Король — второе лицо после Сената, представляющее государство и народ. Любое принятое монархом решение, касающееся политических вопросов, считается законным, если оно входит в его полномочия или официально одобрено Сенатом. Дополнительные полномочия монарха определяет Сенат, исходя из интересов граждан государства.
Заветы потомкам, 08.030
Твин с наслаждением растянулась на непривычно просторной лежанке. После сытного обеда клонило в сон. Кормили в замке вкусно, в добавке не отказывали, и все, не упуская случая, объедались до отвала. Она и вспомнить не могла, когда в последний раз доводилось так набить живот, да к тому же полдня бездельничать.
Всего в замке держали дюжину скорпионов, не считая их шестерых. Кроме Восемьдесят Третьей, старшей по казарме, и Морока, который оказался неплохим малым с отличным чувством юмора, она успела познакомиться ещё с пятью. Остальных худо-бедно знала с терсентума.
Сейчас старожилы отсутствовали: кто на тренировках, кто на службе. Новеньких же оставили дожидаться смотра. Время тянулось медленно, час сменялся другим, а за ними всё не приходили. Хотя Твин это не особо огорчало. Наслаждаясь приятным ничегонеделанием, она краем уха слушала болтовню собратьев, иногда вставляя пару-тройку слов для поддержания разговора.
— Может, про нас забыли? — Триста Шестой нервно щёлкал костяшками пальцев.
— И что с того? — Шустрый громко зевнул.
— Ну не могу я вот так, без дела, — посетовал тот. — Может, кости разомнём? Кто за спарринг?
— Шёл бы ты со своим спаррингом к смергу… в дупло, — проворчал Девятнадцатый. — У меня эти выпасы уже поперёк горла стоят.
— Ну ты сравнил! Спарринг — это тебе не выпасы. Для Арены пригодится, — Триста Шестой мечтательно вздохнул.
— Что, никак не даёт покоя слава Двести Седьмого?
— А даже если так! Всё лучше, чем в сопровождение. Прикинь, всю жизнь таскаться за кем-то или, того хуже, торчать у двери ночи напролёт, пока хозяин попукивает в своей тёпленькой койке. Хороша перспектива, нечего сказать!
— Согласен, — поддержал Харо. — Лучше на Арене подохнуть, чем до самой деструкции вылизывать задницы свободным.
— Ну это ещё с какой стороны посмотреть, — Девятнадцатый закинул руки за голову. — Если мозги на месте, всегда можно неплохо устроиться.
Харо презрительно фыркнул, и Твин его прекрасно понимала. Девятнадцатому легко говорить — со смазливой рожей жить среди свободных куда проще. В гладиаторах у Сорок Восьмого будет хоть какой-то шанс показать себя. Всё лучше, чем всю жизнь терпеть брезгливые взгляды господ. Но в его неуёмном стремлении к саморазрушению было что-то ещё. Что? Она могла только смутно догадываться. Быть может, причина в одиночестве или в желании быть кому-то нужным… Кто ж его разберёт! Из него и слова лишнего не вытянешь, а стоит только затронуть эту тему, так вовсе послать может. Всё твердит, что ему и так нормально. Совсем замкнулся после Дис…
— Не спишь? — спрыгнув с верхнего яруса, Слай примостился рядом.
«Вот тебя тут только и не хватало!»
— Тебе своего места мало? — Твин неохотно подвинулась.
— А может, я соскучился, — он придвинулся ещё ближе и потянулся к её губам, как бы проверяя, не пошлёт ли.
Соскучился он! И часа спокойно отдохнуть не даст…
— Ну и наглый же ты, Семидесятый! — нарочито проворчала она, но отталкивать его не стала.
Довольно улыбнувшись, Слай запустил руку ей под рубаху, другой притянул к себе. Твин рывком перехватила его запястья и прижала руки к стене, потом забралась сверху:
— Проверим, кто кого? Победителю приз.
— Гляди, Триста Шестой, — хохотнул Шустрый, — тут без тебя спарринг устроили.
— От такого спарринга и я бы не отказался, — ехидно встрял Девятнадцатый.
Недобро сощурившись, Слай пристально посмотрел на шутника. Знакомый взгляд, не суливший тому ничего хорошего.
— Даже не думай! — Твин склонилась над ним и, дразня, легонько коснулась его губ, но тут же отстранилась.
— Победителю приз, говоришь? — он ловко высвободил руки, нежно сдавил её шею и прильнул к губам, приоткрывая их кончиком языка.
Твин чертовски заводило, когда его дыхание делалось тяжёлым, прерывистым. Внизу живота сразу приятно заныло. Она упёрлась ладонями ему в грудь и задвигала бёдрами, наслаждаясь его твёрдой готовностью.
