— А ты уйдешь, — прошипела она, топорща перья надо лбом.
— А я — уйду, — согласился Охитека, еще немного сбрасывая скорость. — У тебя подвеска новая? — дождался кивка. — Придется потом менять, — сообщил он. — Полетит.
Сын одного из влиятельных нэси трех континентов не слишком любил гонки. Но забаву богатых мажоров в свое время освоил в совершенстве. На спор с одним из ровесников, в который ввязался однажды по глупости.
Сейчас, пожалуй, стоило поблагодарить неуемного светского вертопраха за то, что сумел задеть его самолюбие и заставить не просто взять несколько основных уроков, а в совершенстве овладеть тонкостями модного развлечения. Опять же — невзирая на разницу в скорости, у преследователей — обычная машина, а у него — флайер. Пусть и с подбитыми двигателями высоты.
А машина у ребят — новейшего образца, на усиленных гусеницах. Еще, небось, и бронированный. Только ему это не поможет! Охитека уделает его так, что поедет он на своих гусеницах на превосходной скорости вниз с обрыва.
О спутнице молодой нэси забыл. Точнее — перестал обращать на нее внимание. О том, что флайер принадлежит не ему, он тоже забыл. Сейчас все это пыль. Если выберется из передряги — новый ей купит. А нет — так и состояние этого корыта станет не столь важно.
Преследователи замедлили ход, приближаясь вплотную. Грубая тактика — подобраться и начать спихивать с дороги. Охитека сосредоточился, не столько глядя на дорогу, сколько следя за ними в зеркало. Вот сейчас будет поворот. Наверняка там и последует удар — в расчете на то, что флайер слетит с дороги.
Секунды растянулись. Эх, машина у них мощная, тяжелая.
Вот, сейчас…
Тупой квадратный нос гусеничного авто резко дернулся вперед, выныривая из-под днища резко приподнявшегося в воздух флайера. Машина оказалась слишком высокой — все-таки зацепила низко летящий легкий агрегат. Флайер ощутимо тряхнуло. Девушка, о которой нэси совершенно забыл, испуганно вскрикнула.
Охитека, впрочем, и не пытался подняться над крышей машины — та вписалась в зад флайера лобовым стеклом. Нэси резко прибавил газ, отмечая, что преследователи не свалились с дороги, а лишь слегка зацепили сугроб на обочине. А жаль — хотя на большее он и не рассчитывал. Но вот лобовое у них наверняка все трещинами пошло.
— Сумасшедший, — прошептала рядом сжавшаяся хозяйка флайера.
— Еще нет, — азартно отозвался Охитека. — Дальше только хуже будет, — предупредил он. Азарт вытеснил усталость. И слабость от потери крови, и боль, и голод. Нет, пусть они еще раз подберутся поближе! У него не один трюк в запасе. Он найдет, чем удивить преследователей, кем бы они ни были.
Первое столкновение оказалось пробным.
Дальше он периодически пытался подпустить преследователей ближе. Но те быстро стали вести себя осторожнее. Стекло у них не так-то и пострадало, насколько он смог заметить. Мелочи — пара трещин пошла посередине, а вмятина оказалась совсем небольшая. И наверняка не мешала обзору.
Досадно. Прочная машинка! Придется повозиться.
Гусеницы держали дорогу отлично. Не только быстрая и прочная машина, но еще и маневренная. В этом она почти не уступала подбитому флайеру.
Тот несся посередине широкой заснеженной трассы, ныряя то вправо, то влево. А в машине открылись окна, и из них принялись стрелять.
Чтоб тебя! Эдак им еще что-нибудь из строя выведут. Приходилось петлять, резко ныряя то в одну, то в другую сторону, прыгая вверх и опускаясь до самой земли. Девица вцепилась в ручку над головой мертвой хваткой, тараща остекленелые глаза.
— У тебя пушки какой-нибудь нет? — безнадежно осведомился Охитека.
— Целый артиллерийский склад, — выдавила она сипло.
Еще и шутит, чтоб ее! Он рыскал по дороге, лихорадочно пытаясь сообразить, что делать. Гонки — это одно, а гонки со стрельбой давали совсем другой расклад! Рано или поздно их подобьют, и тогда беготня закончится. До межконтинентального моста, как назло, еще оставалось с полчаса пути на такой же скорости, с которой они сейчас неслись.
В машине опустилось второе стекло, теперь в них палили с двух сторон. Нет, так продолжаться не может!
— Ляг, — бросил он девчонке.
Сам рванул вбок, снижаясь к самой дороге одновременно скидывая скорость. Водитель преследователей не успел среагировать, и машина вырвалась вперед. Охитека заложил вираж, поднимая флайер на максимальную доступную ему высоту. Отметил, что приказ лечь пассажирка проигнорировала. Ей же хуже!
