окружающих не появлялось даже мысли о том, что можно поступить иначе. Сейчас Ами было далеко за сорок, хотя никто не дал бы ей этого возраста. Не работала наемником она, как минимум, лет десять, рано уйдя из профессии и посвятив себя наставничеству. За это время уже успело стереться всякое напоминание о ней, как о бойце. Зато она заработала славу отличного наставника. Стоило ей появиться на публике, как даже незнакомые ей наемники сразу подбирались, ощущая исходящую от нее опасность. Мой же страх улегся, переродившись в уважение и привязанность, но право распоряжаться даже в моем доме я за Ами оставляла.
— И что ты собираешься делать, Леди?
— Я не смогу его убить, мастер. Я знаю Кодекс, но я не смогу.
— Понимаю. Я бы тоже не смогла. И, все-таки?
— Я сказала ему, что отказываюсь его учить дальше.
Ами сплела пальцы, сосредоточенно глядя на яркий кончик моей сигареты. С минуту она размышляла. Я не прерывала молчания, давая мастеру время подумать. Часто ее советы вытаскивали меня из совершенно безвыходных, казалось, ситуаций. Ами имела свойство мыслить нестандартно. Периодически меня посещало ощущение, что мастер, в принципе, не умеет думать так, как большинство людей. Вернее, знает ход их мыслей, способна предсказывать и прикидывать вероятности, но не может использовать этот способ мышления сама. В моих глазах, это было несомненное достоинство.
— А что он? — наконец прервала молчание Ами.
— Просит не выгонять его. Хочет остаться.
— Ну, если просит, то не выгоняй.
Я изумленно взглянула на наставницу.
— То есть? Ты предлагаешь его оставить? После предательства?
— А почему нет? — удивилась Ами. — Я так понимаю, что стаю теперь, в любом случае, надо вырезать. Гораздо безопаснее держать Ирвина рядом, учитывая, сколько твоих секретов он знает. Или уж убить. Отпускать его неразумно.
— Я обдумывала это, мастер. Ему известно не так уж и много. В любом случае, мое логово вампиры уже, скорее всего, знают. Я не могу однозначно утверждать, что за ним не было слежки. Хотя, склоняюсь к тому, что не было: я должна была бы почуять. И я совсем не удивлюсь, если Вин будет продолжать предавать меня, оставаясь рядом.
— Это легко контролируется, — мастер проследила, чтобы я, затянувшись в последний раз, тщательно затушила сигарету. — Не ставь на нем крест, Леди. Его объяснения, похоже, были довольно искренни. По крайней мере, судя по его лицу, его, действительно, беспокоит ситуация. Он переживает, девочка. Хочет остаться — оставь. И последи за ним. К тому же, подумай, каково ему придется теперь. Кому известно о его предательстве?
— Мне, Мраку, Тени. Тебе. А, да, Саньке.
— Вот. Ты представляешь их реакцию и отношение к Вину теперь? Это уже не говоря о том, что ты наверняка будешь холоднее и строже. Он будет очень серьезно наказан. Я думаю, что, на фоне переживаний и попыток обрести равновесие в новых условиях, у Ирвина просто не останется времени на вампиров. К тому же, используя его, стаю будет гораздо легче отследить. В конце концов, ты можешь пожертвовать им в любой момент.
— А ребята? Их надо предупредить. Но, если я скажу им хоть слово, Ирвин будет в опасности. И мне недостанет аргументов защитить его.
— Скажи им, что появились выходы на стаю вампира. Что ты еще в процессе выяснения, но всем следует быть осторожными. В свете твоего крайнего заказа, новость не вызовет удивления. Да и ложью, по сути, твои слова не являются. Аргументы для Мрака и Тени ты найдешь, уверена. А Саня не нарушит приказа своего мастера.
— Хорошо, Ами. Я подумаю. Спасибо за совет.
Наставница поднялась, показывая, что разговор окончен. Я последовала за ней, провожая гостью. В холле мы вновь встретили вампира. Вин явно ждал нас, замерев у входной двери и созерцая лестницу на второй этаж. Но, едва встретившись глазами с Ами, Ирвин развернулся и исчез в гостиной.
