Мало какой солдат или офицер питает теплые чувства к наемникам. Если мы и наши коллеги с другой стороны фронта сражаемся за родину, идею, родной дом или пропаганду политиканов, то вольные стрелки пришли зарабатывать деньги на чужих смертях. И не так уж важно, на нашей они стороне или чужой. Разница лишь в том, что своим достаются презрительные взгляды, а чужим пуля в лоб без всяких разговоров.
Стоит ли удивляться, что я несколько охренел, когда узнал, что иду в одном строю с наемниками? Пусть и средневековыми.
Той ночью за общий костер они меня так и не пустили. Зажгли новый подальше от своего да велели до рассвета не показываться, если не хочу из арбалета схлопотать. Даже к дереву привязаться заставили, козлы.
По-моему, они всерьез сомневались, что я человек, а не какая-нибудь потусторонняя нечисть. Впрочем, поглядев поутру на мою искусанную комарами хмурую безбровую рожу, они все же успокоились и предложили довести меня до ближайшего города, в который сами и направлялись. Не бесплатно, конечно.
То, что они не заинтересовались рублями, долларами, парой оставшихся сигарет или ржавым ножиком — не стало сюрпризом. А вот охотно принятый автомат меня удивил. Он же сплавился совсем! С виду, просто железка какая-то. И патронов нет. А поди ж ты, взамен и штанишки заплатанные дали, и на котловое довольствие поставили.
Топая в конце колонны следом за повозкой запряженной флегматичным мохнатым быком, я все гадал о причинах, по которой полтора десятка суровых мужиков так обрадовались незнакомой железке. И только малолетний пацан, служащий в наемном отряде каким-то «шарпальщиком», подсказал: мол, продешевил ты, дядя. За такой кусок отличной стали можно не то что штаны, а самый настоящий меч выменять. Да не простой городской, а хороший, что в замке какого-нибудь лорда для гвардейцев ковался.
Лорда, блин… Вот уж попал так попал. То, что у них телевизоров не водится и так понятно, но к феодализму жизнь меня не готовила. А, пофиг. Не каменный век и на том спасибо.
К счастью, когда я начал расспрашивать пацаненка про эльфов и гоблинов, тот лишь уставился на меня как баран на новые ворота. Хоть что-то хорошее. Но, без грудастых эльфиек, конечно, немного грустно.
Путь до города, куда наемники доставляли какую-то небольшую посылку, пролегал довольно далеко от любых населенных пунктов. Окольными путями они доставляли груз из какого-то «Молочного холма», до «Мапры». У меня хватило мозгов не задавать лишние вопросы по поводу содержимого свертка. Уж больно капитан за него трясся, доверяя лишь одноногому пенсионеру. По-любому наркотики средневековые, к гадалке не ходи!
Телега то и дело застревала на заросших и давно не хоженых дорогах, а до конца путешествия оставалось не меньше недели. Никто из мужиков не порывался заводить со мной знакомство, и лишь болтовня пацаненка скрашивала унылые походные дни да пресную пшенку с луком из общего котла. Похоже, мальца в отряде никто всерьез не воспринимал, а тут пара ушей нарисовалась, на которые присесть можно. А я и не возражал — надо же от кого-то о дивном новом мире узнавать?
Как выяснилось, я рано порадовался отсутствию гоблинов с эльфами, ибо драконы у них все же водятся. Драконы, какие-то сумпурни, бабайки, колдуны и прочая непонятная нечисть. И, судя по обрывкам разговоров мужиков, пацан вовсе не басни перечислял, а суровую реальность. Впрочем, мог бы и сам по тому петуху догадаться, что не все ладно в королевстве местном.
Хотя, королевства тоже не завезли. Вернее, завезли, но аж пять с половиной штук. Которое из них было половиной я так и не понял, ибо когда пацан заявил про Виридикс, то немедленно получил по уху от низкого копейщика. Вскоре копейщик и сам огреб, когда назначил на роль «половины» какой-то Эрон.
Глядя на то, как одноногий дед на пару с высоким капитаном разнимает начавшуюся свару, я понял, что феодальная раздробленность перестала быть для меня всего лишь малопонятным термином из школьного учебника.