— Да вы издеваетесь, мать вашу! — завозмущался Девятнадцатый. — Я кроме смотра вообще ни о чём думать не могу, а вам лишь бы потрахаться.
— Тихо вы все! Идёт кто-то, — резко подскочив, Шустрый напряжённо уставился на дверь.
Твин замерла, прислушиваясь к уже различимым шагам.
— Чёрт, как всегда вовремя! — Слай прижал её к себе, и она только и успела заметить, как воздух вокруг заколебался, будто в жару над раскалённым песком.
— Перестань! — упрекнула Твин. — Может, это за нами.
В дверях показалась знакомая фигура. Восемьдесят Третья молча окинула всех внимательным взглядом:
— Где ещё двое?
— Здесь, куда ж им деться, — Триста Шестой ткнул пальцем в сторону их койки.
— Все ко мне, сейчас же! — рявкнула старшая.
От волнения в животе образовалась пустота — вот и пришло время. Неважно, выберут её в гладиаторы или нет, лишь бы с Семидесятым не разлучали.
Поколебавшись, Твин мягко оттолкнула Слая, и тот с недовольным ворчанием рассеял маскировку.
— Ловко! — подметила Восемьдесят Третья. — Пошевеливайтесь уже.
Расправив рубаху, Твин направилась к старшей. Слай, продолжая что-то бурчать под нос, двинулся за ней следом. И вот как у него это получается — злиться, что их так грубо прервали, когда вот-вот решится их судьба?
— Слушай сюда, кузнечики! Раздевайтесь до штанов и повяжите это на пояс, — она небрежно бросила на ближайшую лежанку пучок красных лент.
— Мне это тоже снимать? — Твин стянула мешковатую рубаху, оставшись в нагрудной повязке, схваченной на плечах крест-накрест тонкими ремешками.
— Не, это можешь оставить, чтоб господ не смущать.
— И на том спасибо! — язвительно скривилась она. Сам факт, что на неё в таком виде будут пялиться свободные, мало воодушевлял. Ещё б донага приказали раздеться.
— А это что? — Триста Шестой брезгливо приподнял ленту двумя пальцами.
— Отличительный знак. Ну что, желторотики, готовы?
— Отличительный? — затянув узел на ленте, Слай подозрительно выгнул бровь. — Что-то не понял, там другие будут?
— Сами всё увидите, — раздражённо отмахнулась Восемьдесят Третья. — И давайте веселее, вас уже ждут.
***
Дождь прекратил моросить только к обеду, но небо всё ещё оставалось затянутым серыми тучами. Манеж, служивший сегодня ареной, пока пустовал, лишь в дальнем углу кучковались шестеро с обнажёнными торсами и синими лентами на поясах. Гладиаторы. Ждут своего часа.
Максиан украдкой взглянул на Ровену. С каменным лицом, принцесса не сводила глаз с полупустого манежа, задумчиво перебирая тонкими пальчиками жемчужные бусы. Знакомая безделушка. Кажется, они принадлежали Лисс.
Чуть левее оживлённо шептались дочери Юстиниана. Королева устроилась на мягкой софе рядом с мужем. По обе стороны монаршей четы расселись приглашённые: такие же заядлые игроки, как и сам король. Это они привели своих рабов, и теперь обсуждали между собой размеры ставок.
— Как насчёт по восемьсот на каждую голову? — предложил Далмаций, сморчок сморчком, однако потомственный владелец крупнейшего оружейного цеха в Прибрежье.
— Можно и округлить, — отозвался Гай, глава одной из самых богатых семей столицы. Долговязый и щуплый, с жидкими бесцветными волосами, он чем-то походил на серого палочника, виденного Максианом во время визита в Серебряные Долины. — Чего мелочиться из-за жалких пары сотен.
— Будь по-вашему, — сдался Юстиниан. — Корнут, вы хорошо ознакомились с досье?
— Безусловно, Ваше Величество.
— Прекрасно. Хотелось бы обойтись без досадных неожиданностей. Я, конечно, полагаюсь на своё чутьё, оно у меня довольно острое в этом вопросе, но, судя по недавнему опыту, даже оно способно подвести.
— Не стоит себя винить, Ваше Величество, — заискивающе пролепетал Гай. — Осквернённые весьма непредсказуемые существа. Даже такой искушённый игрок как вы не всегда способен предугадать исход боя.
— В этом-то и весь смысл, — Юстиниан назидательно поднял указательный палец. — Какое же удовольствие в предсказуемости?
