С утра, тщательно приведя себя в порядок, я добыла из холодильника упаковку с кровью, и поднялась к ученику. На этот раз Вин действительно только проснулся. Видимо, испытания исчерпали до предела и не человеческие ресурсы. Я раскрыла шторы, распахнула окно, впуская свежий воздух, и повернулась к Ирвину.
— Доброе утро.
Щенок промолчал, вновь созерцая потолок отсутствующим взглядом. Я ощутила легкий приступ паники, но взяла себя в руки и произнесла жестко, складывая руки на груди:
— Я не слышу ответа.
— Здравствуйте, мастер, — эхом откликнулся Вин, так и не посмотрев на меня. Что ж, это я пока могла пережить. Если сейчас не дать слабины, вскоре он будет ловить каждое мое слово. Я бросила ему на постель пакет с кровью и сопроводила короткий полет приказом:
— Пей.
Ирвин проводил предложенное угощение полным равнодушия взглядом.
— Спасибо, мне это не нужно.
Я подняла брови в преувеличенном удивлении. Хмыкнула, дернув одной стороной рта, и медленно, печатая шаг, не отрывая от щенка заинтересованного взгляда, подошла к изголовью. Так, чтобы нависнуть над дампиром. Он уже не отводил глаз, настороженно отслеживая каждое мое движение. Но не пошевелился. Ощутив, что напряжение достигло нужной мне концентрации, я тихо, на пределе слышимости, произнесла, ненавидя себя за каждую фразу:
— Это был первый и последний раз, Ирвин, когда мне пришлось повторить свой приказ дважды. Шансы ослушаться без последствий ты исчерпал до нуля. Будь уверен, я сумею найти для тебя аргументы. Даже после падальщиков. Пей.
Вин рывком сел на постели, едва не сбросив на пол пакет крови, и тут же со стоном рухнул назад.
— Простите. Голова закружилась, — поспешно оправдываясь, произнес он. — Я сейчас…
Я молча, не шевелясь, наблюдала, как он сел, дрожащими руками схватил пакет и, зубами оторвав уголок, стал поспешно глотать. Мне было отчаянно жаль его, испуганного, съежившегося под моим взглядом. Но поступить иначе я не могла.
— Ты можешь не торопиться. У тебя полчаса. Ты выпьешь кровь. Пусть медленно, но всю. Примешь душ. Оденешься для выхода и спустишься вниз. Я жду тебя в гостиной. Все ясно? Вопросы есть? Помощь нужна?
Ирвин помотал головой и вновь приник к пакету.
Спустился он через двадцать минут и замер, короткими мазками, исподлобья, изучая меня. То, что кровь он выпил, я поняла по бледному, слегка зеленоватому оттенку лица. На Ирвине была свободная рубашка навыпуск, полностью скрывавшая под полами и длинными рукавами последствия визита к падальщикам. Только лицо, покрытое синяками и медленно заживающими ссадинами и рубцами, скрыть было нечем.
— Не тошнит? — буднично поинтересовалась я, поднимаясь с кресла и откладывая книгу, в которой не прочла ни слова за последние полчаса.
— Немного. Но я справлюсь, — пообещал Ирвин, придерживаясь рукой за дверной косяк.
— Отлично. Поехали.
— Куда? — помедлив, уточнил мой ученик. В его глазах по-прежнему жила мучительная тревога. Видно было, что вопрос дался ему непросто. Вин предпочел бы ни о чем не спрашивать, но страх предстоящего, видимо, оказался сильнее страха передо мной. Я ответила, ровно, но быстро, не желая мучить его неизвестностью:
— К Максу. Руку надо врачу показать. И не только ее.
Ирвин поднял левую ладонь вверх и пошевелил пальцами:
— Не думаю, что есть смысл. Сустав почти сросся. Не стоит тратить на меня время, мастер.
— Мне не нравится, как ты мне перечишь, — тихим, очень серьезным голосом произнесла я, удерживая его взгляд. — Нужен повод повесомее? Могу обеспечить повторный перелом.
Угроза сломать руку возымела действие. Дампир побледнел, отчего зеленый оттенок перетек в салатовый, отвел глаза и без возражений пошел за мной.
Макс принял нас в своей клинике, в кабинете, ни о чем не спрашивая. Обработав тело дампира, врач принялся за руку. Рассмотрев рентгеновский снимок, доктор сначала с ужасом взглянул на меня, потом, с уважением — на Ирвина.
— Думаю, я разгадал тайну твоего мальчика, — сухо констатировал он. — Ему нужна кровь для регенерации, Леди. И чем больше, тем лучше.
— Нашел тайну, тоже мне. Я в курсе. Меня интересует, нужно ли собирать кости.