Кстати, по поводу роста: местное мужичье оказалось на удивление щуплым. Не то чтобы прямо совсем, но ощутимо мельче моего. Примерно на голову. Только пенсионеру и командиру отряда не приходилось пялиться на меня снизу вверх. Дед был ниже всего на десяток сантиметров, а капитан даже повыше моего.
Секунду, а почему «даже»? Я вообще-то среднего роста. Хотя глядя на этих карликов легко позабыть, что в училище в середине строя стоял.
Эх, был бы со мной тот срочник… Со свинячьей фамилией… Кабанов, вроде? Громадный рыжий бугай. Метра два, не меньше! Вот бы аборигены охренели! Но, увы. Его, прямо из под моего носа, увел тот драный рэбовец. Редкий пьяница и матершинник без грамма мозга! Окажись он на моем месте, и недели бы не протянул. Хотя, он вроде со всем своим взводом в Корею уплыл. Ну, или инопланетяне похитили — этих журналистов фиг поймешь…
На мой вопрос о столь сильных различиях в весовых категориях местных жителей, пацан недоуменно протянул:
— Дядька, ты какой-то совсем дурной… Вы ж северяне все такие!
О как, стало быть, я теперь северянин… Ну и ладно. Все равно эти придурки меня на смех подняли, когда на второй день, возле костра я попытался рассказать свою удивительную историю. Потом еще долго потешались, перевирая друг-другу мои истории про самолеты, танки и автоматы. Ладно, хоть делали это за спиной. Видимо, одного разбитого носа хватило, чтобы понять — в лицо на офицеров лучше не выпендриваться. Если они не рэбовцы, конечно.
Следуя вдоль петляющей реки, примерно на пятый день наша гоп-компания вошла в крайне мрачную и болотистую местность. И до заката так и успела ее преодолеть. Пришлось разбивать лагерь прямо посреди топей. Хорошо хоть комаров отчего-то не было.
Расположившись вокруг костра посреди гнилых деревьев и ужиная пшенной кашей вперемешку с тиной, капитан уже собирался назначить караульных и объявить отбой, как из-за толстого мертвого дуба явилась Она.
Мягко ступая по влажному мху изящными туфлями, отражая свет пламени стройными ногами и шурша легким пурпурным платьем, она без затей приблизилась к охреневшим наемникам. Ярко-зеленые глаза, копна идеально расчесанных роскошных рыжих волос… Посреди богом забытого, вонючего болота сногсшибательная красотка смотрелась как новогодняя гирлянда на дорожном столбе.
Мелко дрожа, она прискорбно попросила присоединиться к костру, отчего обезумевшие без женской компании мужики, наперебой принялись уступать место молодой красавице. Дошло до мордобоя и еще немного и дело окончилось кровью, но вмешался капитан. Заткнув подчиненных и игнорируя их завистливые взгляды, он предложил женщине место возле себя и своего отца — того самого одноного деда. Последний, видимо задолбавшись сидеть весь день на своем ишаке, мирно посапывал, прислонившись спиной к трухлявому пню.
Усевшись на предложенное место возле высокого северянина, женщина с благодарностью приняла миску с кашей и флягу неизвестно откуда взявшегося вина. Звонко смеясь над дебильными шутками и откровенно флиртуя с пускающим слюну мужичьем, за все время она так и не притронулась к угощениям.
Я хотел спросить у мальчишки, что за лажа тут происходит, но шарпальщик куда-то запропастился. Мои попытки расспросить барышню на предмет того, как такая женщина очутилась одна посреди болота и почему ее туфли блестят от чистоты, а в волосах нет тины, прервались, толком не начавшись. Что капитан, что наемники единогласно пообещали вырвать мне язык, если я еще раз посмею дерзить их госпоже.
Сама же «госпожа», лишь презрительно морщила накрашенные губки, стараясь не глядеть в мою сторону. Почему-то, когда взгляд ее красивых изумрудных глазок нечаянно падал на меня, миловидное личико искажалось в гримасе презрения и тошноты.
