Леня Лавринович и Вася Зуенок были неразлучными друзьями. До войны они учились в одной школе, сидели за одной партой, вместе выступали в школьном хоре. Небольшого роста, крепкие и сильные, они ни с кем не задирались, но и себя в обиду не давали.
Оба очень любили книги о войне и приключениях, о путешествиях Магеллана и Колумба, о восстании рабов под предводительством Спартака, о походах Суворова и кавалерийских рейдах конников Буденного…
В начале войны Лене и Васе пришлось на время разлучиться. Леня уехал вместе с матерью и сестрой в деревню, и Вася ничего не знал о своем друге. Он очень тосковал и все время старался быть вместе с нами. Мы были благодарны Васе за его помощь, но рассказывать о своих связях с подпольем не решались. Через некоторое время Леня вернулся в город, и теперь друзья вдвоем нередко заходили к нам.
— Ребята, — воскликнул Леня, едва переступив порог. — Мы знаем, где стоит вагон с солдатскими сапогами.
Мы с Сашей переглянулись:
— А что делать с этими сапогами?
— Спрячем. Пригодятся нашим. Мы с Васькой все сделаем, — заторопился Леня. — Вот только не знаем, на чем везти и где прятать.
— Я вам помогу, — сказал Саша.
Назавтра вечером он выпросил у соседа лошадь и вместе с Леней и Васькой поехал к железнодорожному тупику возле бывшей базы «Заготзерно». Там стоял большой товарный вагон. Кругом — ни души. Дверь пульмана закрыта на замок.
Саша ловко забрался через вентиляционное окно в вагон, и через минуту из него начали вылетать пары новеньких сапог. Васька и Леня быстро укладывали их в сани. Через полчаса они подъехали к Сашиному дому и тихо, чтобы не услышала тетка, выгрузили в сарай четыре десятка пар обуви. Потом эти сапоги очень пригодились военнопленным, уходящим в партизанские отряды.
Вскоре Леня и Васька помогли подполью еще в одном деле. Франеку Кломбоцкому и другим подпольщикам, которые распространяли листовки и сводки Совинформбюро, не хватало бумаги.
— Хлопцы, я остаюсь без работы. Достаньте где-нибудь бумаги, — при каждой встрече просил нас Франек.
Но как мы ни старались, выполнить эту просьбу не могли. И наконец наступил день, когда Франеку не на чем было печатать.
В это время появился приказ фашистского коменданта, в котором предлагалось каждой семье сдать по две пары валенок и по одному полушубку для германской армии. Лица, уклоняющиеся от сдачи теплой одежды и обуви, указывалось в этом приказе, будут преданы суду военно-полевого трибунала.
— Мерзнут фашисты на нашей земле, так им и надо, — прочитав на базаре приказ коменданта, радовался Мелик.
Надо во что бы то ни стало сорвать это фашистское мероприятие, — решили руководители групп Соломатин и Подолян. Они подготовили текст обращения к жителям города. Только на чем его печатать?
— Как хотите, ребята, — сказал Подолян, — а бумагу достаньте. Нельзя допустить, чтобы гитлеровцы воевали в наших валенках и полушубках.
Мы облазили магазины, где раньше продавали бумагу, обшарили все школы. Бумаги не было.
Возвращаясь как-то из железнодорожной школы, мы неожиданно встретились с Леней и Васькой. Они несли в руках по небольшому пакету.
— Что это у вас? — поинтересовался Саша.
— Бумага, которой офицеры после еды вытирают морды и руки, — ответил Леня.
— А ну, покажите. Можете еще достать? — наперебой набросились мы на ребят.
— Сколько хотите. В кладовке столовой ее много. Сколько нужно пачек? — спросил Леня.
— Как можно больше, пачек хотя бы двадцать. И нужны они сегодня, сейчас.
Пообещав скоро вернуться, мальчишки побежали на проспект Революции, где посудомойкой в офицерской столовой работала мать Лени.
Леня почти ежедневно помогал матери выносить из кухни помои, носил дрова, воду. Мальчика хорошо знали в столовой, и он мог ходить по всем подсобным помещениям. Здесь он и обнаружил целый склад бумаги, которую раскладывали на столах в офицерском казино.
Вскоре Леня и Васька принесли более ста пачек тонкой бумаги. Высыпая их на стол, Леня сказал:
— Берите. Если надо, еще принесу.
— А зачем она вам? — вдруг спросил Васька.
— Скоро узнаешь. А пока никому ни звука, — и Саша приложил палец к губам.
Два дня спустя Саша, Мелик и я в течение ночи расклеивали по всему Борисову листовки с призывом: «Не сдавайте теплую одежду и обувь оккупантам!» Город разделили на три больших сектора. Саша действовал за Березиной, Мелик около спичечной и музыкальной фабрик, я — в районе станции, базара и парка. У каждого из нас было не меньше чем по сотне белых листков. Мы забрасывали их во дворы, расклеивали на заборах и воротах, раскладывали на базарных прилавках. Под утро, уставшие и счастливые, мы собрались в Сашиной бане. Задание было выполнено. Каждому хотелось поделиться своими переживаниями. И мы, перебивая друг друга, еще долго говорили о нашей ночной вылазке.
А на второй день гитлеровцы и полицаи пошли с обысками по домам. Но люди успели все спрятать. Лишь немногие трусы да гитлеровские прихлебатели сдали оккупантам паленки, полушубки и другую теплую одежду.