— Я понял, — резко перебил Охитека. — Тогда позовите их! Скажите, что мы сейчас начнем отпускать заложников. И что вы останетесь. А то как бы они не забыли о вас, — он криво усмехнулся. — Подстрелят здесь заодно с нами.
Перевел взгляд на Роутэга. Дело дрянь.
Он дождался, чтобы снаружи отозвались — ждут заложников. И принялся по очереди — по одному-двое — выгонять перепуганных людей. Женщины всхлипывали. Кто-то благодарил, уходя. Половина благодарностей досталась жрецу, половина — нэси. Роутэг глумливо щерился, наблюдая за уходящими обывателями.
— Перейдите-ка к боковой стене, отче, — Охитека указал стволом на противоположную стену. — Передай мне свои фляги, — прибавил он, обращаясь к Роутэгу, когда последний заложник подошел к выходу.
Напарник перебросил ему оружие, неловко расстегнул комбез, принялся шарить в карманах. Вот в сторону Охитеки поехала одна фляга, другая, третья.
Жрец наблюдал за манипуляциями. На лице медленно проступало понимание. А сам нэси вдруг отчетливо понял, что вести с ним переговоры глава общины не станет и теперь. Этого не запугаешь.
Роутэг, избавившись от фляг и оружия, улегся набок. Выбился из сил окончательно. Кровь растекалась вокруг ноги по полу, успела пропитать штанину.
Уголовник не попытался ни застегнуть комбез, ни перевязать рану. Прижался к стене ниши и лежал теперь, прикрыв глаза и тяжело дыша. Скверно, все складывается не так, как они планировали!
Охитека не представлял, что теперь делать, как повлиять на жреца. А скоро силы кончатся и у него — голова снова начинала кружиться.
— Смотри сюда, Токэла, — зло процедил он. — И учти — вздумаешь орать этим псам, предупреждать их о том, что увидел, все это немедленно взлетит на воздух! — выложил из карманов фляги со взрывчаткой и ртутью. — Нам уже без разницы, если взрывать, то все! — он отвернул со взрывчатки крышки.
— Что это? — глаза жреца расширились, хотя лицо оставалось непроницаемым.
— Взрывчатка. Та, которой кормят некоторые драконов, — злорадно поведал нэси. — Та самая, которая и взорвалась под сапогами доблестной охраны — а они вам наплели, что это была бомба. Бомб у нас при себе не было. А это — ртуть, — прибавил он, указывая на фляги с алыми этикетками. — Фейерверк будет знатный! Если кто сюда сунется — разлетится все. Как считаете, накроет только этот этаж, или разнесет дальше? — прибавил он ехидно.
Да, вентиляции в зале нет. Но взрыв разломает стены — так что разнесет пары далеко. Львиную долю выдавит в коридор, а там — и в вентиляционные шахты, и разнесет далеко от места взрыва. Перетравит уйму народу и в метро, и ниже — не говоря уж об этом уровне. Заложников-то увели, а вот в зале полно охраны.
Охитека сложил четыре фляги, перемежая взрывчатку с ртутью. Свернул крышки со взрывчатки. Прижал ствол импульсника к верхней емкости.
— Удобно сделали, — проговорил он задумчиво. — Заряд импульсника гаснет, если выстрелить. Но прожечь фляги он сумеет.
— Зачем? — прошептал побелевший Токэла.
— А затем. Если кто-то сюда сунется — я успею нажать спуск. Так что сидите смирно, почтенный господин толстобрюх, — он зло ощерился. — Убежать не успеете.
Н-да, о помощи он жреца просить собирался. А сам… впрочем, чего теперь-то церемониться! Заложники ушли — остался один Токэла. И обсуждать что-либо он не станет. Навряд ли присутствие фундаменталиста остановит преследователей. Ну, хлопнут ненароком одного главу общины — на его место поставят другого. А этого объявят мучеником и святым.
Мысль, что все закончено, и он проиграл, оказалась неожиданно яркой. Это не просто проигрыш — это смерть! В груди сжался комок.
И тут же разжался. Он слишком устал. От беготни, от тревоги, от потери крови, от гомона и стрельбы.
Кинул взгляд на Роутэга — тот, кажется, потерял сознание. Нэси, вытянув ногу, ткнул носком напарника — тот не шевельнулся.
— Он без чувств, — в голосе жреца звучал укор.
Да этому-то что за дело! Жгучая злость окатила с головой.
— Ну, тогда вы сами его перебинтуйте, почтенный господин святоша, — ехидно процедил нэси. — Раз уж вы так заботливы. А то у меня руки заняты, как видите. Только не делайте резких движений. А то нервы, знаете ли, ни к пещерным таксам!
