Технологии — это искушение, поддавшись которому человечество уже однажды разрушило безопасный, полный изобилия и красоты мир, погрузив его во мрак бездны.
Мы, выжившие после Великой Войны, сознательно отказались от всех благ высокотехнологической цивилизации, оставив только самое необходимое для жизни.
И мы призываем наших потомков помнить, к каким последствиям приводят алчность и жажда власти вкупе с технологиями и оружием массового поражения. И всем сердцем надеемся, что люди будущего будут относиться к природе и окружающему миру разумнее и уважительнее, чем это делали наши современники.
Отрывок из автобиографии Аврелия Первого «Размышления на руинах» от 23 года после Великой Войны
Корнут опаздывал. Непростительно для первого советника короны, но кучер, видимо, снова налакался. Пришлось послать за наёмным извозчиком.
Хотелось бы провести этот день с большей пользой — дел целый воз и тележка, а вместо этого придётся развлекать всяких высокомерных толстосумов, слетевшихся со всех сторон Прибрежья, как коршуны на запах крови. Но испытывать благосклонность Юстиниана лучше не стоит, пропустить закрытие гладиаторского сезона равносильно плевку в королевский лик.
К счастью, наёмный извозчик не заставил себя долго ждать, и уже через десять минут Корнут смотрел на мелькающие дома через окно кареты. Удобство, конечно, ни в какое сравнение с его собственным экипажем: сиденье узкое, продавленное, бесконечный скрип колёс. Но выбирать не приходилось. Ничего, со своим кучером он позже разберётся.
Со скучающим видом Корнут рассматривал бесконечную череду домов, жмущихся друг к другу, как синицы на морозе. Мелькали закусочные с кричащими вывесками, натёртые до блеска витрины торговых лавок, запертые двери жилых домов.
Разноцветные фасады постепенно редели, всё чаще мозолили глаз обшарпанные стены с обвалившейся штукатуркой и мутными оконными стёклами некрашеных рам. По приказу кучер выбрал самый короткий путь, пролегающий через фавелы столицы. Благо тесные проулки сегодня пустовали. Весь Регнум, если не половина Прибрежья, собрался на Фулгурской Арене.
Подковы пары гнедых выбивали искры из мостовой. Карета скрипела и угрожающе раскачивалась, редкие прохожие недовольно сторонились, уступая дорогу летящему с грохотом экипажу.
Шум Арены стало слышно ещё задолго до того, как они подъехали к южному входу. Высокие стены стремительно вырастали вдалеке, доминируя над двухэтажными зданиями.
Спустя несколько минут, жалобно скрипнув, карета остановилась. Корнут поднял взгляд на стены Арены. Если бы не долг службы, и за километр бы не подошёл к этому проклятому месту. Хотя сооружение действительно грандиозное: гигантские стены шестиугольником вздымались к самому небу. Ровная белоснежная кладка — все до единого блока доставлены из самого Южного Мыса — сильно отличалась от привычного для столицы багрового камня. Каждый угол гексагона украшали флаги с тремя красными волнами по центру белого поля — герб Прибрежья.
Невероятно, сколько усилий и денег потратил Августин, отец Юстиниана, чтобы отстроить такую громадину всего за пару лет. Наверняка торопился оставить свой след в истории.
Под самыми стенами оставались те немногие торговцы, которым не удалось попасть внутрь. Вяло зазывая немногочисленных покупателей отведать «свежих» пирогов с мясной начинкой или утолить жажду фруктовой водой, они с угрюмыми минами лениво отгоняли от товара назойливых мух.
Внезапный рёв заставил Корнута вздрогнуть: начались бои. Обычно перед основным сражением посылают неопытных гладиаторов разогревать толпу. Такие схватки предназначены для увеселения зрителя и обходятся, как правило, малой кровью, дабы не перенасытить народ — впереди ждёт грандиозная битва.
Сидевший рядом телохранитель выбрался из экипажа и услужливо придержал дверь для Корнута. Стоило ему только шагнуть на мостовую, как карета чуть приподнялась, оставив дверцу в руках озадаченного стражника.
Корнут медленно выдохнул и сунул телохранителю несколько золотых вместо дюжины серебренников, запрошенных извозчиком:
— Заплати.
— А это куда? — тот растерянно глянул на злополучную дверь.
— Себе на память оставь, болван, — буркнул Корнут, уже направляясь к Арене.
Алые львы, охраняющие вход в элитный сектор трибун, учтиво расступились. Поднявшись по узкой лестнице, Корнут направился прямиком к королевской ложе, скупо приветствуя по дороге разномастных чиновников и других представителей высших сословий, тех, кого мало-мальски знал в лицо. Каждый пытался заговорить, что-то спросить, но Корнут, бурча под нос извинения, даже не сбавлял шагу.