Гости с умными физиономиями закивали. Максиан едва сдержал улыбку, умиляясь столь откровенному лицемерию. Интересно, в чём тогда смысл проиграть целый миллион, а потом хладнокровно убить своего единственного чемпиона? Да король ещё более непредсказуем, чем те, кого он так презирает. Возможно, в этом его преимущество, но слишком уж оно всё попахивает безумием.
— Кстати, о предсказуемости, — Юстиниан повернулся к Максиану. — Что насчёт закона, о котором я вам говорил? Насколько мне известно, Корнут давно подготовил всё необходимое.
— Да, Ваше Величество, я уже получил весь пакет документов. Заседание по вашему вопросу назначено на первый месяц зимы.
— Это вы так пошутили? Может, ещё до весны отложить? Куда торопиться, не так ли?
— К сожалению, Сенат слишком загружён вопросами, которые невозможно проигнорировать. К тому же сейчас не самый подходящий момент после того скандала с газетчиками. Наберитесь терпения, Ваше Величество, мне ещё предстоит переговорить с сенаторами с глазу на глаз.
— Я полагаюсь на вас, Максиан. Не забывайте об этом.
«Ещё бы ты не полагался! Сам же прекрасно понимаешь, что шансов у тебя меньше, чем у осквернённых получить свободу. Даже твоё золото для взяток не спасёт. Кто захочет добровольно впустить в свой дом неотёсанных полицаев в грязных сапогах? Закон твой, дорогой Юстиниан, не менее абсурден, чем предлог для его принятия».
— Наконец-то, — Корнут подошёл к ограждению и чуть подался вперёд, обращаясь к начальнику гвардейцев. — Ведите их уже.
Из ворот на противоположной стороне манежа показались новые скорпионы короля. Надзиратель трусцой поспешил им навстречу, меся промокший песок тяжёлыми сапогами.
Максиан с любопытством вглядывался в пока ещё плохо различимые фигуры. Один из рабов, низкорослый и тощий, как бездомный кот, сильно выделялся на фоне остальных. Грудь невольника скрывала узкая повязка. Женщина. Впрочем, ничего удивительного, среди скорпионов их хватает, хотя встречаются они куда реже.
Надзиратель добрался до конца импровизированной арены и теперь торопливо подгонял осквернённых к ложе.
— Корнут, что это за недоразумение? — чванливо поинтересовался король, указав пальцем на рабыню. — Вон там, с левого края.
— Не спешите с выводами, Ваше Величество. Особь весьма примечательная.
Скорпионы остановились в десятке шагов и преклонили колена, не смея поднять глаз на ложу. Юстиниан внимательно изучал своих новых рабов, и на его лице отчётливо читалось глубокое презрение.
— Номер триста шесть! — проголосил Корнут, одним глазом подглядывая в папку с досье.
Один из осквернённых выпрямился во весь рост. Бритоголовый, впрочем, как и остальные, широкоплечий верзила с приплюснутым носом и шрамом над верхней губой.
— В досье указано, он использует скверну как силу. Также на короткое время создаёт вокруг себя защитное поле.
— Недурно! — с хитрой улыбкой прокомментировал Гай. — Интересно посмотреть его в деле.
Король одобрительно кивнул.
— Семидесятый.
Скорпион с довольно симпатичной физиономией и лукавым прищуром глаз неспешно, даже вальяжно, поднялся с колен и с любопытством уставился на присутствующих.
— Какой наглец! — расхохотался Юстиниан. — Не томите, Корнут. Что на этот раз?
— Становится невидимым, Ваше Величество.
— Хм… Полезная способность!
— Девятнадцатый! — Корнут коротко глянул на поднявшегося. — Кожа прочна как доспех. Практически неуязвим.
— Практически? — мигнул король.
— Травмы возможны, но при весьма особых обстоятельствах.
— Хорошо, продолжайте.
— Номер сорок восемь.
Максиан в очередной раз посмотрел на Ровену. Принцесса холодно скользнула по нему взглядом и отвернулась. Пусть злится, со временем поостынет. Пора ей привыкать, что в жизни не всегда всё складывается именно так, как того хотелось бы.
Королева брезгливо фыркнула:
— Ну и уродец!
Привлечённый её реакцией, Максиан обернулся на невольника. Весь в татуировках, лицо походило на оскаленный череп, не до конца сформировавшийся нос и сплошь чёрные глаза вполне гармонично дополняли его образ. Жуткий тип, но доводилось видеть и похуже.
— Чрезвычайно меткий стрелок. Вдобавок, усиливает урон снаряда. Мне кажется, он отлично подходит для сопровождения.
