Мутанты не имеют права посещать храмы, государственные учреждения и находиться на мероприятиях, где присутствуют лица, не достигшие совершеннолетия. Нарушение карается штрафом владельцу и экзекуцией мутанта, в зависимости от тяжести преступления.
Заветы потомкам, Кодекс скверны, 048
Зал сиял множеством настенных светильников, сверкал жёлтым металлом и цветными камнями на дамских шеях, рябил до невозможности причудливыми нарядами знатных.
Столько господ в одном месте Харо в жизни не видал. Поначалу от изобилия красок и блеска слепило глаза чуть ли не до боли. Гомон, музыка, смех — вся эта безумная какофония путала мысли, нагоняла туману, но спустя какое-то время он научился пропускать всё это мимо ушей и не концентрироваться на бесполезных деталях.
Потом, когда чуть пообвыкся, даже стало интересно разглядывать этот кипящий котёл алчности и фарса, но в конце концов Харо заскучал. Как бы ни пестрели всеми цветами радуги тряпки свободных, как бы ни сияли начищенные сапоги господ, всё в итоге слилось в сплошную болтливую массу.
Все эти надменные рыла, самки в откровенных платьях, самцы, разряженные, что те шуты, — слишком уж они чужие, непонятные. Призраки какой-то другой жизни, никак не соприкасающейся с его реальностью, которая проста, как пять пальцев: выжить любой ценой или подохнуть, но славной смертью, чтоб перед Госпожой стыдно не было. А вся эта мишура пусть остаётся свободным. Наверное, для их богов она имеет важное значение.
Харо непроизвольно взглянул на Ровену. Пожалуй, она единственная среди прочих казалась ему живой, настоящей. Как бы он ни старался не смотреть на неё, но, сам того не замечая, то и дело выискивал среди толпы, чтобы в очередной раз одёрнуть себя и отвернуться. И оттого ещё больше злился и на себя, и на девчонку.
«Нет, девочка, лучше прибереги свои чары для кого-нибудь другого».
Нужно прекратить думать о ней, пока не поздно, пока совсем не залип… Чёрт, и Дис хватило выше крыши, куда он лезет!
И ведь начиналось всё так же: любопытные взгляды со стороны Дис, эти вот её милые улыбочки… потом она и вовсе заговорила с ним. А после всё покатилось псу под зад. Да, он сох по ней, как последний олух, хотя понимал, что закончится всё это дерьмово. И всё равно продолжал думать не тем местом. Может, у неё и было что к нему, только в итоге выбрала того, у кого рожа посмазливее. В пекло её! В пекло всех этих самок!
Бросив мимолётный взгляд на неподвижно стоящую напротив Твин, Харо принялся рассматривать рисунки на потолке. Огонь, люди в странной форме… Тоска унылая. Стены поинтереснее будут, но и их уже изучил вдоль и поперёк.
Краем глаза он вдруг заметил какого-то типа рядом с принцессой. Молодой, низкорослый — чуть выше самой девчонки — и тощий, что жердь. Словом, хлюпик. Такого пополам переломить, как два пальца об…
Харо недовольно нахмурился: говнюк как бы невзначай взял её за руку, склонился к уху. Ровена кокетливо улыбнулась, опустила глаза. Скользкий тип, по роже видно, о чём думает. Пользуется наивностью девчонки.
Воображение тут же услужливо нарисовало, как он ломает ублюдку руку, лучше в трёх местах. Даже услышал хруст костей и пронзительное верещание коротышки. Но сразу опомнился: какое ему дело, с кем она там трётся!
По девчонке же видно, ей нравится такое внимание. Вон как мило улыбается, что-то весело щебечет в ответ, в глазах так и пляшут озорные огоньки, поза непринуждённая, игривая.
«Мать твою, придурок, очнись! Да пусть хоть прыгает на своего хмыря, насрать».
Он снова отвернулся, но надолго его не хватило. Хлюпик что-то увлечённо рассказывал принцессе. И та с интересом слушала, изредка посмеивалась, прикрывая рот ладошкой. В какой-то момент она оглянулась и пристально посмотрела на Харо.
Он тут же отвёл глаза. Пусть девчонка себе не воображает, что его волнует, чем она там занимается.
