Как бы осквернённые ни были похожи на нас, свободных людей, ни в коем случае нельзя забывать, чем они являются на самом деле. За безобидной внешностью такого ребёнка в первую очередь скрывается опаснейшее существо, способное уничтожить любого на своём пути. Только строгое воспитание в страхе и преклонении перед свободными позволяет сохранить контроль над осквернёнными…
…Как показал опыт, особи старше десяти лет, не росшие под надзором Легиона, перевоспитанию не поддаются, а потому подлежат немедленной ликвидации. Эти крайние меры необходимы как для внутренней безопасности Легиона, так и для безопасности граждан Прибрежья.
Выдержки из устава Осквернённого Легиона
С последним месяцем осени пришёл первый снег. Твин неторопливо возвращалась с дневного поста, по дороге любуясь сказочной красотой замка, его уютными двориками, изящными скульптурами и вековыми деревьями, спящими под пушистым белым покрывалом.
В свете редких электрических фонарей снег искрился и переливался, будто самоцветы на пальцах знатных дам. Остановившись в одном таком пятне мягко-золотистого света, Твин задержала дыхание и принялась изучать кристальный узор снежинки, пойманной на ладонь. Хоть что-то радует глаз…
«Постой-ка, а это ещё что?!» — казалось, снежинка тоже сложена из кирпичей, точь-в-точь, как стена напротив кабинета казначея, разве что только прозрачных. Проморгавшись, Твин присмотрелась и судорожно выдохнула: ну и привидится же всякое!.. Эти сраные камни где попало уже мерещатся.
Всё же в терсентуме жилось куда веселее. Там хоть на охоту отправляли, на выпас, в конце концов, да и с собратьями не заскучаешь — то и дело что-то вытворяли. А ещё там был Керс… Как же его сейчас не хватает! Увидь он, каким стал Слай, быстро бы его в чувство привёл. Семидесятый настолько зациклился на себе, что ничего вокруг не замечает. Ему совершенно плевать, каково ей сейчас, а тут ещё и Харо со своей унылой физиономией. Жизнерадостностью он и раньше не отличался, а теперь совсем ходит точно смерговым дерьмом обмазанный. Чёрт, да ещё немного — и сама станет такой же!
— Что там?
Чуть не вскрикнув от неожиданности, Твин обернулась и сердито посмотрела на Харо, подкравшегося со спины. Лёгок на помине!
— Знаешь, мне и Слая хватает с этими его внезапными появлениями!
— Думал, ты меня видела. Так что там у тебя?
— Смотри, какая красота! — она вытянула ладонь.
Харо мельком глянул на уже подтаявшую снежинку и равнодушно пожал плечами.
— Да уж, с чувством прекрасного у тебя явно нелады.
— Какой есть, — буркнул он. — Как прошёл твой день?
Изобразив предельную сосредоточенность, Твин принялась загибать пальцы:
— Завалила несколько смергов, погоняла псов, потом воронов… Чёрт, Харо, будто сам не знаешь! Стояла и втыкала в кирпичи с утра до вечера.
— А я сегодня целую сотню метров прошёл! От кабинета до соседнего. И обратно.
Твин присвистнула:
— Да ты счастливчик! Это же целый забег на дальнюю.
— Угу.
Она понимающе улыбнулась. Их жизнь превратилась в сплошной поток кирпичной кладки, разбавленный периодическим тасканием по замку за кем-то из высокородных. И счастье, если этот высокородный проявлял хоть какие-нибудь признаки жизни, а не просто запирался у себя в кабинете, принимая весь день посетителей, как это делает казначей.
Только теперь она поняла, насколько повезло Слаю и остальным гладиаторам. В сравнении с подпиранием стен изнурительные тренировки казались настоящим приключением. Подумаешь, полдня понапрягаться, зато потом свободен как ветер! И ни брезгливых тебе взглядов, ни пренебрежительного тона, ни терпения до обеденного часа, когда вот-вот уже в портки наложишь, а отойти облегчиться ни в коем разе, иначе голова с плеч.