— Господин канселариус! Не могли бы вы уделить мне минутку? — на пути выросла грузная фигура шефа полиции.
— Позже, Брайан, — раздражённо отмахнулся Корнут, — не до вас сейчас. Дайте пройти.
Тот с виноватой улыбкой поклонился и вжался в стену прохода.
Королевская ложа была переполнена. В самом центре восседал Юстиниан в окружении почётных гостей. Здесь присутствовали и мэр Южного Мыса — необъятный толстяк и при этом заядлый игрок, и первый магистр Осквернённого Легиона, походивший скорее на прожжённого вояку, нежели на правящее лицо одной из самых влиятельных структур государства, а также несколько менее значительных персон, вроде главного магистра Гильдии и хозяина оружейного завода.
Чуть поодаль, удобно устроившись на мягкой софе, весело щебетали дочери Юстиниана. Сёстры и вовсе не обращали внимания на молчаливую кузину, что, казалось, была полностью поглощена своими мыслями и не замечала никого вокруг.
Корнут неприязненно покосился на Максиана, увлечённого беседой с мэром Мыса. Проклятый выскочка. Не стоило Юстиниану допускать эту лицемерную погань в совет, будь тот хоть трижды самой влиятельной фигурой государства. Он-то, Корнут, видел его насквозь: верный пёс мёртвого короля, он им и останется до последнего вздоха.
Хотя, стоит отдать должное, и у него есть чему поучиться — хитёр, точно лис. За десять лет так и не удалось раскопать на него хоть что-то существенное. Но побеждает тот, у кого больше терпения, а у него, Корнута, выдержки хоть отбавляй. Порой в таких делах спешка может только навредить.
Корнут низко поклонился присутствующим, сухо коснулся губами бледной руки королевы и уселся за низкий стол, ломящийся от вина и фруктов.
Все пять ярусов зрительских трибун были забиты под завязку разномастным народом. Тысячи голосов галдели, гудели, как пчелиный рой. Толпа вновь взорвалась аплодисментами, требуя ещё крови. Корнут мазнул равнодушным взглядом по покидающим арену гладиаторам.
— Где вас носило, Корнут? — недовольно бросил король, дождавшись, когда гвалт стихнет.
— Прошу меня простить, Ваше Величество. Как обычно, подводят те, от кого меньше всего ожидаешь.
Юстиниан укоризненно покачал головой и повернулся к магистру Легиона:
— Как я уже сказал, Брутус, вашему чемпиону давно пора на покой. И смею надеяться, сегодня настанет именно этот день.
— Вполне возможно, — загадочно улыбнулся тот, поправляя острый воротник атласного пиджака. — Признаюсь, я наслышан о вашем бойце, и кажется, он и впрямь подаёт большие надежды. Что ж, посмотрим, каков он в деле против достойного противника.
— Чтобы не быть голословным, предлагаю сыграть по-крупному, — Юстиниан пригладил бороду, сверкнув массивными перстнями на пальцах. — Ставлю пятьсот тысяч на победу Пятого и ещё столько же, что Вихрь падёт от его секиры. Конечно, если вы не побоитесь рискнуть такой суммой.
Глаза Брутуса насмешливо блеснули. Он степенно отпил из серебряного кубка, украшенного по краям мелкими самоцветами, и так же степенно кивнул:
— Вызов принят, Ваше Величество. Легион готов поставить миллион на победу Вихря.
Юстиниан азартно потёр руки:
— Что скажете, Дий, вы в деле?
Южанин повернул к королю раскрасневшееся от вина лицо и заискивающе улыбнулся:
— Безусловно! Пятьсот тысяч ставлю на Пожирателя. Эта лошадка ещё никогда меня не подводила. И столько же против Пятого. Не обессудьте, Ваше Величество, но ваш чемпион слишком молод, а я доверяю опыту куда больше юношеского безрассудства.
— Что ж, дорогой друг, — небрежно бросил Юстиниан, — сочувствовать вам не стану. Не обеднеете. Кто-нибудь ещё желает к нам присоединиться?
Король обвёл взглядом собравшихся. Владелец завода, щуплый старик в расшитом золотой нитью жилете, поставил триста тысяч на победу королевского чемпиона. Сенешаль скрипя зубами добавил ещё сто, а Максиан как всегда вежливо отказался, сославшись на полную некомпетентность в подобных вопросах.
Корнут незаметно ухмыльнулся. Ещё бы! Якшаться с осквернёнными, а после делать на них ставки стало бы верхом цинизма. И как Юстиниан умудряется не замечать этих нелепых отговорок? Да в них поверит разве что какой-нибудь олух из Северной Ямы.
