"Ушли, - ласково сказал полковник, потирая подбородок хорошо знакомым Глушкову движением и медленно поднимаясь из-за стола. - И вы уйдете отсюда, капитаном, но до камеры дойдете - ЗЭКОМ!! - вызверился он. Конвой!! Взять гада!
Выпотрошить! Надо же, упустить такую дичь!" "Товарищ пол-ков-ник!" жалко повторял Глушков под сыпающимися на него со всех сторон ударами. Телефонный звонок заглушил его вопли. Доренко схватил трубку "Стойте! крикнул он вдруг задушенно, мгновенно сменив цвет лица с багрово-красного на зеленоватобледный. - Не уводите его..." "Взяли всг-таки? - прошепелявил разбитыми в кровь губами Глушков. - Я так и думал... Они просто... заскочили в соседнюю квартиру..."
УКакую, к дьяволу, квартиру! Вы же сами, Иван Павлович, в каждую посадили по засаде... - чуть слышно проговорил только что такой грозный начальник, опускаясь на стул. - Ах, если бы, Глушков... Но дело гораздо хуже. Звонил Василий Никитич...ну, начальник Первого отдела ЦНИИПМФа. Только что выяснили по химическому покрытию чертежей махолгта и индикатору индивидуального запаха: Драбин... или как его там на самом деле Абрамыч твой, Дробинский..." "Ну? Невиновен? - с пустой надеждой спросил Глушков. - Кто сказал?" "Не-ви-но-вен!? Да он снял на микроплгнку ВСЕ совершенно секретные документы по гидромахолгту.
Мало того, этот шпион у тебя, падла, под носом, постоянно записывал на диктофон все свои беседы с этим наивным дураком-Дубовиком и с твоим же старым пердуном-Пухиным. И со всеми смежниками из ВВС. Теперь у него ВС?, понимаешь, куратор ты сраный, всг, что надо для производства махолгта в Америке и Англии против нас. А уж они-то развернутся немедленно..." "Но, товарищ полковник, Владимир Кузьмич... Они же не могли улететь из коммуналки с калекой за границу!
Они еще где-то в Ленинграде. Мы их возьмгм... Позвольте мне мемедленно сделать обыск у секретарши! Они же явно вместе работали!" "Молись, капитан Глушков, молись, дорогой Иван Павлович, за нас обоих... Привести капитана в порядок.
Включайся, Глушков, и не обижайся... не поймаем, оба будем похожи на твоего Егора! Общая тревога! - крикнул Доренко в селектор. - Ситуация "Воздух!!" Всем службам Советского Союза... Только чует мог сердце, что не зря этот последний свободный советский еврей появился у нас так нагло... Не возьмгм мы их никого!..
Не только девочку свою ты за загар не пощупаешь, а нас с тобой обоих долго будут с нашей кровью смешивать... Ой долго, капитан. Смерть нам будет райским удовольствием!.."
***
"Ну, я в консульство за вашими израильскими паспортами", - распоряжался Фридман в почти неузнаваемой комнате Егора, где сначала в Ленинграде, потом в Санкт-Петербурге всю свою жизнь прожила ошеломлгнная их внезапным появлением одинокая еврейка. Брошенная удравшими три года назад в Америку сыновьями, жалкая Фаина Моисеевна доживала свой век, практически голодая. "Никого не впускайте, - сказал ей Фридман. - Ни в квартиру, ни в комнату. Я скоро вернусь. Вот тут деньги. Их вам должно хватить надолго." "Бог вас послал, - плакала старушка, лихорадочно пересчитывая стодолларовые купюры. - Мне этого... до конца жизни...
и на похороны... А пускать? Посудите сами, кого же я могу пустить, товарищ...
господин Фридман? - Фаина Моисеевна разводила руки, поднимая брови и тряся седыми кудряшками. К ужасу беглецов, они щерила в жуткой улыбке рот с единственный гнилой зуб. - Я тут опять, как в 1942, одна осталась во всей квартире. Остальные кто умерли, кто съехал куда-то... Ко мне уже полгода никто не ходит... Но вы, Арон Хаймович, всг-таки побыстрее... А то пронюхает КГБ..." "Господи, - ахнула Галя. - И тут... Куда же мы сбежали?" "Тут ФСБ, - успокоил их Фридман. - А эта служба сегодня до безобразия похожа на нашу милую хозяйку... Один зуб от МГБ остался. Не бойтесь. В крайнем случае, я им хорошо заплачу. Сами вывезут за любую границу. С любыми микроплгнками."
