Идти было действительно недалеко, но совсем непросто. Кусты разрослись буйными зарослями и пропускать чужаков не желали. Скай даже решился потратить немного силы, чтобы убедиться, что никакой Дебрень не свил себе здесь гнездо. Однако духов по-прежнему не чувствовалось, даже совсем мелких. Как будто здесь и правда прошелся Чистильщик. Но Чистильщик точно не прошел бы мимо дома с его многочисленными вещами. Занавес ему не помеха, он воспринимает мир совсем иначе, чем волшебники. Но вещи в доме по-прежнему заряжены!
Флигель, как и в прошлый раз, нашелся внезапно. Просто вырос перед носом стеной хмеля. Нос тут же уловил характерный запашок.
— Давай я его сюда притащу? — предложил Пит.
Скай хотел было великодушно отказаться, но вспомнил гнилые доски пола и согласился. Будет лучше, если кто-то останется снаружи, на всякий случай.
Пит зажег фонарь и скрылся в зловонном проломе.
Вскоре запах усилился, и из пролома явился Пит, волочащий тело за ноги.
— За головой идти? — поинтересовался он с явной надеждой, что это не понадобится.
— Лучше сходи, — не оправдал его надежд Скай. — Хоть он нам и доставил столько хлопот, а похоронить по-человечески всё равно надо бы.
Пит вздохнул и отправился обратно.
Скай достал прихваченный из дома нож и принялся срезать с тела грязные лохмотья. Пригодились бы перчатки, но их, увы, не было. И чем их заменить, Скай придумать не смог.
Труп под лохмотьями был вздут и синюшен, но черви за него не принялись — явный признак того, что одержимость действительно была. Хотя бы один ответ оказался верным.
Зато дальше возникли новые вопросы. И было их столько, что Скай забыл и про вонь, и про головокружение, и даже про голод. Просто сидел и смотрел на голого покойника, пока вернувшийся Пит не потряс его за плечо.
— Эй, что у тебя тут?
— Давай я не буду снова говорить «не знаю», чтобы ты не решил, что тебе достался хреновый волшебник?
— Ну, тогда с умным видом поясни мне, на что это вот по-твоему похоже? — Пит ткнул рукой в сторону трупа. Всё тело покойника от пояса до шеи было покрыто странными шрамами. Круги, знаки, звезды, уже изрядно тронутые разложением и трупными пятнами.
— Похоже это на знаки для призыва духов, — неуверенно пояснил волшебник. — Когда надо его поймать и изгнать или запечатать, чертят похожие штуки. Но уж точно не на живом человеке.
— Мёртвом, — поправил Пит.
— Да нет, еще на живом! — возразил Скай, — Взгляни, рубцы уже заживали. Некоторые совсем зажили, другие же только-только начали. Вот это, кстати, очень похоже на круг, призывающий Снежную Марь.
— То есть, его одержала эта Марь, а вовсе не Тёмный дух?
— Нет. Марь никого не одерживает. Вообще не так уж много духов, способных вселиться в человека.
— Но колдовал-то он, я так понимаю, как Марь?
Скай кивнул. Долго рассматривал знаки.
— Можешь его перевернуть? — сказал он наконец. — Хочу глянуть, что там на спине.
Пит ухватил труп за руку и за ногу и перекатил спиной вверх. На спине кожа была содрана, пока тело волочили. Но даже под снятым слоем виднелись следы вырезанных знаков, хотя и нераспознаваемых.
— То есть, он это не сам? — уточнил Пит, словно опасаясь, что волшебники как-то умеют проделывать и подобные штуки.
— Нет, конечно. Волшебником он не был, по крайней мере, настоящим, практикующим. Волшебники, если вдруг нежитью становятся, чувствуются иначе. Я бы понял. Но похоже, кто-то нашел способ… Даже не знаю… Запечатывать духов в теле, что ли? — Скай поморщился. — Знаю, звучит странно.
— Да не более странно, чем всё волшебство вообще! — рассмеялся Пит. — Для меня что твоя магия, что его, одинаково непостижимая штука.
— Ладно. Тогда просто поверь мне на слово, что это невероятно странная и непостижимая штука. И вообще, открытие века и всё такое. Если конечно твой господин не решит взять с нас клятву молчать об этом вечно. Ну или не прикопает где-нибудь под кустом, для надежности.
Пит задумался. Потом тряхнул головой.