Но самое страшное Твин начинала осознавать только в последние дни: а ведь это продлится до конца её жизни. И никакого проблеска надежды она не видела, как бы ни старалась. До последнего вздоха ей придётся тенью слоняться за свободными и пересчитывать в уме камни у стены напротив. Если, конечно, не сойдёт с ума раньше.
Харо тоже это понимал, потому и ходил мрачнее грозовой тучи. Сколько же надежд умерло после того проклятого смотра! И ладно она — однажды всё равно придётся смириться со своей участью, куда ж ей деться, — но Сорок Восьмой… Ему бы в гущу боя, махать мечом, ну или в крайнем случае куда-нибудь на стену отстреливать воронов. Он рождён, чтобы погибнуть в сражении, и к этому он всегда стремился. Чего ему только стоило вопреки своим особенностям прилично овладеть ближним боем и добиться, чтобы его отправили в Регнумский Терсентум! А туда отправляют лучших из лучших — тех, кого обычно покупают для Арены.
Твин никак не могла избавиться от чувства вины перед другом. Если бы он не попытался ей помочь, всё бы у него сложилось иначе. С другой стороны, многим собратьям приходится куда тяжелее, так что роптать на свою участь в их случае настоящее свинство.
— Эй, да не всё так плохо! — с напускной весёлостью Твин ткнула друга в плечо. — Живут же как-то другие! Тот же Морок, например. Он уже несколько лет здесь, и не жалуется.
— Ну да, жратва-койка есть, значит, жизнь удалась.
— Кто знает, может, у тебя ещё появится шанс показать себя. И король передумает. Мало ли, всякое бывает.
Харо скептически фыркнул.
Э нет, так дело не пойдёт! Унывать нельзя, только хуже станет.
— Кстати! Что насчёт вчерашнего обещания?
— Слушай, может, в другой раз, а? — с надеждой в голосе спросил Харо. — Настроение ни к смергу.
— Ну уж нет, не отвертишься, братишка. Раз пообещал — выполняй.
Он обречённо вздохнул, точно его на казнь вели.
— Вот и чудесно! — задорно подмигнула она, останавливаясь рядом со стражниками у входа в часть. — Пятьдесят Девятая и Сорок Восьмой.
Гвардеец глянул на часы, прикреплённые цепочкой к толстенному журналу, и, черкнув какую-то закорючку, кивнул на будку, что служила здесь оружейным складом.
Харо сразу отправился на пустующую площадку, Твин же решила заглянуть в казарму. Слай сидел в компании пары гладиаторов и о чём-то увлечённо с ними беседовал. Заметив её, он приветливо улыбнулся и поманил рукой.
— Позже, я на тренировку, — покачала головой она.
Слай недовольно скривился и отвернул морду.
«Ну и пёс с тобой! Сам-то весь из себя, нос вон как задрал! — ну да, гладиаторы хвостом за хозяевами не ходят и стены не подпирают. Ими занимаются опытные тренеры, а она тут со своими жалкими потугами держать хоть какую-то форму. — Ну нет, рано ты, дружище, в неудачники нас списал!»
Твин с досадой хлопнула дверью и зашагала к площадке. Да уж, зазнался её Семидесятый! Мог бы предложить потренироваться вместе, хоть как-то бы проявил интерес к её жизни. А вместо того машет клешнёй с таким видом, будто делает ей одолжение. Но самое обидное, что когда она попыталась поделиться с ним своими тревогами, он только пренебрежительно хмыкнул: «Тоже мне проблемы!»
Остановившись у края площадки, Твин принялась разминаться, стараясь настроиться на тренировку. Чертовски хотелось развалиться на койке, но если уступить лени, вернуться к прежнему ритму будет куда сложнее.
— Ну что, готов?
Харо без особого энтузиазма поправил маску, нагрёб снега и слепил небольшой ком.