"Боря, - зашептала Галя, когда старая еврейка вышла запереть двери на замки, засовы и цепочку. - Откуда могут быть на земле такие пенсионеры?.. Нашим же всг бесплатно! Как можно, Господи, оставить голодать пенсионера? Это же безнравственно. Ведь это же они создали абсолютно всг, чем мы пользуемся. Поэтому им обычно создаются наилучшие условия жизни, всякие там санатории, пансионаты, лечебницы, сиделки... А тут..." "Ты не в Чикаго, моя дорогая, - засмеялся Борис. - Вернее, именно в Чикаго, но не в его богатой части. А по всем вопросам недостатков капитализма не ко мне, а к товарищу диссиденту... Это по его части - борьба с коммунизмом. Боюсь, нам предстоит еще немало открытий вне плохого Советского Союза. То ли еще будет..." Егор напряженно смотрел на Бориса. "Если здесь действительно нет МГБ, - сказал он, - то всг остальное не существенно. Если нам действительно удастся сбежать из СССР, я вам расскажу, что именно ждало бы вас в коммунистическом раю, если бы не Фридман. Меня не просто пытали. Меня заставляли смотреть, как терзают других... В то числе, - он смертельно побледнел, - таких же молодых и красивых женщин, как вы, Галина Вадимовна..." "Но пытать годами нищетой и унижением пенсионеров..." У...Советская власть всг-таки не позволяла, - горячо включилась в разговор неслышно просочившаяся в комнату Фаина Моисеевна. - Я вас умоляю, до контрреволюции я на свою пенсию могла купить почти всг, что продавалось. И подарки, как блокаднице, на Первое и Девятое мая, на ..."
Фридман появился только вечером. Он прингс им документы, билеты до ТельАвива, деньги и одежду для каждого. Галя долго переодевалась с помощью старушки за ширмой, прыская от смеха. "Вы теперь - новые репатрианты. Почти граждане Израиля, - пояснил Арон. - Так что можете даже и погулять по городу." "Нет!! - замотали головами несчастные граждане первой в мире страны светлого коммунистического сегодня и завтра всего мира. - Как можно раньше подальше от этой земли, - добавил Борис, а Егор тут же судорожно закивал: - В любом измерении эта проклятая страна таит для нас смертельную опасность..." Он в свогм перекошенном кресле не сводил глаз с окна напротив, где двигались, естественно, незнакомые люди, граждане посткоммунистической России. "Мне надо вернуться, - вдруг сказал он Фридману. - На минуту..." - виновато добавил он в ответ на отчаянный взгляд Гали. Фридман внимательно посмотрел на искалеченного атлета и пожал плечами:
УНадо, значит надо... Не беспокойтесь, - добавил он, - если там засада, то я ей не завидую. Я хорошо вооружгн. Я не из СССР и даже не из этой.... как ег, Российской Федерации. Я из Соедингнных Штатов России." "Вы нас совсем запутали в ваших мирах, - улыбнулся Борис. - Но если в СШР нет и одного зуба МГБ, почему бы нам не депортироваться прямо туда?" "Тут уже мои личные проблемы, - замялся Фридман. - Я дал подписку не путешествовать самовольно по мирам. Но - просто не смог удержаться. Об этом узнали и намекнули, что закроют на это глаза, пока я в своих усилиях не буду касаться СШР. Не беспокойтесь. Посткоммунистическая Россия нам почти не опасна. Разве что гангстеры, с которыми я как-то уже имел здесь дело. Но оказалось, что и это крайне редкое явление. Если намеренно им не подставляться, как неосторожно поступили мы с князем... Я с тобой, Егор!Ф В комнате Егора было пусто. Он прокатил к шкафу, нашгл тайник с арбалетом, поднял бинокль на окно Гали и радостно вскрикнул: действительно, сам Глушков рылся в ег вещах, выбрасывая ненужное через плечо. Был он какой-то весь перекоргженный, лицо в пластырях. Могучими руками Егор взвгл пружину арбалета и тщательно прицелился в так и не застеклгнное окно, ожидая, когда палач повернгтся к нему спиной. Фридман держал наготове спираль страшное огнестрельное оружие его измерения. Выстрел арбалета был почти бесшумным. Стрела пересекла тгмный двор и влетела в девичью келью. Капитан Глушков резко прогнулся и позвериному закричал на весь гулкий затхлый ленинградский двор-колодец, отчаянно пытаясь вытащить застрявшую в позвоночнике стрелу. В дверь квартиры вломились сразу трое, прогрохотали по коридору и выломали запертую и опечатанную дверь этой зловеще-загадочной комнаты, из которой только что был сделан такой странный бесшумный выстрел и в которой непостижимым образом опять было пусто...
"Теперь мы двойники, товарищ капитан Глушков, мы похожи, наконец, рыдал от счастья Егор в свогм кресле. - Огромное вам спасибо, Арон... Век буду вас помнить..." Его друзья улыбались. Крохотная Фаина Моисеевна торопилась к Егору с валерьянкой и водой. Фридман по мобильному телефону вызывал такси.
***
"Господи, да у них такой же взгляд, как у наших мгбэшников, точно такой же...
