Проплутав по коридорам Университета, Мел получил инструкции касаемо направления, в котором ему, ищейке милицейской, следует катится от старика — то ли уборщика, то ли смотрителя, то ли еще какого полезного для жизни столь важного как Лендальский университет человека. И все же, не прошло и часа, и милиционер вырвался из этих древних стен даже, кажется, с нужной стороны.
Еще три четверти часа, и капитан наконец переступил порог родного управления. Для этого, правда, пришлось расстаться с четвертью перье вознице, против двойного медяка на общественном транспорте. А это, между прочим, на четыре с полушкой медяка больше.
И все же оно того стоило, не столько ускорив его путь до кабинета, сколько ради спокойствия собственной совести. Мол, спешил как мог.
За дверьми кабинета № 215 его не поджидал разгневанный лик комиссара. Не поджидало и заплаканное лицо маленькой девочки, оставленной в одиночестве. Строго говоря, Розетт и не оставалась в одиночестве.
— Ты еще тут, Еле? — даже несколько удивленно осведомился капитан, взглянув на этого смуглого молодого человека с правильным овалом лица, обрамленного парой чуть вьющихся бакенбард, плавно переходящих в столь же вьющуюся копну волос. Вкупе с миндалевидными глазами, и правда чуть отливавшими нежной зеленью, Еле больше походил на поэта, чем милиционера.
— Ведь именно вы велели мне охранять эту милую барышню, господин капитан. А как говаривал высокоуважаемый Улфулдар тайной гвардии Халифа Келхарского халифата господин Холдар Эстфолкис Позланский «Грош цена солдату, что бросил свой пост».
— Мы не в армии…и хватило бы и одного «господина», — уже дежурно пожурил этого парня Мел, — и все же спасибо. Я сообщу, что ты работал сверхурочно. А как… Розетт?
Милиционер, взглянул мимо плеча Еле, как видно, все эти часы простоявшего на страже подле двери, на девочку, занявшую стул перед столом капитана. Та, похоже, с тех самых пор, как пришел Мел, смотрела на него. За ее же спиной возвышалась целая кипа газет, едва ли не всех, что издавали в Лендале, включая даже литературную газету Квентар Эстад1и «Открытия нашего века», научное издание, печатаемое пару раз в сезон.
— Юная госпожа скучала. Я почитал ей стихи своей родины. После того как уважаемый господин сержант Лорнек пожаловался на шум, я раздобыл для юной госпожи литературу… Она сама попросила. Ничего лучше газет найти не удалось. Кроме того, юная госпожа соблаговолила поесть.
— Вот как, — только и смог пробормотать Мел, про себя кляня всех темных богов, что надоумили его попросить о помощи именно этого иностранца. Завтра придется извиняться перед Эшем. Но даже если и так, вряд ли ему удаться избежать смешков да подколок после такого-то концерта, — ч-что ж. Благодарю за службу Еле… и спасибо, что покормил ее… Можешь быть свободен.
— Благодарю, господин капитан.
И все же Мелу порой казалось, что этот келхарец едва ли не издевается над ним, скрываясь за маской иностранца. Сам он глубоко не вникал в это дело, но так уж вышло, что этот парень помог Шусу и его учителю, хоть и состоял на службе в гвардии Халифа. Дело было в том самом Холдаре… Так или иначе он поставил себя в положение, не позволявшее ему и дальше жить в Келхарском халифате.2По крайней мере, так говорил сам Еле. Шус же упросил Мела пристроить этого парня на службу в милицию, ведь, в сущности, что гвардия халифа, что городская милиция — дела сходные. Оставалось лишь удивляться тому, как же так вышло, что со всех сторон его окружают знакомые этого горе-путешественника.
— Домой? — нарушил тишину кабинета тихий голос девочки. В нем не было просьбы или усталости… Разве дети ведут себя так? Впрочем, Мел, младший в семье, едва ли мог с уверенностью сказать, как положено вести себя нормальным восьмилетним девочкам.
