После того как обедающие разделались с десертом и разлили по бокалу вина, Андрей Алексеевич на правах инициатора встречи приступил к делу.
— Сударь, не буду долго ходить вокруг да около и скажу прямо: мне рекомендовали вас как надежного человека, к которому можно обратиться с конфиденциальным поручением, — граф погладил аккуратную тонкую бородку, внимательно посмотрел на Киреева и дополнил. — Даже если это поручение несколько деликатное.
— К чему так издалека, ваше сиятельство? — усмехнулся курсант и небрежно закинул ногу за ногу. — Вы же наводили справки обо мне, прежде чем назначить встречу, так ведь?
Старший Гедеонов еще раз придирчиво осмотрел молодого человека. Невысокий, коренастый, тонкие черные усики, блуждающая улыбка на лице — этот неприятный тип был очень сильно похож на хорька. Вообще он не ошибался, когда говорил, что граф наводил о нем справки, вот только сильно глубоко не вникал, лишь поверхностные сведения. Ну а первоначальную информацию об этом молодом человеке раздобыл его сын Иван, который сидел сейчас на соседнем стуле с кислым выражением лица и заклеенным пластырем подбородком.
— Безусловно, кое-что я выяснил — иметь дело с незнакомым человеком в мои правила не входит, здесь вы совершенно правы. Но некоторые вопросы у меня остались, — ответил граф и отпил немного вина.
— Я полностью к вашим услугам, так что задавайте свои вопросы, — с улыбкой ответил Киреев.
Из того, что старший Гедеонов уже знал об этом парне, главное заключалось в следующем: он был из небогатого дворянского рода с не самой лучшей репутацией. Ныне покойный отец Киреева был заядлым картежником, играл часто и с большим азартом, вот только в основном проигрывал. За свою недолгую жизнь он умудрился спустить практически все свое имущество, а в конце концов изволил драться на дуэли, где и был убит. Отставил после себя двух сыновей. Старший скончался в раннем детстве от болезней, а младший сейчас сидит перед ним и обедает за его счет.
— Разрешите я буду спрашивать прямо? — спросил он и посмотрел на курсанта поверх бокала.
— Как угодно.
— Насколько хорошо вы владеете рукопашным боем?
— В свое время моего отца убили на дуэли, вы знаете об этом? — вопрос на вопрос ответил Киреев.
— Наслышан, — кивнул граф.
— Именно поэтому я считаю, что не стоит искать драки, если ты не в состоянии за себя постоять.
Андрей Алексеевич посмотрел на своего сына, который в этот момент отчаянно засопел и отсалютовал Кирееву бокалом с вином:
— Весьма здравая мысль. Ну-ну и что дальше?
— После его смерти я решил, что мой отец был последним из рода Киреевых, кто окончил свои дни на дуэли, поэтому все имеющиеся деньги потратил на свое обучение боевым искусствам, — Яков пригладил свои усики. — В какой-то момент это начало приносить мне пользу. Я стал известен как человек, которого стоит опасаться.
— Ну да, к вам стали обращаться немощные бездетные дворяне, чтобы вы вступились за них и восстановили их поруганную честь, — кивнул граф. — Вы стали бретером.
— Я бы сказал иначе — я стал борцом за справедливость! — хохотнул Киреев. — Более того, я даже стал получать удовольствие от этого процесса.
— Вы прямо рыцарь в сияющих доспехах! — улыбнулся граф. — Вот только не любите совершать подвиги безвозмездно.
— Андрей Алексеевич, я же должен где-то жить и что-то есть, верно? Я и в Академию поступил, чтобы иметь возможность тратиться.
— Насколько мне известно, все ресурсы, которые добываются в результате войны, идут на благо империи, а в вашем случае…
— Вот только не нужно сейчас взывать к моему патриотизму и совести, ваша светлость — со мной это не работает. К тому же, моя личная жизнь вас не касается. Может быть, вы все-таки расскажете, зачем я вам нужен? Если честно, этот разговор начинает мне надоедать.