Тут ничего не изменилось," - шептал Егор Гале, катившей кресло на правах еврейской жены больного русского мужа. Огромный самолгт "Эль-Аль" принял их в свог чрево вместе с новыми репатриантами, бегущими в Израиль из уже давным-давно демократической России. Наша компания на этом фоне почти не выделялась - все выглядели почти такими же перепуганными и обескураженными. После часа полгта в комфорте и вкуснейшего ужина, пассажиры "Боинга" несколько успокоились, кроме самого Фридмана, хорошо знакомого с непредсказуемостью родных израильтян. Но перевоспитанный некогда князем Мухиным генерал Бени Шайзер встретил Арона и его странную команду прямо у трапа, сразу успокоил, что Валерий и Майя уже в Израиле, усадил всех в просторный микроавтобус и привгз на свою виллу, какую и в кино не видели новые подопечные неугомонного Фридмана. Но тут Галю ждало очередное испытание: Майя со слезами бросилась на шею Борису. Как две капли воды похожий на Бориса Валерий, в свою очередь, довольно смело поцеловал в губы саму Галю, о чгм они оба разве что помышляли в свогм измерении. Генерал, между тем, торопил близнецов и Фридмана, оставив прочих на попечение своей милой супруги и дочерей. На иврите и англите, в равной мере неведомым гражданам надменной советской империи, израильтянки пытались объяснить, где тут ванна, где бассейн, что такое джакузи, как есть экзотические фрукты и где спальни для странных гостей.
***
"Мы арабов и так запугали вашими тараканами, - смеялся генерал Бени, увидев на экране махолгт. - А теперь еще шмелей напустим. Близнецы недоуменно переглянулись. - Итак, ближе к столу, доктор, сказал он на иврите представителю авиационной промышленности. Будем ковать, как говорят у них в СССР, меч развитого сионизма... Боюсь, что нам понадобятся скоро не только махолгты, но и что-нибудь посерьгзнее. Мировое сообщество, обратился он к помрачневшему Фридману, - отнюдь не настроено на капитуляцию наших арабов, а Автономия объявила всеобщую мобилизацию." "Простите, какая может быть мобилизация в Автономии? - переспросил Борис Фридмана, служившего в разговоре переводчиком. - У нег и армии-то нет. И мировому сообществу было бы наплевать, если бы там перебили всех евреев до единого!.." Израильтяне долго смеялись, выслушав перевод вопроса и разъяснения Фридмана. "Вы никак не можете осмыслить, адони, что вы в другом мире, сказал неузнаваемый генерал Шайзер. - Здесь наши роли с гоями поменялись.
Здесь мы определяли силой оружия, как вести себя арабам в их автономии на нашей земле. Так вот у Израиля есть одна из самых мощных армий в мире, но нам противостоит сегодня не только арабский мир, но и так называемое мировое сообщество. Раньше, когда на стороне арабов были советские коммунисты, нам изредка помогал Запад, прежде всего Америка. Но теперь мир стал однополюсным, и для нас существует реальная угроза принуждения нас к миру на условиях разгромленных арабов. Если мы не согласимся, с нами поступят, как с Югославией - будут бомбить до полной капитуляции перед врагом." "То есть вас превратят в нашу позорную НДР Израель?" "Увы, у нас немало политических деятелей, которые приветствовали бы такое развитие событий. Я сам совсем недавно был на их стороне. Теперь я понимаю, что народ, познавший вкус еврейской независимости, за ними не пойдет.
Мы будем драться! На земле у нас есть уникальная бронепехота, любезно предоставленная нам доктором Фридманом и его другом князем Мухиным. Теперь мы попробуем ваши махолгты для удара с воздуха. Кроме того, все знают, что мы - Массада! То есть мы умргм, но не покоримся. Но если нам придется погибнуть, то мы умргм не одни. Мы - ядерная держава. И это прекрасно знает потенциальный агрессор-жандарм..." "Неужели всг так серьгзно? насторожился Фридман. - Если это так, то я пойду к Президенту СШР. Для нас ваша НАТО на один зуб." "И угодите на свою родную русскую каторгу, закричал генерал. - Вы же сами мне сказали, что не имеете права здесь быть! И князь меня специально предупредил, чтобы я не впутывал вас в наши дела. К тому же, еще неизвестно, на чьей стороне выступят СШР, если мы рискнгм их втянуть... Да и вообще пока всг это вообще на стадии политических гипотез, адон Арон. Я провгл в Америке молодые годы, учился в Европе, мы, израильтяне, как нация эмигрантов, большие американцы по самой своей природе, чем европейцы. Мне не верится, что нам придется стрелять в самых близких нам многие годы друзей. Это противоестественно! Напротив, во всех войнах мы всегда знали, что перед нами Советский Союз на стороне арабов, но позади Америка - на нашей. Для меня это непостижимо, но теперь именно Штаты и НАТО готовы публично высечь любого, чтобы остальные боялись собственной независимости." "Но Израиль, как и Сербия, не сможет противостоять в одиночку всему Западу, а Россия не окажет евреям и символической помощи," - сказал Валерий, вспоминая передачи российского телевидения в квартире мисс Полонски. "Тогда я усиленно пойду по мирам! бушевал Фридман. - Я найду Глобус Израиля, он и выступит в нашу защиту всей своей мощью... У меня теперь совсем другие возможности, и никому меня не остановить." "Кроме вашего Департамента национальной безопасности, адони, - прервал его Бени. - Ведь эти возможности предоставили вам СШР. И они вправе требовать от вас, русского барона, абсолютной лойяльности. Я, конечно, очень тронут вашим еврейским патриотизмом, но..." "Господа, сказал авиаконструктор. - По-моему, нам самое время обратиться к летательному аппарату.