— Вообще, он вряд ли захочет нас прикапывать. А вот связывать своё имя с чем-то странным и непостижимым не захочет точно. Он на свою репутацию чуть ли не молится. Так что тебе придётся другим волшебникам про это самое открытие века что-нибудь приврать насчет того, где и при каких обстоятельствах ты с ним столкнулся. Вряд ли господин Марк запретит тебе вообще рассказывать про что-то настолько для вас, волшебников, важное. Но и толпу любопытных исследователей в своем имении не потерпит. Так что придется что-то придумать!
— Подумаем, — согласился Скай.
— Так ты всё увидел, что тебя интересовало? Или зарисовывать на память эти штуки будешь?
— Зарисую, пожалуй. А ты пока можешь за лопатой сгонять? Кое-кого под кустом прикопать всё-таки придётся.
— Хорошо. Я быстро. Если что, кричи! — сказал Пит и исчез в кустах.
Скай поразился тому, насколько бесшумно кучер умеет двигаться. Ах, да, он же не просто кучер. Интересно, сколько еще у этого парня скрытых талантов? Волшебник отогнал завистливые мыслишки и принялся за рисование.
Вскоре вернулся Пит с лопатой, перевернул тело ещё раз, и принялся рыть яму прямо рядом с полуразвалившейся стеной. После того, как Скай дотошно зарисовал каждую сохранившуюся черточку, несчастный мертвец наконец обрел свое последнее пристанище.
— А не встанет? — опасливо поинтересовался Пит.
— Без головы уже точно нет, — успокоил его Скай, в который уж раз поражаясь, что совершенно равнодушный к обычным трупам кучер так боится трупов ходячих. Все, кого Скай знал раньше, или боялись любых покойников вообще, или относились к ним с брезгливым равнодушием, невзирая на, скажем так, степень подвижности.
— Интересно, кем он был?
— Так привратник же! Старый, невысокий, похож на сгорбленного гнома, — пояснил Пит. — Именно так мне его и описывали. А звали его… Кажется, Роб? Да, точно, старина Робби!
— Покойся с миром, Робби, — сказал Скай.
Пит положил на земляной холмик большой камень, вывалившийся из стены флигеля. И они отправились обратно.
Как ему удалось доползти до лестницы, Ник потом не смог бы рассказать даже за очень большую награду. Ступеньки уходили вверх, высокие и недружелюбные, как окрестные горы. Силы закончились уже давно. Колени отказались сгибаться еще на середине комнаты. Зато боль перестала его мучать. Нет, она не ушла, просто как будто бы перестала иметь хоть какое-то значение. Дыхание, холод, боль, злость — все стало неважным. Теперь он полз, как ползают улитки, медленно, подтягивая вялое непослушное тело. Там, наверху, за дверью, была земля с жухлой осенней травой. И он мечтал об этой траве, которую тоже можно жевать, грызть, высасывать остатки соков. Нужно только доползти.
Весь следующий день Скай собирался провести в праздности, но сперва пришлось идти за рыбьей ловушкой, потом собирать орехи. Осень неуклонно вступала в свои права, в любой день могли зарядить дожди, а быстро покончить с осмотром особняка волшебник уже не надеялся. Следовательно, нужно было запастись едой и дровами надолго.
Постепенно силы, истраченные на очевидную теперь глупость, возвращались. Вместе с ними возвращалась и способность мыслить. К вечеру третьего дня Скай уже был способен составить более-менее пригодный план.
И начинать следовало снова со склепа, как бы это унылое каменное строение ему ни осточертело.
— Завтра снова пойдём тревожить мертвецов, — постановил Скай.
Пит поморщился, но спорить не стал.
— Надеюсь, они будут вести себя хорошо? — только и спросил он.
— Надо проверить, хорошо ли они себя вели при жизни. Смотри, какая получается ерунда: покойный господин на дух не переносил волшебников, а в последние годы так и вовсе никого. При этом у него полный дом волшебных вещиц, которые временами требуют подзарядки волшебной силой, да ещё и слуга, на котором места живого нет от волшебных знаков. Притом, знаки эти появлялись в разное время на протяжении нескольких лет, наверное. По какому такому волшебству это могло произойти?
— Думаешь, господин и сам был из тех?
— Или сам, или пригрел тут какого-то мага-отступника, из тех, что Кодекс видали в гробу в белом саване. Опыты на людях, вообще-то, не поощряются. А уж подселить в живого человека духа вроде Снежной Мари — это вообще за гранью допустимого! Хотя любопытно, конечно, как это было, скажем так, при жизни?
— Ты это своё любопытство держи в узде! — Пит демонстративно отошел от волшебника на пару шагов. — А то уснёшь так с тобой в одном доме, а наутро проснёшься весь изрезанный и с духом в неудобьсказуемом месте!