— Что насчёт вас, канселариус? — полюбопытствовал Дий. — Или вы так же, как и наш уважаемый принцепс, не интересуетесь боями?
— Я отказался от сана, но не от богов, — натянуто улыбнулся Корнут, — а они, как и Заветы, не одобряют подобных мероприятий.
— И всё же вы здесь, — иронично отметил Максиан.
— Мне показалось, или вы только что назвали меня ханжой? — приподнял бровь Корнут.
— Ни в коем случае, мой дорогой друг, я просто предлагаю ненадолго забыть о высоком и насладиться мирскими утехами.
Корнут выдавил кислую улыбку: «Посмотрим, как долго ты сможешь ими наслаждаться».
Из динамиков на стенах Арены вырвался скрежет. По трибунам пронёсся возмущённый ропот.
— Граждане Прибрежья! — голос вперемешку с помехами прогромыхал прямо над головой. — Сегодня состоится последний бой сезона, и уверяю, вас ждёт грандиозное зрелище!
Свист и аплодисменты смешались в одну гигантскую лавину, накрывшую арену оглушительным рёвом.
— Приготовьтесь, господа, у меня припасён для вас особый сюрприз, — Юстиниан многозначительно оскалился, затем подошёл к краю ложи и, постучав пальцем по массивной головке микрофона, неторопливо заговорил. — Приветствую вас, жители Прибрежья! Этот год особенный как для Регнума, так и для всего нашего государства. Шесть — священное число. Недаром у Фулгурской Арены шесть граней, шесть башен-хранителей воздвигли предки на руинах павшей державы, шесть великих богов, дарующих жизнь и благоденствие нашим землям. И ровно триста шесть лет назад мир погрузился во мрак, омылся кровью невинных и был поглощён всепожирающим пламенем, — Юстиниан выдержал недолгую паузу для пущего эффекта. — Но вопреки всему человечество выжило. Наши предки, воздвигнувшие Первый Город из пепла и добровольно отрёкшиеся от технологий, несущих смерть и хаос, явно предвидели будущее. Только благодаря их мудрости Прибрежье не просто существует, но процветает. Так воздадим им должное и не будем забывать о прошлых ошибках, которые едва не стоили жизни всему человеческому роду!
Трибуны взревели, заколыхались, как Рубиновое море во время шторма. Юстиниан дождался, пока шквал людских голосов утихнет, и, набрав в лёгкие воздуха, проголосил:
— Да начнётся вновь Великая Война Трёх Держав!
На арене появился первый отряд бойцов — пятеро ординариев в броне из дублёной кожи поверх синих рубах. Каждый из них держал в руке меч и прикрывался щитом. Возглавлял отряд чемпион в отполированных до блеска пластинчатых доспехах. Голову его защищал шлем, литая маска-забрало отбрасывала блики на солнце, грозно скалясь на собравшихся стальным рядом острых зубов.
— Встречайте: армия Эврарионха! — взревел ведущий, и толпа откликнулась бурей аплодисментов. — И возглавляет её молодой чемпион, успевший всего за два года покорить не только Арену, но и наши сердца! Приветствуйте Пятого из Золотых Скорпионов, новую звезду Регнума!
Трибуны встретили гладиатора одобрительным свистом и восхищёнными криками. Тот поднял вверх внушительную секиру, как бы обещая, что бой придётся по вкусу зрителю. Гости короля оживлённо зааплодировали. Юстиниан самодовольно пригладил бороду и что-то шепнул Лауре. Королева застенчиво улыбнулась и отвела взгляд.
— А вот и Бореас, страна ветров и льда, — прогремел бесплотный голос, — и ведёт эту грозную силу в бой знаменитый Вихрь, безусловный чемпион Прибрежья!
Трибуны неистово взревели. Многие повскакивали на ноги, голося во всё горло при виде любимца, легендарного Девяносто Седьмого. Жестокий, безжалостный и, главное, умеющий красиво убивать.
Корнут сощурился, рассматривая броню скорпиона. Легион, на удивление, не поскупился: воронёную сталь покрывали золотые узоры, шлем украшало навершие острых, как бритва, шипов. Какие доспехи! Да что уж, даже наплечники — и те без сомнений можно назвать произведением искусства.
Вихрь шёл уверенно: истинный хозяин арены. Он вскинул обе руки, сжимающие короткие мечи, а затем развёл их в стороны в полупоклоне.
Его отряд носил лёгкие чернёные доспехи поверх жёлтых сорочек — биколор Бореаса.
— И, наконец, Айшал — загадочная страна заходящего солнца, войско, которое ведёт сам Пожиратель из Южного Мыса!
Команда «Айшала» выделялась огненно-алым облачением. Чемпион в круглом шлеме с красным гребнем низко поклонился трибунам, и все три команды, как по приказу, остановившись напротив королевской ложи, опустились на колена.
