Коринф не знал, сколько прошло времени. В кромешной тьме течение времени начало принимать весьма причудливое ощущение. Он проснулся и порадовался тому факту, что отлично выспался, как и тому, что в какой-то момент ему всё же удалось унять бесновавшееся сознание и провалиться в сон. Он включил фонарь и взглянул на часы. С момента, как они легли спать, прошло шестнадцать часов.
— Любопытно, чем сейчас занят Владимир… Мы уже больше чем в три раза затянули нашу планируемую экспедицию… Возможно, он уже давно находится тут, за стенами, не прекращая отчаянные попытки вскрыть бронированную дверь. Да… Елена бы его сейчас знатно отчитала… — Коринф растопырил глаза, повернулся и посветил фонарём в стороны от себя: — Кстати, а где Елена?!
Женщины нигде не было. Тревога вновь начала подкатывать к сознанию Коринфа. Нет, он, конечно, не боялся темноты, только вот пропажа спутницы его весьма озадачила и даже напугала.
— Елена? — громко крикнул Коринф в пустоту бункера. Ответа не последовало. — Елена?! — ещё громче и отчётливее крикнул Коринф. И вновь лишь еле заметное эхо стало ему ответом.
Он нервно вскочил и вышел в просторный центральный зал, светя фонарём во все стороны вокруг в надежде найти… Что-нибудь… Её саму, её бездыханное тело… Хотя бы какую-нибудь определённость. Коринф вдруг поймал себя на мысли, что помирать вдвоём куда более приятнее, чем помирать в пустующем бункере с куда-то пропавшей спутницей.
Коринф принялся нервно обшаривать помещение за помещением, он уже спустился на второй этаж — женщины нигде не было. Тревога всё усиливалась: куда в этом запертом, изолированном помещении могла подеваться женщина?! Он всё искал и звал, но ответа по-прежнему не было. Он даже не мог понять, что вызывает его практически паническую тревогу: страх найти мёртвую соратницу со вскрытыми венами в луже крови, решившую покинуть жизнь на своих условиях, или пугающая мистическая вероятность вообще не найти её в этом подземелье. Куда она могла деться? А что если они тут на самом деле не одни? Ну и что с того? Они всё равно погибнут от обезвоживания в ближайшие несколько суток: какая, в сущности, разница, что станет причиной их смерти?
Коринф практически бегом метался от одного помещения к другому: ему хотелось, чтобы случилось уже хоть что-нибудь. Пусть настанет хотя бы какая-то определённость. Он вновь выбежал в коридор второго этажа и развернулся, светя лучом фонаря в самую даль. Он изо всех сил прищурился: ему едва показалось, что там вдалеке что-то шевельнулось. Или это уже просто игра его воображения? Внезапно что-то резко впилось со спины в его рёбра.
— Ва-а-а-р-р-р! — пронзая мертвецкую тишину бункера, раздался то ли рёв, то ли крик Елены.
Сердце чуть было не выпрыгнуло из груди Коринфа. Он взвыл, как дикий лось в период гона, в шокированном ужасе замахал руками и уронил на пол фонарь.
— А-а-а-а-а-а-а-а-а!!! — заверещал Коринф практически как девчонка, рывком поворачиваясь в отчаянном ожидании встретить свою неминуемую смерть в безжалостных когтях свирепого монстра.
За спиной на полу покатывалась от гомерического хохота Елена. Слёзы струями текли из её глаз: она всё хохотала и хохотала, не в силах остановиться. Ноги Коринфа подкосились, и он шлёпнулся на пол, истерично хватая ртом воздух. Его ноги, всё ещё ведомые тревогой и смятением, совершали какие-то непонятные конвульсивные движения, видимо, продолжая попытки спасти тело от неизбежного растерзания. По его щекам текли слёзы. Ему показалось, что он даже немного описался…
Елена всё не унималась: она уже включила свой фонарь и периодически светила в лицо Коринфу, очевидно наслаждаясь его по-детски растерянной гримасой.
— Ты!.. Ты!.. Ты!!! — пытался не зная что выговорить Коринф, всё ещё продолжая истерично глотать воздух ртом. Елена наконец начала успокаиваться.
— У-у-у-у-у-у-у-у-у… Э-э-э-э-э-э! — лишь вырывалось из её милого ротика, пока она всё ещё продолжала давиться от смешков, вытирая слёзы ладонями, слегка растирая по лицу тушь.
— Да!… Это того стоило! — выдала она, наконец обратив внимание на не унимающуюся панику Коринфа. Заметив, что он всё ещё никак не может найти в себе силы успокоиться, она на четвереньках подползла к нему. Коринф продолжил попытки отстраниться. Елена бережно схватила его за руку и притянула, обнимая и прижимая к себе:
— Ну всё… Всё… Всё уже закончилось, давай успокаивайся уже… — как-то даже бережно и любвеобильно пыталась она успокоить его, поглаживая ладонью по затылку.
