— Это точно храмовые покои! — напарник воодушевился. — Это музыка богослужений, слышишь, какая заунывная? И поют речитативом.
Прислушавшись, Охитека понял — Роутэг прав. Оба ускорили шаг, направляясь в сторону звука. Неужели дошли-таки? И без всяких происшествий. Кажется, напоследок боги смилостивились над ними.
Они в считанные минуты преодолели длинный коридор, очутившись в очередном холле — поменьше, чем тот, что встретил их в самом начале. Распахнутые настежь створы открывали строгую залу, наполненную людьми.
— Это же радикалы, кажется, — Охитека невольно понизил голос. — Я не слишком разбираюсь в этих течениях, но такое скупое убранство и черный камень в отделке — это община Нового Гласа! Ну да, — прибавил он, разглядев над входом знак с изображением простого квадрата — символа радикальной общины.
— А тебе-то кто нужен? — хмыкнул Роутэг.
— Фундаменталисты, само собой! — нэси дернул здоровым плечом. — Сейчас бы еще энергетика банку, — прибавил он, приваливаясь к стене и тяжело переводя дух.
— Не кисни! — ободрил Роутэг. — Немного осталось. Нашли радикалов — найдем и фундаменталистов. С этими я и сам связываться не хочу, — прибавил он.
И, подхватив Охитеку под руку, повлек прочь, когда из молитвенного зала в их сторону направился человек в одежде служителя.
Снова — изгибающийся коридор. Охитека вздрогнул от неожиданности, когда из-за очередного поворота прямо на них стремительным шагом вышел человек в форменной одежде.
Нэси понадобилась секунда, чтобы сообразить — незнакомец одет в форму хозяйственной службы, а не в форму охраны. Судя по нашивкам — какой-то мелкий начальник.
— А ну, стоять! — рявкнул неизвестный, шагая прямо поперек дороги им двоим.
Глава 33
Охитека выругался про себя, споткнувшись, остановился. Да чтоб тебя! Чего этому типу понадобилось?!
— Вы, двое! С какого участка? Кто вас сюда направил?!
— Нас отправил сюда господин Гад, — выступил вперед Роутэг. — Сказал, чтобы мы шли убирать сюда.
О, он на складе, похоже, приметил штатное расписание. И даже прочел его и запомнил, что там было написано. Охитека невольно восхитился находчивостью напарника.
— Что за чушь! — развеял неизвестный его иллюзии. — Я — господин Гад, и я таких распоряжений не давал! Кто такие?!
— Господин Гад, — вмешался Охитека, заметив, как напарник слегка растерялся. — Мы как раз искали вас, чтобы сообщить — мы увольняемся. Прямо сейчас! Тошнит от ваших придирок, постоянных смен настроения и несуразных распоряжений. Графики составлены так, что в них медуза бурая хвост запутает! Нашим выходным пособием вы можете подавиться, — с этим он шагнул к опешившему начальнику и легким ударом с левой отправил его в нокаут.
— Силен, — покачал головой Роутэг. — И прям под камерой!
Нэси поднял голову. Да, прямо под камерой. Тьфу!
— А это ничего, — он кивнул. — У тебя там была фляга с краской? Дай-ка сюда. За неимением лучшего сгодится.
Он отвернул колпачок и щедро плеснул на камеру. На стене образовались густые потеки. Эх, нерационально краску потратил! Да и медузьи хвосты с ней.
— Бегом! Считай — за нами уже идут по пятам, — бросил он Роутэгу и кинулся по коридору.
Тот заторопился следом. Охитека останавливался под каждой камерой, чтобы плеснуть немного краски на объектив.
— Ты хоть знаешь, куда бежать? — осведомился Роутэг в одну из остановок.
— Понятия не имею! Ты ведь, говоришь, бывал в Колизее? — нэси резко к нему развернулся — тот аж отпрянул.
— Я-то бывал, — выговорил он. — Только с религиозными общинами я дел не имел!
— Скверно, — вздохнул нэси. — И, как назло, никаких указателей! Видимо, считают, что честных прихожан вера доведет до нужных дверей, — он огляделся.
— Между прочим, ты занимаешься осквернением священных стен, — заметил напарник.
— Сам знаю, — буркнул Охитека.
Грызла досада. Угораздило же их нарваться на этого Гада! А тот, как всякий мелкий начальник, не преминул вгрызться. Как же, двое рабочих слоняются без дела! Не мог докопаться до кого-нибудь другого. Теперь валяется под залитой краской камерой без сознания и со свернутой челюстью. А они с Роутэгом засветились по полной.
— Ты на кой краску-то тратил? — напарник вздохнул.
— Точно! — Охитека встряхнулся. — Сейчас, — он вытянул из внутреннего кармана флягу с взрывчатым гелем. — Говоришь, достаточно одной капли? И по ней хватит просто ударить?
— Не понял, — Роутэг нахмурился. — Ты что надумал?
— Ну, я ж не просто так глазья им замазывал, — нэси кивнул на залитую краской камеру. — Они отследили наше местонахождение, но не видят, чем именно мы заняты. А я сейчас сюрприз оставлю. В этих коридорах пусто, — он ухмыльнулся. — Так что подорвутся, скорее всего, наши добрые друзья…
— Ты аккуратнее капай, — скривился Роутэг. — А то подорвемся сейчас мы!
— Спокойно! Не безрукий, — пробурчал Охитека.
Застывший гель не желал выливаться из горлышка, и он с трудом удержался, чтобы не потрусить фляжку. Вытянул нож и принялся понемногу выковыривать и размазывать тонкой полосой вдоль стены. Тщательно вытер лезвие о ковер. Роутэг, кривясь, наблюдал за его действиями.
— Ну ты и самоубийца, — проворчал он. — Валим живее отсюда! И потихоньку — не топай! И нож оставь, — прибавил он суетливо.
И правда! Нэси усмехнулся сам себе. Совсем инстинкт самосохранения потерял — чуть не запихал нож обратно в чехол, закрепленный на щиколотке. Жаль оставлять, конечно. Он осторожно уложил нож возле стены. Нужно двигаться дальше.
Несколько десятков шагов они прошли осторожно, затем — рванули прочь со всех ног. Скорость — единственное, что им сможет сейчас помочь выиграть.
*** ***
— А я, кажется, понял, — выдохнул на бегу Роутэг.
— Что понял — куда нам дальше?!
— Почти, — тот остановился, обернулся к нэси. — Ты помнишь — когда мы проходили мимо дверей храмовых покоев радикалов, там в коридорах камер не было?
— И что? — Охитека нахмурился.
У него в памяти этот момент не отложился. Он вообще не слишком обращал внимание на камеры. Разве что после того, как вырубил прицепившегося к ним начальника.
— Не тупи! Возле владений общин камер нет. Это же основы! Вера не терпит надзора и подглядывания. Неприемлемо, чтобы посторонние глазели на верующих, явившихся по велению души. Вывод? Нам нужно туда, где не будет камер!
— Чтоб меня! — Охитека удивленно покачал головой. — А я и не сообразил.