Юстиниан взмахнул рукой, приказывая приступать к битве, и осквернённые разошлись в стороны, занимая свои позиции. Толпа напряжённо притихла в предвкушении кровавого месива. Корнут не без удивления подловил себя на том, что и сам уже с нетерпением ждёт начала. Хотя Юстиниан и держал в секрете подготовку к финальной битве, но намёки сенешаля однозначно давали понять, что скучно не будет.
Оглушающий гул сирен сотряс трибуны.
Бой начался.
Отряды тут же разделились, двигаясь навстречу друг другу. Мечи встретились со щитами, лязг металла заполнил арену.
Корнут с любопытством наблюдал, как Пожиратель лениво отбивается от наглеца в синем. Удары отражал уверенно, с лёгкостью. Наконец наигравшись, он резко замахнулся, и его тяжёлый меч сияющей дугой погрузился в плечо противника, рассекая грудную клетку вместе с доспехом, как нож подтаявшее на солнце масло. Кровь прыснула фонтаном, тело, разрубленное на части, повалилось в белый песок.
Корнут с отвращением смотрел на бурые внутренности, что вывалились прямо у ног чемпиона. Лёгкая тошнота тут же подкатила к горлу. Он отвернулся и пригубил из чаши. Терпкое вино избавило от позывов и сохранило съеденный завтрак там, где ему и было место. Сколько раз приходилось наблюдать подобное, а привыкнуть так и не смог.
Среди гладиаторов царил хаос: синие били жёлтых, красные синих, жёлтые — тех и других. Корнут насчитал уже двоих, чьи жизни унесла Арена. Так демоны Тейлура поглощают души грешников, впрочем не исключено, что это место и есть одна из ипостасей самого бога тьмы.
— Пора немного приправить наше блюдо, — Юстиниан лукаво подмигнул гостям и поднял вверх указательный палец.
Загудел сигнальный рог, послышался тяжёлый скрип оси. Восточные ворота поля медленно опустились на землю. По трибунам прошёлся взволнованный ропот, перебиваемый пронзительным треском. Осквернённые застыли, тут же забыв о противниках, и попятились подальше от источника звука. Чуют, небось, что запахло порохом.
Вихрь кинулся к своему отряду; Пятый, окружённый соратниками, уже стоял наготове, всматриваясь в темноту прохода.
Из тени показалось белёсое туловище, отдалённо напоминающее гигантский человеческий остов. Ростом не меньше трёх метров, существо удивительно плавно передвигалось на длинных тощих конечностях. Корпус опирался на согнутые пополам лапы, внешняя сторона которых походила на заточенные клинки. На короткой шее вертелась круглая голова, непропорционально огромная в сравнении с костлявым торсом. Выпученные жёлтые глаза уставились на воинов, нижняя челюсть опустилась, обнажая зубы-ножи размером с человеческую ладонь.
— Невероятно! — выдохнул мэр Мыса. — Это же богомол! И где вы его только раздобыли?
— И впрямь впечатляет! — подтвердил Брутус. — Представляю, во что вам обошлось выманить эту пакость из леса.
— Эта пакость сожрала пять ординариев, пока те загоняли её в ловушку, — с гордостью признался король. — Но взгляните, оно ведь того стоило!
Брутус с восхищением поднял кубок, предлагая выпить за здоровье правителя.
Такого Корнуту видеть не приходилось. Редкая тварь, и весьма кровожадная. Таких в окрестностях Регнума ввек не водилось. Сложно поверить, что только ради забавы его привезли сюда из Безмолвных лесов, рискуя в любой момент выпустить на волю бестию.
Осквернённые, безусловно, опытные охотники, и по законам Легиона каждый боец, даже из ординариев, обязан провести четыре года, охотясь на самых опасных тварей в городской округе. Но вряд ли кто-то из них хоть раз имел дело с богомолом как с дичью.
Пятый что-то выкрикнул бойцам.
Повернув на звук голову, богомол снова издал омерзительный рокот, напоминающий скрежет лезвия о точильный камень, потом ненадолго замер, оценивая добычу, и, ловко перебирая передними конечностями, двинулся прямо на бойцов короля.
Остальные попятились, явно не торопясь вмешиваться. Не удивительно: их задача выиграть сражение, а геройствует пусть кто-то другой. Меньше соперников — легче победа.
Пятый, похоже, руководствовался иными принципами. То ли горячая кровь, то ли желание показать себя, то ли дремучая глупость… Разве разберёшь, что в головах у этих выродков? Он издал боевой клич и бросился навстречу голодной твари, на фоне которой казался щуплым мальчишкой с игрушечным топориком.