— Да вы все сговорились! — не выдержала его мрачной мины Твин. — Хоть ты прекрати ходить тут со своей унылой рожей.
— Теперь тебе моя рожа не нравится? — пробурчал он. — А говорила, что я неотразим. Вот как вам, коварным самкам, верить после такого?
Не найдя что ответить, Твин с мгновение изучала друга, демонстративно натянувшего маску чуть ли не на глаза, а потом прыснула смехом. Подловил всё-таки, засранец!
— Ты у меня самый красивый, сам же знаешь! — сквозь хохот выдавила она. — Прости, не хотела на тебе срываться. Слай выбесил, псы его раздери.
— Ты сюда поржать пришла или всё-таки делом займёмся? — Харо с невозмутимым видом перекинул снежок из руки в руку.
Твин подавила смех и сделала несколько глубоких вдохов, чтобы сконцентрироваться:
— Если что-то пойдёт не так, вырубай не задумываясь.
— В смысле «вырубай»? Что это ещё за новые правила?
Она замялась, подбирая нужные слова. Как бы так сказать, чтобы не послал? Сейчас тренировки необходимы ей позарез. Альтера стала намного сильнее, всё чаще прорывается сквозь барьер. Если контроль ещё больше ослабнет, она совсем от рук отобьётся, и ничем хорошим это не закончится. Но если самой научиться управлять временем, то не придётся её выпускать, и, возможно, она наконец отступит… или вовсе исчезнет.
— Альтера меняется, Харо, становится сильнее. Просто будь начеку, ладно?
— Уверена? — с сомнением переспросил он.
— Да брось, ты же её знаешь. Сразу поймёшь, если что-то пойдёт не так. Просто не тяни.
Харо осуждающе покачал головой. Остаётся надеяться, что не подведёт, иначе быть беде. От Альтеры можно ожидать чего угодно.
Собравшись с мыслями, Твин вообразила узкий туннель, где двоим не разойтись, и разрушила невидимую стену. По спине прошёлся холодок. Нет, не ветер, она кожей ощущала присутствие той, другой. Руки обдало знакомым жаром, вспыхнуло зелёное пламя. Ярость захлестнула её, выжигая нутро, как выжигают поля после осенней жатвы.
«Наивная дурочка! — прошипела Альтера. — Ты и правда веришь, что это сработает?»
— Увидим, — Твин подала знак другу, чтоб начинал.
Тот подбросил в ладони снежок и запустил в неё. Время замедлилось. Твин смотрела на редкие снежинки, зависшие в воздухе. К лицу медленно приближался белый ком. Шагнув навстречу, она приготовилась его перехватить, но Альтера злорадно хохотнула, невидимая струна натянулась до предела, зазвенела, будто кто-то дёрнул пальцем, и лопнула.
Снежок угодил точно в лоб, сбив с ног. Твин растянулась на земле, гадая, в голове это звенит или колокол на дозорной башне.
— Эй, а полегче нельзя? — когда звон в ушах стих, она протёрла глаза от снега и поднялась. Лоб нещадно саднило, наверняка шишка вылезет.
Альтера снова ядовито захихикала. Да уж, очень весело!
— Ещё раз! — Твин начинала злиться.
Харо сгрёб в горсть очередную порцию снега:
— Сосредоточься на цели, не отвлекайся на неё.
Он прав, Альтера намеренно сбивает с толку. Нужно перехитрить её. Но едва Твин успела воссоздать туннель, та уже ждала позади так близко, что её дыхание обожгло затылок. Всё это было чертовски реально, как во плоти, и это даже немного пугало.
«Не ожидала?»
«Да что с тобой не так?! Почему ты так ненавидишь меня?»
«Ненавижу? Много чести! Ты слабое, жалкое убожество. Это тело не для тебя, милочка».
«И всё же оно принадлежит мне», — Твин сконцентрировалась и призвала скверну.
