— Интересно, — отрубил он. — У меня вообще никаких мыслей нет. А те, что есть — вызывают отчаяние. И желание забрать у кого-нибудь из твоих охранников оружие и застрелиться.
— Прибегнуть к радикальным средствам всегда успеешь, — она усмехнулась. — Чтобы продавать имущество — тебе нужен счет, на который будут поступать средства. И к которому будешь иметь доступ только ты. Понимаешь, о чем я?
— Понимаю. Только сейчас об этом думал. Для этого нужно прийти в банк, а это означает — выдать свое местонахождение!
— Плоско мыслишь, — девчонка покачала головой. — Прямо сейчас и прямо здесь пишешь на меня доверенность. Заверяешь своей подписью. Я завизирую, когда зайду в банк. Я открываю на твое имя счет. Доверенность оформляем ограниченную — чтобы я не могла на твой счет залезть.
— Ага, — он покивал. — Понимаю. Даже если кто и напутает сгоряча, и кто-нибудь явится в банк — обнаружат только дочь председателя Совета. А тебя даже впопыхах и сгоряча побоятся тронуть.
— После такого я, скорее всего, вернусь домой. Но мне и незачем долго находиться снаружи, — она чуть грустно улыбнулась. — Так что — мой побег ненадолго.
Понятно. Навестить Лэнсу, убедиться, что с ним все в порядке. И снова — в охраняемый особняк.
Да, дочка председателя всегда была на редкость здравомыслящей особой. В отличие от большинства детишек богатых нэси. Ни к чему ей, беременной, мотаться по улицам. Там можно и на неприятности нарваться. Да и нет у нее особенно близких друзей — эту юную заучку не слишком любили ровесники. Да и она не стремилась поддерживать с кем-либо близких контактов.
— Нужна будет еще и подпись Кэтери, с ее доверенностью, — прибавила девушка. — Тогда я смогу сделать счет и для нее.
— Не в банке господина Хоноу, случайно? — он не удержался от иронии.
— Нет, скорее, у его конкурентов, — фыркнула Чероки.
— У конкурентов, — Охитека кивнул. Мысли путались. — А после нужно будет связаться с возможными покупателями, заключить договора…
Он представил себе, как подлетает к офису того же Херитта встрепанный, с погоней на хвосте. Головой пробивает стеклянные двери, кувырком вваливаясь внутрь и на ходу отстреливаясь от преследователей. От картины сделалось дурно.
— Хочешь совет? — ее голос слышался, точно издалека. — Не езди никуда сам. Тебе нужно, чтобы покупатели приехали к тебе.
— Куда именно — ко мне? — он истерически хихикнул.
— Ну, скажем, в Колизей, — мягко проговорила она. — Подумай. Кроме биржевиков, там обитают и лидеры крупнейших общин. Под Колизеем у храмовников такие же штаб-квартиры, как и у финансистов! По-моему, это единственное место на трех континентах, где такое возможно. Если сумеешь убедить кого-либо из лидеров помочь тебе — то сможешь быть более-менее уверен в своей безопасности. Ну, относительно, конечно.
Охитека задумался. До сих пор такой вариант ему в голову не приходил, но звучали слова Чероки разумно. Лидеры общин, да и сами общины слишком состоятельны, чтобы кто-то был в состоянии их купить. Сразу видно, дочка председателя Совета, — подумалось с невольным уважением. Вот только к кому из лидеров религиозных общин ему обращаться, и какие методы убеждения использовать…
Можно подумать, кому-нибудь из них должно быть интересно, что наследника одного из олигархов кто-то преследует! Да вся эта грызня из-за денег им претит. Кто бы ни оказался в роли очередного капиталовладельца — их прибыль не уменьшится. Количество верующих и жертвующих останется прежним — а значит, прежним останется и поток денег, текущий в их руки.
— Ядерные программы, — подала голос Чероки.
Он сначала не понял, о чем она. Потом дошло, что его мысли и сомнения, должно быть, отразились на лице. И она решила подать ему идею, которая может сработать.
Лэнса намеревался поддержать партию, ратующую за свертку программ… и он, Охитека, тоже подписался под этим начинанием. Знать бы еще, насколько важна свертка ядерного производства и исследований для религиозных лидеров. У них ведь тоже свои резоны и соображения. Да и между собой некоторые из них расходятся по многим вопросам. В том числе — и по вопросам льгот и свобод, предоставляемых рядовым гражданам, образования и медицины, свободы информационных служб. Да хоть тех же генетических опытов и исследований!
Надо думать, и по ядерным программам кое-кто должен поддерживать позицию свертки. Знать бы, кто именно. Сложный вопрос, учитывая, что вообще слабо представлял, что за культы сейчас делят между собой храмовые уровни Колизея и кто их возглавляет.
— Давай, я загружу тебе последние сведения по переделу сфер влияния между религиозными лидерами, — сжалилась Чероки. — А то у тебя вид совсем несчастный.
Охитека метнул на нее мрачный взгляд. Он подозревал, что скрыть раздражение ему не удалось.
