— Ладно, — проговорил Охитека, несколько обескураженный отповедью, полученной в ответ на благодарность. — Как мой спутник?
— Жить будет. Но он явно не аристократ! И даже не вхож в общество приличных людей.
— Парень был не в ладу с законом. Вот только он пострадал в каких-то стычках между радикальной конфессией, перекупленными стражами мира, социалистами и боги ведают, кем еще.
— Я должен пожалеть его?
— Возможно, его история покажется вам любопытной. Радикалы…
— Община Нового гласа, — сурово поправил Токэла. — Я даже слушать не стану. Мы живем в мире между собою. Все общины служат одним богам. Я не враждую с культом Нового Гласа. И не допущу, чтобы даже тень такой возможности появилась. Мне неинтересна судьба вашего спутника. Полагаю, вам просто случайно оказалось по пути. Меня больше интересует ваша история. Вас, юноша, представляют как террориста, опасного безумца и человека, подрывающего общественные устои. И ваше поведение подтверждает вашу славу.
— О, так убивать наследников крупных капиталовладельцев — таковы теперь общественные устои?! — вспылил Охитека.
— Не ерничайте. Просто расскажите по порядку.
— Я могу предложить вам, — начал нэси.
— После предложите, — отрубил Токэла. — Сначала — расскажите по порядку. Обо всем, что привело вас к последним событиям.
— Долго получится, — Охитека вздохнул.
— А вы куда-то торопитесь? Медики считают — вам еще минимум пару-тройку оборотов следует пролежать в постели. Порядочный аристократ и вовсе отлеживался бы минимум треть суток! Но вы, кажется, презираете принципы, по которым живут порядочные аристократы.
— Медузы бурые с вами, — нэси прикрыл глаза. — Расскажу с самого начала, с гибели отца. Слушайте…
*** ***
— Значит, готовы даже пожертвовать частью состояния, чтобы сохранить все остальное, — задумчиво протянул Токэла.
— И свою жизнь, — мрачно уточнил Охитека. — И, — он запнулся. — Я тут подумал…
— Давайте, излагайте — что вы там еще удумали!
— Я подумал — быть может, завещать общине все, что имею? В случае, если со мной что-нибудь случится, и я не оставлю наследников — либо с ними тоже произойдет какое-нибудь несчастье…
— Вроде того, которое пытались устроить вам, — ввернул жрец.
— Именно! Так вот — в этом случае все состояние переходит в руки общины. Я знаю, что служители культа Великого столпа никогда не запятнают себя убийством ради денег. А покушаться в таком случае на мою жизнь и на жизни моих детей или иных наследников станет попросту бессмысленно — если все умрут, мое состояние отойдет общине.
— На первый взгляд логично, — Токэла покивал. — Но вам ведь наверняка известно, юноша. Написанное единожды завещание в пользу общины служителей культа — аннулировать невозможно. Вы можете передумать, если отписали свое состояние жене, детям, другу, любовнице — даже муниципалитету. Но играть со служителями богов не выйдет.
— Я знаю. Думаю, после моей смерти и смерти всех моих возможных наследников будет уже безразлично, в чьи руки уйдет состояние. А руки служителей культа, — он снова запнулся.
— Не вызывают у вас такого отвращения, как чьи-либо другие загребущие ручонки, — закончил за него Токэла.
Охитека кивнул.
— Что ж. Отлеживайтесь. Я так понимаю — если вы напишете завещание в пользу общины, вам не придется распродавать свое имущество? Да и захватчикам придется самим убраться прочь — они ничего не получат ни в случае вашей гибели, ни в случае, если до вас доберутся стражи мира и попытаются предъявить обвинение.
— Пожалуй, — протянул нэси.
Стражи мира. А ведь правда: один только захват заложников в Колизее чего стоит! Взрыв на этаже служителей культа. Разгром этажа с драконами.
А до того — гонки на дорогах и в городе, стрельба. Трупы, когда приходилось продираться сквозь заслоны. Никому не интересно, что ему пришлось защищаться. Трупы есть, разрушения есть.
И есть закон.
Закон — удивительно удобная штука. Он всегда есть, когда нужно убрать кого-то неугодного. Правда, не особенно эффективно действует, чтобы защитить того, кого преследуют.
А еще есть община, которой выгодно будет, чтобы небедокурившего нэси прижали к ногтю. Хотя… заключение под стражу — не смерть.
И снова вопрос: насколько он доверяет главе общины?
Фактически, он сейчас полностью во власти жреца. Тот может выдать его стражам мира или тем, кто преследует его. Может попросту вышвырнуть из владений общины. Да, он предоставил убежище — но как предоставил, так и отказал в нем.
— Не берите дурного в голову, — Токэла будто прочел его мысли. — Сейчас вы в безопасности. Община не обязана выдавать тех, кто находится на ее территории.
С этим он вышел. Охитека прикрыл глаза. По телу разливалась слабость. Боги, в кои-то веки не нужно никуда бежать, торопиться, бояться! Он добрался до цели. Все, что ему нужно теперь — прийти в себя. И решить, какой вариант будет лучше: составить завещание в пользу общины, или просто заплатить за найм храмовых воинов.
А ведь остаются еще Кэт. И Лэнса. Теперь и об этом можно вспомнить.
Но Лэнса решит свои проблемы сам, когда выйдет из госпиталя. Пришел ли уже в себя, интересно? Он, Охитека, даже не знает, сколько сейчас времени.
Кэт наверняка нервничает. Она ведь у Чероки! Точнее — у ее отца. Уж о том, что творилось в Колизее, наверняка передали по всем каналам СМИ. А почтенный господин председатель наверняка осведомлен и о подоплеке этой истории. Как бы у преследователей не поменялись внезапно планы.
Нэси решительно отбросил покрывало, перекатился набок и спустил ноги с кровати. Чуть посидел, пережидая головокружение.
Еще и одежды нет! Ладно. Он поднялся и, завернувшись в простынь, шатаясь, направился к выходу из палаты. Не ушел ведь Токэла слишком далеко?
— Куда вы?! — молоденькая сестра милосердия кинулась к нему, увидав, как он бредет по коридору. — Вам вставать было нельзя! Немедленно возвращайтесь.
— Мне нужен господин Токэла, — выдавил Охитека, ощущая, как немеет язык. — Я не все сказал ему, — перед глазами потемнело.
Да чтоб тебя! Он непременно должен объяснить этой девчонке, что ему жизненно необходимо увидеть главу общины прямо сейчас.
Должен объяснить…
*** ***
— Нет, вы не устаете поражать, — Токэла качал головой. — Ну, что такого вы мне не сказали, что потребовалось вскакивать прежде времени?!
— Чего я свалился-то? — вяло удивился Охитека. — Из-за царапины? — он указал на плечо.
В душе царило недоумение. И совершенно детская обида — ну, как так-то?! Прямо кисейная барышня, а не бывший социалист, будущий олигарх.
— А контузия? — упрекнул мягко жрец. — А нервное потрясение?