Мир замедлился, но всего на мгновение. Струна лопнула, даже не успев натянуться. Снег моментально залепил глаза и нос. Фыркая и отплёвываясь, она махнула рукой:
— Продолжаем!
Лицо уже щипало от холода, кончик носа занемел, голова и вовсе раскалывалась на части. Харо не промахнулся ни разу, что неудивительно. А вот она всё время лажала.
Но так просто сдаваться Твин не собиралась, упорно призывая хист вновь и вновь. И всё же полностью остановить время не удалось. Да что там, даже уклоняться от снежков не получалось, хотя раньше могла без труда перехватить метательный нож.
Может, всему виной долгий перерыв? Или всё-таки стоит попробовать в полную силу? Она старалась не опустошить себя заранее, откат — то ещё удовольствие. Скорее всего, причина в этом.
Твин виновато посмотрела на друга. Тот устало потёр переносицу и кивнул, давая знать, что готов продолжить.
— Хватит на сегодня, — проворчала она, не прекращая злиться на себя. — Я от холода уже носа не чувствую.
— Знакомо, — да уж, на мороз ему без маски лучше не высовываться, а то в лазарет загреметь — раз плюнуть. Зато шутить пытается. Такой Харо ей нравится куда больше! — Раньше у тебя получше получалось.
— Раньше и Альтера была слабее.
— Значит, ищи другой способ. Ты сильнее её, Твин, не забывай об этом.
— Что-нибудь придумаю, не волнуйся. Ты сейчас в душ? — она стянула перчатки. Кожа от жара вспотела, противно липла.
— Позже. Потренируюсь немного.
Благодарно похлопав друга по плечу, Твин направилась сразу в санитарную зону. Сначала она заскочила в прачечную, торопливо разделась и, отыскав среди ровных стопок свою униформу, небрежно швырнула несвежую в большую корзину в углу. После, поёживаясь от холода, побежала в душевые. Конечно, немного неудобно, что всё это дело не внутри казармы, зато ждать своей очереди не нужно. Не говоря уже о горячей воде в любое время, а не только зимой и по расписанию.
А ведь всё не так плохо, если разобраться. Главное в тонусе себя держать, недаром Восемьдесят Третья устраивает пару раз в неделю обязательные выпасы со спаррингами. Старшая неглупа, понимает, что нужно выпускать пар.
После душа сильно потянуло в сон, вот только в загоне ещё никто не спал, хотя время уже шло к полуночи. Твин тихо выругалась: не особо выспишься в таком шуме.
Старательно не замечая Семидесятого, она пересекла казарму и, скинув второпях одежду, с наслаждением завалилась на койку. Веки тут же потяжелели, тело приятно заныло от расслабления. Сладко зевнув, она отвернулась к стене и попыталась заснуть.
— Чего развалились!? У нас гость!
Проклятье! Твин накрыла голову подушкой, мечтая, чтобы о ней забыли и дали нормально поспать.
— Какой ещё гость? — раздался голос Слая, и, не выдержав, она подняла голову, сонно всматриваясь в сторону двери.
На пороге появился женский силуэт. Глубокий капюшон, отороченный по краям серебристым мехом, скрывал верхнюю часть лица. Из-под него на плечи ниспадали золотые локоны, сквозь плотную ткань пальто угадывалась точёная фигурка. За спиной незнакомки довольно лыбилась Восемьдесят Третья. Морок прошмыгнул мимо них и плюхнулся на лежанку.
Сбросив капюшон, гостья приветливо улыбнулась.
Так это же та девица! Принцесса. Морок, да и остальные тоже, часто в разговорах упоминали её. Чем она там так примечательна, кроме смазливой мордахи, неясно, но говорили все о ней чуть ли не с благоговением.
Опомнившись, Твин подскочила и, путаясь в форме, быстро натянула портки и накинула рубаху. Маска с капюшоном обнаружились почему-то на полу. Кое-как нацепив их, она поискала глазами Слая, но его нигде не было видно.