Наставница уехала. Я еще посидела на улице, раздумывая над ее словами. Вынужденное безделье не тяготило меня. Мне требовалось основательно все обдумать и принять решение. Время летело незаметно. Лишь один раз я поднялась в дом: чтобы взять пачку сигарет и кофе. Еда не лезла в горло. Я никак не могла понять, хочу ли я, на самом деле, видеть вампира в своем жилище. К тому же, требовалось оценить шансы Вина остаться в живых, если он не покинет мое логово. Такой же сдержанной, как Ами, я никогда не умела быть.
Когда начало темнеть, я вернулась в дом. Вампира я нашла в гостиной. Он сидел, забравшись на диван с ногами, устроив подбородок на коленях. Съежившийся, старавшийся быть незаметным. Глаза его неотрывно смотрели в одну точку.
— Сутки, отпущенные тебе, истекают, — заметила я, остановившись напротив. — А ты даже вещи не собрал. Хочешь проверить, способна ли я выставить тебя силой?
Вин поднял измученные, болезненно-красные глаза.
— Леди, мне некуда идти. Но дело даже не в этом. Я хочу остаться. Очень. Я допустил непростительную ошибку. Просчет. Не смог довериться тебе, как следовало. Я признаю за собой вину. Но, умоляю… Любое наказание, которое сочтешь нужным. Делай все, что хочешь. Но дай шанс… Пожалуйста… Я готов умолять на коленях, если это…
— Гордости совсем нет? — резко перебила я его. Унижать ученика мне не хотелось. Вин горько усмехнулся и отвел взгляд, садясь ровно.
— Не с тобой. И все, что ты сказала, все твои слова — они справедливы. Я очень виноват перед тобой. Прошу тебя, дай мне шанс доказать, что я тебе верен.
— О какой верности ты говоришь, предатель? — я усмехнулась одной стороной рта. Ирвин дернулся, закусив губу, но не отступился:
— Я докажу. Я прошу тебя о милосердии, мастер. Одна попытка. Один шанс.
— Заманчиво, — протянула я, — И что ты можешь мне предложить в обмен на мое милосердие? Как ты собираешься доказывать верность?
Вин задумался, словно молниеносно перебирая все, что могло бы меня заинтересовать. Наконец, он решился:
— Я больше не буду тебе лгать. Ни в чем. И буду слушаться тебя беспрекословно. Без возражений и вопросов. Любой приказ. Все, что пожелаешь.
Я посмотрела на ученика долгим взглядом, оценивая его слова. На лице щенка застыла отчаянная решимость. Предложение было, действительно, щедро. Это весьма высокая цена. Для него, пожалуй, самая высокая из всего, что он мог мне предложить.
— Хорошо, — решила я. — Я позволю тебе остаться.
Ирвин закрыл глаза и выдохнул. Его плечи опустились, осанка обмякла, словно позвоночник разом утратил твердость.
— И я устрою тебе испытательный срок. Честность и послушание предусматривались твоей Клятвой Ученика. И ты эту клятву не сдержал. Раз ты так горячо просишь, я готова дать тебе еще одну попытку. Проверить тебя. Полное послушание. Абсолютная честность. Но запомни, Вин, один промах — и можешь даже не заикаться об ученичестве. Любая выходка, любая ложь, даже незначительная — и я выгоню тебя, не слушая оправданий. Тебя устраивает этот вариант?
Вин опустил голову, обреченно кивая головой.
— Да. Разумеется.
— Испытательный срок может оказаться совсем не простым. Ты полностью развязываешь мне руки, и я воспользуюсь этим без зазрения совести. Я могу сразу пообещать, что буду испытывать твое терпение любыми способами, которые придут мне в голову.
— Я понял, мастер. Я докажу тебе, что ты можешь мне верить.
— Вам, — уточнила я.
— Что?
— Докажу вам. Я больше не вижу причин общаться с тобой на равных, Ирвин. С этих пор будь любезен обращаться ко мне на «вы».
У меня возникло ощущение, что я провернула нож в его ране. Его лицо болезненно исказилось, но вампир лишь послушно кивнул.
— Да, мастер. Спасибо вам.
— Отлично. В таком случае, иди спать. Я устала. Спокойной ночи, мой ученик.
— Спокойной ночи, мастер. Благодарю вас за милосердие…
Я постояла еще несколько секунд неподвижно, пока он, наконец, не понял меня и не поднялся наверх, к себе. Я задержалась в гостиной еще на четверть часа, обдумав план действий на завтра, после чего отправилась спать.