Я поднялась вслед за Тони на первый этаж, в смотровую. Внизу повсюду были камеры, и те клиенты, кто не хотел непосредственно присутствовать, могли наблюдать за происходящим скрытно. Мое сердце разрывалось от боли. План созрел у меня в голове утром. План, который позволял оборвать все и разом. Победить. Выиграть всю войну, сдав лишь несколько сражений. Вот только Ирвином приходилось жертвовать. Я едва справлялась с эмоциями. И по дороге, не позволяя себе разговаривать с учеником, и сейчас, оставляя его в руках палачей. Когда Вин закричал, рванулся ко мне, я готова была послать все к чертям и забрать его оттуда. Но тогда бы я проиграла войну. Проиграла, оставив нас всех, и его, в том числе, в смертельной опасности. Стиснув зубы, я стерпела.
Комната была большой, просторной и хорошо проветренной. По моему требованию все окна в здании надежно заперли и применили всевозможные методы защиты от проникновения вампиров. И, тем не менее, внутри было свежо. Видимо, помещение предполагало и снабжение воздухом в случае полной изоляции. Не так-то просты эти ребятки. Окно, задрапированное плотными шторами, практически не давало света. Как и лампа, одиноко притулившаяся на журнальном столике рядом с шоколадом, фруктами и бутылкой коньяка. У столика стоял широкий кожаный диван, точно напротив большого экрана, занимавшего примерно треть стены. Пол, застланный толстым пушистым ковром, наводил на размышления об отдыхе. Я, окинув комнату взглядом, остановилась на бутылке и вопросительно подняла брови.
— Это для клиентов, — объяснил Тони. — Я знаю, ты человек с крепкими нервами, но иногда и такие не выдерживают. Поэтому не стесняйся, наливай.
— Благодарю, — холодно возразила я, усаживаясь на диван. — Полагаю, я обойдусь без спиртного. Мне сегодня нужна ясная голова. Ты растолковал исполнителям условия контракта?
— Разумеется, — поспешил развеять мои опасения Тони, устраиваясь рядом. — Никаких вольностей и отступлений не будет. Он получит именно то, что ты решила.
— Имей в виду, если что, я с вас всех шкуру спущу, — угрожающе пообещала я, наблюдая, как на экране Ирвин медленно поднимается с пола, испепеляя своих мучителей взглядом. — Он должен сломаться. И времени у вас не так много. Но все кости должны быть целы. И никаких травм, лишающих подвижности. Или ты обломаешь мне дальнейшие планы.
— Леди, брось. Мы профессионалы. Развлечения я тебя не лишу. Если тебе что-то не понравится, ты можешь остановить все в любой момент. У меня прямая связь с моими парнями. Пока же — наслаждайся.
Развлечения, значит. Я откинулась на спинку дивана, заставив себя принять нарочито расслабленную позу, и сделала вид, что наслаждаюсь. Я была максимально сконцентрирована. Так, как никогда в жизни. Впрочем, в игре, которую я сегодня вела, ставки были также высоки, как никогда. Ради этого стоило рисковать. Мой взгляд неотрывно был прикован к экрану.
Исполнители хорошо знали свое дело. Я не испытывала иллюзий по отношению к боли. Стойкость героев, которых ничем не сломить, могла быть объяснена лишь двумя обстоятельствами: либо нехваткой времени, либо отсутствием фантазии у пытающих. Абсолютно у каждого есть свой предел, за которым боль начинает зашкаливать, и человек теряет выдержку, самообладание, волю и гордость. Как далеко бы не простиралось терпение, даже если постоянно закаливать себя, приучая к ощущениям, найти грань, за которой выучка отказывает, возможно. Если быть профессионалом. Команда Тони зарабатывала именно на этом.
Таких, как они, в наемничьей среде не любили. Презрительно называли «падальщиками». Но обращались, и частенько. Далеко не все способны хладнокровно пытать свою жертву, вытаскивая с кровью, потом и слезами необходимую информацию. Команда Тони же представляла собой группу полных отморозков, которые работу свою знали и любили. Меня передернуло от отвращения. Развлечение… Их лидер, сидящий сейчас рядом со мной и почти приросший глазами к экрану, не представлял, насколько близко ходит его смерть. С каким животным удовольствием я сейчас «развлеклась» бы с ним, выплеснув боль, обжигавшую душу. Моя левая рука, находящаяся в зоне его видимости, расслабленно лежала на колене. Моя правая ладонь, спрятавшись за спиной, сжалась в кулак с такой силой, что ногти впились в кожу. Я отчаянно радовалась, что сняла с себя перевязь с мечами и оставила подле дивана. Будь сейчас оружие в мгновенном доступе, я не была уверена, что сумею удержаться от «развлечения». В эти мгновения Тони и его подручные занимали вторую позицию в списке объектов моей ненависти.