— Да, домой, — отозвался Мел.
Розет спрыгнула с несколько высокого для нее стула и пошла надевать сапоги. Капитан подал девочке пальто, шапку, висевшие на крючке слишком высокой для нее, тем временем размышляя.
Размышлял же капитан Мелирленс Меллес о том, как могло так получиться, что эта девочка, еще вчера жившая в особняке с дедом, назвала его квартирку словом «Дом». Так эта маленькая личность справляется с трагедией, отбросив свое прошлое? С тем, что весь ее мир рухнул. Или никакого особого смысла она в это не вкладывает, лишь принимая реальность такой, каковой она является в настоящий момент… А может, это хитрый план? Да нет, что за чушь. Одно было точно — после этого вопроса он не сможет так просто сдать ее в детский дом. Должны же быть у нее родственники.
Уже на широком крыльце управления Мелу, бросившему взгляд поверх печных труб на расчистившееся небо, на котором уже во всю начали разгораться звезды, пусть свет тысяч уличных ДЖИН-шаров и скрадывал небесный свет, пришла в голову мысль.
— Скажи, ты ведь не устала?
В ответ девочка лишь отрицательно помотала головой.
— Тогда не против, если мы пройдемся до дома пешком?
Сам Мел часто возвращался после смены на своих двоих. Дело было, разумеется, не в экономии жалования. Все же Город, как водится, хоть и был склонен жадничать, но и злить своих защитников слишком сильно не спешил. Словом, на зарплату Мелу, особенно с тех пор как он был произведен в чин капитана, жаловаться не приходилось. Но он любил этот город, какие бы, порой, неприглядные лица он Мелу и не являл.
Детство самого Мела протекало не здесь, а на другом конце, в Рельнайском районе у «Беличьего бора», но за последние три года службы в Керлендерском управлении Тюлерская и Исправная улицы, Зафакийский проспект и набережная Трех герцогов, пяти графов и одного святого отца, площадь Мелфара Первого стали едва ли не роднее подворотен его детства. Во всяком случае, эти улочки-то он уж всяко знал куда как лучше.
В одиночку путь до дома отнимал не больше часа, и это учитывая, что по пути он заглянет в какую-нибудь лавчонку прикупить что на ужин. А если прибавить ходу, то можно было б и за три четверти часа доскакать, но, учитывая неширокий шаг девочки, бежать он не мог. Да и не ради скорости он затеял эту прогулку.
В сущности, Мел толком и не знал, ради чего он ее затеял. Розетт тихо, будто тень, следовала подле офицера, и полусловом не пожаловавшись. Даже не прося того сбавить шаг. Лишь смотрела прямо перед собой. Так Мелу и оставалось только гадать, с какой же стороны ему следует подступиться к Розетт, чтобы она ему рассказала что-то сверх того, что он от нее уже услышал. Если, конечно, предположить, что это «сверх» она и вправду знает. Так украдкой посматривая на девочку, Мел не успел заметить, как они дотопали до Колючего моста. Впрочем, его-то не заметить едва ли представлялось возможным.
Один из пяти, если прибавить новый Высокий на западном конце Лендала, мостов города через Лен. При этом оставшиеся четыре вели на Дроздов остров, до недавнего времени единственный путь на правый берег. И все же Колючий мост бесспорно был первым в списке того, что следует показывать иноземным гостям, хотя сами жители Лендала скорее привыкли ворчать на него, не преминув, разумеется, что-нибудь на нем прикупить.