Мимо проплыли дочери короля, за ними хвостом Твин с Шустрым. Девицы с недовольными гримасами, гордо задрав носики, шествовали прямиком к выходу. Во времени Харо потерялся давно, но, кажется, уже достаточно поздно, раз соплячек отправили восвояси. Отлично, значит, терпеть эти пытки осталось недолго.
Не мешало бы, кстати, поговорить с Твин, поддержать хоть как-то. Заметно, что ей тяжко, хотя старается не показывать. Но делать вид, что ничего не произошло, тоже не выход. Похоже, всё-таки придётся вмешаться. Они же его семья, чёрт возьми, нельзя оставаться в стороне. Слая понять можно, приличный такой удар под дых, но уже полмесяца прошло, пора бы успокоиться. Случившегося не исправить, а Твин здесь, рядом. Подумаешь, запуталась чуток, с кем не бывает. В конце концов, клятву же она не нарушила, от обещаний не отреклась.
— Рада была повидаться с тобой, Маркус! — Ровена остановилась неподалёку и протянула своему собеседнику руку.
Тот нагнулся и подтянул её пальцы к губам, затем расплылся в слащавом оскале:
— Могу ли я проводить тебя? Если, конечно, это не доставит тебе проблем.
— Почему бы и нет? С таким сопровождением, — она многозначительно посмотрела на Харо, — никто и не подумает обвинить меня в легкомысленности. Видишь ли, милый мой друг, я защищена, как неприступная крепость.
Хлюпик смерил Харо оценивающим взглядом и затараторил на высоком языке. Принцесса что-то коротко ответила и, как-то не очень весело улыбнувшись, взяла его под руку.
Тишина коридора подействовала на Харо как обезболивающая пилюля. В голове сразу прояснилось, даже дышать стало легче. Парочка шла впереди, о чём-то оживлённо болтая. Он и не прислушивался, всё равно не понимает ни слова в их тарабарщине.
Хмырь не затыкался ни на минуту, и это чертовски бесило. Наверняка рассказывает наивной девчонке о своих «славных подвигах» или ещё какой-нибудь бред, что обычно поносом вырывается из таких вот желторотиков в попытках соблазнить приглянувшуюся самку.
Неужели принцессе нравятся говорливые сморчки? Вон как светится от счастья. Да окажись они в Пустошах, этот герой-любовник со страха тут же напустит в свои беленькие штанишки. Странные всё-таки эти девчонки, только и рады слушать пустую болтовню.
Взгляд Харо невольно скользнул по плавному изгибу талии принцессы, остановился ниже. Юбка из лёгкой ткани будто намеренно подчёркивала изящные формы, соблазнительно проступающие при каждом шаге. Неудивительно, что этот клещ присосался к ней намертво — девчонка и впрямь чертовски привлекательна…
«О чём ты думаешь, кретин! Забыл, кто ты такой? Жалкий выродок, осквернённый».
Нет, нельзя впускать девчонку к себе в голову. Она опасна, она уничтожит его. На такого выродка даже свои самки не смотрят, а он на принцессу заглядывается! И впрямь кретин.
Но негодование, кипящее в груди, не давало ему покоя. Будь он на месте этого холёного индюка, не как выродок — как свободный, с человеческим лицом, смотрела бы она на него так же? Выбрала бы его Дис, не родись он таким?
— Думаю, нам пора прощаться, Маркус, — принцесса перешла на общий язык. — Благодарю за чудесный вечер!
— Я несказанно рад был видеть тебя снова, моя прекрасная госпожа. Хотелось бы верить, что следующая встреча не отложится опять на год.
— Вполне возможно. В конце концов, твоей семье всегда рады в замке.
— Тогда могу ли я надеяться на прощальный подарок? — хмырь положил свою лапу на обнажённое плечо Ровены.
Харо уже видел, как брызжет кровь из рассечённой глотки мерзавца, как тот хрипит, хватаясь руками за горло.
Девчонка чуть повернулась, подставляя ему щёку для поцелуя, и многозначительно посмотрела на Харо. Да она провоцирует его! Он отвернулся, стараясь держаться как можно равнодушнее.