К полнолунию мужики все реже пытались острить и бороться за внимание дамы, ограничиваясь лишь преданными взглядами в сторону своей новоиспеченной госпожи. Только храп одноного пенсионера да сумбурное бахвальство капитана все еще разносились поверх высокой болотной травы. Вскоре умолк и капитан, уставившись на костер широко открытыми глазами.
В отблеске потрескивающего пламени, из-за накренившегося ствола мертвого дерева, блеснуло что-то отвратительно черное. Толстый панцирь насекомого переливался в свете огня, пока многочисленные мерзкие тонкие лапки бесшумно тараторили по мокрой почве. И лишь тошнотворные жвала твари издавали едва слышимый треск, зазывая и подбадривая своих сородичей.
Из высокой травы и гнилых стволов на освещаемый костром островок посыпали гигантские черные пауки. Ну, как гигантские — размером с овчарку. С мерзкую такую, шестиглазую овчарку.
— Крисси, Крисси, малыш… — засюсюкал низкий копейшик, когда богопротивная тварь заползла к нему на колени. — Я знал, что она наврала, знал, что ты выжил… Иди к папе. Да, вот так… — мозолистые мужские руки нежно обвили мерзкое насекомое.
Баюкая тварь словно возлюбленного первенца, он не обратил никакого внимания на острые жвала блеснувшие во всполохе пламени. Мычащему колыбельную себе под нос мужчине, не было абсолютно никакого дела до острых клыков, утонувших в его горле.
Все больше и больше тварей приближалось к одурманенным наемникам, опутывая их многочисленными лапками и нетерпеливо щелкая жвалами.
Почему они не сопротивляются? Околдованы? А почему я нормально соображаю? Может это сон? Может, я все еще лежу под завалом, а все эти пауки всего-навсего галлюцинация умирающего сознания? А может и тот танк мне причудился? Может он просто плод воображения? Олицетворение тоски по прошлому, тяжести совершенных ошибок и неверия, что все закончится хорошо? Может зря я тогда огонь открыл? Может, то и впрямь беженцы были? Может, я все это заслужил…
— Так, а ну-ка отставить! — вспыхнул я, уставившись в яркие зеленые глаза.
Миловидное личико исказилось в смеси ужаса и отвращения. Какой бы потусторонней фигней эта дрянь не занималась, но на меня она явно не сработала!
— Я тебе сейчас покажу, как лейтенантам мозги пудрить! Шаболда болотная!
Не знаю, что за телепатия такая, но все эти философствования из меня еще в первую военную командировку выбили! По уставу не положено офицерам в головы лазить!
Накатившая волна паники уступила гневу. Отбросив брезгливость, и схватив подбирающегося к моим коленям паука, я с хрустом вырвал его жвало и воткнул твари прямо в глаз. Протяжно визжа, насекомое отскочило назад и, напоровшись на костер, вспыхнуло, словно облитый напалмом факел.
Остальные пауки, как по команде, прервались от своих жертв, и от десятка разъяренно щелкающих жвал у меня закололо в висках. Поблизости не было ни пистолета, ни меча, ни даже палки. Зато был костер! Подскочив к излишне красивой женщине, я рывком ухватил ее за мягкие волосы и не обращая внимания на впивающихся в ноги пауков, потащил к костру.
Истошно вопя, брыкаясь и кусаясь, она кляла меня почем зря. Слова: «тварь», «мерзость», «гадость» и «исчезни» чередовались с обещаниями золотых гор, сладострастных ночей и неведомых сил, которыми она одарит меня, если я ее отпущу.
Но хрен там плавал!
Сбрасывая с себя наседающих насекомых и не обращая внимания на бесчисленные укусы, я, наконец, дотащил девушку до огня. Кожа на моем кулаке запузырилась, когда ярко-красная шевелюра вспыхнула зеленым пламенем. Пронзительный вопль объятой пламенем женщины, казалось, раздавался из самой земли. Под напором огня, с ее лица комьями сходила кожа и, касаясь жарких углей, мгновенно превращалась в густой изумрудный пар.
Пауки обезумели и, опутывая меня тонкими лапками, остервенело вгрызались в плоть.