Гостья тепло приветствовала присутствующих, а те отвечали почтительными поклонами. Твин повторила за остальными, пытаясь хоть как-то разобраться в происходящем. Никто будто и не удивлён её визиту, никто, кроме них, новеньких, даже не потянулся за масками. Очевидно, принцесса здесь не впервые. Вопрос только в том, что она вообще забыла в загоне, где ей не место.
Твин снова огляделась по сторонам: Харо здесь тоже не было. Точно! Он, должно быть, ещё на площадке или в душевых. Нужно срочно предупредить его. Она уже было приготовилась незаметно прошмыгнуть мимо собратьев, как рядом возник Слай и небрежно швырнул на койку сменную одежду.
Разговаривать с ним не особо хотелось, но дуться лучше в более подходящее время.
— Позови Харо, — шепнула Твин.
— Уже позвал, — лукаво подмигнул он, крутя на пальце какой-то ключ.
— Откуда этот… — она умолкла, отвлёкшись на громкий голос старшей по казарме.
— Новенькие, подойдите ближе, — велела та. — И намордники свои можете снять.
Без особого рвения Твин присоединилась к собравшимся вокруг принцессы, при этом удачно спрятавшись за Триста Шестым. Правда, ненадолго. Здоровяк удивлённо оглянулся и, хмыкнув, подвинулся в сторону.
— Мы уже виделись однажды, — гостья мило улыбнулась, сверкнув ровными белоснежными зубками, — но хотелось бы познакомиться с вами поближе. Моё имя Ровена, я дочь короля Урсуса Второго.
Твин подозрительно сощурилась: «Это мы и так все знаем, а вот на кой тебе сдалось знакомиться с нами, непонятно».
Ровена оглядела их в ожидании, когда они представятся. Первым представился Девятнадцатый, отвесив короткий поклон.
— Здравствуй, Девятнадцатый. Искренне рада нашей встрече!
— Семидесятый, — Слай одарил принцессу самой очаровательной улыбкой, на какую был способен.
Неожиданно для себя Твин ощутила укол ревности. С чего это он так ей скалится?!
— Я помню тебя, Семидесятый. Ты хорошо сражался, я была впечатлена!
— Благодарю вас, госпожа, — самодовольно ухмыляясь, он многозначительно покосился на Твин.
«Ну всё, держись, засранец! Теперь только попробуй полезть ко мне в койку!»
— Триста Шестой к вашим услугам.
— Приятно познакомиться, Триста Шестой! — принцесса восхищённо выдохнула. — А ты ещё огромнее, чем казался с трибун. Не хотела бы я очутиться на месте твоего противника.
Здоровяк смущённо потоптался на месте, даже слегка покраснел.
— Пятьдесят Девятая.
Девчонка смерила её любопытным взглядом и повернулась к Восемьдесят Третьей:
— Кажется, их было шестеро, не так ли?
Старшая озадаченно нахмурилась:
— Один на посту. Остальные вроде здесь. Стоп! А где?..
— Слай, мать твою! Тебе делать нехер? — в дверях нарисовался Сорок Восьмой, злой, голый, зато в сапогах и в маске. Он непонимающе оглядел собравшихся, видимо, пытаясь сообразить, чего это все сбились в кучку посреди загона.
Восемьдесят Третья прикрыла глаза и раздражённо выдохнула. В повисшей тишине вдруг раздался истерический гогот Морока, а Слай зажал рот ладонью.
Принцесса удивлённо заморгала, повернулась к двери, но из-за обступивших её скорпионов она вряд ли могла хоть что-то толком разглядеть.
Выскочив из толпы, Твин махнула другу и ткнула себе в шею двумя пальцами, сообщая об опасности.
— А вот и наш Сорок Восьмой! — громко объявил Девятнадцатый и отступил в сторону, открывая на обозрение принцессы ничего не понимающего Харо.