— Не знаю, Корнут, на арене он будет смотреться намного уместнее, — Юстиниан задумчиво пригладил бороду.
— Как вам угодно, Ваше Величество. Пятьдесят девять. Останавливает время. Владеет сокрушительным ударом.
Сердце Максиана глухо ухнуло. Наверное, ослышался. Он пристально посмотрел на девчонку, надеясь убедиться, что это всего лишь разыгравшееся от напряжённых дней воображение.
Воображение оказалось ни при чём. Да что же это?! Седой ведь обещал! Может, это какая-то ошибка? Корнут вполне мог что-то напутать.
Но её лицо… Как же она похожа на Анну! Максиан не мог оторвать глаз от осквернённой, а в груди боролись гнев с отчаянием. Несомненно, это она, его дочь!
В эту минуту он готов был придушить Седого голыми руками. Пёс поганый, чтоб ему пусто было! Как красиво заливал: «Золота припаси — и будет тебе счастье»! А он и рад был уши развесить… Простофиля!
— И наконец, двести восемсем… К-хм… Прошу прощения. Двести восемьдесят седьмой, — Корнут бросил тяжёлый взгляд на скорпиона, словно тот виноват в его оговорке. — Скорость, отличные навыки ближнего боя.
— Замечательно! — Юстиниан вскинул руку, давая знак, что пора начинать. — Время для ставок, господа.
— Пять синих и один красный, — заявил Далмаций.
— Ставлю на четырёх синих и двух красных, — внёс свою лепту Гай. — А что насчёт вас, Ваше Величество?
— Пожалуй, три на три, — поразмыслив, отозвался Юстиниан.
— Интересное решение, — Далмаций слащаво улыбнулся.
Максиану потребовалась вся имеющаяся выдержка, чтобы взять себя в руки и не привлечь к себе излишнего внимания. Всё, к чему он стремился все эти годы, лишилось смысла. Сейчас, на этой «арене», едва очищенной от конского навоза, определится дальнейшая участь его дочери. А ему остаётся молить богов, чтобы её не выбрали в гладиаторы. Возможно, тогда у него ещё будет шанс повлиять на её судьбу.
***
Холод — последнее, что сейчас заботило Твин. Хуже и не придумаешь: без маски, полуобнажённая, выставленная на всеобщее обозрение, она не могла перестать думать о странном господине в чёрном пиджаке, что так пристально рассматривал её. Нечто жуткое улавливалось в его взгляде, непонятное, а то и вовсе зловещее. Слай тоже это заметил, и теперь то и дело угрюмо косился на ложу.
Их оставили ждать в стороне, пока гвардеец в алых доспехах раздавал приказы другим осквернённым. То, что им придётся с кем-то сражаться, стало ясно ещё в загоне. Вполне предсказуемо: как ещё новому хозяину убедиться в их пригодности для Арены?
Но это ерунда в сравнении с никак не унимающейся тревогой. В груди неприятно ныло в предчувствии чего-то недоброго, и Твин прислушалась к своим ощущениям. Нет, они точно не принадлежат ей. Её вдруг осенило: «Альтера! Вот оно что! Ну посмотрим, что у тебя на этот раз».
Сконцентрировавшись, она мысленно утончила воображаемую стену, давая Альтере возможность говорить. Но та почему-то молчала…
«Неужели я чую страх?»
Ответа не последовало. Альтера закрылась, и тревога тут же рассеялась.
Это что-то новенькое! Интересно, с чего бы вдруг?
— Что-то не так? — Слай исподлобья зыркнул в сторону господина в пиджаке. — Всё из-за того ублюдка, да?
— Угомонись уже! Я в порядке, — Твин оглянулась на Харо. Тот немигающе смотрел на ложу. — На кого это он так уставился?
— Видишь ту девицу? Вон, у самого края, — Слай многозначительно улыбнулся.
Твин мельком глянула, куда он указывал. Теперь всё ясно. Незнакомка и впрямь очень красива: длинные золотые волосы, миловидное личико, выразительные глаза. Да что говорить, даже таких нарядов видеть ещё не доводилось.
— Понятно, — протянула Твин. — Эй, Харо! Что там у нас с синими?
— Два скорпиона, остальные ординарии, — не оборачиваясь, бросил друг.
— Да хорош уже на неё пялиться! Знаешь, что за такое могут сделать? — Слай выпятил большой и указательный пальцы, изображая огнестрел, и нацелился в висок друга. — Или вздёрнут на ближайшем суку.
Харо что-то невнятно буркнул, но от ложи всё-таки отвернулся.
— Ну что, готовы надрать говнюкам задницы? — Девятнадцатый демонстративно разминал плечи.