— Слушай, почему с твоей осведомленностью и знанием что, кто, где и почему ты до сих пор не на свободе?! — не выдержал он. — По-моему, ты осведомлена о происходящем не хуже своего отца!
— Да не по-твоему, а я на самом деле прекрасно осведомлена о тех силах, что делят сферы влияния в мире, — фыркнула она высокомерно. — Во всяком случае, о тех, что делили их до сих пор. Но как ты себе представляешь, чтобы я оказалась на так называемой свободе? Как, да и что я делать буду?!
— Несчастье, — проворчал он. — Кому-то информации катастрофически не хватает, а кто-то пальцем пошевелить не может!
— Информации катастрофически не хватает не тебе одному, — Чероки поморщилась. — В нынешних событиях я ориентируюсь ничуть не лучше, чем ты. Если бы знала, кто стоит за творящимся сейчас — не раздумывая, ткнула бы пальцем в виновников. И Лэнса бы разобрался с проблемой еще тогда, осенью.
— Но знаешь ты побольше, чем многие. И сидишь на месте, — он покачал головой.
— Я надеялась через отца узнать, что сталось с Лэнсой, — созналась она тихонько. — Он же наверняка причастен к тому ужасу! Дома, хоть я и под домашним арестом, но могу быть спокойна и за себя, и за малыша, — она обхватила живот. — Отец заявил, что ребенок — носитель генов нэси. Это ведь правда. Причем он — носитель генов представителя рода, который исчез — а значит, в своем роде бесценен для нашей расы. Потому отец, хоть и ворчит, но на самом деле, скорее, доволен тем, как все вышло.
— Все равно мы все скоро вымрем к лысым генетикам, — буркнул Охитека недовольно. — Не через поколение, так через пяток-десяток кровосмешение достигнет критических отметок.
Он замолк. Последнее было ни к чему. То, что он озвучил, было прекрасно известно каждому нэси. И Чероки явно интересует не сохранение генофонда расы и продление ее существования насколько это возможно. Лэнса ей по-настоящему дорог.
— Может, ты и сможешь подсказать, где можно найти более-менее надежную охрану? — осведомился он мягче. — Чтоб можно было рассчитывать, что их не перекупят?..
— Не знаю, — покачала головой девушка. — Если только переговорить с руководством охраны Лэнсы. Но их первостепенная задача — защитить хозяина. Мне они не подотчетны. Может, удастся договориться с каким-нибудь мелким агентством. У тебя деньги-то есть? — спохватилась она.
— Ну так, немного, — слегка растерялся он.
Вообще, если Чероки направила к Лэнсе охрану его же корпорации — деньги у Кэтери должны были остаться. А значит, ему есть, чем оплатить безопасность их двоих.
— Ладно, — уронила Чероки. — Я сейчас сброшу на планшет дополнительную информацию. Помнится, у отца были файлы по поводу религиозных лидеров — эти сведения никто не засекречивал…
Он кивнул. Главное — найти тех, кому можно верить. Добраться до Колизея. А там — убедить кого-то из религиозных лидеров, что помочь ему будет выгодно.
Глава 24
— Хоть какая-то польза от твоего вредоносного увлечения, — ворчал отец. — Со своими бесконечными митингами и заседаниями решил освоить технику быстрого чтения. И то дело! Это-то тебе пригодится — причем куда раньше, чем ты думаешь…
Прав был отец — и в этом тоже, как и во всем остальном. Пригодилось. И гораздо раньше, чем он мог подумать. Глаза скользили по строчкам, память стремительно фиксировала информацию. Навык скоростного чтения молодому нэси пришлось освоить, чтобы мало-мальски сохранить нормальный уровень успеваемости в университете.
Как бы ни складывались отношения с родителем — учебу бросать он не намеревался. Тем более, что Охитека искренне считал, что образование пригодится для дела социалистов. Увлекшись чтением, он сначала и не заметил возвращения девушки.
— Ну, что? — она заглянула ему через плечо, заставив вздрогнуть.
— Тьфу ты! — он дернул головой. — Знаешь, мне кажется, что если и соваться в Колизей — то идти к фундаменталистам.
— Ну, ты решительный парень, — она фыркнула, покачала головой. — Я, честно говоря, такой вариант даже не рассматривала. Фундаменталисты просто так никому не помогают!
— Но они тоже ратуют за свертку ядерных программ. Подписать обязательство продолжить эту линию…
— Ага, и они сразу кинутся помогать тебе! Охитека, если бы ты приволок им такие расписки от почтенных господ Ширики, Херитта и Мокки — они бы еще, может, согласились выслушать тебя. И то — не факт! На твоей стороне — лишь твой голос в решении ядерного вопроса. А если примут-таки закон о том, чтобы учитывать голоса в соответствии с долей рынка, — она выразительно примолкла.
— Н-да, немного станет весить тогда мой голос, — Охитека поморщился. — Процентов пять, если не меньше. И да, я прекрасно знаю, что фундаменталисты предпочитают деньги. Зато у них и прекрасный храмовый отряд силовиков!
— Ты навряд ли сумеешь купить их помощь теми деньгами, что располагаешь. Я, конечно, могу влезть в сейф отца — но даже этого навряд ли хватит.