Мы не можем создать махолгт не то что крупных размеров, с удесятергнной мощностью, но и повторить ваш пилотный образец. Вы говорите, его скорость превышает скорость самолгта?" "Конечно, - уверенно ответил Борис. - Чтобы судить об его скорости и маневренности, измерьте время, в течение которого муха пролетает над столом или смещается попергк своего полгта, а потом определите количество ег корпусов в секунду." "Интересно, - достал калькулятор конструктор. - Если она пролетает метр за секунду при длине ег корпуса три миллиметра, то это... триста корпусов в секунду. Если длина махолгта, скажем, пять метров, то это..." Упочти две скорости звука при маневренности,многократно превышающей возможности вертолгта и позволяющей автоматически уклоняться от крупных ракет. Если добавить силовое внешнее поле-сферу для защиты от снарядов, то..."
"Секунду, - прервал их генерал и долго говорил по-английски по телефону. Он помрачнел и сказал непривычно хриплым голосом: - Дело плохо... Они уже готовят всг-таки эскадру против нас. Звонил мой однокурсник по академии и ближайший друг, советник Дуглас Коэн. Боюсь, что нам предстоит либо сражение, либо капитуляция перед Арафатом. И времени у нас на всг про всг полтора года. Создать же за это время махолгт..." У...абсолютно невозможно, - решительно повторил авиаконструктор. - Мы не можем повторить даже ваш опытный образец по этим вашим чертежам. Это абсолютно невозможно. Девять десятых деталей, из которых он состоит, промышленность Израиля никогда не производила. И никогда изготовить не сможет. Да еще тайком от разведок НАТО. Наладить же массовое производство подобных летательных аппаратов нам одним вообще не под силу и через сто лет. И не по средствам. Даже если князь и поможет нам своими миллиардами. Тут не помогут и сотни миллиардов для перевооружения нашей промышленности и авиации на махолгты. Нужна кооперация с сотнями переориентированных смежных предприятий по всему миру. Далее, предположим нам удастся похитить не чертежи, а ваш уже готовый и испытанный опытный образец махолгта. Мы сможем продемонстрировать в бою этот махолгт, как Утараканы" перед арабами, вызвать кратковременное замешательство натовцев. Но для решающего сражения с вооружгнными силами всего мирового сообщества этот цирковой трюк бесполезен. Так что ваш приезд сюда со всеми вашими микроплгнками нам совершенно бесполезен." "Тебе вечно всг новое кажется бесполезным, поскольку не вылупилось из твоей собственной спесивой еврейской головы, сварливо сказал генерал. - А вы что думаете?" - обратился он к Борису. "Товарищ конструктор совершенно прав, - решительно ответил он. - Не только ваша уважаемая авиапромышленность, но и кооперация всех ваших нынешних врагов, располагай они моей документацией, не способна за полтора года создать достаточное для серьгзного сражения количество махолгтов.
Боюсь, это не по силам даже и СШР. И вообще никому, кроме нашего СССР, созданного, выращенного и существующего, как прежде всего отлаженная военная машина. Но! В этом-то наше с вами спасение! Дело в том, что именно СССР всей своей мощью занят как раз сейчас массовым производством боевых махолгтов для готовящегося через год-полтора вторжения армии просоветской Ирландии в Англию. Штурмовые махолгты строят сейчас сразу в Москве, Рязани, Комсомольске и Киеве. На эти авиазаводы день и ночь работают сотни крупнейших предприятий военной империи от Ханоя до Берлина. И тем самым все они работают сегодня на ваш... наш теперь, надеюсь, Израиль, о котором они и не подозревают. Поэтому нам просто не следует ничего делать, кроме подготовки пилотов. А для этого достаточно, с помощью Арона Хаймовича, похитить находящийся пока в нашем институте опытный образец. И затаиться. А в самый канун войны похитить у СССР десятки готовых махолгтов, доставить их куда-то, где ваши пилоты смогут их тайно доосваивать. Для похищения не надо иметь ничего, кроме специально подготовленных диверсионных групп, а в этом, как говорит Арон Хаймович, Израиль как раз сильнее даже и нашего советского монстра. Если этот план удастся, то я не завидую вашим...
простите... нашим врагам. Насколько я знаю, стартовая программа четыргх заводов около пятисот махолгтов в год. В случае необходимости, счгт может пойти на тысячи машин." Израильтяне ошеломлгнно переглянулись. "В мирное время?.." - спросил генерал. "Для нашей... простите... той страны не бывает мирного времени.