— Было бы что драть, — разочарованно вздохнул Триста Шестой. — Хлюпики какие-то.
— Так даже лучше, верно, Сорок Восьмой? — ощерился Девятнадцатый. — Хотя сомневаюсь, что тебе по зубам даже кто-то из них. Слушай, когда тебя будут иметь, советую расслабиться и получать удовольствие. Как знать, может, тебе понравится.
— По собственному опыту судишь? — огрызнулся Харо.
— А не пошёл бы ты на х… Уй! За что?! — Шустрый двинул ему в бок, так и не дав завершить напутствие.
— Да завалитесь уже! — процедил тот. — Достали вы оба своей грызнёй.
Гвардеец наконец закончил с командой противников и теперь торопливо шагал к ним.
— Дерётесь до первой крови, — заявил он, приблизившись, — и без сюрпризов, ясно? Вон, видите охрану? Пристрелят на месте, и квакнуть не успеете.
Выдержав небольшую паузу, гвардеец обвёл их оценивающим взглядом, затем ткнул пальцем в Триста Шестого и Слая:
— Ты и ты — пойдёте первыми. Потом вы двое. Девчонка с пугалом последние. Начинаем по сигналу.
С этими словами он отошёл в сторону и, набрав побольше воздуха, протяжно дунул в рог.
— Что-то я не понял, кого это он пугалом назвал? — Харо оскалился на гвардейца.
— Догадайся с трёх попыток, тугодум, — Девятнадцатый гаденько хихикнул.
Твин незаметно коснулась руки Слая:
— Удачи!
— Она мне не понадобится, — задорно подмигнул он и вместе с Триста Шестым направился к центру арены.
Уверенной походкой к ним навстречу уже шли двое. Твин не сводила глаз с Семидесятого, а сердце предательски колотилось. Это не спарринг на тренировочной площадке, как знать, чем всё может закончиться. Конечно, убивать никто никого не станет, но мало ли…
Синие разошлись в стороны. Слай подался чуть правее, атаковать не спешил: оценивал соперника. Ординарий, но выше него едва ли не на голову, шире в плечах, массивнее, хотя по этому поводу Твин не волновалась — Семидесятый давно выработал собственную стратегию, и размеры врага для него не имели особого значения. По крайней мере до сегодняшнего дня. Куда опаснее хист, если он вообще имеется. Понятное дело, ординарий скорпиону не ровня, но и среди них встречаются достаточно опасные противники.
Высокий медленно приближался. Слай принял оборонительную стойку, нелепо закрыв кулаками лицо. Твин улыбнулась: знакомый приём. Этот точно клюнет.
Поведя плечами, соперник атаковал. В самый последний момент, когда удар должен был обрушиться Слаю на голову, кулак ординария вдруг беспрепятственно прошёл сквозь воздух.
Со стороны ложи послышался одобрительный возглас.
Синий недоуменно завертелся по сторонам, потом что-то раздражённо выкрикнул. Внезапно ноги его подкосились, и он бухнулся в песок. Слай появился прямо перед ним и с размаху въехал коленом в челюсть. Ординарий закачался и завалился вперёд.
Крепкий гад! От такого удара челюсть должна крошиться в щепки как нефиг делать.
Слай снова исчез, не дожидаясь, пока противник очухается. Зря спешит хистовать, лучше бы силы поберёг.
С трибуны сердито крикнули. Кому-то из господ явно не понравилась тактика Семидесятого.
Высокий тряхнул головой, подскочил, начал наугад месить воздух вокруг себя. Слай появился слева, пригнулся, уворачиваясь от кулака, и нанёс удар в живот. Затем второй, потом снова исчез. Высокий согнулся, чуть попятился и замер, уставившись зачем-то на песок. В какой-то момент, резко выпрямившись, он со всего маху двинул кулаком в пустоту.
Рядом чертыхнулся Харо. Твин затаила дыхание, надеясь до последнего на промах, но ординарий всё же угадал — Семидесятый, сбитый с ног мощным ударом, валялся в песке, пытаясь подняться.
Противник замахнулся ногой, целясь в голову, но Слай в последний момент успел откатиться в сторону и применил маскировку.
— Добивай его уже, хватит выделываться, — напряжённо прошептала Твин.
Ординарий кружился волчком, высматривая в песке следы. Вскоре сообразив, что второй раз его уловка не сработает, он замахнулся, видимо, полагаясь на удачу, но впустую. Снова появившись, Слай обрушил удар, тяжёлый, с оттяжкой, и Твин показалось, что даже отсюда она услышала хруст сломанной переносицы.