В момент, когда я почти решил, что настал мой конец, раздался громогласный крик пенсионера:
— Ведьма!!! Етить-колотить! Ведьма, мужики!!! А ну подъем, раззявы! В огонь эту тварь, в огонь!
Опустившееся на остров сонное царство взорвалось испуганными воплями и скрежетом извлекаемой стали.
Вгрызшиеся в мою спину и ноги пауки начали один за другим падать на землю под протяжное уханье стариковского протеза. Наконец отпустив обмякшую ведьму, я поймал кинутый капитаном топор и присоединился к сеансу дезинфекции болот от насекомых. Мерзкие твари, почуяв неладное, бросались врассыпную, но зазубренные наконечники и неказистые клинки не давали им и шанса. Обезумев от страха и ненависти, наемники расправлялись с одним пауком за другим, будто пытаясь искупить вину за недавнюю слабость.
Спустя минуту все было кончено.
На островок, усеянный разрубленными и пронзенными тушками насекомых, вновь опустилась гнетущая тишина, прерываемая лишь напряженным сопением десятка напуганных до усрачки мужиков. Морщась от боли и стараясь не глядеть на зияющие рваными дырами штаны, я обернулся на неподвижного копейщика.
На бледно-белом лице низкого мужчины застыла счастливая улыбка. В безжизненных глазах отражались зеленоватые всполохи костра. Только изящные туфли на догорающем скелете, напоминали о былом изяществе ночной гостьи.
С восходом солнца нервное напряжение на лицах мужиков уступило место обычной усталости. В утренних лучах, мертвые деревья и густая болотная трава больше не наводили былой ужас. И лишь куски свежевырытой земли да сложенная из камня пирамидка у потухшего костра, напоминали о случившемся.
Вопреки моим ожиданиями и бессонной ночи, наемники похоронили своих павших товарищей. Не было громких речей или душещипательных откровений. Пара загорелых мужчин упомянула какой-то «свет Бриолуса», что коснется павших, а одноногий пенсионер пожелал им поскорее воссоединиться с предками. Капитан только тихо пообещал, что найдет способ передать заработанную долю погибших их семьям, если они у них были.
И теперь, в братской могиле покоились копейщик, плохо знакомый мне арбалетчик и мальчишка шарпальщик. Обескровленное лицо пацаненка нашлось с первыми лучами восходящего солнца. Блестя мертвыми глазами, он лежал возле повозки, пока мохнатый бык вместе с ишаком флегматично щипали траву у его холодных рук. Похоже, отлучившись напоить животных, мальчишка первым повстречался с ведьмой.
Ведьма, блин… Всякой херни я навидался — обдолбанные наркотой фанатики, продолжавшие наступать на пулеметы даже когда им полбашки снесешь, отбитые на голову садисты, устраивающие в подвалах пыточные музеи, насильники, террористы, про людоедов даже слышал, — но ведьма?! Настоящая?! Нет, это что-то совсем за гранью.
Я привык находить плохое в людях, но встретить истинное зло в его первозданном виде? Как в сказках или народных баснях? Ох, надеюсь, хоть демонов в их примитивном мирке не водится…
Поддавшись всеобщему энтузиазму свалить с болот поскорее и помогая вернуть на место смещенную ось повозки, я вдруг ощутил чью-то тяжелую ладонь на плече. Скомандовав подчиненным запрягать карликового рогача в телегу, капитан протянул мне пожелтевший лист бумаги:
— Контракт. — пояснил он. — Сроком на три месяца.
— Э-не, спасибо. У меня уже есть контракт и…
— С каждой выплаты нанимателя треть идет на содержание отряда… — проигнорировав мой отказ, продолжил высокий северянин. — Ремонт, фураж, провиант, иные расходы. Из оставшихся, пять долей беру я. Три достается отцу. Остальным по одной. Твоя ставка — три доли.
Не понял…
— С чего это такая щедрость?
— Место сержанта освободилось. — поглядев как я задумчиво разминаю бумагу в руках, капитан чуть улыбнулся. — Не тушуйся, просто крестик внизу поставь. У нас почти все неграмотные.