На лице девчонки застыло замешательство, изящные брови поползли вверх. Ещё бы! Там есть, чему удивляться.
Харо наконец смекнул, кто перед ним, прикрылся руками и, попятившись к выходу под шутки и хохот собратьев, врезался спиной в дверной косяк.
Твин в два шага очутилась у койки, подхватила теперь понятно чью форму и, на бегу отвесив Слаю подзатыльник, выскочила из казармы.
Ну Семидесятый! Ну смергов выплевок! И как ему это в голову пришло?! Так унизить Харо перед принцессой, зная при этом, как друг смотрел на неё там, на арене. Твин кипела от злости, придумывая на ходу, что сделает позже с горе-шутником.
— Клянусь, я не знала… — нагнать Сорок Восьмого удалось только у входа в санитарную часть, и, ёжась от холода, она протянула ему одежду.
Друг молча вырвал форму из рук. По резким движениям стало понятно, что Харо не просто зол — он в бешенстве. Последний раз она видела его таким, когда Дис на виду у всех зажималась с Девятнадцатым. Знатно же Твин этой твари тогда наваляла. Правда, за это у Стены потом весь день проторчала, но каждый раз при виде заплывшей морды сучки нарадоваться не могла. Харо, конечно, долго дулся, что вмешалась, но оно того стоило!
— Подожду тебя снаружи, — пробормотала Твин, переминаясь с ноги на ногу. Ну и холодно же!
— Не нужно.
— В смысле? Ты здесь, что ли, ночевать собрался? — и, не получив ответа, сокрушённо покачала головой. — Забей, брат. Просто сделай вид, что ничего не произошло.
— Уходи!
— Ещё чего!
Дождавшись, когда он оденется, Твин схватила его за руку и потянула за собой. Недовольное ворчание друга прекратилось только, когда они вошли в казарму. При виде их Девятнадцатый расплылся в довольной улыбке, Морок открыл было рот, чтобы отпустить какую-нибудь шуточку, но тут же передумал, поймав на себе тяжеленный взгляд Восемьдесят Третьей.
— Рада нашей встрече, Сорок Восьмой, — удивительно, но в голосе принцессы не чувствовалось ни насмешки, ни издёвки. Она с интересом рассматривала Харо, явно дожидаясь хоть какого-то ответного действия.
Друг стоял как вкопанный, и Твин легонько ткнула его локтем, чтобы растормошить.
— Честь для меня, — стянув маску, он отвесил неловкий поклон и с деланно-невозмутимым видом направился к своему месту.
Твин остановилась рядом с Семидесятым и смерила его осуждающим взглядом:
— Ну ты и кретин!
Слай, видимо, понял, что перегнул, и пристыжённо потупился.
Принцесса что-то негромко сказала Восемьдесят Третьей и присела на краешек свободной лежанки:
— Раз мы все в сборе, пожалуй, начну. У меня для вас есть новости, но сначала хочу ввести новичков в курс дела. Очень важно действовать сообща, только тогда у нас есть шанс.
Твин слушала принцессу, не веря собственным ушам. Та рассказывала о предательстве своего дяди, о том, что осквернённые должны бороться за свои права, и что скоро у них появится такая возможность, что главное держаться вместе, доверять друг другу и всё такое. С каждым её словом внутри нарастало очень недоброе предчувствие. Пока ещё не до конца понятно, чего девчонка хочет, но, судя по услышанному, ничего хорошего их не ждало.
— …мы можем всё изменить! Мы уничтожим Легион и освободим всех до единого. Поверьте, каждый из вас имеет не меньше прав, чем свободные, и я намерена добиться справедливости, чего бы мне это ни стоило! — как раз из уст свободной всё это звучало крайне неубедительно, и Твин, нахмурившись, оглянулась на собратьев.