Коринф постепенно взял себя в руки: тревога, страх и оцепенение постепенно начали отпускать. Он силой отпихнул от себя Елену.
— Ты вообще из ума выжила?! Совсем долбанулась?! Я, блин, чуть не сдох тут! Да ты… — Коринф всё хотел собрать и вывалить на неё весь поток оскорблений и проклятий, которые только приходили в его голову, но постепенно начал успокаиваться, заметив её смущённое и даже виноватое выражение лица.
— Прости меня, пожалуйста… Просто не смогла удержаться… — смущённо начала свои извинения Елена. — Я часа три назад встала и решила ещё разок обойти бункер: возможно, мы что-то пропустили, может, нам хоть что-то сможет помочь. А тут ты, такой милый, испуганный, весь распереживавшийся… Я поначалу хотела откликнуться на твои… Мольбы… Но потом подумала, что не смогу себя простить, если не напугаю тебя!
— Да я бы мог концы отдать от страха!
— Ой, да ладно тебе! Ты здоровенная, крепкая детина! Метр восемьдесят пять ростом! Ничего с тобой бы не случилось, — голос Елены внезапно сменился, в нём стали проступать нотки горечи и расстройства: — К тому же, если бы ты прямо тут помер от страха, это, возможно, всё равно была бы более милосердная смерть, чем ещё неделю изнывать от обезвоживания…
— Ой, вот говори-ка лучше за себя… — никак не унимался Коринф. — Ладно! Нашла что-нибудь?!
— Нет… По крайней мере, ничего, что могло бы хоть немного облегчить нашу ситуацию.
— Ладно! Пошли обратно! — Коринф схватил Елену за руку и потащил за собой. — Теперь будешь всё время рядом со мной. Я больше не позволю тебе выкинуть ничего подобного!
— Ой, ну надо же, какие мы обидчивые… — ухмыляясь, кокетливо произнесла Елена, послушно топая за Коринфом.
Они неспешно вернулись на первый этаж и устроились рядом друг с другом на матрасах. Минут сорок они сидели так, периодически о чём-то перешёптываясь. Видимо, от переизбытка эмоций, а возможно, из-за начинающегося обезвоживания, но Коринф стал всё чаще поглядывать на Елену. Через некоторое время он стал замечать некоторые нюансы, которые не видел или, возможно, не хотел видеть раньше. Ему показалось, что за всей этой бронёй агрессии, надменности и властности всё это время покоилась невысокая, хрупкая, практически беззащитная женщина, которая даже больше, чем он, сейчас боялась тихой поступи приближающейся смерти, ощущая своё бесконечное одиночество и бессилие. Она всё это время создавала и поддерживала этот неприступный образ недостижимой воительницы, лишь бы только никто не догадался о том, какая на самом деле она слабая и беззащитная глубоко в душе.
— Ладно, не бойся, мы преодолеем это вместе. Даже если мы тут умрём, я не брошу тебя, — попытался как-то успокоить Елену Коринф, пытаясь прижать её к себе.
— Ой, только вот не надо всех этих соплей, хорошо? — немного агрессивно, но всё равно с лёгкой тенью благодарности попыталась отстраниться от него женщина. Она не позволила прижать её к себе, но, по крайней мере, позволила ему немного придвинуться к ней.
Прошло несколько суток, Коринф уже полностью потерял течение времени. Практически всё время они пролежали с Еленой рядом друг с другом. Они пытались спать, пытались отвлечься разными разговорами. Казалось, они обсудили всё, что только можно было: они рассказали друг другу о своих жизнях, о потерянных навсегда мечтах, страхах, переживаниях, обидах… В какой-то момент они даже поймали себя на мысли, что спорят о том, как их наверняка спасут и как технически это будет реализовано. В конце концов силы начали покидать их: Коринф уже не мог понять, спит он или бодрствует. Изредка он спрашивал в пустоту:
— Елена, ты ещё со мной?
Иногда она отвечала ему что-то типа «угу». Со временем она уже и вовсе перестала реагировать на его вопросы. Она безмятежно и спокойно лежала рядом. Коринф попытался понять, дышит ли она ещё. Но сил уже практически не было. Он уже забыл, когда в последний раз чувствовал во рту хоть что-то, кроме мерзкого пепельного привкуса. Голова болела, всё тело будто бы ломило. Темнота вокруг, будто сотни чёрных мешков с песком, давила со всех сторон. В какой-то момент Коринф понял, что если он сейчас погрузится в сон, то уже больше никогда не проснётся. Ему уже больше не было страшно. Вероятно, он наконец смирился. Принял свой злой рок и полностью отдался ему. Постепенно он перестал слышать звук своего дыхания. Сознание навсегда ускользнуло, и он погрузился в тёмный мрак своего последнего сна…