Первую занимала я сама.
Время шло издевательски медленно, растягивая каждую секунду на неприлично долгий срок. Мне оставалось только ждать, сохраняя внешнее безразличие, не забывая постоянно контролировать лицо, руки и позу. И медленно сгорать внутри в персональном аду. Каждая минута промедления означала продление мучений Ирвина. А я абсолютно ничего не могла поделать, чтобы поторопить жизнь. Час, проведенный в неподвижности на удобном диване перед огромным экраном, навсегда занял почетное первое место самого долгого в моей жизни.
— Леди, он прошел внешний кордон, — ожила гарнитура, заговорив в мое ухо голосом Гаси, — И он не один, как ты и предполагала.
— Много?
— Четыре машины. Кто внутри, не знаю, тонированы наглухо. Но людей нам хватит.
— Отлично, все, как договаривались. Пропускайте и смыкайте кольцо.
— Принято.
Тони вопросительно взглянул на меня, но я махнула рукой «продолжаем», и вновь вернулась к экрану. Я могла не смотреть. Я могла отвернуться, уйти, закрыть глаза и заткнуть уши, забраться под одеяло и сделать вид, что ничего ужасного не происходит. Я могла бы остаться в лесу, чтобы ожидать встречи с дорогим гостем. Но это было бы нечестно. Я заставляла себя смотреть и запоминать, ощущая, как каждый удар отзывается болью в моем собственном теле. Потом, когда все будет закончено, придет время просыпаться от новых кошмаров. Но это был мой выбор. И моя ответственность.
Минуло еще десять невыносимо долгих минут. Когда Вин практически перестал подниматься, голос Гаси снова прорезал тишину:
— Второе кольцо закрылось, отсекли две машины. Он не остановился. У тебя минут пятнадцать. Следующим заходом отсечем оставшуюся свиту.
— Я выхожу.
Кивнув Тони, я покинула комнату и вышла на улицу, подхватив на ходу перевязь с мечами. Пяти минут мне хватило, чтобы добраться до выезда из туннеля. Я несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь сбросить с горла тугой обруч, мешавший мне дышать нормально. Если сейчас я ошибусь, то все происходящее будет напрасным. И мучения Ирвина тоже. Скрестив руки на груди, я замерла посреди дороги, выжидая.
Наконец, машина вынырнула из сумрака туннеля. Я готова была отскочить, но блестящий лакированный красавец затормозил, остановившись в паре шагов от меня. Пассажирская дверь распахнулась, и из темного тонированного нутра автомобиля появился Себастиан. Сейчас он выглядел несколько иначе, чем в наши встречи в «Тыкве». Темные джинсы и кожаная куртка подчеркивали стройность поджарого тела. Короткий ежик волос придавал лицу некоторую агрессивность. Губы, сжатые в одну полоску, сведенные на переносице брови, горящие глаза — все излучало ярость.
— Ты не представляешь, насколько серьезно ты попала, сука, — прорычал Себастиан, стремительно приближаясь ко мне. В его руке был зажат меч. Вполне серьезный, качественный, изготовленный на заказ, так же, как и мой. Совсем не те железяки, которые изредка попадались у вампиров. Я усмехнулась, оценив его старомодное стремление к поединку и вновь испытав удовлетворение от верности собственных расчетов.
— Боюсь, все совсем наоборот, — философски обронила я, потянув из-за спины свой верный полуторный клинок. Рисковать с парой одноручных смысла не было. Конечно, они добавили бы мне еще одно лезвие, но зато существенно сократили бы дистанцию. А подпускать столь сильного зубастого ближе необходимого… Самоубийцей я не была.
Из водительской двери выскочил вампир, и даже успел вскинуть руку с зажатым в ней пистолетом, но на его пути выросла выбравшаяся из укрытия Агата. Где-то в глубине леса, за туннелем, раздалась стрельба: смешанный отряд охотников и наемников, отрезавший дорогу тем, кто был с Себастианом, приступил к методичному изничтожению врага. Судя по звукам, завязалась перестрелка. Я выкинула из головы лишние мысли и сосредоточилась.