За полтора года они произведут минимум триста махолгтов. Всг это время хорошо бы тренировать ваших пилотов на нашем прототипе." "По-моему, включился Валерий. - Сначала надо спросить у доктора Фридмана, может ли он депортировать махолгты." "С моей стороны проблемы нет. Это вопрос к Бени. Если ваши коммандос способны захватить махолгты, то я их мгновенно конверсирую в Российскую Федерацию. А оттуда можно вывезти всг что угодно, если знать, кому и сколько дать в лапу. Тем более, что махолгты никому в России не принадлежат, не проходят как чьг-то имущество, тем более армейское. Как появились, так и исчезли, а денежки в чьгм-то умном кармане. Опыт у меня в этом отношении огромный. И на это наших с князем денег хватит. Другой вопрос, где Израиль может их тайно испытывать? Раньше это было возможно в Южной Африке, а теперь?" "Боюсь, - сказал Бени, - что сегодня негде. Всг под контролем спутников НАТО." "А какова дальность полгта серийного махолгта?" - быстро спросил Фридман. "Три тысячи километров, - ответил Борис. - Не исключено, что доведут до четыргх." "Тогда всг решаемо, - потгр руки великолепный Арон. - Мы грузим махолгты в России в контейнеры, отправляем по липовым документам в разные порты, а оттуда - на один из островов Сокотра в Красном море, который мы с князем через третьих лиц зараннее арендуем у Британии для любой безобидной цели в нашем измерении. Скажем, нам взбрело на ум поохотиться на акул. Населения там нет, британской администрации тоже. В нашем мире нет и тотального космического шпионажа, так как международные отношения цивилизованные. Суда с контейнерами - по документам, скажем, да хоть с дровами - выйдут в море в вашем измерении. В море я их конверсирую, и они приходят в наш с князем Йемен. Туда же и так же доставляются для тренировок ваши пилоты. Ненадолго, малыми группами. Полгты только ночью и вдали от обитаемых мест. В час икс весь рой махолгтов вроде бы ниоткуда набрасывается на эскадру врага. Ваша задача, Бени, обеспечить меня коммандос для экспроприации у СССР его махолгтов." "Это - не проблема. Группа для похищения в ЦНИИПМФе пилотного образца махолгта будет готова хоть завтра." "Кстати, - сказал Борис, - у нас есть еще кое-что свог и для удара по агрессору из-под воды. Разработки наших УдельфинологовФ. Пилотный образец тоже готов. И намечается серийное производство. Если Арон Хаймович заодно доставит на те же его острова... Но для эксплуатации и махолгта и Уподводной невидимки" надо выкрасть их основных разработчиков - Дубовика с Пухиным. Если всг это удастся, то у Израиля будут такие подводные лодки, которые весь флот вашего агрессора утопят, не будучи обнаруженными. У Удельфина" специальное покрытие - полимерный купол для снижения до минимума сопротивления воды и поглощения сигнала сонара, а также бесследный хвост вместо винта и бесшумная гидросистема вместо моторов. Такую лодку невозможно обнаружить, а скорость ег под водой свыше ста узлов. Программа такова, что за полтора года вы получите хоть сто таких лодок с аналогичными сверхскоростными бесшумными торпедами. А пока будете учиться на нашей. Вы получите адекватные противнику вооружгнные силы без привлечения вашей промышленности, какой-либо информации кого-либо, кроме крайне узкого круга лиц, и - бесплатно." "Ва-авай! - присвистнул Бени Шайзер. - Махолгты, да еще в сочетании с Уподводной невидимкойФ, да еще тайком от противника... И - даром!! А ты, беззастенчивая задница, - обратился он к авиаконструктору, - говорил, что мы напрасно привезли сюда теуним." "Они сами подтвердили, что я прав, - пожал плечами конструктор. - А всг остальное - не в моей компетенции." "И - слава Богу, - злорадно заключил Бени. - Кстати, господа теуним, вас не смущает, - прищурился он, - что вы попали из огня да в полымя? Может мне попросить моего друга Арона вас Удепортировать" куда подальше от наших проблем?" "Да мы и мечтать боялись, - переглянулся Валерий с братом, - что нам посчастливится защищать еврейство с оружием в руках. Наш отец положил шестерых погромщиков, и то умер не зря. А тут такая возможность! Нет уж, нас депортировать больше некуда. Мы - дома!"
УТогда мы пока что откомандируем в их институт наших коммандос. Пусть унесут всг, что там есть. А эти ваши господа... ну... специалисты, они согласны к нам эмигрировать? Согласны доводить и осваивать Уневидимку" и махолгты для Израиля против НАТО?" "Против НАТО им вообще привычно создавать всг, что угодно. А что касается эмиграции, то я очень боюсь, нахмурился Валерий, - что их придется не столько уговаривать, сколько выковыривать силой из лап МГБ."
***
"Я полагаю, что надежда есть и немалая, - сказал Гале по-русски израильский врач, закончив изучение снимков позвоночника Егора. - И где же это вас, мой милый, угораздило так странно сломать позвоночник, при вашей-то мускулатуре? При любой аварии спортсмен вашего класса просто должен был успеть сгруппироваться, а не подставлять хребет таким опасным образом. Такое чувство, что вы намеренно его выставили. Или что вам кто-то помешал включить мышцы. Впрочем, - добавил он, вглядевшись в каменное лицо атлета, - меня обстоятельства не касаются. Ваш друг мистер Фридман нам заплатил за ваше лечение. За пару месяцев мы вас поставим на ноги. Вы еще будете вашу жену носить на руках, Егор." Галя пристально посмотрела на озадаченного парня и наклонилась поцеловать его. "Ты так привыкла к нашей легенде, что играешь и наедине? - неуверенно обнял он девушку за талию. А как же Борис?" "Я ему всг объясню, - тихо сказала она. - Он не Драбин. Он добрый. Он меня поймгт, Егорушка... У нас будут дети... Я так мечтала иметь мальчикагимнаста от тебя... Я буду тебе каждый вечер танцевать, пока ты к мне не подбежишь." Борис тихо отошгл от двери и машинально положил приготовленный Гале букет на стол. "Опять у меня уводят девушку, - шепнул он Валерию. - Прямо рок какой-то." "Полезный рок. Женим тебя на еврейке. Гойки - для гоев! Моя Маечка хоть на четверть еврейка." "Да вы - просто расист, адони, - уже весело и громко смеялся Борис, поднимая букет и входя в палату. - Мы рождены, чтоб сказку сделать былью, -пропел он. - Легенда отныне объявляется явью, - объявил он. - Галя и Егор, Егор и Галя. Вы оба молоды и прекрасны. У вас давняя любовь и не мне, старику, в нег влезать. Будьте счастливы."