Он обошел машину преследователей сзади и, резко газанув, спикировал на стрелка со стороны обочины. Тот успел лишь нырнуть в салон и поднять стекло. Правда, не до конца — и Охитека от души вмазал бок флайера в окно. По стеклу побежала одинокая трещина от небольшого скола. А вот подъемник от удара, кажется, заклинило. Он еще раз приложился боком об окно.
Машина замедлилась, так что Охитека, неуклюже перепрыгнув через кузов, протаранил и второе окно. Здесь он ударил носом, так что стекло с рамой качественно вмяло внутрь. Пассажирка взвизгнула и едва сама не приложилась лбом о лобовое.
— Сказал тебе — ляг! — рыкнул Охитека. — Подстрелят!
И вдавил педаль газа. Флайер понесся вперед, к крутому повороту, который должен был появиться совсем скоро. Девчонку вдавило в кресло.
Позади взревела машина. Из-под гусениц полетели комья снега. По крайней мере, в них пока что перестали стрелять.
Перед самым поворотом он подпустил преследователей поближе, сам сместил флайер к самой обочине. И сам же едва успел вильнуть в сторону, уходя от столкновения с деревом.
Чуть сам себя не перехитрил.
Кинул взгляд в зеркало, рыкнул от досады.
Машина взрыла рыхлый снег гусеницами, но в последний момент ушла от столкновения. Кажется, им слегка стесало покрытие на боку — но резвости преследователям это не убавило. За ними продолжали гнаться. Охитека прекратил вилять — это замедляло. А они и так проигрывали в скорости.
Он едва успел приподнять флайер над землей, когда преследователи пихнули их в бампер. Тряхнуло.
Ничего. Охитека выровнял руль. Пускай бьются им в зад лобовым стеклом, если так хочется! Он отметил, что сидевшие внутри вышибают заклинившие боковые стекла, чтобы продолжить стрельбу.
— А с тобой не церемонятся, — заметил он. — Даже время не тратят, чтоб инсценировать несчастный случай!
Девчонка не ответила, только сдавленно пискнула. Он дернул флайер назад, в очередной раз проехался боковиной по боку машины. Скверно, конечно — у их преследователей борта куда крепче, чем кузов прогулочного флайера! Придется повозиться, стряхивая их с хвоста. Благо, поворотов до моста, соединяющего два континента, осталось много. На каком-нибудь из них да избавится от докуки.
Он увел флайер вперед за секунду до того, как из расшибленных окон по ним принялись стрелять прямо сквозь заклинившие истрескавшиеся стекла.
Пару раз разворачивался на трассе и мчался в обратную сторону. Несшийся за ними автомобиль тогда тоже поворачивал, оставляя в снегу глубокие борозды. Однако, какими бы резкими ни оказывались маневры и виражи, сцепления с дорогой не терял. Гусеницы надежно держались на неубранном снегу.
Охитека уже начал выдыхаться и даже отчаиваться. Каким бы легким и маневренным ни был флайер, машина ему не уступала.
От мелькания заснеженных деревьев вдоль трассы рябило в глазах. Благо, над тремя континентами царила зимняя ночь, так что мягкая белизна снега не ослепляла.
Возможно, дело было в том, что машиной преследователей управлял опытный гонщик. А может, сам Охитека устал и потерял скорость реакции.
Он встряхнулся. Раскисать нельзя! Вон, их снова догоняют, а впереди — очередной поворот. За ним, помнится, должен показаться мост через пролив. На мосту можно попытаться столкнуть машину в воду. Вот только флайер слишком легкий для этого. Можно будет попробовать удрать над водой. Пролив, конечно, замерз. Но если обойти соседний континент подальше от берега, они попадут на тонкий лед, под которым проходит близко к поверхности течение с юга. Там вода не замерзает окончательно даже к концу четвертых суток зимы.
Эти либо не решатся их преследовать дальше и повернут назад, либо в запале погони провалятся под лед. И тогда о них можно будет забыть.
Мысль воодушевила. Эх, сейчас бы хлопнуть мензурку экспериментального зелья из лаборатории почтенного господина Мокки! Поговаривали, правда — все составы, выходившие из его лаборатории, лучились радиацией. Зато бодрили знатно! Как-то довелось попробовать на спор.
— Эй, не спи! — панический возглас и тычок под ребра, аккурат над царапиной от пули, тоже взбодрили неслабо.
Наверное, тычок оказался решающим фактором. По коже прошла волна противных мурашек. Охитека встряхнулся и едва успел увести флайер от столкновения с вековым стволом. Прижало боком к двери, ремень натянулся. Пассажирка завалилась на него, добавив ощущений от потревоженной раны. До чего же больно! Охитека помянул медузью матерь всех генетиков, с трудом выровнял руль, уводя флайер с обочины, на которую опасно свешивались потяжелевшие от снега ветки.
И услышал долгожданный грохот, на который перестал надеяться. Мимо бокового окна пролетело что-то массивное, похожее на обломок бампера.