Колючий мост — ужас градостроителя, наследие Королевской эпохи, первый каменный мост, изначально вел на сам Дроздов остров, в те далекие времена гигантский рынок, и был построен на средства иноземных купцов. Те же в свою очередь получили право вести свои дела на мосту, и, как нетрудно догадаться, вскоре один за другим как травка по весне на мосту стали разрастаться торговые лавки да постоялые дворы. А где они, там и трактиры. Поскольку же места на мосту, дело понятное, немного, домики стремились стать все выше, а балконы все шире, по итогу кое-где и вовсе сойдясь арками над проезжей частью. Как видно, стараясь обезопасить себя от попыток расчистить проезжую часть, местные вновь скинулись и возвели одно из чудес Лендала храм Гурдинликса — бога-лиса, покровителя торговли, прямо посреди моста, в то время как улица ныряла под арку храма. Так бог и берег их от любых попыток рационализировать городское движение. Когда же в Лендале наконец появились другие мосты через Лен, этот окрестили Колючим из-за его остроконечных крыш, ощерившихся на небо.
Как и века назад едва ли не круглые сутки, а уж в вечер перед выходными так тем более, здесь бойко шла торговля, раздавался смех подвыпившей публики, а зазывала приглашал посетить кукольный спектакль о знаменитой Лиане Инвер, разрушительнице городов, бандитоубийце, той, которую даже дракон с отвращением перешагнет.
Уже на самом выходе с моста Розетт замерла. Мел по началу даже и не заметил, что его спутница куда-то подевалась. Девочка смотрела на что-то на другом конце улицы. Вместо того, чтобы позвать девочку за собой, Мел вернулся, взглянув в ту же сторону, что и Розетт. Там за то и дело мелькающими экипажами меж арок галереи магическим огнем сияла вывеска:
«Сливочный Айсберг. На мосту»
Чуть ниже:
«У нас вы вкусите холод со всего мира».
— Хочешь мороженого? — предположил Мел.
Девочка в ответ лишь кивнула.
Мел невольно коснулся кошелька во внутреннем кармане сюртука. Но… была не была. Чего не сделаешь ради того, чтобы разговорить свидетеля. Правда, второй ресторан за день и казался несколько чересчур. И все же…
— Давай сходим, только ненадолго… и на многое не рассчитывай.
В ответ Розетт лишь серьезно, пожалуй, слишком серьезно для еды, как могут только маленькие дети, кивнула.
Уже при входе их встретил молодой человек в ливрее, которого иначе как дворецким и не назовешь, окинул этих двоих оценивающим взглядом. Конечно, форма Мела выдавала его едва ли не с потрохами, вплоть до последнего медяка в кошельке, но пальто и шапка, отороченная мехом, одетые на Розетт говорили о немалом достатке того, кто их купил.
— Прошу за мной, господа, — наконец улыбнулся дворецкий.
Они поднялись на второй этаж в отдельную комнатку — эркер, один из тех, что нависал над улицей, едва ли давая свету проникнуть на мостовую «Колючего моста». Мел возражать не стал, сочтя несколько несолидным тут же просить что-нибудь попроще. Все же он ведь не какая-нибудь рвань, а капитан милиции. Офицер на службе Городу с неплохим, в самом деле, окладом.
— Заказ сделаете сразу?
— Да… одну порцию мороженого, — в подтверждении своих слов капитан взглянул на девочку. Та едва заметно кивнула.
— А для господина?
— Благодарю. Я не голоден.
Явно не слишком довольный этим ответом работник поджал губы и поспешил исполнять заказ, оставив гостей в одиночестве. Мел окинул взглядом комнатку. В сущности ничего особенного: беленые стены, из которых на углах проступали балки фахверка. Хотя пара небольших картин, кажется, Привонских мастеров позапрошлого века поднимали планку цены этого места должно быть раза в три против цены, по мнению Мела, разумной. Что до его познаний в искусстве, то работа в Керлендере научит и не такому. Одним из главных полюсов жизни района являлась Лисья площадь, иначе именуемая Рынком плутов — место, где можно было купить и продать едва ли не все что угодно. Разумеется, в это «что угодно» входили и предметы искусства. Так что Мелу довелось разбираться в делах краденых предметов искусства. Тут уж волей неволей, пришлось хоть поверхностно изучить, чем отличается малые привонцы от академии Алтара.