***
Институт прикладной морфологии фауны, всегда считался в Ленотделе МГБ объектом пятой категории. Сегодня, после бурных событий минувшей недели и особого интереса НАТО к махолгту, он был переведгн в первую. Полковник Доренко лично руководил опечатыванием сейфов с оригиналами переданных промышленности чертежей и помещений для пилотных образцов махолгта и УдельфинаФ.
Помещение Первого отдела, занимавшего целый этаж института, было временно превращено в филиал МГБ. Здесь Владимир Кузьмич вгл допросы всех, кто мог иметь отношение к деятельности и исчезновению Драбина-Дроби-нского со своей очаровательной секретаршей и вроде бы далгкого от махолгта искалеченного атлета. Доренко понимал, что это его последний шанс найти сбежавших врагов и сохранить свою шкуру.
Несчастного Дубовика, арестовали прямо в его жалком сыром подвале, когда он, меньше всего думал об исчезнувших Драбине и Галочке. По своему обыкновению, он весь был в заботах об усовершенствовании уже готовой Уподводной невидимки".
На вкрадчивые вопросы Владимира Кузьмича он вообще не мог отвечать: уже после первого удара по лицу в машине, направляющейся в Большой дом на Литейном, Виктор Семгнович потерял дар речи и мог только заикаться. Он знаком попросил бумагу и карандаш и написал своим детским крупным почерком: "Я понятия не имел, что Драбин не Драбин и что он украдет мой махолгт. Но я готов сделать всг на что я способен... без речи для моей любимой Родины. Располагайте мною!" "Я тебя, скотина ты учгная, так расположу так, что ты будешь мне здесь скороговорками стихи читать! прорычал старший майор МГБ Бензонов. Цыганоподобный верзила, естественно, и не подозревал об ивритском происхождении своей фамилии.
Тот же непостижимый шутник некогда назвал младенца почему-то Хуцпаном Максимовичем. Сам майор искренне считал себя менгрелом, как и великий кормчий Лаврентий Павлович. - Говори, где ты снюхался с жидюгой? Почему он тебя сразу пригрел, как только появился? Ага, потому, что ты полезный советской науке подвижник! А он только и думал о советской науке и нашей мощи? И где он сейчас демонстрирует твои изобретения? Кому он сейчас докладывает наш советский махолгт? Не знаешь? А сейчас? Не мычи, очкарик, говори! Видишь это кресло? Ты предложил нам располагать тобой? Видишь товарища капитана? Он тебя расположит в этом свогм кресле и всю ночь будет лечить от заикания и амнезии!.."
Пухин держался достойно, анализировал вместе со следователем конверсию Драбина, высказывал дельные предположения, в том числе, кстати, и версию, очень близкую к истине. Поэтому его пока не мучили, обращались бережно и даже пообещали сразу же устроить в шаражку, которая формировалась, как обычно, из бывших сотрудников института, принимавших участие в разработке махолгта.
Всг шло как обычно в подобных ситуациях, рабочая атмосфера, все знают друг друга по имени отчеству на тщательно охраняемом этаже, всг подчинено лично Владимиру Кузьмичу Доренко. Поэтому и Пухин, и полковник, и главные сержанты охраны-конвоя - самбисты-разрядники в начищенных до блеска сапогах и отглаженных до бритвенной остроты стрелочках на синих голифе и зелгных гимнастгрках, элита спецподразделения МГБ - вылупили глаза на незнакомых решительных парней, одетых в чгрное и обвешанных радиоаппаратурой и оружием. Они были в легкомысленных вязанных шапочках и с битком набитыми чем-то карманами.
