Саша уже совсем было собрался идти в деревню искать партизан, как неожиданно в город приехал его дядя. Он привез на базар несколько мешков картошки, чтобы обменять ее на соль и сахар. Саша обрадовался. Наконец-то он сможет обо всем узнать.
Дождавшись вернувшегося с базара дядю, Саша засыпал его вопросами:
— Дядя Коля, к вам в деревню приходят партизаны?
— Бывают иногда. А почему это тебя интересует?
— А правда, что в отряде много мальчишек?
— Что-то не видел.
— А в партизаны всех принимают?
— Думаю, что нет. Зачем партизанам всякие там трусы да бродяги. Партизаны народ смелый, и подбирают они себе товарищей таких же отчаянных, как и сами.
— Ну, а если бы пришел в отряд кто-нибудь из города и сказал: «Я хочу быть партизаном». Приняли бы они его к себе?
— Ему бы на это ответили: «Ты сперва докажи, что можешь сражаться с фашистами, достань себе оружие, а потом мы посмотрим, брать тебя в отряд или нет. А почему тебя так интересуют партизаны? — снова спросил дядя.
Саша был готов к такому вопросу.
— Я со своим другом поспорил. Он говорит, что, кто хочет, тот и вступит в отряд. А я ему объяснил так, как и вы.
— Правильно ты объяснил. Если б всех принимали в партизаны, то через месяц и партизан бы не было. Их бы в два счета выследили и перестреляли.
— Значит, для того чтобы вступить в отряд, надо сперва здорово навредить фашистам?
— А ты как думал. Должны же партизаны знать, честный человек к ним пришел или, может, предатель. Но хватит об этом. Тебе еще рано о таких вещах знать. И вообще, о нашем разговоре никому ни слова. А не то…
Но Саше уже и самому стало ясно, что в партизаны можно попасть только после того, как совершишь какой-нибудь подвиг. Мы с ним еще ничего такого не сделали. Лечили командира? Так он чуть не умер от нашего лечения. Стащили у фрица пистолет? А может, мы его нашли — попробуй докажи.
С такими невеселыми мыслями Саша и пришел ко мне. Долго мы думали, чем заслужить доверие партизан. Но так ничего подходящего и не придумали. Саша, вконец расстроенный, ушел домой.
Не успел я помыть руки и сесть за стол, как снова в дом влетел Саша:
— Слушай, а что, если укокошить немца и переводчицу. Ведь это они повесили Попова и Мянделя? Отомстим за партизан. Пристрелим в лесу — и конец. Никто не догадается, что это мы. Тогда и в отряд нас возьмут.
— Думаешь, они за Плиссой каждый день шляются?
— Месяц будем сидеть в засаде, но подстережем этих гадов, — загорелся Саша.
— Тебе не страшно? — вдруг спросил я его.
— Страшновато, — сознался Саша. — Но страх надо пересилить. Иначе какие же из нас партизаны?
— Ладно, — согласился я. — Будут знать, как вешать партизан. В случае чего махнем в лес, не догонят…
Весь тот день мы тщательно готовились к операции. Вычистили пистолеты, на печке подсушили патроны (а вдруг порох отсырел). А назавтра утром (это было 16 сентября) мы взяли свои лукошки, запрятали под рубашки пистолеты и, захватив на всякий случай лимонку, направились к Дубовому Логу.
В лесу первым делом прошли по тропинке от Плиссы до самой деревни, но нигде никого не встретили. Потом, выбрав в густой чащобе два самых глубоких окопа, начали ждать. Договорились, что я стреляю в офицера, а Саша — в переводчицу.
Тихо-тихо в лесу, только иногда чуть шевельнет листву деревьев легкий ветерок да защебечет невидимая птичка. Мы внимательно следим за тропинкой, прислушиваясь к этой чуткой тишине.
День близился к концу, а мы все лежали в засаде. Хотели уже собираться домой, по внезапно услышали немецкую речь. Они! Через несколько минут из-за поворота показались офицер и его спутница.
— Пора, — шепнул я Саше.
Мы взяли свои лукошки, в которых лежало по нескольку грибов, и потихоньку двинулись навстречу врагам.
— Руку вынь из кармана, могут заподозрить, — вполголоса предупредил я друга.
Но предательница, видно, узнала нас и заинтересовалась, много ли мы насобирали грибов. Саша, показав ей пустую корзинку, ответил:
— Здесь до нас ходили, нам ничего не осталось.
«Здоровущий какой, — подумал я о гитлеровце, — ему и двух пуль будет мало. А вдруг пистолет откажет?» — у меня похолодело в груди.
…Два выстрела прозвучали почти одновременно и звонким эхом отдались в тишине леса. Гитлеровец сразу рухнул на землю, а переводчица завизжала и бросилась бежать.
— Стреляй еще раз! — скомандовал я Саше, вторично целясь в фашиста. Но Саше стрелять не пришлось. Пробежав несколько метров, женщина замертво упала в густые кусты.
Сняв с фашиста кобуру с пистолетом, мы бросились в лесную чащу.
Пробежали, наверное, не меньше двух километров. Когда остановились, Саша, едва переводя дыхание, зашептал:
— Их там оставлять нельзя… Фашисты увидят, поднимут тревогу… Нас найдет по следу собака.
Что делать? Возвращаться назад опасно, вдруг нас уже ищут. Но оставлять убитых было еще опасней.
Как ни страшно было, мы решили все же вернуться. Затащили убитых в траншеи и засыпали землей.