— До встречи, моя принцесса, — хлюпик отвесил ей поклон и, поравнявшись с Харо, заглянул под капюшон, но тут же, пискляво взвизгнув, отшатнулся. Затем, видимо пристыдившись, одарил Ровену натянутой улыбкой. — Да уж… Пожалуй, с такой охраной тебе и сам Тейлур не страшен.
Звонко рассмеявшись, она небрежно махнула рукой:
— Прощай, Маркус! До скорой встречи!
Проводив засранца внимательным взглядом, Харо хмыкнул. Храбрец, мать его. И как он ещё от собственной тени не шарахается!
Остаток пути преодолели в молчании, и это вполне устраивало. Похоже, девчонка наконец-то переключилась на более подходящий объект и теперь оставит его в покое.
— И как впечатления? — спросила она, остановившись у своей спальни.
«Бесполезный трусливый сморчок. И на что он тебе сдался!»
— Хлюпик какой-то…
Принцесса рассмеялась:
— Я говорила о празднике, Харо!
Да просто охренеть какие впечатления! Пристала тут со своими расспросами.
— Так и будешь молчать? — она пытливо заглянула в глаза. — Может, объяснишь, что тебе не нравится?
«Да всё мне не нравится, девочка. Начиная с нудных караулов и заканчивая твоими невнятными играми».
— Вы всегда можете вернуть назад Двадцать Первого, госпожа.
— Так вот чего ты добиваешься! — Ровена вызывающе скрестила руки на груди. — Прекрасно! Я подумаю над твоим предложением. Вот только всё никак не пойму, за что ты меня так ненавидишь? Я ведь просто хочу с тобой подружиться!
Харо шагнул к ней, оказавшись так близко, что девчонка вздрогнула от неожиданности и вжалась в стену. Отлично, вот что он ожидал от неё ещё с первого дня: страх. Она боится его, а это уже больше походит на правду.
«Что ж, принцесса, самое время тебе отказаться от своей глупой затеи».
— Разве я похож на подружку, с которой можно сплетничать и делиться этими вашими девчачьими секретиками? — Харо даже стянул маску для пущего эффекта, стараясь выглядеть как можно более устрашающе.
На лице Ровены проскользнуло замешательство, но оно быстро сменилось ехидной усмешкой.
— Надо же! — с наигранным восторгом воскликнула она. — Да ты никак разговаривать научился!
Стоп, а разве она не должна испугаться? Или хотя бы разозлиться? Чёрт, эта девчонка сведёт его когда-нибудь с ума!
— Что вам от меня нужно, принцесса?
— Ты, Сорок Восьмой, — выпалила она. — Ты и твоя преданность. Думаешь, я отказалась от своих планов? Нет уж, поверь, всё ещё впереди! Ты нужен мне, слышишь? Ты нужен мне как верный друг и соратник.
«С чего ты взяла, девочка, что я стану тебе преданным другом? Меня ты вообще спросила?»
— Почему я? У вас вся казарма в распоряжении. Выбирай не хочу.
— Я уже тебе говорила и повторяться не собираюсь. Если тебе претит моё общество, поступим так: ты прослужишь мне до конца зимы, а после сам решишь, что делать. Принуждать тебя не стану, даже наоборот, попрошу Восемьдесят Третью вернуть Морока по первому же твоему требованию.
До конца зимы, значит? Звучит не так уж и паршиво. Во всяком случае, какое-то подобие выбора она ему дала. Осталось пережить всего пару месяцев, главное — не повестись на эти её ужимки.
— Договорились.
— Только с одним условием, — торопливо добавила она. — Сделай милость, будь со мной хотя бы чуточку приветливее.
«Приветливее — это как? Руки тебе расцеловывать, как тот хлюпик Маркус? Нет уж, девочка, не дождёшься».
— Постараюсь.
Довольно улыбнувшись, Ровена протянула ему руку. Харо насторожённо покосился на хрупкую ладошку. А ей палец в рот не клади, сразу по локоть оттяпает.
— Обычно договор скрепляют рукопожатием, — пояснила она, заметив его замешательство.
Он аккуратно коснулся её ладони и слегка сжал тонкие пальчики.