Острой конечностью богомол рассёк воздух прямо над чемпионом. Не пригнись тот вовремя, вмиг лишился бы головы.
— Куда ты лезешь, идиот! — процедил сквозь зубы Юстиниан.
Корнут покосился на короля. Тот заметно нервничал — кому охота продуть целое состояние!
Секира Пятого с глухим чавканьем врезалась в переднюю лапу существа. Бледная кровь брызнула из рубленой раны. Богомол яростно затрещал, закружился волчком в попытках достать наглеца, но чемпион ловко уворачивался от ударов, вздымающих песок арены на добрые полметра.
Пара бойцов из его отряда подкрались к богомолу с двух сторон. Ещё один обошёл тварь сзади, выждал удачный момент и в несколько прыжков вскарабкался на тощую спину, цепляясь за выступающие шипы позвонков.
Богомол взбрыкнул, пытаясь сбросить с себя ординария, но тот ловко вонзил меч в толстую шкуру и, держась за него как за опору, выхватил из голенища сапога кинжал.
Удар за ударом выбивали из тела твари блёклую жижу. Богомол заверещал, подпрыгнул, замолотил конечностями по воздуху. Ловкач всё же не удержался и рухнул в песок.
Двое других продолжали рубить мечами задние лапы, как дровосеки ствол векового дуба. Под таким напором тварь, наконец, осела, погрузившись острыми лапами в землю.
— Недурно! — похвалил Брутус. — Слаженно работают. Я уже начинаю всерьёз беспокоиться за свои деньги. И как я мог пропустить такой самородок…
Юстиниан снисходительно улыбнулся, довольный лестью магистра. Публика одобрительно ревела — зрелище однозначно пришлось им по душе. Туннельными псами и воронами уже давно никого не удивить, их и за воротами столицы предостаточно.
Корнут же с презрением смотрел на бурлящую толпу. «Хлеба и зрелищ!» — так, кажется, говорили древние? Отвлёкшись, он и не заметил, как отряд «Айшала», воспользовавшись удачным моментом, напал на королевский с тыла.
Прикрываясь щитами, бойцы в синем отступали. Пятый, оставив недобитого богомола, бросился на подмогу. Учуяв послабление, тот подтянулся вперёд, волоча искалеченные конечности, и широким взмахом, как художник кистью, рассёк на части двоих, потерявших бдительность в схватке друг с другом.
Толпа в ужасе ахнула.
Чемпион Южного Мыса, видимо решив, что более подходящего момента может и не подвернуться, устремился к Пятому. На его пути встал один из синих, стараясь выиграть время для своего командира: с тварью нужно было покончить немедля.
Видя, что упускает вражеского чемпиона, Пожиратель яростно взревел. Пятый выкрикнул что-то ободрительное соратнику и кинулся к богомолу. Секира вспыхнула красным. Удар, и тварь, потеряв равновесие, завалилась набок. Второй удар обрушился на уродливую голову, и та раскололась на части, вывалив белёсые мозги прямо на сапоги чемпиона.
Боец, осмелившийся встать на пути Пожирателя, едва успевал прикрываться щитом, от которого вскоре почти ничего не осталось. Парировал ординарий недолго, скорее от отчаяния, чем в надежде, что уцелеет в этом противостоянии.
Пожиратель наконец выбил меч из руки противника и неожиданно отшвырнул свой в песок. Откинув забрало, он схватил побеждённого за грудки и оскалился.
Корнут внимательно разглядывал лицо скорпиона. Чемпион Южного Мыса мало чем походил на человека: бугристая кожа, бледно-синяя, как у утопленника; немигающие, без зрачков, глаза; огромный рот с острыми, как иглы, зубами. Такое и во сне не привидится. Он представил подобную образину, стоящую на страже за дверью кабинета, и брезгливо передёрнул плечами. Слава богам, такие уроды встречаются не слишком часто, обычно они нежизнеспособны и погибают если не в утробе матери, то вскоре после рождения.
На лице бойца в синем промелькнул ужас. Пожиратель распахнул огромную пасть и вгрызся в горло сопротивляющейся жертвы, вырывая куски плоти вместе с мышцами на глазах у ошарашенной публики. Кровь несчастного пузырилась на подбородке чемпиона, стекала на броню, окрашивая в бурый. Выродок жадно заглатывал куски вместе с горячей кровью, пока не добрался до позвонков.
Корнут не выдержал и отвернулся. На такое он точно не подписывался. Одно дело — благородное сражение на мечах, другое — богомерзкое пиршество, устроенное ублюдком на потеху зрителям.
— Какая мерзость! — с отвращением проговорил Юстиниан. — Зачем он это делает?
— Набирается сил, — пояснил Дий обыденным тоном. — На то он ведь и Пожиратель, Ваше Величество.