— Да я-то грамотный, но в наемники как-то не стремлюсь…
— Не спеши. — прервал он мой отказ. — До Мапры еще пара дней пути… На месте разберемся. Ты главное не спеши. Пообщайся с бойцами, с отцом. Приглядись к отряду. Я отлично разбираюсь в людях и можешь мне поверить, ты был рожден для этой работы.
Глядя в спину двинувшему в начало колонны капитану я никак не мог понять, это комплимент или оскорбление? То, что после случая с ведьмой мужики меня резко зауважали, конечно, приятно, но в наемники соваться, пусть и средневековые… А впрочем, эти-то вроде нормальные. Наркоту не кушают, своих не бросают да и слово держат. Могли же легко отнять у меня железку и бросить у того леса. А то и вовсе убить…
— Ладно, что там понаписано-то хоть? — я уставился на лист, испещренный незнакомыми закорючками.
То ли иероглифы, то ли руны… Мда, мое мистическое знание местного языка на письменность не распространяется. Отличная новость. Просто супер. Такое чувство, что на их фэнтезийном принтере шрифт полетел.
Ну, зато теперь я знаю, что первым делом нужно будет какой-нибудь дневник или журнал завести, дабы этим чертовым закорючкам выучится. А пока, походу, придется и правда крестиком обходится…
***
Потрескавшаяся бумага переполнялась заплывшими от влаги символами. Буквы и цифры часто сливались воедино, но опытный глаз пусть и с трудом, но различал начертанное. К счастью, с каждой новой страницей, символы становились отчетливей, а количество ошибок уменьшалось…
Невероятно, восхитительно, ужасающе прекрасно!
Так вот с чего все началось! Вот отчего все пошло не по плану! Из-за безымянного наемного отряда!
Он готов был поклясться, что в посылке, которую нес вольный капитан, находилось нечто архиважное… Что-то, что никак не должно было достигнуть адресата.
Мапра и Молочный холм — что же в них общего?
Еще раз пробежавшись по первым страницам, он оценил бумагу. Спасибо отцу, что отлично выучил его датировать находки. Да, дневнику, пожалуй, два года, не больше.
Два года? Турнир! Два года назад в Мапре, вновь заселенной после Визжащего шторма, проводился турнир! Конечно же! Как он мог сразу не догадаться?! Защитница ее светлости, герцогини Гилберте, просто не могла не представлять сюзерена на таком событии!
Похоже, барон не такой растяпа, как полагалось. Его замысел пал крахом вовсе не из-за собственной безалаберности, а из-за вмешательства извне. Тот бесконечно преданный покойному герцогу стюард, все же смог найти способ предупредить чемпионку наследницы о готовящейся помолвке. За ночь до своей скоропостижной смерти, он нанял наемников!
И болота! Из-за ведьмы на болотах никто об этом не знал! Отряд не должен был добраться до турнира! Если бы не хозяин дневника, наемники попросту сгинули в небытие, а бойкая юная рыцарша не получила бы письмо, не пережила турнир и свадьба не оказалась сорвана.
И, тем более, спустя два года некому было бы выкрадывать наследницу из ее покоев! Все пошло крахом из-за ненужного человека, в неуместном месте в неподходящее время…
— Простите что отвлекаю, но… Неужели так интересно? То есть, вы довольно долго изучаете эту… «Книгу». А я немножко тороплюсь… — заискивающая улыбка больно резанула по вспыхнувшему озарению.
Беспардонно облокачиваясь на полированный прилавок, простолицый посетитель кивнул на разбросанный перед ним скарб:
— Ну, так что, за сколько возьмете «Записки сумасшедшего»? Или вас интересует чешуйка дракона? А может, например, настоящее молоко единорога? — мужчина бодро тыкал грязным пальцем в никому не нужный хлам, придавая ему все более заковыристые названия.
— Это не молоко, а клей. Вероятно, костный. Предположу, говяжью кость. А это, осмелюсь заметить, не чешуйка, а панцирь насекомого. Вероятно, императорского краба.
Нервно сглотнув, посетитель облизнул губы:
— Ну а за книжку? Сколько дадите за книжку?