— Рада, что мы наконец нашли общий язык, Харо. Доброй тебе ночи.
Принцесса скрылась за дверью, оставив его в пустом коридоре. Протянуть бы оставшиеся месяцы и не поддаться! Со временем девчонка поймёт, что все её потуги бесполезны, и отстанет от него. Таким, как она, игры быстро надоедают.
Из конца коридора донеслись приглушённые шаги. Морок, видать. Ну наконец-то! Караул на сегодня окончен. Из-за клятого праздника всё перевернулось с ног на голову.
— Ну как? — Двадцать Первый поправил маску, насмешливо щурясь. — Повеселился?
— А не заметно?
— Да по твоей роже и без маски фиг просечёшь. И что она в тебе нашла, не понимаю.
— Может, мою неотразимость?
— Ага. От твоей этой неотразимости даже зеркала трескаются.
— А тебе, часом, клыки не жмут? — Харо нарочито хрустнул костяшками пальцев.
На самом деле подобные подколы его не задевали, но этому от подзатыльника только польза будет. Может, трепаться меньше станет.
Морок что-то невнятно пробурчал себе под нос и, заняв его место, обиженно отвернул морду. И только сдав пост, Харо понял, насколько вымотался за этот длинный день. Единственное, чего сейчас хотелось, — растянуться на койке и дрыхнуть до самого утра.
Уже на подходе к загону стало ясно, что на отдых зря рассчитывал. Женский хохот, выкрики, брань. Смерг их всех задери!
Внутри творился настоящий бедлам: одни распивали что-то из невесть откуда взявшегося бочонка — и это явно была не вода, другие лапали девок-сервусов, а кто-то уже был в полном процессе: из полумрака доносились громкие стоны под глумливые наставления охмелевших собратьев.
— Да что ты её в одной позе дерёшь, придурок? — гоготнул Шестьдесят Седьмой. — Хоть бы развернул для разнообразия.
— Что, завидно? — Девяносто Четвёртый звонко шлёпнул по пышному девичьему бедру. Сервус, поняв, что от неё требуется, покорно перевернулась на колени. — Ла-адно, так и быть, можешь присоединиться.
Чертыхаясь, Харо уже направился к своему месту, но тут заметил Слая. Развалившись на койке Твин, тот тискал какую-то деваху. Забравшись сверху, она усердно тёрлась об него в предвкушении приятного продолжения.
Кажется, горелым смердит… Харо огляделся в поисках Твин, но её нигде не нашлось. Может, задержалась? Хотя вряд ли, ушла она намного раньше, а значит, всё-таки видела. Ну Слай, ну псиный выкидыш!
С трудом сдерживая ярость, он подошёл к Семидесятому и пнул стойку кровати:
— Какого хрена, братишка!
Вздрогнув, девчонка обернулась и вскрикнула. Затем, опомнившись, сиганула с колен Семидесятого и, прижавшись к стене, уставилась на них исподлобья.
— Ну вот, напугал мою даму сердца, — досадливо вздохнул Слай и, повернувшись к сервусу, заговорщицки подмигнул. — Не бойся, крошка, сейчас я прогоню это злое и страшное чудище.
— Ты что творишь, мудак! — прорычал Харо. — Где Твин?
Демонстративно вальяжно Слай поднялся и небрежно толкнул его в грудь:
— Иди куда шёл, дружище, — в пьяных глазах вспыхнула злоба. — Лучше не лезь куда не просят.
Харо не пошевелился. Сжав кулаки, он с вызовом смотрел на друга. От гаденькой улыбки Семидесятого так и тянуло врезать ему между глаз.
— Оглох, что ли? — рявкнул Слай и снова толкнул его, на этот раз сильнее. — Пшёл нахер отсюда!
В загоне стихло. Только доносились приглушённый стон да скрип койки на другом конце. Остальные застыли в ожидании: какое же веселье без драки?
— Эй, Сорок Восьмой, подсобить? — Девятнадцатый, ехидно лыбясь, слез с лежанки. — А то не справишься ведь. Тебе даже наша прачка наваляет.
— Зря ты так, — хохотнул Триста Шестой со своего места. — Наша прачка кому хочешь наваляет, особенно если мимо корзины сменку кинуть.