Макс покачал головой и прошелся по комнате.
— Это удивительно, но нет. Даже при том, что на такой сложный перелом была наложена всего лишь мягкая повязка, смещение не доставит Ирвину неудобств. Взгляни на снимок. Кости будто сползаются вместе. Я думаю, что, если и будут погрешности, то небольшие. Возможно, твой ученик будет испытывать неудобства при большой нагрузке и изменении погоды. Но, в целом, моя помощь ему не нужна. Разве что, обезболивающее?
— Этого добра у меня хватает. Спасибо, Макс. Можно тебя на минуточку? Ирвин, дождись меня.
Ученик кивнул, застыв на месте. Я не понимала, откуда происходит моя уверенность, но твердо знала, что ослушаться он не посмеет. Когда мы с доктором вышли в смежную с кабинетом комнату, я молча закатала рукав и аккуратно сняла бинты.
— Можешь проверить, все ли я правильно сделала?
Макс с минуту разглядывал ожог, потом заметил:
— Глубокий очень. Рубец останется.
— Отлично.
— Обработала хорошо, воспаляться не должен. И кто это тебя так?
— Я, — неосознанно копируя интонации давнего разговора, мрачно пояснила я.
— Леди, если что, имей в виду, у меня есть отличный врач-психиатр. Золото, а не врач.
— Спасибо, Макс. Есть вероятность, что я воспользуюсь твоим советом, — серьезно отозвалась я, и Макс, видимо, заново оценив мое состояние, перестал шутить.
Покончив с медицинскими процедурами, мы отправились домой. Ирвин периодически опасливо косился на меня. Совершенно растерянный, он явно не понимал причину изменившегося отношения к нему, и не мог представить, что ждет его теперь. Возможно, последние события заставляли его подозревать подвох в моих действиях. Впустив его в дом, я кивнула в сторону гостиной.
— Присаживайся.
Ирвин устроился на краешке дивана, с прямой спиной. И высидел так секунд двадцать, после чего обессиленно откинулся назад. Я рассматривала его еще некоторое время, пытаясь сообразить, почему так плохо заживают ранения и возвращаются силы. Ученик настороженно смотрел в ответ, не решаясь выяснить причину моего пристального внимания.
— Ты медленно восстанавливаешься, — наконец, произнесла я, поясняя свое молчание. — Меня это беспокоит.
— У них оружие чем-то обработано было, — старательно избегая моего взгляда, уточнил Вин. — Не знаю, чем именно. Раствором. Пахло каким-то растением. В ранах саднит до сих пор. И они не закрываются.
— Тебе кровь нужна, — резюмировала я, изо всех сил удерживая нейтральное выражение лица. Возможно, мои смешанные со слезами извинения и порадовали бы ученика, но вряд ли бы принесли пользу делу. — И кровь вампирская. Она придаст сил. Я смогу ее достать, как только буду в достаточной степени уверена в твоем благоразумии, чтобы оставить тебя одного.
— У меня нет шансов умереть, да? — безнадежно поинтересовался Ирвин, разглядывая пол у себя под ногами.
— Никаких, — подтвердила я безапелляционно. — Твою жизнь я сохраню. Более того, мы начнем возвращаться к тренировкам уже завтра. Понемногу. Для начала, мне хотелось бы добиться, чтобы ты не шарахался от любого моего жеста. И смотрел мне в глаза.
На следующее утро, видимо, не выдержав неведения, приехал Мрак. Без приглашения и предупреждения. Когда раздался звонок в дверь, мы с Ирвином сидели на кухне, завтракали. Вернее, завтракала я, а Вин пытался создать видимость аппетита. Спуститься вниз его заставила я, не предложив, а приказав. Мне было крайне необходимо приучить ученика вновь находиться рядом со мной. И совершенно не было времени ждать, пока зарубцуются раны в его душе. Вечно прятаться в логове я не могла, мне еще предстояло столкнуться с последствиями поступков Вина и собственных решений. Приходилось форсировать события.
В моем присутствии Ирвин не расслаблялся вообще, отслеживая напряженным взглядом каждое мое движение. Единственным, что он принял из моих рук охотно, был крепкий кофе.
Я встретила Мрака у порога, в раздражении подняв брови. Его присутствие сейчас было излишним. Но брат продемонстрировал удивительную целеустремленность и прошел в дом, буквально отодвинув меня с дороги.
— Как самочувствие? — озабоченно спросил он, обыскивая глазами холл.
— Нормально, Мрак. Завтракаю как раз, — невежливо буркнула я, соображая, как его выпроводить, не срываясь на грубость.