Семидесятый больше не хистовал. Следующий удар он нанёс ординарию под ухо: бил наверняка, чтобы тот уже не поднялся. Соперник пошатнулся, завалился набок, но всё-таки не отключился. Тогда Слай оседлал его и продолжил добивать, пока тот в конце концов не поднял три пальца вверх, принимая поражение.
Протяжный гул рога оповестил, что бой окончен.
Только сейчас Твин вспомнила о Триста Шестом, но с ним, как всегда, всё было в порядке. Скрестив руки на груди, здоровяк стоял рядом с поверженным противником и с интересом наблюдал за поединком друга.
Гвардеец поманил рукой победителей. С довольным видом, под жидкие аплодисменты они подошли к господской ложе. Хорёк что-то сказал им и отправил восвояси.
Повезло — Слай отделался лишь лёгким испугом, хотя правый глаз уже начал заплывать, а из раны на переносице сочилась кровь. Главное, что переломов нет, а синяки да ссадины заживут быстро.
— Непростые ребята, будь начеку, — шепнул он ей.
— А неплохо так этот хрен тебе всадил! — Девятнадцатый восторженно заржал.
— Я сейчас сама тебе всажу, если не уймёшься! — не выдержала Твин. И как можно быть таким говнюком?!
— Позже, крошка, — подмигнул тот, — не у всех же на виду.
Ей с трудом удалось удержать Семидесятого. Разгорячённый боем, он готов был разорвать мудака на части, если это, конечно, вообще возможно.
Рог затрубил вновь. Девятнадцатый хрустнул костяшками, послал воздушный поцелуй Твин и вместе с Шустрым бодро зашагал навстречу противникам.
Она проводила их хмурым взглядом и повернулась к Харо:
— Кто их соперники?
— Скорпион тот, что слева.
— Значит, нам достанется второй.
— Как видишь.
Она снова почувствовала на себе чей-то взгляд и непроизвольно оглянулась. Человек в чёрном пиджаке тут же отвернулся. Да что ему нужно! Почему так пялится?
— Хрена себе!
Привлечённая возгласом Триста Шестого, Твин посмотрела на арену. Шустрый неподвижно лежал на песке. Над ним возвышался ничем не примечательный соперник — обычный скорпион, подтянутый, невысокий.
— Как это он его… — она удивлённо заморгала, — так быстро?
Слай разочарованно пожал плечами:
— Нефиг клювом щёлкать.
— Одним ударом вырубил, — Триста Шестой присвистнул. — Мощно!
Девятнадцатый, кажется, смекнул, что здесь не шутят и, бросившись со всей дури на своего противника, сбил его с ног. Похоже, страх придавал ему сил: он орудовал кулаками без передышки, пока враг не перестал сопротивляться и не поднял руку, принимая поражение.
Бой закончился. Аплодировали все сидящие, кроме той, светловолосой, на которую залип Харо.
— Неплохо! — похвалил Триста Шестой. — Суетливо маленько, но с чувством.
— И с обосранными портками, — хмыкнул Слай.
Шустрый уже очухался: привстал, держась за голову, и оглядывался по сторонам. Раздосадованно сплюнув, Триста Шестой кинулся ему на помощь, когда Девятнадцатый ленивой походкой проплыл мимо поверженного собрата.
— Ну ты и козёл! — бросил ему Слай.
— А что такого? — тот изобразил саму невинность. — Руки-ноги целы, сам доковыляет.
— Как это он тебя так быстро? — спросила Твин, когда Шустрый остановился рядом, держась за плечо друга.
— Хистанул, говнюк, — он обиженно шмыгнул носом. — Башка до сих пор раскалывается.
Да, не свезло ему. Оставалось надеяться, что у другого скорпиона хист окажется менее опасным или хотя бы он не будет вырубать одним ударом.
Вновь затрубил рог. Оставшиеся противники двинулись вперёд, к середине арены.
— Будь осторожнее, малыш, — Слай украдкой коснулся её руки.
Твин шумно выдохнула, затем повернулась к Харо:
— Который из них скорпион?
— Тот, помельче.
— Хорошо. Он мой, а ты займись громилой.
— С чего это вдруг? — ощетинился Сорок Восьмой.
— Спорить сейчас будем? — Твин вызывающе посмотрела ему в глаза. — Сказала же, бери того здоровяка!
Харо недовольно оскалился, но уступил. Видно, всё-таки задела его самолюбие. К чёрту, пусть дуется! Его победа на первом месте — сам же рвался в гладиаторы.
Скорпион быстро приближался. Поджарый, с наглой улыбочкой — как самонадеянно! Видно, опыт в таких боях имелся. Твин остановилась в нескольких метрах и приготовилась. Взгляд случайно скользнул по клейму, и она ненароком улыбнулась. Тринадцатый. Счастливый номер!