За окном со старинной, совсем мелкой расстекловкой жизнь и не думала замирать. Даже напротив, дело казалось бы двигалось к ночи, вот только людей под ними становилось все больше. Несмотря на это шум улицы казался далеким, едва слышным, а окна, да, собственно, и стены, не казались такими уж толстыми — явный признак качественного щита. Тут можно было и не проверять.
И все же, как бы ни было интересно наблюдать за людьми под ногами, пришел сюда Мел не за этим.
Розетт все так же молчала, и все же казалась не столь сосредоточенной как все прошедшие сутки. Она чуть била ножкой по ножке диванчика, да, казалось, вот-вот начнет в нетерпении елозить. Если бы не те слова мага из Подниверского управления, Мел и не подумал бы усомниться в ее нормальности. Словно бы почувствовав взгляд Мела, она подняла на него свои темные глаза, но тут же вновь опустила. Прошла еще пара минут.
— Я… дедушка водил меня в «Сливочный айсберг», — словно бы решив объяснить свое поведение, наконец произнесла Розетт.
— Так далеко от дома?
— Нет. Другой. На улице Элинаса.
— Ого… — только и смог пробормотать Мел.
Ведь и правда, на вывеске было написано «Сливочный айсберг. На мосту», а значит, был и другой «Сливочный айсберг», вот только Мел как-то не предполагал, что его брат близнец обитает не где-нибудь, а на самой престижной улице города.
— А куда еще водил тебя твой дед? — как-то освоившись с мыслью, что оставшуюся декаду ему придется питаться собственными сапогами, продолжил расспрос Мел.
— Мало…
— А что с твоими родителями?
— Умерли, — как-то слишком просто, как заученный ответ, отозвалась Розетт, — я не помню их.
— А твой дедушка… — Мел облизал губы, он не был уверен, что стоит продолжать, но нельзя ведь так ждать, пока еще кто-то умрет, когда разгадка, быть может, на расстоянии протянутой руки, — можешь сказать, как он умер?
— Нет… иначе ты тоже умрешь.
— Розетт, ты…
Дверь раскрылась. Вместо давешнего дворецкого на пороге стояла милая девушка в передничке платье да чепчике — костюме далеко не столь экстравагантном как форма «Горшочка ведьмы».
— Ваше ледяное парфе Гранд Сузаль, госпожа, — отрекомендовалась девушка.
Перед Розетт она поставила хрустальную вазочку с конструкцией из пяти шариков золотистого и сливочного мороженого под сливочным кремом из рожка с дольками лимона и апельсина. Хвала богам, все это богатство не были присыпано золотой пудрой. Мел уже было хотел было возразить, что не заказывал ничего столь шикарного, но одного взгляда на Розетт хватило на то, чтобы у него просто не поднялась рука отбирать у этого брошенного ребенка сие великолепие. Конечно, девочка не улыбалась от уха да уха, но эти сосредоточенные на Гранд парфе глаза, чуть приоткрытый ротик говорили куда больше.
— Пожалуйста, принесите счет, — замогильным голосом пробормотал капитан.
* * *
— Пора.
— Мам… в школу ведь не надо…
— Я вам и не мать, госпожа. Библиотека закрывается.
В сладкий сон Кетрин ворвался скрипучий, как петли фамильного склепа, женский голос. Девушка оторвала щеку от влипшего в нее карандаша, огляделась. Приглушенный абажурами свет лился от лампы на ее столе равно как и еще на десятке таких же столиков по правую руку от девушки, в то время как слева их уже погасили. Чуть дальше, в три яруса уходя в полутьму сводчатого потолка, сходились ряды полок с книгами, главным образом связанных с магией, ее историей и особенностями. За спиной студентки стояла причина ее пробуждения — сухонькая женщина лет пятидесяти в платье до пола, собранными на затылке волосами да очках с цепочкой.
— Прошу прощения, — все еще не до конца очнувшись, пробормотала Кет, — который сейчас час?
— Без пяти минут полночь, хотите взять что-нибудь с собой? — и все же голос библиотекаря оказался не так уж и ужасен, как показалось Кетрин сквозь сон.