Бесшумно и стремительно они словно перелились из коридора в кабинет Доренко, как к себе домой, мгновенно рассредоточились по нему, отключив точечными ударами пяткой в прыжке обоих самбистов. Полковнику врезали ребром ладони ко шее, заклеили рот черной лентой и приковали наручниками на место Пухина, которого собственной отмычкой тут же отстегнули от стула. Между собой и по рации они тихо говорили на не знакомом не только несчастному Владимиру Кузьмичу, но и полиглоту Пухину языке. "Дубовик? тихо сказал один из иностранцев, наклоняясь к ошеломлгнному Льву Андреевичу, - Где доктор Дубовик?.." "Если я не ошибаюсь, его как раз бьют комнате 312..." "Беседер, - загадочно произнгс коммандос. - Ждите нас здесь. И - тихо!.." Тгртый Лев Андреевич Пухин сразу понял, что его плену и мукам конец и что от него сейчас тоже кое-что зависит. Действительно, один из самбистов зашевалился, прислонил пальцы к вздувшемуся чудовищным синяком горлу, по которому получил удар, убивший бы любого, но не этого монстра, способного выдержать ляг конского копыта. Он потянулся было к телефону, не обращая ни малейшего внимания на стоящего у стены старика, когда профессор, вспомнив молодость, скользнул за его спиной и надавил ему пальцем за ухом, после чего верзила уже не встал. Вот уж никогда не угадаешь, чего ждать от такого божьего одуванчика. Тщательнее изучайте, товарищи чекисты, военную биографию подследственных... Это, знаете ли, такой народ!..
А в 312 комнате валялись старший майор МГБ Хуцпан Максимович Бензонов, так и не узнавший ни своего позорного происхождения, ни значения своего имени и фамилии. Имя и фамилию очень решительного и умелого капитана оператора хитрого Улечебного" кресла - нам так и суждено узнать: как и двое амбалов из конвоя, он тоже получил дырку во лбу из пистолета с глушителем. Еле живой не похожий на себя человек в рваной окровавленной майке с изумлением услышал над ухом: "Это вы доктор Дубовик?" Одновременно его отстггивали от специально привезенного в научный центр кресла, старательно разработанного другими учгными в другой шаражке, споро обрабатывали его раны, перевязывали и делали успокаивающий укол. Виктор Семгнович только кивал, близоруко щурясь на нежданных спасителей от всего этого кошмара, который, как уверял его наш теперь, увы, безымянный навеки капитан, для него только начинался... Дубовика на носилках отнесли обратно к Доренко. "Где вся документация и опытный образец махолгта? - спросил с сильным акцентом командир десанта, пока один из коммандос отвгл пластырь со рта полковника. Тот молча и злобно таращился на неожиданных наглых врагов, пока какой-то блестящий прибор не подбросил его вместе со стулом так, что он тут же заговорил: "Всг вон в том сейфе, а прототип в подвале..." "Там бронированная дверь и до чгрта охраны, - добавил Пухин. Я провожу вас по чгрной лестнице... товарищи." Командир поднгс к глазам Пухина план института: "Где это?" Профессор попросил авторучку и обстоятельно прорисовал маршрут. "Т-ттам..." - прошепелявил разбитым ртом Дубовик. Все повернулись к нему. "Что там?..." "М-м-мой УдельфинФ..." "Вместе с махолгтом?" "Н-н-нет... В соседнем п-пп-помещении..." "Оставайтесь здесь, - приказал командир. - Мы вернгмся за вами."
И десантники исчезли так же стремительно, как и появились. Полковник завертел головой и умоляюще скосил глаза на пластырь. Пухин осторожно отвгл конец ленты, на которой осталась добрая треть усов Доренко. "Лев Андреевич, - тихо произнгс грозный чекист. - Кто... кто это был?.. Умоляю..." "Я полагаю, - так же тихо ответил профессор, возвращая ленту и усы на место, - что это были евреи. У них надписи на рации на древнееврейском языке - иврите. Но вот откуда могут в нашем мире взяться вооруженные евреи, да еще с такой неслыханной выучкой, я и вообразить не могу."
Два десантника вдруг вернулись, подняли носилки с Виктором Семгновичем и увели Пухина в ночной пустынный двор института, обходя валяющихся товарищей в штатском и в военном. На месте бронированной двери подвала зияла чгрная дыра, пахло горелым металлом. Дубовик увидел свой махолгт, а за вырезанной стеной - опытный образец его же Уподводной невидимки". Тут распоряжался высокий элегантный человек, который подал Пухину руку и произнгс без акцента: "Фридман.
Прошу любить и жаловать. Валерий Алексеевич и Борис Абрамович ждут вас в Израиле. Не пугайтесь - не в Народно-демократической республике Израель, а в настоящем Израиле." "Я так и предполагал, - облегчгнно кивнул Пухин. Мы с Виктором Семгновичем свободны, я нас поздравляю. Но вот..." "Ваши семьи уже там," - поспешил добавить Фридман.