Мериться силой с ним бесполезно — переломит её пополам, как прутик. Нужно работать на скорость. Пусть он выбьется из сил, а потом она нанесёт решающий удар.
Твин мельком взглянула на друга. Тот действовал по тому же принципу: ловко уворачивался от кулачищ громилы, держал дистанцию, копил силы. Главное, чтоб долго не тянул.
Скорпион плотоядно ухмыльнулся и бросился на неё. Твин подпустила его поближе, подалась влево, дождалась замаха и нырнула под руку. Её кулак крепко врезался в бок врага.
— Неплохо! — выдавил Тринадцатый, потирая ушибленное место. — Скучно нам с тобой точно не будет.
Радоваться рано. Соперник пока изучает её, небрежные движения выдавали его с головой. Каким бы ни был его хист, на себе проверять не очень хотелось.
Замах, уклонение, ещё замах. Твин снова увернулась и неожиданно наткнулась на кулак снизу. Дыхание спёрло и, не удержавшись, она рухнула на колено. Острая боль в ребре не давала вздохнуть, перед глазами заплясали разноцветные круги. Скорпион же отступил: играет, не спешит добивать.
Дождавшись, когда боль поутихнет, она поднялась и изготовилась. В следующий раз она уже на такое не попадётся.
— И это всё, на что ты способна? — Тринадцатый с издёвкой поцокал языком. — Слабые же пошли желторотики!
Провоцирует. «Ничего, ещё поглядим, кто кого».
Она оглянулась на Харо, что в этот момент едва увернулся от огромного кулачища. И на виске, кажется, кровь…
Краем глаза Твин успела заметить движение. Вовремя отпрыгнув от атаковавшего противника, она попятилась. Знакомая ярость шевельнулась в груди. Альтера объявилась. Может, и правда стоит её выпустить? Хоть какая-то от неё польза.
Тринадцатый казался неутомимым, даже не вспотел, пёс бы его побрал! Твин держала дистанцию, вела его за собой, подзадоривала едкой ухмылкой, но противник осторожничал, всё чего-то выжидал.
Нужно заставить его хистануть! Это ослабит засранца, отберёт энергию. Главное — вовремя увернуться.
«Ну что, подруга, тогда твой выход», — она мысленно разрушила барьер. Воля Альтеры с лёгкостью отбросила несопротивляющуюся Твин, завладела телом. К такому никогда не привыкнуть: всё видишь, чувствуешь, но как будто со стороны, даже не в состоянии вмешаться в происходящее. А ещё ярость — жгучая, неистовая и невыносимо мучительная.
— И долго ты ещё собираешься скакать? — Тринадцатый, казалось, начинал терять терпение. — Сражайся, соплячка! Не позорь скорпионов.
— Сам напросился! — Альтера злорадно хохотнула. По рукам пробежало обжигающее пламя. При свете дня его почти не заметно, и это хорошо — можно застать врасплох.
Она прыгнула на скорпиона, целясь в ехидно оскаленную рожу. Тот скрестил руки над головой и неподвижно застыл.
Время остановилось.
«Только не прибей… — Твин осеклась. Странная поза для защиты… Что это он удумал? — Стой, здесь что-то не так!»
Но поздно: Альтера в прыжке врезалась в невидимую преграду; время тут же вернуло свою власть, а Твин — контроль над телом.
По воздуху прошлась мелкая рябь, чужая сила безжалостно отшвырнула в песок. Боль разрывала на части, мышцы сковало, судорога охватила всё тело. Альтера бесследно испарилась, будто её и не было. Теперь самой всё разгребать. Твин сжала зубы, не в силах даже стонать от боли.
— Готова! — Тринадцатый победоносно навис над ней. — Так и быть, разрешу у меня отсосать, но сначала отведай-ка этого.
Его сапог с силой врезался ей в рёбра. Дыхание спёрло, но из-за судорог боль почти не чувствовалась. Скорпион снова замахнулся, но внезапно пошатнулся и рухнул рядом.
— Поднимайся! — послышался голос Харо.
Твин попыталась пошевелиться, но безрезультатно. Мучительно скривившись, она с бессилием смотрела на протянутую руку друга. Судороги только начали отпускать.
— Ну же! — поторопил друг.
В этот момент она заметила за его спиной того самого громилу. «Какого чёрта, Харо! Зачем полез, когда не просят?!»
Твин попыталась предупредить его, но из груди вырвался только слабый хрип. Здоровяк сбил Харо с ног и принялся осыпать его ударами, не давая продохнуть.