— Отлично. Соблазнюсь кофе, — невозмутимо бросил наемник, игнорируя мое нерадушное настроение. Он вошел в кухню и замер, впившись глазами в Ирвина. Дампир же поспешно поднялся, инстинктивно отступая назад до тех пор, пока его спина не коснулась холодильника. Мне показалось, если бы не оберегающий границы дома барьер, Вин сбежал бы через окно. Мрак сузил глаза.
— Вот как. Он жив. И, судя по тому, что сидит здесь, с чашкой, а не валяется прикованный в подвале, твои планы на предателя изменились. Я ожидал чего-то в этом духе.
— Мрак, это мое дело, — холодно отозвалась я, обходя брата, чтобы оказаться между ним и учеником. — Если ты подозреваешь, что моя воля не свободна, то предложение осмотреть меня в силе.
— Жаль, я не выбил тогда паскуде все зубы, — прорычал наемник, сверля взглядом сжавшегося и замершего неподвижно Вина.
— Давай обсудим все наедине, — предложила я и обратилась к ученику, — Ирвин, поднимись к себе. Кофе можешь взять.
Дампир, не поднимая глаз, на ходу схватил со стола свою чашку и направился к выходу. На его дороге стоял Мрак, скрестивший на груди руки и не подумавший посторониться хоть немного. Вин проскользнул мимо, чудом ввинтившись в узкое пространство так, чтобы не коснуться наемника. Взгляд Мрака, цепко исследовавший дампира, задержался на полоске бинта, показавшейся под рукавом. Не успела я что-то сказать или сделать, как рука брата, хищно метнувшаяся вперед, схватила запястье Ирвина, останавливая. Дампир резко шарахнулся в сторону, ударившись плечом и боком о стену, и зашипел от боли. Чашка с кофе вырвалась из разжавшихся пальцев и грохнулась об пол, заливая стену веером коричневых брызг. В глазах ученика плескалась паника. Мрак успел приподнять край рубашки, увидев полоски пластыря на теле, а в следующий момент я, едва не трясясь от ярости, рывком откинула его руки в сторону.
— Не трогай его!
— Да я и не… — смутившись от неожиданности, начал оправдываться Мрак.
— В смысле, не прикасайся, — зло прошипела я. — По крайней мере, без моего разрешения. Иди, Вин. Я сама уберу.
Дампир бегом поднялся на второй этаж и скрылся в комнате, захлопнув за собой дверь, а я, скрестив на груди руки, зло уставилась на брата.
— Что тебе нужно, Мрак?!
— Это ты его?.. — спросил брат, пытливо вглядываясь мне в глаза.
— Да, — мной все еще руководила ярость. На бесцеремонность товарища, на то, что он считает себя вправе лезть в мои дела, не спрашивая позволения. — Не своими руками. Но по моей воле. Чего ты хочешь?
— Кофе, — буднично отозвался брат и прошел к столу. — И поговорить.
Я развернулась к кофеварке. Перемалывая зерна, набирая воду, закладывая специи, я немного успокоилась, ощущая, как крепкие объятия ярости ослабли, позволяя разуму взять управление на себя. Поставив перед братом чашку ароматного свежесваренного напитка, я присела напротив, уже полностью контролируя эмоции.
— Правильно я понимаю, что убивать вампира ты не собираешься? — уточнил Мрак ровным тоном, будто обсуждая со мной планы по смене машины.
— Да, — отчеканила я, нервным движением поправляя волосы. — Я решила сохранить ему жизнь. И он не вампир. Он дампир.
Изложение моей теории заняло у меня минут пять. Наемник слушал внимательно, замерев неподвижно. Затем придвинул сахарницу, неторопливо, по одному, бросил в чашку три куска и принялся задумчиво размешивать. Отхлебнув глоток, он посидел еще пару секунд, вслушиваясь во вкус. Потом вздохнул и обратился ко мне, с явной надеждой переубедить.
— Я понял. Похоже на правду. Но сути это не меняет. Гуманнее убить его, Леди, — голос звучал тихо и сочувственно. — Зная горячность твоего бывшего щенка, я испытываю глубокие сомнения, что он сможет спрятаться и не отсвечивать. А, значит, вопрос заключается только в том, кто найдет его первым. Наши с тобой друзья, хотя бы, подарят ему быструю и легкую смерть. В прочих наших коллегах я не уверен.
— У него нет нужды прятаться, — я внимательно наблюдала за братом, жадно ловя его реакцию. По тому, как воспримет новость Мрак, можно было предположить, как отнесутся к ней остальные. Хотя, большого ума для предположений не требовалось… — В обязанности мастера входит защита ученика.
Мрак поперхнулся кофе и едва не опрокинул чашку.