— Да, точно… Вот эту, и еще эту… А книги я поставлю…
— Не стоит, пройдемте к стойке. Не забудьте свою шляпу.
Кет, нагрузившись книгами, как теми двумя, что сочла полезными, так и еще пятью, все же бросать, где читала, показалось студентке неправильным, направилась вслед за смотрительницей. Похоже, она, забившись едва ли не в самый дальний угол, оказалась и правда последней. Как не смотри — ночь перед выходными, да еще и не дождливая — повод прогуляться по городу да где-нибудь покутить. Так что, когда она пришла как есть, даже не заходя домой, компанию Кет на всю огромную библиотеку магического корпуса составляли может пара десятков человек, не больше. К двенадцати же, дело ясное, все они разбежались. Вот только кутить Кет было как-то не с кем. Да и говоря на чистоту, Ренс-младшая с самого детства находила книги куда как лучшими товарищами для вечерних посиделок, чем каких-то жалких людишек. Не говоря уж о том, что она еще покажет этому капитану чего стоит. В конце концов, она ведь не кто-нибудь, а Ренс.
— «Знаки, значки и грамарии» Ульрика Зельнеса и «Символика магии поздней Древней Империи в знаках и пиктограммах» Клауса Ларберг-Тиршеца… готовите реферат по грамарике? — осведомилась библиотекарь.
— Да… что-то в этом роде — слабо улыбнувшись, отозвалась не до конца проснувшаяся девушка, — скажите, а быть может, вы что-нибудь знаете о знаке черного четырехлистного клевера?
Библиотекарь смерила студентку взглядом с кончика шляпы до кончиков сапог, по крайней мере, насколько ей это позволяла стойка. Вид Кетрин, столь далекий от овеянной духом старины студенческой формы, не производил благоприятного впечатления.
— Что же вы, начитавшись газет, решили сами разгадать загадку, над которой бьются люди куда опытнее вас?
— Лишь академический интерес, — на этот раз куда шире, но лишь губами, улыбнулась Кетрин.
— Прошу ваш студенческий и читательский билет, — сухо потребовала библиотекарь.
Благо, билет читателя Кет носила в студенческом, так что даже костюм ведьмы из «Горшочка» не стал на пути ее расследования.
— И все ж с таким же рвением вам бы стоило заниматься учебой, госпожа Ренс, — записав номера книг, библиотекарь передала девушке билет на подпись.
— Но ведь мудрецы говорят, что каждый наш шаг — есть познание мира, — все так же улыбаясь, возразила Кет.
— Найдите время поменять билет. В вашем кончается место, — выдав книги, поставила точку в диалоге смотрительница.
Кет сочла за лучшее не злить эту женщину. В конце концов, ей ведь сюда еще ходить и ходить, и, распрощавшись, поспешила домой. Кажется, она на верном пути, но прежде чем следующим утром давать отчет капитану Мелу ей стоило еще кое-что проверить да составить конспект. Иными словами, эту пару часов сна пред бессонной ночью никак нельзя было назвать чем-то лишним.
* * *
1185 год эры людей. Осень. 4 декада. 538 день с начала года. Толто
Пожалуй, сложно было назвать положение капитана Керлендерского милицейского управление как либо иначе, кроме как «отчаянное», ведь за ледяное парфе Гранд Сузаль капитану пришлось выложить пару двойных Лендальских крон и перье. Чудо, что у него при себе оказались такие деньги, и не случилось скандала. А учитывая то, что по счетам за квартиру он не платил вот как четыре декады, а сапоги, давшие течь не далее как декадой ранее, заставили раскошелиться на рубленую крону и пару перье сверху за срочность. Правда, все это не значило, что следующий ужин его будет состоять из тех самых сапог, но заставляло всерьез задуматься об экономии средств, по крайней мере, в течение следующей декады до получения жалования за следующие две декады.
Конечно, у капитана были кое-какие сбережения. Кроме того, деньги, не сказать чтобы большие, которые он отсылал сестре, продолжавшей жить с отцом. Вот только ни то, ни другое трогать без особой надобности ему не хотелось.