Удар высшего вышел бы мощным, да я вовремя отступила, размахиваясь. И с первых же мгновений поняла, что проиграю. Я не успевала. Катастрофически. Себастиан двигался так, что у меня глаза слезились. Силища в его руках сосредоточилась неимоверная, даже удар по касательной едва не отбросил меня на землю. Будь я одна, я никогда бы его не одолела. Но я была не одна.
Гася присоединилась к бою, спустя несколько секунд, покончив со своим противником. И даже тогда, работая в паре, мы ощутили, что силы совсем не равны. Себастиан не особо напрягался, отвечая нам обеим, вертясь, кажется, во все стороны сразу. Всего через полминуты наша атака захлебнулась, и мы с охотницей были вынуждены уйти в ожесточенную оборону. И, когда он почти смял наше сопротивление, на его спину внезапно обрушился мощный удар тяжеленного двуручного меча. Нам на помощь подоспел Святоша. Теперь мы танцевали уже втроем. Вампир стал пропускать удары, и воздух пропитался запахом крови. Из туннеля вынырнули еще двое охотников. Преимущество становилось все более явным: мы могли рубиться, подменяя друг друга. Свят резким выпадом сбил с ног нашего общего противника, и звук падения заглушила команда: «Назад!». Мы резко рассыпались, отшатнувшись, и на высшего вампира сверху упала сеть. Прочная, тугая, с вплетенными нитями серебра. Мы навалились разом, стягивая зубастого особыми путами, способными сдержать пыл детей ночи. Когда Себастиан был спеленут, как котенок, мы переглянулись, тяжело дыша. Я была сырая, как мышь, волосы взмокли, как после хорошей тренировки, по лицу градом бежал пот. Мышцы ужасно ныли, отработав всего несколько минут на пределе возможностей. Сегодня я снова разминулась с Белой. Благодаря друзьям.
— Дальше по плану. Гася, у вас не больше часа. Он должен быть живым. И способным говорить.
Агата кивнула, помогая охотникам организовать конвоирование сверхценной добычи. Я, помедлив мгновение, произнесла:
— Спасибо, Свят. Должна буду, — развернулась и направилась обратно, к коттеджу.
— На заказе сочтемся, — донесся удовлетворенный голос Святоши. Видимо, наша затянувшаяся размолвка нервировала и его.
Я на ходу подняла вверх ладонь, благодаря и подтверждая мир.
Практически взлетев по ступеням, я ворвалась в смотровую, мельком бросив взгляд на экран: что случилось за двадцать минут моего отсутствия? Грань была пройдена. Ирвин начал умолять…
— Все, хватит, стоп, — в бешенстве рявкнула я.
Тони удивленно взглянул на меня, едва оторвавшись от экрана.
— Почему? Ты не хочешь продолжения? Начинается самое интересное!
Мои пальцы сжались на рукояти меча, а перед мысленным взором быстро пронеслись сладкие образы тела падальщика с раскроенной грудной клеткой и его густой крови, заливающей мягкий ковер шоколадного цвета. Сморгнув, я холодно спросила:
— Я, кажется, четко обозначила в контракте границы допустимого. И я говорю, что мне достаточно. Что-то не так?
— Все так. Извини, — отступился Тони и произнес, включив гарнитуру:
— Отбой, — в ответ из динамиков телевизора раздались возражения Эрика, но мой собеседник жестко их оборвал. — Приказ клиента.
На экране Эрик, схватив Ирвина за волосы, вынудил его поднять лицо, и усмехнулся:
— Ну, что, мертвяк, твой мастер готова остановить нас. Такой шанс нельзя упускать, как думаешь? Чего ты хочешь? Пощады? Жить? Или поскорее умереть, избавив мир от своего гнилого присутствия? Воспользуйся возможностью. Попроси её. Что, не хочешь? Ну, так хоть поблагодари за милосердие: к самому интересному мы еще даже не подошли. Доставь ей удовольствие. В конце концов, ты, видать, крепко ее обидел, раз она обратилась к нам. Так что, можно и поступиться немного своей гордостью. Давай, не стесняйся.
Вин, до того выглядевший смертельно измученным, еле живым от боли и слабости, внезапно встрепенулся и распахнул глаза, озираясь. Не обнаружив меня, он с трудом разлепил кровоточащие губы и выдавил:
— Она меня видит?