Скай сделал страшное лицо. Потом не выдержал и расхохотался. Пит присоединился. Смеялись долго, до слёз и боли под рёбрами. Страшное напряжение последних дней выплескивалось, как грязная вода. Лошадь смотрела на веселящихся не пойми с чего людей с неодобрением.
Дверь, ведущая на улицу, закрывалась так плотно, что Ник успел уже решить, что она заперта. Но отчаяние придало ему достаточно сил, чтобы снова подогнуть колени, сжаться в комок и навалиться на преграду. Дверь поддалась. В лицо ударил свет и свежий холодный воздух. Еще несколько ступенек — и он будет на воле! Он закрыл глаза и позволил себе предаваться мечтам о сладковатых корнях земляных груш, растущих тут повсюду. О круглых сладких яблоках. О чистой колодезной воде. Боль от голода снова стала невыносимой. И придала ему сил, чтобы добраться до верхней ступеньки.
Теперь перед ним была мощеная камнем дорожка. Свет оказался совсем неярким. Вечерело, небо затягивало густыми тучами. Ник выдернул пучок растущей между камней травы, торопливо обтряхнул землю с корней и засунул траву в рот. Она была уже суховата, травянистый вкус напрочь забивался вкусом земли. Конечно же, сразу стало тошно. Но это было уже неважно. Он принялся с остервенением пережевывать траву.
К вечеру погода испортилась. Небо затянуло серостью. Ветер выл в трубах особняка и посвистывал под черепицей домишки привратника. В ночи ветру принялись подпевать волки. Лошадь, загнанная на случай дождя под навес, фыркала и брыкалась, не давая Скаю заснуть.
Поэтому утром волшебник пребывал в самом скверном расположении духа. Даже завтрак, обычно поднимавший ему настроение, на этот раз не помог.
Пит тоже был безрадостен. Предстоящий осмотр склепа, кажется, напрягал обычно бесстрашного парня. Но сдаваться страху он, конечно же, не собирался. По крайней мере, топор подтачивал с таким мрачным видом, что Скай на месте оживших покойников спешно накрылся бы крышкой гроба и упокоился самостоятельно, лишь бы с ним не встречаться.
По пути к склепу Пит вдруг остановился и с подозрением уставился на крышу особняка.
— Что там? — Скай тоже посмотрел, но ничего подозрительного не увидел. Только гаргульи насмешливо скалились на озябших людей.
— Показалось, наверное! — моргнул Пит. — Вроде, шевеление какое-то было. А вроде и нет никого.
— Может, птица?
— Не знаю. Может, и птица, но где она сейчас? — усомнился Пит.
Никаких птиц в поле зрения не было. Но потом Скай рассмотрел притаившийся возле лап гаргульи нахохленный черный комок. Ворона, смущенная таким пристальным вниманием, хрипло каркнула, расправила крылья и улетела куда-то за дом. Парни постояли еще немного, разглядывая крышу и ёжась под порывами ветра, не увидели больше ничего подозрительного и отправились дальше.
На этот раз простым осмотром склепа ограничиться было нельзя. Скай зажег все развешанные по стенам светильники. Пит поставил лампу на стол для обмывания покойников, прислонил к столу топор и примеривался к гранитной крышке самого нового гроба.
— Погоди, сейчас вдвоём откроем! — Скай зажигал последний светильник в дальнем углу.
Пит не послушался. Налёг на крышку, поднапрягся и сдвинул в сторону.
Запаха, по сравнению с подвалом флигеля, почти не было. Из гроба никто не выскочил. Но Скай всё равно едва не подпрыгнул. Из-под крышки разило, прямо-таки несло нечистью. Словно отдернулся занавес, а за ним обнаружилась сцена, на которую на поклон вышли все актёры сразу. Занавес! Скай выругался про себя. И очень осторожно подошел поближе, готовя заклинание.
Волшебство не понадобилось. Ни единого духа в гробу не было, только их многочисленные следы. И смирно лежащий покойник, уже изрядно тронутый тлением. Скай даже не прикасаясь к нему знал, что увидит на коже. Но нужно было проверить, на каких именно частях тела найдутся призывающие знаки.
Парни ухватили покрывало, на котором лежал покойный, и выволокли труп на стол.
— А у волшебников всегда такая работенка интересная? — спросил Пит, разворачивая саван.
— Бывает даже поинтереснее. Расскажу как-нибудь, если бессонницы не боишься, — пообещал Скай.
— Главное, чтобы аппетит не испортился, — усмехнулся Пит.
За разговорами процесс шел бодро и почти не противно. Вскоре мертвец был раздет и осмотрен со всех сторон. Знаки покрывали торс, бока, бёдра. Один круг призыва нашелся даже на левом плече.