К его удивлению, жрец безропотно перебрался ползком к бесчувственному уголовнику, принялся ощупывать бедро.
Огляделся по сторонам, оторвал полу своего одеяния и принялся бинтовать прямо поверх рабочего комбинезона. Ну да, антисептика-то нет! И аптечки под рукой нет. Ладно, хотя бы кровь остановит. Правда, им в любом случае конец. Охитека уселся поудобнее, передвинул стопку фляг себе под бок и упер импульсник в нее.
— Чего вы пытаетесь добиться? — заговорил Токэла, закончив бинтовать ногу Роутэга. — Вы ведь погибнете первыми!
— Зато не единственными. А конец нам и так, и так. За нашими головами идет охота, а вести с нами переговоры вы отказались. И охота за нами началась задолго до того, как мы добрались до Колизея, — прибавил он.
Любопытно, что снаружи не пытаются их дозваться. Не собираются вызволять Токэлу, или ждут, прислушиваясь к разговору?
— Пострадают невиновные, — проговорил священнослужитель. — Те, кто даже не подозревает ни о вашем существовании, ни об охоте на вас.
— И что мне до них за дело? — хрипнул Охитека. — Я вот пару суток назад тоже не подозревал, во что совсем скоро вляпаюсь.
— Нет воинской доблести в том, чтобы убить несколько десятков или сотен ничего не подозревающих мирных людей, — в голосе собеседника прозвучала мягкая укоризна. — Спящий не одобрит такого решения и отвернется от тебя, — он пронзительно взглянул в лицо нэси.
Охитека покачал головой. Усмехнулся саркастически.
— Спящий уже отвернулся от меня, — шепнул он. — А посмертие… что мне за разница, чем оно меня встретит!
— Ты уверен, что отвернулся? Я ведь сейчас здесь, с тобой.
— Да, со мной, — нэси слабо рассмеялся. — Только мне конец. И ему тоже, — он кивнул на лежащего без сознания Роутэга. — А тебя бы здесь не было, если бы ты не оказался заложником.
— И тем не менее. Я — глава общины Великого Столпа. Расскажи, что ты натворил. Может, я сумею помочь тебе?
Помилуй Спящий! Как смягчился тон. Что послужило более — то, что он отпустил заложников, или то, что мог, оказывается, убить куда больше людей, чем находилось до недавнего момента в его власти?
— Вы можете, — выдохнул нэси. — Если захотите… я ведь явился в Колизей, потому что искал вас. Кроме вас, мне помочь никто не сумеет. Во всяком случае, я не знаю, к кому еще могу обратиться, — Спящий, до чего жалко это звучит! — За нашими головами шла охота, и мы явились сюда искать вас. Но нас встретили наверху…
Он только что выставил себя никчемным просителем, явившимся вымаливать милости. А ведь собирался предложить равноценную сделку!
— Я не просто проситель, — выдавил он. — Мне есть, что предложить общине…
Смолк, выдохшись. Горло сдавил спазм. Голова кружилась. Пальцы на рукоятке импульсника немели. Еще немного, и он уже ничего не сможет сделать. Токэла, как назло, молчал. О чем можно раздумывать так долго?!
— И что же ты можешь предложить общине, нэси? — осведомился наконец тот.
— Еще пара минут — и ничего, кроме красочного самоубийства, — сознался Охитека. — После которого ртуть из этой фляжки разлетится по всему этажу вместе с моими мозгами, — он криво ухмыльнулся. — Вы слишком долго размышляете, почтенный господин богослов.
— Тогда выражайтся короче и яснее, — разозлился тот. — Что вам двоим нужно прямо сейчас?!
— Медицинская помощь, — выдохнул нэси. — Защита от этих, — он неопределенно кивнул.
— Что ж. Устав общины допускает предоставление убежища тому, кто нуждается в этом, — Токэла кивнул. — Все займет четверть часа — не больше. Я должен сказать им, чтобы прислали мою правую руку — жреца Виппону.
— Валяйте, — вяло согласился Охитека. — Только учтите: попытаетесь пропасть с прицела или сболтнете лишнего — я разнесу здесь все. Мне терять нечего!
— Я вижу, юный нэси. Я вижу, — священнослужитель кивнул и ползком опасливо перебрался ближе к выходу из ниши. — Эй! Меня слышит кто-нибудь?! — окликнул он громогласно. — Я — Токэла, глава общины Великого Столпа! Пришлите сюда немедленно моего помощника, жреца Виппону!