И это ведь без учета Розетт. Ела она, конечно, всего ничего, и все же ела.
Иными словами, в целях экономии капитан решился пройти до университета пешком. Все одно появляться в управлении особой надобности не было, ведь с тех пор, как он стал ведущим офицером по делу «Лендальского убийцы», комиссар освободил новоиспеченного капитана от рутины. Ничего же существенного сообщить о деле по итогам вчерашнего похода к директору Мел не мог.
Что до Розетт, то последнюю он оставил хозяйничать дома. Девочка возражать не стала, всерьез вознамерившись сварить суп из обнаруженных за морозильной трубой холодильного шкафа ребрышек. Насколько понял капитан, таким образом Розетт хотела извиниться за излишние траты.
Конечно, пешком выходило не так быстро, хоть даже капитан и срезал по проулкам, по которым не решился бы идти прошлой ночью с маленькой девочкой, двигаясь едва ли не напрямую, но двойной медяк согревал душу лучше самых дорогих Тверянских мехов.
И все же у капитана, казалось, были все шансы, если не поспеть к назначенному времени, то хотя бы опоздать не критически сильно, если б в квартале между Оружейной и ДЖИНим переулком с ним не начало бы твориться нечто непонятное. Поначалу едва заметно, но с каждым шагом все сильнее, капитана начало мутить, а ноги заплетаться, пытаясь свернуть на восток, к управлению. В голове же то и дело всплывал донельзя злой образ комиссара Корсена.
Должно быть, последствия вчерашних развлечений с директором, ох уж ему эта высокуровневая магия, не имеющая ничего близкого с обычным человеческим колдовством. Еще несколько метров, и наконец капитан сполз на какую-то разбитую бочку, подпиравшую угол дома. Ладонь скользнула по новенькой поясной сумке, топорщившийся своей шарообразностью, как внезапно условную тишину подворотни разорвал в клочья голос комиссара.
— Да псов тебе под одеяло, Мел, возьми этот проклятый…
— Комисар…? Вы… где вы?! — только что не выпрямившись по стойке смирно, заозирался вконец сбитый с толку капитан.
— Возьми шар в руку, капитан Мелирленс.
— Незачем так близко, господин Корсен, он не будет вас слышать лучше, — откуда-то снизу раздался другой, отчего-то жалобный голос.
— Лейтенант Урсак? — неуверенно уточнил Мел.
— Темные боги… мне тебя уволить? Возьми шар.
Мел помотав головой, счел за лучшее прекратить препираться с начальством и просто выполнить приказ, каким бы бессмысленным он не казался.
Хрустальный шар, кажется, прошлым утром комиссар назвал его «ТВ-Шаром», чтобы это ни значило, на ощупь оказался чуть теплым. В то время как вчера за прозрачной поверхностью клубился неясный туман, теперь дым окрасился яркими сизоватыми тонами, из которых проступал лик комиссара. Вернее, главным образом его раскрывающиеся в возбужденном негодовании ноздри. Чего-чего, а подобного зрелища Мел уж точно не желал видеть поутру.
— Комиссар? — на всякий случай уточнил Мел.
— Ослиный…. Мелир, ты так и не счел необходимым для себя прочесть эту псову инструкцию?
— Прошу простить меня, господин комиссар.
— Пустое, — сменив гнев на милость, пошевелив усами, пробормотал Корсен, — куда важнее, куда ты пропал вчера? С тобой пробовали связаться трижды!
— Прошу простить за вопрос, но с трех до восьми, так ведь? — уточнил капитан и, не дожидаясь и так очевидного ответа, пояснил, — я был на приеме у господина уважаемого директора магического корпуса Лендальского университета. Дело в том, что время там течет как-то иначе… словом, пусть визит и продолжался не больше десяти минут, мы вернулись лишь через пять часов.