Твин попыталась встать, вот только тело слушалось плохо, ноги подкашивались. Она хотела помочь другу, но силы словно кто-то высосал, оставив лишь пустую оболочку.
Громила наконец поднялся, оставив Харо лежать на песке. Тот с трудом перевернулся на живот, сплюнул кровью.
Кровь. Её так много… Всё лицо Сорок Восьмого залито ею. Сам виноват, говорила же заняться ординарием! Герой, мать его.
Тринадцатый уже очухался. Неторопливой походкой он приблизился к Харо и всадил сапогом ему в бок. Ординарий, не желая пропускать веселье, тут же присоединился к своему напарнику.
Твин всё же удалось подняться и, пошатываясь, двинулась на стоящего к ней боком громилу. Нужно хоть как-то отвлечь их, они же его убьют! Сил хватило на неуклюжий прыжок. Пальцы вцепились в скользкие от пота плечи, колени упёрлись в поясницу.
— Отвали, сучка! — прорычал ординарий и, дёрнув её за руку, с лёгкостью отшвырнул на землю.
Она только и успела перевернуться на живот, и тут же от тяжёлого удара потемнело в глазах. Где-то вдалеке послышался сигнальный рог…
— Твин! Ты меня слышишь?
Она с трудом разлепила глаза. К горлу подкатывала тошнота, тело ломило от боли, а голова раскалывалась на части. Да уж, бывало и получше.
— Можешь подняться?
Только сейчас Твин сообразила, что перед ней Слай. Ухватившись за протянутую руку, она с трудом удержалась на ногах и повисла на его плече.
— Харо?
— Живой вроде, — Триста Шестой склонился над ним, помогая подняться.
Твин вымученно улыбнулась: смотри-ка, даже держится на ногах! Крепкий, засранец! Победители ещё стояли у ложи. Значит, в отключке провалялась недолго.
— Идти сможешь?
— Думаю, да, — шаги давались с трудом, без помощи точно бы не добралась.
Девятнадцатый, как ни странно, промолчал. Наверняка припас какую-нибудь гадость на потом.
Шустрый подхватил под руку Харо. Тот что-то неразборчиво проворчал, но упираться не стал. Досталось ему прилично: кровь залила лицо так, что татуировок почти не видно.
— Дерьмово выглядишь, братишка, — Твин не удержалась.
— Ты тоже ничего, — он вымучил слабую улыбку, правда, вышла она у него жутковато.
Проведя рукой по щеке, Твин непонимающе посмотрела на перепачканную красным ладонь. А это ещё откуда?
— Бровь рассечена, — Слай перехватил её запястье. — Не трогай.
— Неплохо повеселились, — Харо сплюнул. — Керсу бы точно понравилось.
— Ага, конечно, — Слай ухмыльнулся. — Тоже мне, нашёл любителя помахать кулаками. Да он мастак продувать в спаррингах!
— Так я и говорю, ему б понравилось.
Твин громко рассмеялась, но тут же умолкла: гвардеец в алых доспехах поднял руку, приказывая им подойти к ложе.
— Сама дойду, — буркнула она, сняв руку с плеча Семидесятого. И так, что та побитая псина. Ещё не хватало, чтоб её на себе тащили!
Харо тоже отказался от помощи и, спотыкаясь, поплёлся позади всех.
Господская ложа встретила их тишиной. Только один, в белом пиджаке, презрительно хрюкнул. Советник, учтиво склонившись, внимательно впитывал тарабарщину короля. Высокий язык из всех знакомых скорпионов понимал только Керс. Дослушав, Хорёк, как прозвал его Слай, услужливо кивнул, повернулся к ним и с надменной миной заговорил:
— Осквернённые! Всего трое из вас удостоятся чести называться гладиаторами, но ваш господин, Его Величество Юстиниан Великодушный, принял решение оставить в замке вас всех. Поздравляю, вам удалось произвести положительное впечатление. А теперь можете идти, — последнюю фразу он бросил с особой небрежностью и отвернулся, будто их здесь и не стояло.
Высокородный, не сводивший глаз с Твин, вдруг посмотрел куда-то в сторону. Она проследила за его взглядом и озадаченно нахмурилась: белокурая девчонка неотрывно наблюдала за Харо. На красивом лице читался плохо скрываемый интерес. Похоже, любопытство у них взаимное.
Странная эта девица всё-таки, как и этот, в чёрном… Кем бы он ни был, лучше держаться от него подальше. Даже от одного его взгляда по спине пробегал холодок. Было в нём что-то настораживающее, непонятное, а ещё почему-то казалось, что это далеко не последняя их встреча.