— Получается, это он? — уточнил Пит. — Ни одного знака там, где он сам бы не дотянулся.
— Получается, — согласился Скай и полез в саквояж за карандашом и бумагой. — Интересно, как он до такого додумался-то?
— А это вообще имело смысл? — спросил Пит.
— То есть?
— Ну, зачем ловить в себя духов, если ты и так волшебник? Это круто просто потому, что никто другой так не делает, или какая-то практическая польза от этого была?
— Была, похоже. Помнишь, как мертвец нам головы кружил? Так вот, ни один волшебник этого не сможет. У людей магия другая. Более телесная, что ли. Не знаю даже, как объяснить. — Скай задумался. — Вот вылечить разбитую голову я могу. И разбить её тоже в принципе могу. Добавить тебе на время мощи, как у циркового силача. Сделать что-то прочным или хрупким, тяжелым или легким. И силу для этого я возьму у своего тела, то есть устану и проголодаюсь. А у духов и волшебство духовное, бестелесное. Мороки, иллюзии, сны. И силу они берут как-то по-другому. Кто страхами питается, кто остаточную энергию собирает, кто собственно сны и крадёт. Духи разные, всех мы ещё даже и не знаем.
— То есть, когда Леший человека кругами водит, он его при этом ещё и ест? — возмутился Пит.
— Не самого, конечно, а испуг и злость, — подтвердил Скай.
— И этот, — Пит махнул рукой на тело на столе. — Тоже так мог?
— Не знаю. Мы же не знаем, что из всего вот этого, — Скай показал свои зарисовки, — было удачным, а что нет. Но кое-что у меня начинает сходиться.
— Это хорошо! А то зимовать в этой дыре мне бы всё-таки не хотелось. Быстрее всё сойдётся — быстрее дома окажемся!
Скай был совершенно согласен.
Покойника завернули в саван, уже не так аккуратно, но с уважением к статусу, и на том же покрывале уложили обратно в гроб. Задвинули тяжелую крышку и с наслаждением вышли на свежий воздух.
Вечерело. Ветер гнал по небу массивные груды туч. Тревожно шуршали листья.
— Завтра-послезавтра осмотрим дом, найдем там кое-что и можно будет собираться в обратный путь, — мечтательно сказал Скай.
— А может дом еще подождать? — поинтересовался Пит.
— Ну, в принципе, с главной тайной мы разобрались. Остались мелкие загадки. Так что может и подождать. А что?
— Да неплохо бы сперва починить наш экипаж и перегнать сюда. А то будем потом после нескольких дождливых дней ремонтировать его посреди лужи. А завтра, если даже ливанет, дорогу еще не затопит, — практично прикинул кучер.
— Хорошо, — признал его правоту Скай. — Завтра и займемся. А что там у нас на ужин? Только не говори, что снова рыба!
— Ореховая каша, жаль только, что без крупы и без мёда.
— Тут яблони есть, — вспомнил волшебник. — Может, яблок добавим?
— Здорово!
Свежий воздух и съеденные корешки подействовали на Ника почти волшебно. Тело всё ещё болело, но появились силы, чтобы подняться сперва на четвереньки, а потом и на ноги. Ветер продувал одежду насквозь, но голод сейчас был страшнее холода. В сгустившихся сумерках Ник осмотрелся и побрел туда, где, как подсказала ему память, росли яблони. Вряд ли жители этого ужасного дома собрали все плоды.
Он плохо помнил то, что происходило, когда его телом управлял дух, но отрывочные образы все-таки сохранились. Кажется, кроме безумного господина, его подручного и одержимого теперь слуги здесь никто не жил. Большой дом выглядел заброшенным, сад зарос сорняками и земляными грушами, живучими как сорняки.
Яблони оказались именно там, где он помнил. На ветках плодов не было видно, но в траве под деревьями валялось множество восхитительных ароматных яблок. Ник вгрызся в одно из них, другой рукой стараясь ухватить сразу несколько. Он понимал, что прямо сейчас вряд ли кто-то придет и отнимет его добычу, но всё равно не мог заставить себя остановиться. Сожрал одно яблоко вместе с серединкой, впился зубами во второе… И вдруг услышал за шумом ветра голоса.
Он замер и прислушался. Голоса приближались. Мелькнула мысль, что нужно драться. Он не позволит снова запереть себя в подвале! Да и оставить такую долгожданную еду было немыслимо! Но здравомыслие победило.
Ухватив столько яблок, сколько смог удержать, Ник пригнувшись юркнул в кусты.