Слай не сводил глаз с принцессы — вот засранец! Триста Шестой, казалось, уже готов был поклясться той в верности, а Харо… Да пёс его разберёт, проще позже спросить. Похоже, Девятнадцатый оставался единственным, на чьём лице читалось явное недоверие. Хоть кто-то сохранил способность думать тем местом, каким и положено. Да, новая жизнь, может, и не сулит интересной истории для Госпожи, и будущее кажется бесконечно унылым, но не до такой степени, чтобы вестись на всю эту муть о свободе.
Когда Ровена заговорила о нападении на короля, в груди и вовсе тоскливо защемило. Сразу вспомнились слова Седого, сказанные по дороге в замок. То ли старик хорошо знаком с повадками знатных, то ли просто исходил из жизненного опыта, но будто в воду глядел, когда предупреждал их ни во что не ввязываться.
«Не смей слушать эту девку!» — рявкнуло на ухо.
«Отвали, без тебя разберусь», — Твин заново возвела воображаемый барьер, который теперь не особо-то и помогал, и переключилась на речь принцессы.
— …конечно же, у вас есть выбор. Единственное, о чём прошу, — не мешать, если решите остаться в стороне. Можете не спешить с ответом, у вас есть время всё обдумать.
Твин незаметно усмехнулась. Выбор, как же! Прищучат во сне, и глазом не моргнёшь. Ну и угораздило же так вляпаться! Кто там ныл о беспросветном будущем? Вот и получи приключения на задницу.
Хотя по другим и не скажешь, что против воли — чуть ли не с открытыми ртами принцессу слушают. Восемьдесят Третья так вообще сияет, как начищенный сапог.
— А теперь к самому главному, — продолжила Ровена. — Мне удалось найти доказательства, что Легион замешан в убийстве отца. Прямыми их не назовёшь, но сам факт регулярного перечисления крупных сумм в королевскую казну именно в те годы косвенно говорит о его причастности к заговору. В крайнем случае мы сможем обвинить Юстиниана в коррупции, а это тоже весьма серьёзная аккриминация.
Заметив непонимание в глазах собравшихся, она поспешила объясниться:
— Есть бумаги, в которых указано, что под видом пожертвований Легион отправлял очень много денег в замок, как раз перед убийством моего отца и ещё год после. Я специально всё сверила и выяснила, что компания, от лица которой проводились эти операции, принадлежит одному из магистров Легиона. Очевидно, что к пожертвованиям эти деньги не имеют никакого отношения. Это подкуп или оплата за услугу, трактовать можно как угодно, но точно не в пользу короля.
Шестьдесят Седьмой растерянно почесал свой бритый затылок:
— Всё это слишком сложно для нас, госпожа.
— Да, я понимаю… Конечно, с Севиром было бы проще, но мы рискуем потратить месяцы, если не годы, на его поиски. Боюсь, такой роскоши мы не можем себе позволить. Просто поверьте, этих доказательств достаточно, чтобы запустить судебный процесс. И мы вынудим убийцу во всём сознаться!
— Хорошо, — пожал плечами Морок. — Когда приступаем?
— Сколько времени вам нужно на подготовку?
— Думаю, недели будет достаточно, — поразмыслив, выдала старшая. — Ну, ещё пару дней для раздумий оставим желторотикам.
— Превосходно! Может, у кого-то есть ко мне вопросы?
Твин украдкой взглянула на Слая. Тот задумчиво опустил глаза, переваривая услышанное. Никто из собратьев не проронил ни слова, даже Девятнадцатый — и тот будто язык проглотил.
— Ну что ж, — Ровена поднялась. — Я искренне рада повидаться с вами, мои верные друзья. Пусть удача будет на нашей стороне.
Задержав взгляд на Харо, принцесса направилась к выходу. Восемьдесят Третья кивнула Мороку и поспешила за своей госпожой.
— Херня какая-то, — сплюнул Девятнадцатый, когда те ушли. — Дерьмецом всё это попахивает.