Харо с невозмутимым видом хрустнул шеей. Слай провоцировал, вино, видать, в башку ударило, крови ему захотелось. Ну раз так просит… Без замаха он въехал Семидесятому в челюсть. Бил не сильно, брат ведь. Так, для порядка, чтоб протрезвел. Но удар немного не рассчитал, губу рассёк.
Кто-то из собратьев восхищённо присвистнул. Слай тряхнул головой и, смахнув кровь, посмотрел на свою ладонь.
— Ну всё, сам напросился, — злорадно проговорил он и, отшагнув в сторону, испарился.
— Кажись, спарринг намечается.
— Давай, Семидесятый, отделай засранца!
Все снова расшумелись, выкрикивая что-то, подначивая. Харо застыл, пытаясь прислушаться, в такой шумихе не так-то просто, но вертеться всё равно бесполезно. Стратегия Слая знакома, да и знает он прекрасно все его слабые места. Но в спину всё же бить не станет, не в его духе. Главное не пропустить атаки.
Харо не ошибся, но это не спасло. Слай мгновенно проявился прямо перед ним и всадил кулак под рёбра, вынудив согнуться. Следующий удар пришёлся в голову, да так, что в глазах заискрило.
Семидесятый самодовольно оскалился и, под свист и одобрительные выкрики, снова исчез.
Гомон собратьев сбивал с толку, в голове тут же расплылся туман. Харо вдохнул поглубже, пытаясь сосредоточиться. Слишком всё это отвлекало, много лишних деталей: капля крови, медленно стекающая по стене, расширенные зрачки пьяного Девятнадцатого, мелкая испарина на лбу перепуганной девчонки-сервуса, забившейся в дальний угол.
«Соберись! Ты ж его знаешь, можешь просчитать…»
Внимание Харо привлёк едва слышный шорох справа. Недолго думая, он с разворота нанёс удар. Кулак врезался в воздух, Слай тут же появился, потеряв контроль над хистом. Из его носа хлынула кровь, на щеке проступили красные полосы от костяшек.
Зарычав, он прыгнул на Харо, повалил на пол и принялся наносить удары один за другим куда придётся. Тело взорвалось от боли. Слай бил яростно, не сдерживая силы, забыв, кто перед ним.
В какой-то момент Харо удалось сбросить его с себя, и под визг и крики отполз в сторону. Нужно бить наверняка, хватит жалеть ублюдка. Слай точно его не жалеет.
— Давай, добей его!
— Молодец, Семидесятый!
Тот снова исчез. Харо с трудом поднялся на ноги и огляделся, но что толку. Лучше прикрыть спину, сейчас от Слая можно ожидать чего угодно. Попятившись, он упёрся в стену и приготовился.
— Ты знал обо всём! — послышался совсем рядом голос Семидесятого. — Ты знал, грёбаный придурок! Но молчал!
— Да о чём ты?!
— О Твин с Керсом, говнюк!
От удара сбилось дыхание, Харо согнулся от жгучей боли. Слай сбросил маскировку и наклонился, заглядывая ему в лицо:
— А знаешь, что самое дерьмовое? Я тебя братом считал. Вас обоих… Семьёй называл!
— Всё, хватит! — Триста Шестой перехватил вновь занесённый кулак Слая. — Повеселились, и довольно.
— Да у тебя совсем крыша протекла, братишка, — Харо зло ощерился.
— Ты чё..!
— Угомонись уже, герой, сука… — здоровяк оттолкнул рвущегося в драку Слая, припечатав его спиной к соседней кровати. — А ты, дружище, слейся пока с фоном, на черта нарываешься?
Выдержав на себе полный ненависти взгляд Семидесятого, Харо сплюнул и неторопливо побрёл к выходу. В пекло их всех, нужно Твин отыскать. Как бы она не вытворила чего на горячую голову.
— Долбаный выродок! — донеслось ему вслед.
«Вот тебе и дружба! Ещё утром был братом, а теперь выродок, так ещё и долбаный».
Твин обнаружилась в душевых. Забившись в самый дальний угол, подруга сидела в темноте и не сразу подняла голову, когда он вошёл.