— Достойную цену, прошу не сомневаться. Но сперва дозвольте полюбопытствовать, а как именно вы ее нашли?
Ряженный в дырявый балахон и пропахший потом мужчина попытался выкрутиться и соврать, будто он и есть хозяин дневника, но быстро сдался:
— Где-то… С луну? Да, с полную луну назад. С месяц, в общем. Мы с братом и сестрой путешествовали и вдруг наткнулись на кучу тел на одной из троп. Ну, поймите правильно, мы не мародерствовали, но все те мужчины уже были мертвы а…
— То есть, сочинитель сего труда уже мертв? — к собственному стыду, антиквар заметил, что его голос предательски дрогнул.
— А кто его знает… Книжонка в мешке у кустов валялась. Ну, вдали от общей свары. Если бы брату до ветру не приспичило то…
— Более диковинок в мешке не сыскалось?
Сверкая краснеющими щеками, посетитель покачал головой.
Досадно…
— Так сколько…
— Две люрии.
— Сколько?! — невежда подпрыгнул, будто в него молния ударила. — За эту дуристику?! Правда?! Не шутите?!
Проклятье… Сколько раз нужно повторять, сперва мысль, затем слово! Даже этот бездарь может что-то заподозрить, если предложить слишком хорошую цену.
— Слушайте, а вот это вы не купите? — тщедушный простак вынул из кармана скромный кристалл. — С виду барахло, знаю, но с какого-то овса, в некоторых местах он начинает светиться! Точно волшебный!
Поверхностный осмотр кристаллика не дал результатов. Простой обломок пещерного сталагмита или нечто в этом роде.
— С прискорбием должен признать, что моя компетенция слишком скромна, для занятий геологическими или магическими диковинками.
Примитивное лицо посетителя вытянулось в недоумении, но спустя мгновение, тень понимания все же промелькнула в глупых глазках.
— Ну… Попробовать стоило. — небрежно закидывая хлам с прилавка обратно в линялый мешок, он нервно облизнул губы. — Кажется, вы упоминали о двух золотых за книженцию?
В ответ на уверенный и вежливый кивок посетитель вновь продемонстрировал свои плебейские манеры. Бесцеремонно почесывая гладко выбритый подбородок с едва заметными кусками овечьей шерсти на щеках, он принялся изображать задумчивость и нерешительность, в надежде набить цену.
Борясь с поступающим гневом, хозяин со всей возможной учтивостью, присущей его статусу почетного горожанина, предложил двадцать серебрянных монет сверху.
— Э-эх! Вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь! Ладно, беру все розами и по рукам!
Жадный блеск хитрых глаз сменился недоумением, когда на прилавок лег красиво заполненный бланк.
— Это еще чего?
— Вексель на предъявителя. Обратившись с ним в местную гильдию авантюристов, вы непременно получите свои две сотни серебряных роз. По девяносто за люрии и двадцать сверху.
— Э-э-э… А может лучше монетами? Я с этими векселями как-то не очень…
— Как вам будет угодно. Однако придется обождать до завтра, прежде чем я обналичу требуемую сумму.
— Э-не! Деньги сегодня нужны! Завтра же праздник, а нам на нем выступать. Ай, ладно, авось до закрытия успею!
— Если поторопитесь, непременно успеете.
— Да уж, лучше бы успеть, иначе сестра мне всю плешь проест! Благодарю за сделку, приятно иметь с вами дело и все такое…
Веселый звон колокольчика и стук двери оставил хозяина наедине с бесценной рукописью. Какие тайны сокрыты на этих страницах? Сколько еще неизвестно таится промеж склеившихся меж собой листов? Досадно, но как бы ни был велик соблазн, погрузится в изучение драгоценного дневника немедля, сперва необходимо разобраться с делами насущными.
Пусть и глупый, пусть и недалекий, но на свое горе посетитель успел ознакомиться с содержанием «дуристики». И было бы крайне глупо оставлять это без внимания. К счастью, у реставратора и дурнопахнущего козопаса есть кое-что общее.
У них обоих есть сестра.