— Как по мне, неплохо звучит. А тебе, братишка, всегда всё дерьмецом попахивает, — отмахнулся Триста Шестой. — Под носом лучше бы себе протёр, вдруг там чего налипло.
— Очнись, туша! Забыл, что Седой говорил? — взъелась Твин. — Не лезть куда не следует!
— Седой вообще много чего говорил, — вмешался Харо. — Не знаю, как вы, а я за.
— Совсем сбрендил? — Твин опешила от такого поворота. — Какого смерга, Харо?!
— Я тоже за, — Триста Шестой насмешливо ей подмигнул. — Арена, конечно, хорошо, но здесь что-то новенькое. Чую, знатно повеселимся!
— Во дебилы! — Девятнадцатый закатил глаза. — Девчонка же вас всех использует. Все эти её россказни про свободу хмарь месмеритова, а вы уши развесили.
— Слушай, брат, я тебя понимаю, сам не поверил ей поначалу, — вмешался Шестьдесят Седьмой, — но принцесса другая, знаю, о чём говорю.
— Ага, другая. Рожей посмазливее. А вы и рады бубенцами позвенеть.
— На твоём месте я бы всё-таки гонор поубавил, дружище, — глухо проговорил Шестьдесят Седьмой. — Нехорошо против своих идти. Рискуешь.
— И чем это я рискую? — ощетинился Девятнадцатый.
Твин обвела взглядом собратьев. Кажется, никто вмешиваться не собирался. Даже Слай, хотя по хмурому лицу видно, что затея девчонки ему тоже не особо нравится.
— А разве эта ваша принцесса не говорила о выборе? — она влезла между спорящими. — Может, мы как-то уж сами решим?
— А где гарантии, что вы не сдадите нас с потрохами?
— Ты чё, говнюк, стукача в ком-то из нас увидел? — Девятнадцатый угрожающе хрустнул костяшками. — Ну давай, ткни пальцем… Я ж тебе его потом в жопу запихну.
Шестьдесят Седьмой ринулся было на говорившего, но Слай преградил ему дорогу:
— Остынь, брат. Никто никого сдавать не собирается.
— А что насчёт тебя? — поинтересовался Двести Тридцать Четвёртый. — Ты хоть с нами?
— Подумаю, — хмыкнул он. — У нас два дня, забыл?
Смерив Девятнадцатого недобрым взглядом, Шестьдесят Седьмой всё-таки отступил. А вскоре и остальные разбрелись по койкам, размышляя каждый о своём.
Потянув Харо в укромное место, Твин схватила его за грудки:
— Ты в своём уме, братишка?! Ты что творишь?
В тусклом свете лампы его глаза вызывающе блеснули:
— Это тот самый шанс, Твин! Разве не видишь? Не собираюсь я гнить в этом дерьме до самой деструкции.
— Нет, Харо, это не шанс! Это прямой путь к виселице. Тоже мне достойная смерть!
— Может, и виселица, а может, и свобода. Псов бояться — в туннели не ходить, сестрёнка. Подумай сама, нам дают возможность хотя бы попытаться что-то изменить! — Харо мягко отвёл её руки. — Хочешь, втыкай дальше в кирпичи, а я в деле.
С досадой проводив Сорок Восьмого взглядом, Твин побрела к своей койке. Нужно попытаться позже ещё раз с ним поговорить, а пока не стоит накалять, и так все на взводе.
— Да уж, — Слай нагло умостился рядом, будто ничего и не произошло. — Влипли мы знатно.
— А с тобой я вообще говорить не хочу! — она вытолкала его со своей лежанки. — Вали давай! Как ты вообще до такого додумался, не понимаю? Харо же твой брат!
— Да я просто шутил! — он умостился на пол у койки и заглянул Твин в глаза. — Эй, малыш, не дуйся на меня… Ну ладно, ты права, я кретин. Довольна?
— Рада, что ты хоть это понимаешь, — она повернулась к стене, показывая всем видом, что разговор окончен.