— Ты собираешься позволить предателю учиться дальше?!
— Уже позволила.
Наемник поднялся на ноги, прошелся по кухне туда-сюда. Выглянул в окно, преувеличенно внимательно осмотрев сад. И, наконец, развернулся ко мне:
— Почему?
— Мрак… за прошедшее время произошло и поменялось многое. Я говорила с Ирвином, и не единожды, при разных обстоятельствах. В том числе, таких, которые ложь исключали полностью. Я абсолютно уверена, что Вин не хотел предавать кого-либо из нас. Он заигрался. Запутался. Растерялся. С прогнозированием последствий у него туго. Опыта не хватает. Гонора и самоуверенности зато хоть отбавляй. Но вот злого умысла у Ирвина не было, я уверена. Я не отрицаю его вины, она есть, и она тяжела. Но жизни его проступок не стоит. Он заплатил за свою ошибку. И расплата была мучительной. Ты же видишь, как он испуганно шарахается от любого жеста. Я не знаю, сколько потребуется времени, чтобы сгладить последствия. И сгладятся ли они вообще когда-нибудь. Но я хочу попробовать.
Мрак вернулся за стол, вновь взялся за кофе, но снова отставил его, пытливо вглядываясь в меня.
— Ты сказала, ты не сама. Тогда…
— Падальщики, — коротко отозвалась я. — И подробностей от меня не узнает никто. Я не хочу обнародовать эту информацию.
Мрак болезненно скривился и согласно кивнул, пятерней зачесывая назад непослушные волосы.
— Да уж. Убить, и вправду, было бы гуманнее. Не ожидал, что ты способна…
Я вскинула голову, чувствуя, как глаза, все-таки, наполняют горячие слезы обиды. Вся моя выдержка ушла на общение с Ирвином. Если бы брат мог представить, чего стоило это решение мне. Как я сидела, тупо глядя в одну точку, не меньше часа, пытаясь заставить себя протянуть руку и сделать звонок Тони. Как лихорадочно искала другой вариант, любой другой вариант, позволивший бы выманить Себастиана и не обернувшийся бы пыткой для Вина. Каких усилий стоило мне не отменить все в последний момент, не сорвать операцию, а позволить этим мерзавцам мучить моего ученика. Мог ли Мрак знать, каково это: отдать приказ пытать человека, которого знаешь достаточно близко? С которым год прожил бок о бок, разделяя выпавшие на общую долю горести? Как это: наблюдать за мучениями и сознавать, что от их завершения ученика отделяет всего одно слово. Мое слово. Которое я не могла озвучить, не подставив под удар других близких. Расплачивался не только Ирвин. Свою цену отдавала и я, отвечая за совершенные в прошлом ошибки.
— Черт, Леди, я не это хотел сказать! — всполошился брат, заметив мой взгляд. Он вскочил с места, попытавшись коснуться меня, но я увернулась и отступила на несколько шагов, вздернув подбородок и усилием воли останавливая рвущиеся вовне эмоции.
— Как оказалось, способна. И считаю, что запросила достаточную цену за предательство. Ирвин останется в живых. И продолжит обучение у меня. Я не прошу у тебя поддержки. Я не прошу рисковать ради меня или моего ученика. Я прошу лишь не мешать.
— Тебя убьют, — тоскливо произнес Мрак, не делая больше попыток приблизиться. — Вы погибнете оба. Ты же понимаешь, чем рискуешь, оставляя его в живых? Или наивно надеешься, что твоя слава убережет вас?
— Я все понимаю. И осознаю все риски. Я надеюсь, что убережет нас мое мастерство. Скажи мне… ты смог бы отдать Саньку, если бы не был однозначно уверен в его виновности?
Мрак тяжело вздохнул и сел обратно, сплетая руки в замок и упираясь в них подбородком. Поразмыслив минуту, он помотал головой:
— Нет. Не смог бы.
Я согласно кивнула, не глядя на брата, и глухо произнесла:
— Допивай кофе и уходи, Мрак. Пожалуйста.
Но тот не пошевелился. Когда я уже готова была повторить свою просьбу, он поднял голову, выныривая из размышлений, и неожиданно сообщил:
— Я поддержу твое решение. Поддержу перед ребятами и перед остальным сообществом. Ты на меня можешь рассчитывать. Но лояльности к своему щенку от меня не жди. Он — предатель, и я не вижу ни малейшего повода списывать со счетов его поступки. Ему ко мне лучше не лезть. И, Леди, не гони меня. Мы шестнадцать лет дружим. Сомневаюсь, что нашу дружбу может разрушить даже такое разногласие. Я на твоей стороне.