К их изумлению, никто больше никуда не торопился в этом вроде бы знакомом, но почему-то страшно запущенном и обшарпанном дворе ЦНИИПМФа. Десантники, переодевшись в цивильное и попрятав оружие в баулы, превратились из грозных Угорилл" в обаятельных весглых молодых интуристов. Пока они что-то беспрерывно галдели с хохотом на картавом языке в ворота въехали тягач с контейнером и погрузчик. "Дельфин" и махолгт быстро раскрепили внутри контейнера, поместив туда же ящики с документацией. Фридман чуть ли не на глазах исчез, после чего появились русские чиновники с израильским консулом. Вместе с командиром десанта, теперь элегантным бизнесменом, они оформили диПеруз для рейса грузового самолгта на Тель-Авив. На Дубовика и Пухина никто, включая испугавший их милицейский наряд с мигалкой и сиреной, не обращали никакого внимания. Кортеж из автобуса, транспортгра и милиции двинулся по улицам вроде бы Ленинграда, но какого-то совершенно не знакомого нашим учгным. В аэропорту их тщательно опекали и консул, и командир десанта, и, как ни странно, таможенники и пограничники в почти знакомой форме. В гигантском самолгте Аэрофлота уже стоял контейнер, а израильтяне с двумя советскими учгными разместились в небольшом пассажирском салоне. Десантники тотчас все зажевали, запивая какие-то набитые салатом лепгшки водой из ярких пластиковых бутылок, потом стали весело и счастливо петь песни на иврите под ргв турбин лайнера, который почтительно сопровождали два истребителя с красными звгздами на крыльях. Всг это так не вязалось с практикой общения надменного сверхмощного СССР с иностранцами, что Виктор Семгнович вдруг действительно обргл дар речи и произнгс, вообще не заикаясь: "Если это сон, Лев Андреевич, то почему он снится нам обоим одновременно?.." Продолжением сна была тгплая ночь в незнакомом южном городе с пальмами, бесчисленными огнями, бетонными сооружениями и сотнями самолгтов с марками не знакомых Пухину стран. И в этой ночи к Виктору Семгновичу с плачем бросились седая неузнаваемая Тамара и шатающийся от волнения сияющий сын Генка. Шустрые медики подкатили изящную тележку, лихо засунули Дубовика а машину скорой помощи, любезно позволили сесть туда же Тамаре и Гене. Они успокаивали Тамару по-русски, к чему она никак не могла привыкнуть, оказавшись за границей.
Пухина встречала такая же маленькая, седенькая и спокойная как и сам профессор жена с соответсвующим внешности именем Эмма. Два белых одуванчика, этот символ израильских улиц, можно было видеть в машине, уносившей их в коттедж для группы Фридмана, названной, естественно, группой генерала Бени Шайзера при головном предприятии оборонной промышленности. Пухины робко озирались в незнакомой роскошной квартире, куда кто-то уже заботливо перевгз из их не менее заботливо опечатанных МГБ ленинградских комнат в коммуналке мебель, библиотеку, научные архивы профессора и его жены-пушкиноведа, даже кое-что из их любимых вещей с дачи, которую они снимали много лет. Ошеломлгнных стариков успокоили, что все их дети и внуки тоже вывезены на всякий случай из Ленинграда в Санкт-Петербург Российской Федерации - в купленные для них каким-то князем отдельные квартиры на их же улицах.
***
"Да это же просто война плакатов, не более, - горячился Егор в ответ на Галину истерику. Он уже стгр со лба кровь и заклеил ссадину на лбу, полученную в потасовке между арабами-демонстрантами МЕРЕЦ и демонстрантами Моледет у Мерказ-Кармеля в Хайфе. - Не драматизируй. Никакой гражданской войны в нашей стране не будет. Если я на стороне арабов, то это вовсе не значит, что мне что-то грозит. Барух Ха-Шем, мы в демократической стране." "Но почему ты на их стороне, если тебя именно евреи спасли от МГБ?" "Евреи, как и прочие, бывают разные, Галочка. Я, как тренер израильской арабской команды по спортивной гимнастике, естественно, на стороне левых евреев, выступающих за равноправие всех общин Израиля. Почему я, борец за демократию, должен петь под дудку еврейских националистов против прав человека? Это то же самое, что в 1953 году в СССР выступать за депортацию евреев! Ведь они угрожают Арафату именно депортацией за его несогласие на автономию вместо независимого и демократического арабского государства Фалестын, которое поддерживает не только большинство моих учеников, но и всг прогрессивное человечество!" "Мне плевать на всю прогрессивность этого человечества, если оно разрешит бомбить Хайфу, как Белград..." "Белград Милошевича бомбили за то же, за что громили гитлеровский Берлин - за геноцид сопредельных народов! Та же участь грозит и Израилю, если он не умерит свою агрессивность, Галя!" "Это ложная аналогия! Милошевич не нападал на Болгарию или Венгрию, даже на откровенно враждебную Сербии мусульманскую Албанию.
Он был против захвата его страны исламскими боевиками, потомками янычаров.
Точно так же нас собираются выпороть за то, что евреи не согласны со свободой ХАМАСа вырезать поселенцев. А те виновны лишь в том, что умеют работать и жить на спорной, а потому ничейной части палестинской земли лучше так называемых палестинцев-арабов. Мы же с тобой были в поселениях. У них в пустыне всг цветгт, а за забором у арабов всг горит! Только поэтому на территориях вот-вот будет война. Их вооружгнные до зубов боевики, по своему подлому обыкновению, будут обстреливать наши танки ракетами исключительно из густонаселгнных жилых кварталов их городов и селений..." "Именно этого только и ждут еврейские экстремисты для повода для Уответного удара" по мирным жителям." "Какие же они мирные, Егорчик, если с восторгом располагают в своих домах боевиков и бурно радуются каждому подбитому танку и убитому израильскому солдату, как собственной победе?" "Потому, что, по их мнению, подбивают танки не Утеррористы-боевики", а герои-освободители Палестины от еврейской оккупации!" "Да ведь это для них означает освобождение Палестины от нас с тобой и от нашего пятимесячного сына!