- Оба ствола заряжены. Сиди здесь, а я пойду погляжу, - и добавил
громко: - Чуть чего, стреляй картечью! Бей напрямую!
С собакой на поводке, с мелкашкой наперевес, Николай пошел вдоль
городьбы база, проверяя ее. Встревоженная скотина сбилась темной кучею.
Обошли почти всю городьбу, но в дальнем углу, возле навесов, Волчок вдруг
рыкнул и натянул поводок.
- Со мной... - приказал Николай и громко спросил: - Кто здесь?
Артур! - крикнул он. - Держи на мушке! - И снова спросил: - Кто здесь?
- Лупану! Лишь шумни! - отозвался Артур.
В сумраке скотьего навеса ничто не шевельнулось. Волчок продолжал тянуть от база. Николай с трудом держал его, приказывая: "Со мной..." Миновав стену навеса, Николай вынул фонарик, зажег его и, вернувшись, прошел прежний путь, освещая горбылевую огорожу желтым лучом. Все было цело.
Не до конца поверив, что опасность ушла, Николай вернулся к Артуру, сказал ему: "Присядь" - и сам устроился радом, в подножии дерева, стал рассказывать:
- Ты уснул. Я прибрался. Волчка привязал тут, у база. Хотел лечь. А потом думаю, дай посижу покараулю. Далеко, услыхал, машина гудит. Гудит и гудит. Вроде идет к нам, а света не видать. Из леса выехала, должен быть свет, а нету его. Хотел тебя будить, а машина смолкла, остановилась. Но от нас вроде далеко. Я жду, а ее - нету, молчит. Молчит и молчит. А потом Волчок как кинется... Я кричу: "Кто идет?" Молчат, а Волчок рвется. Тогда я и пальнул; не дюже низко, скотину боялся задеть. Пальнул - и чую, кто-то побег. Убегает. И вроде не один. Я еще пальнул. Бегут. А потом машина завелась.
- Надо бы не верхом. Надо бы напрямую их, гадов, - сказал Артур.
Прислушались. Ночная тишина молчала. Шумно вздыхали быки. Ветер шелестел в маковке дерева. Стрекотали сверчки.
У-гу! у-гу! у-гу! - прокричала за рекою птица,
Первые петухи начинали петь далеко, на хуторе.
Посидели еще, подождали. И теперь уже вместе, Николай с собакою
впереди, пошли к дальнему углу, где рвался Волчок.
И снова он потянул от городьбы в сторону.
- Стой здесь, я пройду, - сказал Николай.
Прошли недалеко. Волчок кинулся и схватил что-то темное.
Это была кепка. Уже потом, на свету, разглядели ее: большая серая кепка, новая, но уже сальная от грязи на подкладке, по ободу околыша. Пахло от нее одеколоном.
Остаток ночи не спали. Когда развиднелось, сходили дальше и нашли след машины, разворот ее.
4
С утра Николай отослал Артура на хутор с наказом:
- Кум Петро вечером пускай надъедет, с ружьем. Передай ему, что и
как, но чтобы не болтал. Узнает начальство, заставит на ферму вернуться. А
там не привесы пойдут, а отвесы.
Артур ускакал, Николай пас быков, стараясь держать их дальше от леса.
Он курил за цигаркой цигарку, боясь задремать, и слушал, не раздастся ли
гул мотора, редкий в этих местах, а теперь и опасный.
Но тихо было в лугах. Лишь трель жаворонков, щебет ласточек да быстрые
скворчиные стаи с шумом проносились над головой.
Гул автомобильный все же появился. Машина шла по займищному лесу,
от Ярыженских лугов, от хутора, а значит, была колхозной. Но Волчок
насторожился, и Николай, тревожась, вглядывался в зелень уремы: кого еще
бог несет?
Наконец из займища выбрался "УАЗ". Добежав до первого пригорка, он
огляделся с него и покатил прямиком к гурту. Машина была колхозной. У
Николая от сердца отлегло. Волчок еще порыкивал, тревожась, пока хозяин
не успокоил его;
- Свои, Волчок, свои...
Машина остановилась недалеко, и Николай пошел к ней, встречая
председателя колхоза - Липатыча, Алексея Липатыча, для кого как.
Липатыч два десятка лет уже начальствовал в колхозе, поседел здесь. А
прозвище имел Медовучий - за сладкие речи.
- Здравствуй, здравствуй, хозяин, - выходя из машины, с улыбкой
приветствовал он Николая, жал ему руку. - Хозяин, настоящий хозяин.
Скотина, попасы - все вокруг твое, - разводил он руками. - Кузьма