— Псова магия, — скорее себе под нос пробормотал комиссар. Нос несколько отдалился, открывая общий вид на Корсена и совсем уж терявшегося на краю лейтенанта Рениса Урсака, — Ладно, то пустое. Договорился хоть?
— Господин Сэйленар позволил вести дознание на территории университета, но с осторожностью.
— Что ж, большего и не ждали… Тут дело-то какое, капитан, пришел докладец вечером. Ты не обо всем доложился, Мелир. Скажи-ка, где эта девочка? Розетт.
— Доклад, господин комиссар? — уже предчувствуя нечто неприятное, — от господ магов из Подниверского управления?
— Их самых, Мелир. Ты сам знаешь, как я магов жалую, но на такие вещи тоже глаза-то закрывать нельзя. Так где, говоришь, она?
— На моей квартире, господин комиссар.
— Одна?
— Так точно…
— Что ж… — на мгновение туман заволок фигуру комиссара, из шара раздался какой-то неотчетливый шум. Пара фраз, наконец, Корсен продолжил, — вот как сделаем, Мел. Ты продолжай, что делал, только за квартирой твоей придется понаблюдать. Ты сам-то кого к себе домой водил из патрульных?
— Еле один раз был… если рядовые, еще Эш, лейтенант Лорнек бывал пару раз еще в прошлом году.
— Ну лейтенанта мы трогать не будем, у него и без того дел хватает, да только дело-то деликатное… — изображение вновь померкло. Видимо, комиссар вновь ушел в свои мысли.
— Господин комиссар, дозвольте спросить?
— Да?
— Тот отчет… что с ним?
— Отчет предварительный, они там еще мудрят что-то, но… сам прочтешь, когда придешь. До связи, капитан. И сделай труд, изучи инструкцию.
Шар померк, а туман вновь затвердел, в то время как сам шар, казалось, остывал прямо в ладони капитана. Головокружение да тошнота понемногу отступали, оставляя капитана с невеселыми мыслями.
Как бы не вела себя Розетт, но Мел и на мгновение не забывал слова Альбальта Керха, подниверского лейтенанта, и все же, что-то в нем было против. Хотя, в сущности, и это ведь тоже странно? Он проникся столь теплыми чувствами к девочке, которую только-только узнал? Но так или иначе, оно и правда не имело особого смысла, пока он хотя бы не прочтет, что понаписал этот Ворхи.
И потом, комиссар ведь сказал ему продолжить то, чем он занимался, но перед тем ознакомиться с инструкцией… к ТВ-Шару.
Последняя обнаружилась в той же сумочке, несколько изменив форму приличествующую бумаге, поддавшись шарообразности аппарата. В сухом остатке, если опустить технические термины да информацию, должно быть интересную для Университетских профессоров, но вряд ли полезную для милиционеров, выходило так, что эти ТВ-Шары — средство связи на расстоянии, но не более чем на пять-шесть километров, чего, впрочем, для Города вполне хватало. Для того, чтобы связаться с тем, у кого при себе имеется такой же Шар, следовало взять его в ладонь и, вперив в него свой взор, начать думать об этом человеке. В результате у последнего появлялось неодолимое желание взять в руки свой шар, чтобы ответить. На последней же страничке инструкции, которую капитан дисциплинированно пролистал от корки до корки, было оставлено место для пожеланий и замечаний, которые позволили бы улучшить этот опытный образец.
О приступах головокружения да рвоты в инструкции ничего не говорилось. Впрочем, у капитана были свои предположения на этот счет, связанные исключительно с некоторыми особенностями его организма. Если быть чуть точнее — образование. Но уж о последнем Мел всяко не спешил распространяться, так что все, что ему оставалось, так это, захлопнув книжечку, надеется, что в следующий раз, когда он понадобится капитану, он не будет есть или, что и того хуже, кого-нибудь задерживать.
1Квентар эстад — Зво Квентара. Квентар. Бог покровитель поэзии и прозы.
2Подробности этой истории вы можете прочесть в романе «Еще один фэнтезийный мир».