— Эй, как ты? — Харо устроился рядом.
— Нормально.
Вроде спокойная, но точно всё знает. Иначе с чего бы ей здесь торчать.
Твин молчала, да и он всё не решался заговорить. Что тут скажешь… Без Керса всё покатилось псу под хвост. Он всегда умел вовремя вмешаться, остудить их пыл, когда до грызни доходило. Правда, в этот раз он оказался причиной.
— Не пойму, это что, кровь? — Твин всматривалась в его лицо. — С кем это ты?
Харо небрежно утёрся рукавом.
— Неважно… Слушай, Слай сказал, вы с Керсом… — он запнулся. Такое даже вслух произносить не хотелось. Ну не могли они! Даже если бы Керс попытался, Твин бы ему никогда не позволила.
— Не было ничего, — устало отозвалась она. — Один поцелуй.
Это что получается, всё из-за несчастного поцелуя? Хренасе разворот! Да они тут все умом тронулись. Может, это замок так на мозги действует? Недаром же Кровавым зовётся. И хуже всего, что и он туда же, ищет на задницу приключений… А как ещё назвать чёртово наваждение с принцессой! Без неё вроде отпускает, но стоит только снова увидеть девчонку, как в башке сразу клинит что-то, и он превращается в полного идиота.
Тихий всхлип вывел его из раздумий. Харо удивлённо посмотрел на Твин, не веря собственным глазам. Она что, плачет? Он осторожно провёл пальцем по её щеке, пытаясь убедиться, что не почудилось. Ничего себе! Да эту бестию фиг доведёшь, а тут…
— Сестрёнка, ты чего?
— Больно мне, Харо… Очень больно. Жить не хочется.
— Да брось! — он осторожно приобнял её за плечи. — Всё утрясётся, вот увидишь.
— Нет, не утрясётся, — она снова всхлипнула. — Нет у нас больше семьи. Я теряю вас! Керс, Слай. Теперь и ты…
— Всё со мной нормально. Здесь я.
Твин шмыгнула носом:
— Думаешь, я не вижу? Ты меняешься, совсем ушёл в себя. Что с тобой происходит, Харо? Поговори со мной!
— Не бери в голову, — он крепче приобнял её плечи, — я в полном порядке.
Видимо, она уже не могла сдерживаться и, уткнувшись лицом ему в грудь, громко разрыдалась.
Как бы он ни старался, ни одного утешительного слова так и не нашёл. Слёзы Твин привели в полное замешательство, он не имел ни малейшего представления, как себя вести. Чувствует её боль, но помочь ничем не может. Радовало одно: Семидесятому тоже сейчас не до веселья. Нос расквасил ему знатно. Жаль, не сломал, рука не поднялась… А зря.
В серой темноте душевых едва проступали очертания умывальников и длинной скамьи у противоположной стены. Зеркала тускло отражали лунный свет, с трудом пробивающийся из окна. Мерный стук капель в полной тишине, казалось, разносился эхом по всему замку.
Твин всё же успокоилась, всхлипы стали реже, дрожь почти унялась.
— Не хочу туда возвращаться, — сипло прошептала она. — Не удержусь ведь, если ещё раз увижу его с этой девкой.
— Тебе утром на пост, выспаться надо.
— Лучше здесь переночую. Побудь со мной немного, ладно?
Сколько они просидели ещё вот так, в тишине, он не знал. Твин полностью погрузилась в свои мысли и через некоторое время уснула, опустив голову на его плечо и тревожно вздрагивая время от времени.
Всё не выходила из головы принцесса. Почему она выбрала именно его? Загон же битком набит кандидатами получше, а девчонка вцепилась в него мёртвой хваткой и никак не отвяжется. Но хуже всего, что и самого к ней тянет, как бы не влипнуть…
Два месяца не так уж и долго, придётся помучиться, а если совсем невмоготу станет, можно попробовать перетереть со старшей, та должна понять. Ну или выкинуть чего-нибудь, чтоб девчонка сама захотела от него избавиться.
Постепенно мысли становились вялыми, зыбкими, усталость брала своё, и Харо, сам того не заметив, провалился в сон.