Андрей Алексеевич постучал пальцами по столу, размышляя с чего бы ему начать, посмотрел на своего непутевого отпрыска и сказал:
— Думаю история вполне привычная для вас, подобных вы слушали десятки. Но если вкратце, то дело обстояло так. Несколько дней назад мой сын Иван возвращался из Казанского княжества, где был в деловой поездке. — граф посмотрел на поникшего виконта. — В последний вечер пребывания на теплоходе у него вышел конфликт с каким-то торговцем и его сестрой.
— Кто такие? — спросил Киреев.
— Сейчас это не суть важно, — недовольно отмахнулся граф. — Мне на них решительно плевать. Вопрос в другом. За торговца вступился некий молодой дворянин, который избил моего сына, — виконт несколько раз шмыгнул носом и демонстративно дотронулся до пластыря. — Пользуясь своим превосходством в умении махать кулаками, негодяй сломал моему мальчику челюсть и выбил три зуба. Теперь я хочу, чтобы вы наказали этого человека. Мне кажется все довольно просто.
— Ну да, пока сложного ничего нет, — кивнул Яков. — Но у меня есть вопрос: кто этот дворянин? Мне не нужны лишние проблемы.
— Вот здесь как раз никаких секретов нет — обидчика моего сына зовут Владимир Соколов. По моей информации он сейчас проходит обучение в Академии, — сказал граф. — Как видите, обратиться к вам в этой ситуации было бы самым простым вариантом. Что скажете, вам известен человек, о котором я веду речь?
— Соколов Владимир? — усмехнулся Киреев. — Разумеется! В Академии только о нем и говорят в последнее время!
— Надо же, — недовольно вскинул бровь Гедеонов. — И чем же вызван такой интерес?
— Дерется хорошо, преподаватели его хвалят, девки ему глазки строят, — Яков поболтал вином в бокале и залпом его выпил. — Хотя лично мне он не нравится. Терпеть не могу выскочек.
— Ублюдок! — прошипел виконт и поморщился от боли, видимо челюсть после встречи с Соколовым еще не зажила как следует.
— Вот и отлично, что вы знаете о ком я говорю. Ну, а если он вам тоже не нравится, то это вообще хорошо, вам будет приятнее работать, — усмехнулся граф. — Разве нет?
— Похоже на то. Осталось только выяснить чего именно вы от меня хотите?
— Я хочу, чтобы этот мерзавец не вышел живым из Академии. Меня не интересует, как вы это сделаете — несчастный случай, убийство, неосторожность, самозащита. Условие лишь одно — Соколов должен умереть либо остаться калекой до конца своих дней. Лично мне больше подходит первый вариант.
На некоторое время за столом стало тихо. Кирееву нужно было обдумать услышанное, а граф его не беспокоил. Наконец курсант принял какое-то решение, пригладил свои усики и задумчиво произнес:
— Ваше сиятельство, насколько я знаю, Соколов и в самом деле хорош.
— То есть, сударь? Вы отказываетесь?
— Нет, я просто говорю, что это будет недешево.
— Назовите цену.
— Пять тысяч рублей, граф, и это самая минимальная цифра, которая меня устроит.
— Крепко! — уважительно кивнул Андрей Алексеевич. — Вы себя высоко цените.
— Я очень сильно рискую, — пожал плечами Киреев. — Все-таки Академия, это замкнутое пространство, придется проявить смекалку, сноровку…
— Разумеется, — прокомментировал Гедеонов. — Хорошо. Будем считать, что договорились.
— Только одно условие, ваше сиятельство, — сказал курсант. — Меня интересует половина суммы в качестве предоплаты.
— За этим дело не станет, скажете мне номер вашей карточки и до вечера деньги будут у вас на счету.
— В таком случае, может быть, закажем еще бутылочку винца? — спросил Киреев. — В такой жаркий день совершенно не хочется выходить из этого прохладного зала.
— Как-нибудь в другой раз, — ответил граф и встал из-за стола. — У меня на сегодня еще масса дел.
— Как угодно, — сказал Яков и махнул официанту рукой. — Ну, а я посижу еще немного. Знаете, как говорят: кто умеет веселиться, тот горя не боится, верно?