Толпа бушевала в экстазе. Когда ещё увидишь, как один осквернённый поедает другого! Может, для Мыса это и привычное явление, но на Фулгурской Арене такого ещё не случалось.
— Похоже, Брутус, ваш чемпион решил дождаться, пока остальные перебьют друг друга, — Юстиниан снова поднял вверх палец и очертил им дугу в сторону ворот за спиной команды Легиона. — На дух не переношу нечестную игру.
Сигнальный рог вновь загудел. На арену с воем, похожим на гортанный хохот, длинными прыжками вырвались гиены.
Корнуту приходилось видеть подобных в один из визитов в Южный Мыс. Хищники около полутора метров в холке охотятся в основном стаями. Опасные звери, умные.
Запах крови, витающий в воздухе, сводил голодных животных с ума. Они хлестали себя по бокам длинными хвостами, нетерпеливо переминались на массивных лапах и не сводили алчущих глаз с жалкой кучки двуногих, так удачно попавшихся прямо к обеду.
Вихрь жестом приказал отряду окружить его. Бойцы вплотную выстроились по кругу, прикрывая собой командира. Самая крупная тварь из стаи глухо зарычала, огрызнулась и ринулась прямо на кучку бойцов. Стая не отставала.
Песок у ног гладиаторов взметнулся вверх, закружил сплошной полосой. Спустя мгновенье воронка выросла в настоящий смерч и скрыла отряд от зрительских глаз.
Стая резко остановилась, нервно заметалась. Вожак прижал огромные уши к голове, опустил острую морду. Инстинкт самосохранения предупреждал об опасности, когда голод подсказывал: добыча там, всего в одном прыжке.
Смерч кружил на месте, будто вросший в землю. Вожак оглянулся на свою стаю и выгнулся, видимо, всё же решившись попытать счастья.
Невидимый взрыв разорвал воронку изнутри, и песок, ещё мгновение назад гонимый по кругу чужой волей, ударной волной окатил арену. Со стороны нижних трибун донеслись возмущённые возгласы, люди едва успевали прикрываться, спасаясь от едкой пыли. Облако на миг скрыло происходящее, а когда песок улёгся, отряд Вихря уже расправлялся с бестиями, что натыкались друг на друга, визжали, мотали мордами.
Сам чемпион остался позади. Припав на колено, он собирался с силами, пока его бойцы добивали ослепших тварей.
Один из гладиаторов, утратив бдительность, подобрался к вожаку стаи слишком близко. Животное ударило тяжёлой лапой, угодив в плечо и сбив того с ног. Зубы тут же впились в лицо несчастного, с хрустом кроша кости.
Другая гиена завизжала и закрутилась волчком, зубами пытаясь выдернуть меч из окровавленного бока. Вскоре её мучения остановил клинок, вспоров толстую шею.
С третьей тварью справились не сразу: та грозно рычала и металась из стороны в сторону, не подпуская к себе ни на шаг. В воздухе сверкнула сталь; через миг кинжал оказался торчащим прямо между глаз животного, и оно замертво рухнуло в песок.
Вожак огрызался, не отходя от своей добычи. Один из бойцов с криком бросился на тварь, другой подскочил сбоку и всадил под рёбра меч по самую рукоять. Зверь был повержен, хотя и успел полоснуть когтями, разорвав кожаную броню, а вместе с ней и грудь осквернённого.
И пока Корнут с интересом наблюдал за эффектным выступлением команды Вихря, Пятый сошёлся в поединке с Пожирателем. С неистовой яростью чемпионы наносили друг другу сокрушительные удары. Сталь врезалась в сталь, сминая броню, словно лист бумаги.
Пожиратель превосходил и в опыте, и в тактике, но Пятый отбивался легко, непринуждённо. Подгадав момент, он оттолкнул противника и нанёс удар. Сталь блеснула алым, излучая кровавое сияние. Секира скользнула по шлему краем острия и прорвала металл, как фольгу. От удара забрало покосилось, и Пожиратель, яростно взревев, сорвал бесполезный шлем.
— И как вы переносите его присутствие! — не сдержался Корнут.
— Вы удивитесь, но на самом деле он довольно весёлый малый, — нервно хохотнул южный мэр, не отрывая взгляда от происходящего. — Давай же! Покажи этому сосунку!
Последние слова явно вырвались невольно, и Дий смущённо осёкся. Юстиниан мрачно взглянул на него и многозначительно прочистил горло.
Боевой топор Пятого скользнул рядом с плечом противника, тот, даже не уклоняясь, бросился в атаку. Меч то звенел о броню, то сталкивался с лезвием, кружил в воздухе сверкающими полосами.