Выражение лица, поза, интонации в голосе — все это переменилось так резко, что меня за одно мгновение поглотил ужас. Эрик же лениво потянулся, словно не замечая, что доставляет боль пленнику жестким захватом волос и продленной паузой, и, наконец, соизволил ответить:
— Естественно. От начала до конца. Живая картинка, живой звук. Это входит в стандартный список предоставляемых услуг. Комфортная комната, отличный большой экран, мощные динамики… И захватывающее кино. То есть, клиент, конечно, может отказаться от просмотра, но, зная репутацию Леди, я бы на твоем месте не надеялся. Наверняка ей было крайне любопытно узнать, что ты умеешь и кричать, и просить, и пресмыкаться.
Его язвительный смешок стал прекрасным сопровождением к смене декораций, прозвучав, словно выстрел. Ирвин сломался. Я поняла это в один момент, по его безвольно опустившимся плечам, потухшему взгляду и повисшим вдоль тела рукам. Вот теперь ему, действительно, абсолютно искренне стало все равно, что с ним делают, как издеваются. Будто тот стержень, что удерживал его, искрошился в секунду, сдавшись под напором обстоятельств. Я добилась своего. Мой ученик сломался окончательно. Меня поразило то, как точно и безошибочно Эрик нашел у вампира чувствительное место, как вовремя по нему ударил. Конечно, вряд ли пытка болью сломала бы Вина. Он справился бы и с этим. В конце концов, обладая вампирской психикой, он должен был справиться. Особенно учитывая прошлый опыт с Кристианой. Но Криста была ему чужой, врагом. А я… наставник и друг, отвернувшийся от него, отобравший у него право на человечность. Лишивший его своего присутствия, реакции. Выбравший в комфорте и уюте смотреть «кино»… Мне захотелось закричать от переполнявшей меня боли.
— Заставь его заткнуться, — прошипела я, усилием воли сдерживая ярость. — Эрика.
Тони вновь включил гарнитуру и жестом предложил мне покинуть комнату. Мы вышли из кабинета и, миновав лестницу и узкий коридор, вошли в душное, дурно пахшее помещение. Ирвина уже подняли на ноги и подвели ближе к входу, удерживая с двух сторон. Помогая стоять, а не упреждая возможные действия. Выглядел Ирвин страшно. Опухшее, окровавленное лицо, опущенные плечи, израненное тело под грязной, изорванной, пропитанной кровью футболкой, безжизненный взгляд заплывших глаз, устремленный куда-то под ноги. Когда я появилась в сопровождении Тони, Эрик, грубо толкнув щенка вперед, произнес:
— На колени перед мастером, — и очередным толчком поставил не сопротивляющегося пленника в оговоренную позу. Интересно, это у них тоже стандартный набор услуг или падальщик проникся драматизмом сцены и добавил лирики лично от себя? В любом случае, он переборщил. Я, тщательно скрывая свое бешенство и желание немедленно убить всех троих, поморщилась и махнула рукой, сопроводив жест высказыванием:
— Это уже лишнее.
Ирвин никак не отреагировал, поэтому Эрик и Джо подняли его, потянув за скованные руки. Вин стоял, сникший и обессиленный, не поднимая головы, ничем не показывая, что заметил мое присутствие. Я всей кожей чувствовала исходивший от него панический страх. И адресован он был мне. Не падальщикам, измывавшимся над ним почти два часа.
— Вопросы? Претензии? Пожелания? — осведомился Тони, поворачиваясь ко мне. Я держала себя в руках, помня, что мое поведение должно логично продолжать картину вечера.
— Нет, первой частью контракта я довольна. Перейдем ко второй.
Щенка подтолкнули ко мне. Ирвин сделал несколько шагов вперед и остановился рядом, пошатываясь. Я вдруг почувствовала, что он опустошен. От него веяло смертельной усталостью и безразличием. Ко всему. Ко мне, к моим словам, к тому, что я с ним сделала. К жизни. Меня вновь захватил страх. На мгновение мне отчаянно захотелось шагнуть вперед, обнять его и увести отсюда, уговаривая, что все будет хорошо, словно ребенка. Но нам предстоял тяжелый разговор, и я просто не имела права проявлять участие, чтобы не упустить так дорого достающуюся победу. К горлу подкатила тошнота. Я взяла себя в руки и развернулась.