Допусти Пятый хоть малейшую ошибку, и это мерзкое создание вгрызётся ему в глотку немедля. Корнут невольно начал болеть за королевского чемпиона. Не потому, что если тот проиграет, Юстиниан ещё месяц будет срываться на каждом встречном, а просто потому, что второго акта каннибализма его организм не выдержит, и он выблюет последние остатки завтрака прямо под нос самым влиятельным персонам страны.
Мощным ударом Пожиратель выбил секиру из рук Пятого. Тот ловко перехватил меч противника голой перчаткой и, не обращая внимания на сочащуюся из порезов кровь, сжал другую в кулак и замахнулся. По стали перчатки пронеслись красные блики.
— Да! — Юстиниан вскочил с кресла, с восторгом наблюдая за своим фаворитом.
Пожиратель застыл, непонимающе впившись белёсыми глазами в лицо врага. Его нижняя челюсть, вперемешку с кровью и осколками зубов, валялась в паре шагов.
Из месива, что когда-то было жуткой пастью, свисал длинный язык, кровь ручьём заливала доспехи. Осквернённый захрипел, медленно осел наземь и остался неподвижно лежать в песке, окрашивая вокруг себя алым.
Трибуны взревели, приветствуя молодого чемпиона.
— Пятый! Пятый! — орали со всех сторон.
Тот подобрал оружие и огляделся: для него бой ещё не закончен.
Дий казался безмерно расстроенным то ли из-за полумиллиона золотых, которые он так легкомысленно продул, положась на веру в своего чемпиона, то ли от самой мысли, что лишился гладиатора, которым так кичился при любой возможности. Прикрывая рукой глаза, он сокрушенно покачивал головой.
— Будет вам, Дий, — Брутус похлопал его по плечу, — я самолично подберу вам кого-нибудь из своих скорпионов.
— Благодарю вас, мой друг, — отозвался тот. — Какой позор…
— Видимо, мясо того ординария оказалось с душком, — злорадно ухмыльнулся король.
Оставшиеся воины «Айшала», лишившись предводителя, бились отчаянно, до последнего вздоха. Вихрь рубил мечами всех подряд направо и налево. Арена превратилась в побоище, омытое кровью поверженных. Раненых не щадили, таков был приказ.
Трупы невольников вперемешку с останками монстров усеяли поле. Корнута мутило от одного вида кишок и отрубленных конечностей. Каждый раз, натыкаясь взглядом на очередное растерзанное тело, он брезгливо морщился и отворачивался. Вино уже не спасало. Нескоро же он сможет спокойно смотреть на еду!
Его внимание вновь привлёк Пятый. Тот одним ударом почти обезглавил последнего бойца Вихря и замер, наблюдая за опасным противником, который пока атаковать не спешил. Оба уже изрядно измотанные, они набирались сил для последней схватки.
Пятый рывком сдёрнул искорёженный наплечник, висевший на единственном уцелевшем ремне, размял плечи. Вихрь стоял неподвижно, наблюдал за врагом, оценивая шансы. Но публика ждать не хотела.
— В бой! В бой! — тысячей голосов требовали трибуны.
Вихрь, будто поддавшись на уговоры зрителя, двинулся навстречу Пятому, но неторопливо, с осторожностью. Корнут не сразу увидел едва заметное прихрамывание на левую ногу. Ранен, но скрывает, не выдаёт слабых мест.
— Клянусь, если этот сукин сын победит, я дам ему столько женщин и вина, сколько он пожелает. Пусть потом хоть упьётся до полусмерти и подохнет на очередной шлюхе!
Корнут чуть не подавился вином. Слышать подобное от Юстиниана доводилось нечасто. Оказывается, король не просто боится проиграть с полдюжины усадеб в престижном районе столицы. Нет, это принцип: показать, что он никогда не ошибается. Своего рода самоутверждение среди тех, кто хоть как-то мог конкурировать с его положением в обществе.
Корнут успел уловить мимолётную улыбку на лице Максиана. Кажется, похожие догадки посетили не его одного.
Провернув свой лабрис в воздухе, Пятый изготовился. Мечи в руках соперника опущены — усыпляет бдительность, заставляет расслабиться. Было заметно, как чемпион короля сомневается: атаковать или дождаться, пока враг нападёт первым. Но Вихрь прервал его терзания, с криком кинувшись вперёд. Рядом с ним взвились два миниатюрных смерча. Как верные псы, они неслись перед хозяином, разрастаясь с каждой секундой всё больше и больше.
Пятый даже не пошевелился, только крепче сжал свою верную секиру, готовясь к шквалу, который вот-вот на него обрушится. Едва смерчи достигли пары метров в высоту, Вихрь вскинул мечи, и белая туча бурей налетела на королевского чемпиона, поглощая, скрывая того от зрительских глаз.
Не теряя времени, Вихрь ворвался прямо в песчаное облако.
Трибуны стихли. Юстиниан подскочил, следом за ним подскочил и магистр Легиона.
Сквозь мглу почти ничего не разобрать. Едва различимые очертания лишь путали, порождали всё больше вопросов. Наконец песок начал медленно оседать — буря стихла так же внезапно, как и появилась. Со всех сторон стали доноситься возгласы, чередуя ликование с досадой.
Чемпион в чёрных доспехах возвышался над противником. Мечи упёрлись в открытое горло поверженного. Рядом, полузасыпанный песком, сверкал на солнце шлем Пятого, в нескольких метрах валялась его верная секира.
Корнут разочарованно выдохнул. Ничего, чемпион короля ещё молод, почти мальчишка. Когда наберётся побольше опыта, принесёт своему хозяину славные победы. Юстиниан несомненно пощадит его, ведь Пятый весьма отважно сражался и вполне заслужил второй шанс.
Вихрь повернул голову в сторону королевской ложи, ожидая приказа.
— Жизнь! — прокричал кто-то в толпе.
— Жизнь! Жизнь! — подхватили многочисленные голоса.
Зрителю полюбился молодой гладиатор, никто не осудит короля за скупость или малодушие.
— У него большой потенциал, — заверил Брутус, не сводя глаз с арены. — Думаю, пощада вполне уместна.
Юстиниан не ответил. Неспешно подняв сжатый кулак, он оттопырил большой палец в сторону.
— Жизнь! Жизнь! Жизнь! — требовал народ.
Поразмыслив пару секунд, король медленно приставил палец к шее. Вихрь повернулся к Пятому и надавил на рукояти. Лезвия плавно вошли в плоть, изо рта чемпиона хлынула кровь, молодое тело забилось в конвульсиях и вскоре обмякло.
Юстиниан обернулся. Его бледное лицо застыло в каменном безразличии.
— Я не даю второго шанса, — холодно бросил он потрясённым гостям и покинул ложу под разочарованные вопли толпы.
Решение короля озадачивало. Такой ярости, а это была именно ярость, Корнут не видел у того с тех пор, как Юстиниану стало известно о выжившем в Мёртвых Пустошах. И если в прошлый раз причина была очевидна, сейчас оставалось только гадать. Неужели дело в уязвлённом самолюбии? Или всё намного глубже?
Корнут почувствовал на себе взгляд и инстинктивно обернулся. Максиан многозначительно посмотрел ему в глаза.
Скривившись, Корнут вышел вслед за королём. Стоит ли сейчас пытаться заговорить с ним? Или лучше подождать, пока поостынет?
— Господин советник! Постойте!
Он резко обернулся и закатил глаза: этому-то что ещё нужно?
Шеф полиции, пыхтя от бега, поравнялся с ним и отдал честь.
— Прошу меня простить, может, сейчас и неподходящее время, — затараторил он, — но у меня для вас очень важная новость.
— Выкладывайте, раз уж начали, — с трудом сдерживая злость, отозвался Корнут.
— Вы просили немедленно сообщить, если найдём что-то на Перо. Так вот, намедни мои люди взяли одного: пытался скрыть новорождённого выродка. Болван прихватил с собой всю семью, представляете!
— Ближе к делу, Брайан, — поторопил его Корнут. Все мысли пока занимало произошедшее в ложе.
— Мы вышли на агентов Стального Пера, — отчеканил шеф полиции.
Корнута будто ледяной волной окатило.
— Агенты Пера, говорите? Могу ли я встретиться с вашим заключённым?
— Разве что на Площади Позора, господин советник, если он там ещё висит. Обычно дольше чем на сутки их там не оставляют.
— Вы идиот! — прошипел Корнут. — Висельники не разговаривают! А нам нужна информация.
— Не волнуйтесь, мы выбили из этого неудачника всё, что возможно, — принялся оправдываться Брайан. — И где найти агентов, и даже пароль. Да он готов был рассказать, какого цвета исподнее его жены, когда мы пригрозили отправить в Легион его оставшихся детей. Поверьте, большего он бы вам не рассказал.
Корнут устало вздохнул. Его окружают одни недоумки. Внедрить в сопротивление такого вот мстителя, у которого отобрали чадо, — идеальный вариант. Теперь всё начинать с нуля.
— Жду вас у себя вечером. Расскажете мне всё до единого слова. Здесь неподходящее место для подобных разговоров, если вы не заметили.
— Есть! — шеф полиции отдал честь и скрылся за занавесями ложи.
Что ж, может, всё не так уж плохо. Ему удалось ухватить за хвост мелкую гадюку, но он не сдастся, пока не размотает весь клубок и не пообрубает змеиные головы все до единой.